– Если кому-то не хватает сериала – включите телевизор, а не читайте новости в “Город глазами”.

– На этом официальная торжественная часть закончена, – делает вдох. – Теперь практическая.

Он поворачивается, делает знак кому-то у выхода. Дверь приоткрывается, и в зал вносят большую белую коробку.

Все тянутся шеями.

– Это что, новый тренажёр? – шипит Таня. – Или урна для уволенных?

Кирилл ставит коробку на край, снимает крышку.

Внутри ряды пончиков. Не тех, что я приносила тогда в офис жареных и сочащихся маслом. Эти аккуратные, ровные, светлые. Как булочки, только с дыркой. Сверху бело-кремовая глазурь.

– Это, – говорит Кирилл, – запечённые творожные пончики. С протеиновой глазурью.

Зал затихает, потом дружно смеётся.

Он смотрит в зал. На секунду прямо на меня. Я ощущаю, как будто он в этот момент говорит лично мне:

– Иногда нашим сотрудникам нужно не запретить сладкое, а помочь перестать себя ненавидеть за него.

– После собрания подходите, берите. – продолжает он деловым тоном и потом шутливо, – По одному. Кто попытается взять три я лично вытащу его на дорожку.

Смех, шорох, кто-то хлопает в ладоши.

Собрание заканчивается, народ начинает расползаться: кто – сразу к выходу, кто – к коробке. У пончиков тут же образуется живое кольцо.

– Соня, пойдём, – дёргает меня Рита. – Пока Артём не съел все.

– Иди, – говорю. – У меня ещё сладкое от бабушки, мне можно пропустить.

Впервые за долгое время чувствую: в этой системе, где раньше было только «надо», «должен», «соответствуй», есть место и для меня.

Когда большая часть народа рассосалась, я уже собралась тихонько унести своё трясущееся сердечко обратно в бухгалтерию, как услышала:

– Соня, останься на минуту.

Этот голос уже стал моим личным триггером. Хотя сейчас в нём не было ни приказа, ни «я начальник». Скорее – просьба.

Я вернулась. В зале остались только мы, ещё пара тренеров у двери и Артём, который прятал пончик в карман худи.

Кирилл спустился со сцены, подошёл ближе.

– Всё было очень красиво, – сказала я, опираясь бедром о стойку.

Криво усмехнулась.

– Я признал, что так больше не будет, – спокойно ответил он. – И да, Соня, это… не магия. Я знаю, что то, что я сказал сегодня, не стирает того, как тебе было хреново.

Он смотрит на меня ровно, без попытки отшутиться.

– Официальные решения не отменяют того, что я тебя задел, – продолжает. – И местами мягко говоря облажался.

– Местами? – подняла бровь. – Смело.

– Ладно, – уголок губ дёрнулся. – Местами сильно. Я пытался держать дистанцию, не влезать, не «грузить», а по факту вышло, что ты узнавала о части моей жизни из городских каналов.

– Прогресс цивилизации, – пожимаю плечами. – Теперь, чтобы узнать правду, достаточно подписаться на пару пабликов.

Повисает пауза.

– Я не прошу тебя сейчас всё простить и снова начать мне доверять, – говорит он. – Я…

Он делает вдох.

– Хочу попросить одно.

– Опять «ещё десять повторений»? – автоматически.

– Нет, – прошептал. – Один шанс. Показать тебе, как я мог бы работать с тобой как тренер. Ты уже дважды заходила в зал через меня и мою ебаную дисциплину, – продолжает. – Первый раз я сделал это криво. Второй мы оба были слишком в аффекте. Я хочу третий нормальный.

Смотрит прямо:

– Твою тренировку. Под тебя, под твой темп. Чтобы если ты потом скажешь «нет, я буду просто приходить на работу и идти домой», настаивать не буду.

У меня внутри всё делает тройной флип. С одной стороны хочется сказать: «Пошёл ты со своими шансами, ты уже всё сломал».

С другой я вспомнила, как он сегодня стоял на сцене и говорил «это была моя ошибка». И как сдвинул эти горы, что так долго строил.

– А условия? – спрашиваю. – У любой сделки есть условия.

– Условия те же, что ты озвучила, – отвечает. – Уважение и честность.

– И если ты ещё раз позволяешь своей прошлой жизни лезть ко мне через новости – я официально уволняюсь и буду искать другое место работы.

– Договор, – кивает. – Завтра. В восемь.

Я киваю в ответ. Поворачиваюсь, чтобы уйти, и уже на полдороге слышу:

– Сонь.

Оглядываюсь. Он берёт один из пончиков, подходит, протягивает мне.

– Просто чтобы ты знала, – говорит тихо. – Сладкое не преступление, но и не награда.

– Я оставлю это как доказательство, – забираю. – Если завтра ты начнёшь меня гонять, я напомню, что ты сам мне его выдал.

Глава 17

Соня

Тренировка в восемь вечера звучала как-то… подозрительно романтично.

Целый день я пыталась думать о ней как о чисто рабочей истории. Но мозг упрямо переводил: свидание под видом кардио.

Мышцы после последней тренировки ещё помнили эту пытку, но внутри было странно спокойно.

Я работала или делала вид, что работаю: таблицы, почта, отчёты. Вбивала цифры, а глаза всё равно периодически поднимались к часам: 19:14, 19:20, 19:32…

В какой-то момент поймала себя на том, что уже третий раз за десять минут правлю одну и ту же строку в отчёте.

– Сонь, – протянула Таня, выныривая из-за монитора, – ты собираешься сегодня что-нибудь считать, кроме минут до тренировки с начальником?

– Я вообще-то вбиваю корректировки по авансам, – возмутилась. – А не считаю… то, что ты сейчас подумала.

– Угу, конечно, – фыркнула она. – Тогда объясни, пожалуйста, почему у меня менеджер по снабжению вдруг стал числиться как «дебет»?

Я посмотрела на её экран и правда, в комментарии красовалось «Дебет» вместо фамилии.

– Так, всё, – выдохнула я, закрывая свой файл. – Официально: мой мозг ушёл на разминку.

Я откинулась на спинку стула, потянулась и шея хрустнула, как старая дверь.

– Ты хотя бы форму взяла? – вмешалась Юля. – Не пойдёшь же ты к нему в своём свитере.

– Я, между прочим, продуманная женщина, – гордо сказала я и наклонилась к сумке. – Форма, полотенце, шампунь, запасные трусы, – начала загибать пальцы.

– Если после тренировки у тебя будут блестеть глаза – это не от пота, – хмыкнула Рита.

– А если он тебя гонять начнёт, – добавила Таня, – скажи, что у тебя ПМС. Это его слабое место.

– Вы обе ужасны, – констатировала я.

***.

Раздевалка в это время была почти пустой. Пара девчонок уже собиралась домой, шурша пакетами и обсуждая новости.

Я переоделась в свои обычные боевые: чёрные лосины, свободная футболка, хвост на макушке.

В зеркало посмотрела – нормально.

«Это просто тренировка, Соня. Просто тренировка. Он не собирается тебя тут целовать. Он собирается качать твою спину».

Смешно, я сама себе не поверила.

Зал к восьми был уже наполовину пуст. Кто-то доматывал последние подходы, кто-то делал растяжку. Музыка играла спокойнее, свет стал мягче – вечерний режим.

Дорожки выстроились в ряд, как полосы взлёта. Одна с табличкой «служебная». Экран погашен, дорожка выключена.

Кирилл стоял рядом с ней, опираясь на поручень. В спортивных штанах, темной футболке, волосы чуть взъерошены, как всегда к вечеру. Когда я подошла, сердце странно ударило по рёбрам.

– Это всё подозрительно похоже на свидание, – вырвалось у меня, пока я ещё была на дистанции.

– На очень спортивное и очень трезвое, – ответил он. – Привет.

– Привет, – кивнула, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

Пару секунд мы просто стояли, смотрели друг на друга.

– Сначала суставы, – сказал. – Потом кардио.

Мы встали на коврики напротив зеркала. Он встал рядом.

– Ноги на ширине таза, – спокойно. – Плечи вверх, вдох… вниз, выдох, – демонстрирует. – Медленно.

Он двигается мягко, без резких рваных команд. Я тянусь, круглю плечи, и каждые пару минут слышу:

– Не больно? Нормально тянет? Голова не кружится?

Мы делаем наклоны, повороты корпуса. Я, как всегда, теряюсь в пространствах.

– Правое плечо назад, левое вперёд, – говорит он.

Я, естественно, делаю наоборот.

– Соня, – вздыхает. – Правая там, где обручальное кольцо носят.

– Кольца у меня только под глазами, – возмущаюсь.

Я смеюсь, но поворачиваю правильно.

На дорожке он включил минимальную скорость.

Две дорожки работают рядом. Мы идём. Ритмично. Без перегибов. Музыка играет где-то на заднем плане.

– Как ты? – спрашивает он.

– Голова говорит, что я могла бы сейчас сидеть дома в пижаме и смотреть тупой сериал, – честно признаюсь. – Но почему-то вместо этого я тут. Делаю вид, что кардио – это не мучение.

– А сердце? – не отстаёт.

– Сердце… – думаю. – Сердце пока как после налоговой: не уверено, что всё и правда закончилось.

Он кивает, не поднимая глаз с панели.

Пару минут мы идём молча. Но это молчание уже не про «обиду», а про «переварить».

– ОФП, – сказал. – Лёгкий. Тело вспомнит, что его можно не только таскать до рабочего стола.

– Звучит угрожающе, – усмехнулась.

– Ложись на коврик, – продолжил, игнорируя. – Попробуем планку.

Я опустилась на коврик, встала на локти.

– Сразу говорю, – предупредила, – я долго простоять не могу.

– Пятнадцать секунд, – сказал. – Только пятнадцать. Готова?

– Вперёд, – вздохнула.

Я подняла корпус, напрягла живот. Он встал сбоку, не нависая.

– Дыши, – напомнил. – Вдох… выдох. Не зажимай шею. Хорошо.

И тихо начал отсчитывать:

– Пять… ещё пять… три… две… стоп.

– Я ещё держу! – возмутилась.

– И отлично, – хмыкнул. – Но мы договорились в спокойном темпе. Опускайся.

Я рухнула на коврик.

– Ты странный, – сказала. – Обычно тренеры орут «давай ещё, не ной».

– Я могу, – пожал плечами. – Но не хочу.

Ещё несколько упражнений: простые скручивания, подъемы таза, какие-то боковые штуки, которые я запомнила как «упражнение “ой, мышца нашлась”».

Перед каждым раз он пояснял, показывал, спрашивал «готова?», и только после этого включал счёт.

В какой-то момент понадобилось поправить положение моей руки.

– Можно? – спросил он, зависнув ладонью в воздухе.

– Где? – уточнила.

– Кисть, – сказал. – Ты сейчас угол делаешь не тот, можно перегрузить сустав.

– Можно, – кивнула.

Он аккуратно коснулся моего запястья, повернул ладонь так, чтобы локоть оказался под правильным углом. Кожа отреагировала быстрее головы. По руке пробежался ток.

– Так лучше, – тихо.

– Угу, – выдохнула. – Это всё ваша чёртова биомеханика.

Он тут же убрал руку. В какой-то момент я реально чуть не рухнула с коврика, когда он сказал «шаг в сторону», а я сделала «шаг в никуда».

– Спокойно, – поймал меня за плечо, удерживая. – Я пока не готов к ещё одному вирусному видео.

– Жаль, – пробормотала. – Я бы назвала его «Обнимашки-2: бухгалтер наносит ответный удар».

– Давай сначала отработаем сегодня, – парировал.

После ОФП он усадил меня на скамью.

– Пауза, – сказал.

Я развалилась, ощущая, как ноги чуть дрожат. Сердце билось ровно, дыхание уже почти выровнялось. Посмотрела на него. Он сидел, опершись локтями о колени, пальцы сцеплены.

– Я злюсь на тебя, – призналась.

Он усмехнулся уголком губ.

– Я тоже злюсь на себя, – сказал.

Растяжка была похожа на медицинский осмотр у доброго ортопеда. Он аккуратно тянул мои ноги, спину, следил, чтобы я не кривилась от боли.

– До какого уровня можем тянуть? – спрашивал. – По десятибалльной шкале дискомфорта?

– До четырёх, – решила я.

– Хорошо, – кивнул. – Значит, сегодня работаем до тройки.

Я сидела на полу, он рядом показывал правильное положение спины.

– Не округляйся, – напомнил. – Ты и так весь день за компом. Попробуй представить, что тебя за макушку чуть тянут вверх.