Когда на экране высвечивается её имя, тело успевает среагировать быстрее, чем мозг.

Мышцы в плечах моментально становятся жёстче. Челюсть сжимается. Где-то под рёбрами поднимается знакомое тяжёлое «блядь, только не сейчас».

Я смотрел на телефон и пару секунд просто дышал. Входящий: Алина.

Можно было не брать. Можно было скинуть, написать нейтральное «на совещании, перезвоню позже» и больше не перезвонить.

Но это был её рабочий номер. После письма от агентства – неудивительно.

Я ответил.

– Да, – коротко.

Пауза на том конце и этот голос, который когда-то был фоном моей жизни, а теперь звучал как плохо заживший шрам, по которому провели ногтем:

– Привет, Кир. Давно не слышались.

– По делу.

– По делу. Я по поводу вашего «ЗОЖ без стыда». Громко получилось. Ты умеешь шуметь.

Я молчал.

– Мы с командой как раз готовим материал о трансформации фитнеса, – продолжила она, включив профессиональный тембр. – И твой кейс идеально ложится в повестку. Новая этика, отказ от шейминга, человеческий подход. Плюс твой личный фактор. Ну, ты же понимаешь.

– Всё, что касается личного, в кейс не входит, – сказал. – И никогда не войдёт.

– Не драматизируй, – мягко. – Я звоню не как «твоё прошлое», а как руководитель направления. У нас сильное агентство, хорошие выходы. Твою историю уже обсуждают, с нами или без нас. Я предлагаю тебе управляемый PR, а не стихийную свалку.

Она звучала как методичка. Правильные слова, правильные аргументы. Только я знал, как легко её «управляемый PR» превращается в удобные для неё нарративы.

– Короче, – она перешла на чуть более привычный тон, – у вас уникальный кейс. Фитнес-клуб, который официально говорит «нет стыду», плюс харизматичный управляющий, плюс личная история падения и восстания. Это же сериал, Кир. Почему бы не сделать из него умный сериал, а не тупой?

– Потому что я не хочу быть ни тем, ни другим, – спокойно сказал. – Я хочу, чтобы клуб нормально работал. Без чужих жёлтых проекций.

Она усмехнулась в трубку:

– И при этом думаешь, что сможешь контролировать повестку без профи? Ты всегда так делал пока всё не разрушилось. Вспомни.

Я вспомнил. Как она продавливала наши семейные «выгодные» решения. Как я молча соглашался, пока не остался один в пустой квартире и с кредитом.

– С «Pulse» так не будет, – сказал.

– Я в этом тебе помочь и хочу, – сказала она, с лёгким нажимом на «я». – Мы как агентство можем закрыть тебе: кризисную часть, позиционирование.

– Цена? – автоматически.

– Контракт. И нормальные условия для команды. Мы не будем делать это за спасибо.

Я коротко выдохнул.

– Алина, – сказал, начиная чувствовать усталость в голосе. – Я скажу прямо. Я не хочу, чтобы ты была связана с «Pulse». Ни как агентство, ни как «та, которая лучше всех знает, как со мной работать».

Пауза.

– Ты всё ещё думаешь, что можешь отделить меня от своей жизни полностью? – тихо спросила она. – Мы были женаты, Кир. Мы работали вместе. Ты правда веришь, что можно сделать вид, что этого не было?

– Я не делаю вид, что не было, – ответил. – Я делаю так, чтобы оно не было частью того, что я строю сейчас.

Она молчала пару секунд. Я почти видел, как у неё приподнимается бровь.

– То есть, – уточнила, – ты отказываешься работать с агентством, потому что там есть я.

– Я не хочу тебя в «Pulse», – спокойно. – Ни тебя, ни твой стиль. Либо ты, либо клуб. Я выбираю клуб.

Она хмыкнула.

– Звучит красиво, – сказала. – Пафосно даже. Мог бы на этом выступить где-нибудь.

Потом голос вновь стал холоднее:

– Хорошо, Кир. Ты сказал «нет» – я услышала. Посмотрим, – добавила уже профессионально, – что скажет твой владелец, когда увидит презентацию от сильного агентства. Без твоей фильтрации.

– Не вздумай обходить меня, – сказал. – Это мой проект.

– Это бизнес, – мягко ответила она. – А в бизнесе нет бывших. Есть выгодные и невыгодные решения.

Связь оборвалась.

Я опустил телефон на стол, уставился на чёрный экран. Дыхание было ровное, но пальцы сжались в кулак до хруста.

«Ты, блядь, серьёзно думал, что она просто скажет “ладно” и уйдёт?» – ехидный внутренний голос.

Нет. Не думал. Долго ждать не пришлось. Вечером того же дня владелец прислал короткое:

«Нужно обсудить один интересный вариант по PR. Завтра, 11:00, видеосозвон.»

Я уже знал, кто за этим вариантом стоит.

На созвоне он выглядел довольным. Это было плохим знаком.

– Кирилл, – начал он без предисловий. – История с меморандумом набирает обороты, я вижу твою работу, работу команды. Молодцы.

– Спасибо, – кивнул я. – Соня по аналитике хорошо отработала, маркетинг тоже.

– Да-да, – он махнул рукой. – Но ты же понимаешь, что на таком шуме надо уметь сыграть. Обычный пресс-релиз и пара интервью – это мало.

Экран поделённый: владелец, юрист, кто-то из совета.

– К нам вышло одно сильное агентство, – продолжил он. – С предложением кампании вокруг твоей инициативы. Чётко, структурно, с пониманием рынка.

Я сжал зубы.

– Агентство «XY», – уточнил владелец. – Руководитель направления – Алина…

И назвал её фамилию. Как будто я мог её забыть.

– Я знаю, кто она, – тихо сказал.

– Вот именно, – обрадовался он. – Она хорошо знает и тебя, и то, как ты работаешь. В предложении прямо написано: «Мы понимаем его мотивацию, язык, можем выстроить вокруг этого выгодную стратегию».

– Она уже прислала наброски кампании, – владелец щёлкнул мышью, демонстрируя презентацию. – ЗОЖ без стыда как часть новой этики, истории клиентов и сотрудников, спецпроекты с блогерами, и да, – сделал акцент, – аккуратно вставленный «человеческий фактор управляющего».

– Мне не нравится идея использовать мою личную историю как продающую, – спокойно сказал я. – И агентство, которое себе такое предлагает, – тем более.

– Кирилл, – он переключился на тон «я старше и умнее», – я понимаю, что у вас с ней… личное прошлое. Но ты же профессионал. И она – профессионал. Нам нужно думать о бизнесе.

– Бизнес – это ещё и культура, – ответил. – Я только что вывернул клуб наизнанку, чтобы убрать стыд как инструмент. Если мы сейчас начнём подкармливать интерес к моим отношениям для охвата – это будет противоречить тому, что мы декларируем.

Юрист кашлянул:

– Технически в их кампании аккуратно разведено личное и профессиональное, – сказал. – Везде стоит осторожное «по данным источников» и «по словам клиентов»…

– Мне не нужно, чтобы моя бывшая жена строила вокруг меня нарратив, – оборвал. – Ни осторожный, ни любой.

Владелец прищурился:

– Ты отказываешься работать с агентством на основе личного конфликта?

– Я отказываюсь работать с агентством, где руководитель человек, который уже однажды использовал мою жизнь как ресурс, – сказал. – И я не собираюсь повторять этот опыт в работе.

Пауза.

– Понимаю эмоции, – неискренне сказал владелец. – Но давай так: как минимум стоит обсудить. Ты посмотришь кампанию, пообщаешься, выстроите рамки. Мы не обязаны брать все их предложения, можем адаптировать.

«Как минимум стоит обсудить» – так он говорил, когда мы брали кредит по её инициативе.

«Как минимум стоит обсудить» – когда я соглашался на их с другом совместный бизнес-план.

Я почувствовал, как в груди поднимается знакомый холодный гнев. Тот, после которого обычно хочется либо ударить, либо уйти.

Вместо этого я выдохнул и сказал:

– Предлагаю другой вариант. Если вам нужен PR – мы ищем другое агентство. Либо усиливаем свой маркетинг, берём консультанта без личной истории со мной. Я могу сам собрать пул кандидатов и предложений.

– Они уже сделали работу, – мягко возразил владелец. – Прислали концепцию. Отказаться сейчас глупо.

– Глупо – это если бывшая жена управляющего становится официальным голосом клуба, – спокойно отрезал. – После того, как мою фотографию уже крутят в пабликах как мыльную оперу.

Владелец помолчал.

– Кирилл, я услышал, – сказал в итоге. – Но… мы всё равно посмотрим их предложение. Решение будет за советом. И да, прошу тебя не выносить эту ситуацию в коллектив. Нам не нужен дополнительный шум внутри.

– Понятно, – ответил. – Дайте знать, когда определитесь.

Созвон завершился. Экран потемнел.

И в этот момент я отчётливо почувствовал: прошлое не просто стучится, оно уже лезет ногой в приоткрытую дверь.

Вечером зал был почти пуст. Тренеры разошлись, остались парочка фанатиков на дорожках и ребята из ночной смены. Я ходил между тренажёрами, проверял, как всё работает, отвечал на пару вопросов клиентов на автомате.

Голова была забита не программами тренировок.

Если совет продавит контракт с Алисой она получит официальный статус. PR-паблики ещё сильнее свяжут мою личную жизнь и клуб. Соня, которая и так вынуждена наблюдать за этим говном, окажется в эпицентре.

Я поймал себя на том, что уже третий круг обхожу зал, не замечая, как люди на меня смотрят.

Надо было с этим что-то делать. Хуже всего – молчать. Я уже молчал однажды, когда всё валилось и тогда потерял слишком много.

Я нашёл Соню на втором этаже, в углу зала – она сидела на коврике с ноутбуком, что-то вбивая в таблицу, пока рядом девочка с ресепа пыталась освоить гиперэкстензию.

– Консультации по фитнесу с доставкой, – сказал я, подходя ближе. – Как вам новый формат услуг?

– Я мультифункциональная, – ответила, не поднимая глаз. – Могу одновременно считать деньги, проклинать CRM и лежать на коврике создавая видимость активности.

Девочка хихикнула и, увидев мой взгляд, быстро ретировалась к тренажёрам.

Соня закрыла ноут, посмотрела на меня внимательнее.

– Ты устало выглядишь.

– Неплохой диагноз, – признал. – Можно сесть?

– Если пообещаешь не оставлять пот на моём коврике, – кивнула.

Я сел рядом. Мы оказались на одной линии, плечом к плечу.

– Агентство, из письма, – начал я. – Это Алина.

– Я видела, – тихо ответила. – Письмо пришло и мне тоже.

Смотрит прямо:

– Я догадалась, что дальше она пойдёт «по инстанциям».

– Уже пошла, – хмыкнул. – Сегодня была встреча с владельцем.

Коротко пересказал: звонок, совещание, предложение, их «как минимум стоит обсудить».

– Она всегда так, – добавил, сдерживая раздражение. – Если ей закрыть прямой вход, зайдёт через окно. Если закрыть окно, то через крышу.

– Она же PR, – вздохнула Соня. – Им платят за то, чтобы пролезать во все щели.

– Мне не смешно, – сказал. – Я не хочу, чтобы она делала контент из моей жизни. И из жизни клуба тоже.

Мы помолчали. В зале где-то включился новый трек, кто-то стукнул штангой о пол, тренер смеялся с клиентом, обычная жизнь «Pulse». Только внутри у меня было ощущение, что на эту жизнь накладывается полупрозрачная плёнка чужих смыслов.

– Я ценю, что ты мне говоришь это сейчас. А ты реально сможешь удержать границу, если её протащат через совет? – спросила. – То есть, если завтра владелец скажет: «Кирилл, мы подписали контракт, это наш PR-партнёр, работай», – ты… что? Будешь молча страдать и говорить, что всё ради клуба?

Вопрос ударил точно. Я вспомнил, как в браке говорил себе то же самое: «это ради нас, это ради будущего», пока мне под нос не сунули измену как «ну, так вышло».

– Я не хочу опять молчать и соглашаться, – сказал. – И не буду. Если они подпишут контракт с её агентством – я уйду. Пусть делают с клубом дальше что хотят.

Пауза.

– Я выбрал «Pulse», – добавил. – Но я не выбирал повторно её. И не выберу.

Соня кивнула, вроде бы спокойно.

– Ты понимаешь, что если ты уйдёшь, в клубе всё равно останусь я? – тихо сказала. – И тогда у меня будет новый начальник.

Пожала плечами.

– А твоя бывшая в качестве PR-партнёра сверху. Очень удобная конструкция.