– Симпатичная девчонка растёт, – говорит Дёма, думая, что я их уже не слышу. – Глаз да глаз за ней нужен. Уродов всяких полно.

– Да капец. Чувствую, мелкая ещё потреплет мне нервы…

Я не слышу дальнейший разговор, но улыбаюсь. Демьян считает меня симпатичной! Я счастлива!

Возвращаюсь в реальность, отвлекаясь на происходящее за окном.

Университетский дворик во время пар почти пуст. Поэтому когда со стороны дороги появляется крутой гоночный мотоцикл, я сразу цепляю его взглядом, замечая, что он направляется к парадному входу института.

Осуждающе качаю головой, не наблюдая на голове байкера защитного шлема, лишь тёмные солнцезащитные очки.

Очередной безмозглый выпендрёжник, живущий одним днём, – успевает пронестись в голове, пока мотоциклист подъезжает ближе, и я узнаю в нём Царёва. К слову, в этот момент я делала щедрый глоток воды, который теперь встаёт поперёк горла.

Пока борюсь с приступом кашля, Демьян тормозит у лестницы и достаёт телефон. Прирастаю взглядом к мощной фигуре парня, не в силах заставить себя отвернуться. Если сейчас к нему выйдет Инна, то у меня случится сердечный приступ. Тахикардия уже началась.

Проходит немного времени, когда на ступеньках появляется человек, и это, к счастью, не девушка.

Данис Вагнер подходит к мотоциклу, парни пожимают руки. Общаются. Мне, естественно, не слышно, о чём разговор, но он недолгий. Буквально несколько минут.

Провожу параллели, вспоминая слова Инны про то, что Дёма занимается спортом, вроде как боец. Интересно, где он тренируется?

Надеюсь, не в том же спорткомплексе, где мы с Леной ведём тренировки. Потому что если да, то это капец. Я ещё не отошла от новости, что мы с Царёвым снова соседи.

Пока размышляю, Вагнер уходит обратно в здание универа, а Демьян снимает очки и проходится скучающим взглядом по окнам. В какой-то момент натыкается на меня, и несколько секунд мы смотрит друг на друга, не мигая.

Какой же он всё-таки… особенный. Притягательный. Красивый. Не могу разорвать зрительный контакт. Не хватает силы воли.

Зато у парня с этим проблем нет. С полным равнодушия лицом он нацепляет солнечные очки, заводит байк и со свистом срывает его с места.

Глава 4

– Ты что-то рано сегодня, – встречает меня мама, когда захожу в квартиру. – Пары отменили?

– Нет, я ушла с них, – бросаю безразлично и скидываю обувь.

Мама принимает мой ответ за шутку. Смеётся. Не верит, что её примерная дочь, умница и отличница, может прогулять занятия.

– А у меня сегодня праздник, – делится с сияющим видом. – Борисыч на время своего отпуска поставил меня замом. Прохоренко и Васичев теперь локти кусают.

– Поздравляю, – выдавливаю из себя улыбку, но она получается неискренней.

Мама у меня врач психиатрического отделения в горбольнице, а ещё она неисправимая карьеристка. Постоянные подработки, дежурства, повышение квалификации… Как специалист она добилась многого, семья же у неё всегда была на втором месте. Как, впрочем, и у моего отца. Поэтому я не люблю обсуждать с родителями их работу. Ревную, наверное. Хотя… уже плевать.

– У меня сегодня ночное. Папа укатил на неделю в командировку, – сообщает мама, перед зеркалом поправляя аккуратно уложенные светлые волосы. – Вечером не задерживайся. Сразу домой. И, кстати, про танцульки свои забудь. Не хочу снова выслушивать от Максима, какая я плохая мать.

– Ладно, – соглашаюсь, зная, что этот запрет временный, как и все остальные до него.

– В секции как дела? Всё нормально?

– Дети хорошие, родители адекватные. Мне нравится.

– Довольствуешься малым, да? – снисходительно улыбается. – А могла бы сейчас тренировать в Москве. Под крылом у Ирины Алексеевны…

– Ма-ам… – закатываю глаза, узнавая старую песню.

– …Как она меня тогда просила! – мама входит во вкус. – Лариса, привезите ко мне свою девочку. Я сделаю из неё чемпионку. Потом останется в Москве. Будет девчонок из сборной тренировать…

– Хватит! – психую.

– …А нашей девочке тогда по барабану было. У неё переходный возраст. Ей не до тренировок…

Не могу больше это слушать! Отворачиваюсь и ухожу к себе, громко хлопнув дверью.

Отшвырнув от себя сумку, падаю на кровать, слыша, как мама продолжает причитать:

– …Вроде умный ребёнок, но всё себе перечеркнула. Всё! Избаловали мы тебя, Маша. Упустили…

Накрываю голову подушкой, чтобы ничего не слышать. Я уже не знаю, что сделать, чтобы мама перестала припоминать мне те события. Ведь я не бросила гимнастику, дошла до мастера спорта. Школу закончила с отличием, в универ на бюджет поступила – и ей всё равно мало. Она словно не замечает моих успехов. Да и плевать!

***

С трудом дожидаюсь вечера и ухожу на тренировку. Единственная моя отдушина.

Детки в нашей секции и правда хорошие. Малышки совсем, но стараются. Работают. Поднимают настроение своей детской непосредственностью. Я уже к каждой прикипела душой. Обожаю их. С ними вечер пролетает незаметно.

– Маш, мне надо убежать пораньше, – говорит Лена, быстро накидывая куртку. – Закроешь зал?

– Хорошо, – понимающе улыбаюсь. – Бежишь к своему чемпиону или от него?

– Потом расскажу, – отмахивается, а сама краснеет и смущено отводит глаза.

Провожаю подругу смеющимся взглядом, иду к тренерскому столу и неторопливо собираюсь.

В тишине пустого зала слышу через стенку, что бойцы Пал Палыча всё ещё тренируются.

Дёма, возможно, тоже там. Эта мысль не даёт покоя, но я гоню её от себя. Быстро одеваюсь, выключаю свет и выхожу в коридор.

Я не буду выяснять, где занимается Царёв! Не буду! Не буду! – повторяю, как мантру. Но ноги сами несут меня к соседней двери, а рука тянется к ручке. Чуть приоткрываю створку, заглядывая внутрь.

– …Игнатов! – рычит Пал Палыч. – Решил выставить блок подбородком? С мозгами как дела? Они вообще есть?…

Господи, что я делаю? Веду себя, как какая-то малолетка, честное слово. Надо заканчивать с этим.

Уже собираюсь закрыть дверь, но по залу прокатывается зычный голос тренера:

– Мария! Чего стоишь там, как не родная? Заходи!

Черт! Бойцы синхронно поворачивают головы в мою сторону, приходится распахнуть дверь шире, чтобы не казаться подглядывающей. Ещё чего не хватало!

– Здрасьте, – натягиваю улыбку и судорожно придумываю причину визита.

Пал Палыч сдаёт нам зал для секции, но в этом месяце мы уже отдали деньги. Тогда зачем я здесь? Думай, Маша, думай!

– Не хочу вам мешать, – виновато морщусь. – Я… зайду в другой день.

– Зачем в другой? Молодец, что пришла. Я тебе квитанцию отдам сейчас.

Точно! Квитанция об оплате. Совсем забыла про неё.

– Парни, заканчиваем! – командует мужчина, пока мы с ним идём к тренерской. – Через пятнадцать минут закрываю зал.

После его слов начинается суматоха. Бойцы убирают маты, ставят снаряды на место. Оглядываюсь по сторонам, но Царёва не вижу. Его здесь нет. И почему-то от этого не чувствую облегчения. Наоборот, внутри рождается что-то похожее на разочарование.

Вот глупая!

Злюсь на себя и, забрав бумажку, спешу поскорее уйти из зала. На выходе меня догоняют два здоровяка.

– Мария Михална, проводить вас до дома? – игриво интересуется первый.

Игнорирую его, закатив глаза.

– Прошу вас, – второй открывает передо мной дверь, склоняясь в шуточном поклоне.

Такие дураки. Еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Но когда оказываюсь в коридоре, всё моё веселье разом испаряется. Потому что прямо напротив выхода замечаю рослую фигуру Царёва.

Поза парня выглядит расслабленной, но взгляд… От него мурашки по коже бегут. Острый. Вспарывающий. Вынимающий душу.

Демьян медленно, даже лениво, проходится им по сопровождающим меня парням, и я не успеваю заметить, как бойцы исчезают. Их словно ветром сдувает.

Смотрю по сторонам, понимая, что в пустом коридоре, кроме нас двоих, больше никого нет.

Рассматриваю парня, подмечаю детали.

Спортивная одежда, кроссовки, сумка через плечо. Волосы немного влажные…

Царёв все-таки тренируется у Пал Палыча – делаю вывод и не могу сдвинуться с места или сказать что-то, потому что скучающий взгляд парня проходится по мне.

– Пошли, – он неожиданно нарушает тишину, отталкиваясь от стены.

Не смотрит на меня больше, ленивой походкой идёт по коридору.

– Куда? – отмираю, глядя в широкую спину.

– Домой, – в голосе раздражение.

Сглатываю, продолжая стоять в нерешительности. С чего это Царёв решил проводить меня? Я же его бешу. Разве нет?

Закусив губу, сомневаюсь ещё пару секунд, потом всё же срываюсь с места и нагоняю парня. Но поравняться с ним не решаюсь, шагаю чуть позади.

Демьян молчит до выхода из спорткомплекса, я тоже. И это дико напрягает. Не могу представить, что мы будем вот так молча идти до самого дома. Какой-то бред вообще.

– Ты теперь единоборствами занимаешься? – пытаюсь завязать разговор. – Давно?

В восемнадцать Дёма не был спортсменом. Макс, помню, занимался тайским боксом, а у Царёва мама была категорически против этого. Её в тот момент волновало образование сына и поступление его в универ.

– Опять начинается допрос? – слышу недовольный голос.

Парень резко останавливается, и от неожиданности я влетаю в его спину. Ощущения, будто в стену врезалась. Бетонную.

– Это не допрос, – делаю шаг назад. – Просто…

Он поворачивается. Смотрит с таким пренебрежением, что от обиды у меня першит в горле.

Так смотрят на что-то надоедливое. На то, что приходится вынужденно терпеть.

– Мы будем молчать всю дорогу? – хмуро интересуюсь.

Но ответа не получаю. Царёв достаёт из кармана наушники и демонстративно втыкает их в уши.

Я мгновенно вскипаю, срываюсь с места и иду домой – тут всего-то десять минут пешком. И мне не нужны сопровождающие. Одна прекрасно дойду.

Краем глаза вижу, что Демьян идёт следом, сохраняя дистанцию.

Затылок печёт от его взгляда. Не могу расслабиться, запинаюсь на ровном месте. И когда мы доходим до сквера, ускоряю шаг, чтобы побыстрее закончить эту нервотрепку.

В такой поздний час людей в сквере редко встретишь, но сейчас я слышу впереди голоса, а спустя пару секунд вижу, кому они принадлежат.

Компания парней идёт навстречу. Они громко гогочут и матерятся.

Инстинктивно замедляю шаг, но мою руку подхватывает тёплая ладонь. Вскидываю взгляд на суровый профиль Царёва.

Он идет расслабленно, со скучающим видом. Появление на горизонте шумной компании нисколько его не тревожит. Зато это тревожит меня. Потому что чем ближе мы к ним подходим, тем отчётливее я понимаю, что эти парни из разряда гопников. Такие в лучшем случае словами зацепят. В худшем… даже думать не хочу.

Паника усиливается, и, когда мы ровняемся, я сжимаю крупную ладонь Демьяна и даже не сразу понимаю это.

Хулиганы резко замолкают, а я молюсь, чтобы никто из них не решил докопаться до нас. Их четверо. Царёв один. От меня толку ноль. Максимум – между ног могу зарядить или лицо расцарапать, но это вряд ли поможет.

Пока проходим мимо, я практически не дышу. Но вдруг чувствую, как пальцы Демьяна проходятся по внутренней части моей ладони. Это ощущается как поглаживание. Даже как… ласка?!

Нет. Обрываю себя. Быть такого не может! Скорее всего, стресс так сказывается. На нервах принимаю желаемое за действительное. Вообще ничего не соображаю.

Тем временем гоп-компания остаётся позади, и я вздыхаю с облегчением. Уже собираюсь вытянуть ладонь из руки Царева, как вдруг…

– Эй, поц, – летит в спину короткий свист, а за ним слышны приближающиеся шаги. – Нам твоя соска приглянулась. Иди один погуляй пока.