Просто удивительно, как пресмыкающийся гад умел так делать. Наверняка у него сильные гипнотические способности.

– Ляу, присматривай за ним.

– Хорошо, – согласилась кошка.

Наша экзотическая троица направилась через мокрый лес. К счастью, вскоре поднялся ветер, просушивший листву. Грязный змей быстро очистился и уже не выглядел таким жалким. Как ни странно, но нам попадалось очень мало всякой живности. Редкие птицы кричали поверх крон, иногда пробегали какие-то мелкие зверьки, которых я не успевал разглядеть. По моим земным представлениям, тропический лес должен кишеть фауной.

Вскоре к свежести леса стал добавляться не очень приятный запах тухлятины, и чем дальше мы шли, тем ощутимее он становился. Я решил сменить направление маршрута, чтобы обойти источник зловония, но целый час ходьбы ничего не изменил. Напротив, лес поредел, и я понял, что мы движемся вверх, на песчаный холм.

– Хорошая возможность оглядеться, – решил я.

– Вонь невыносимая. – Кошка прикрыла свой розовый носик краем вязаной кофты.

– Я мог бы предложить вам остаться здесь, пока я сбегаю посмотрю, но это плохая идея, как в дешевом ужастике. Мы должны держаться вместе. Сверху можно разглядеть, куда идти и что это так воняет.

Меня послушались. Змей вообще ничего не чувствовал. Его обонянию были непонятны наши стенания по поводу вони, а кошке просто не хотелось остаться без моей дубины. У самой вершины холма из-под ног в разные стороны бросились мелкие черные крабы. Ляу взвизгнула и вскарабкалась на дерево, но раньше нее там оказался Антош.

– Слушайте, покорители миров, слезайте. Вы меня пугаете, цивилизованные вы мои. Это крабики, которые жрут тухлятину. Нас они не тронут – по крайней мере пока.

– Мерзкие. – Кошку передернуло от хвоста до головы.

– Согласен, – прошипел змей.

– А что, если они и есть доминирующий вид, а вы их костерите? Слезайте уже.

Антош спустился, но по земле предпочел двигаться не горизонтальными зигзагами, а вертикальными. Брезгливостью от его движений веяло за версту. Непонятно, как еще он держал равновесие. Ляу тоже старалась внимательно ставить ноги, чтобы не дай бог не наступить на крабика. Я шел впереди всех, и если мне попадался под ногу зазевавшийся хитиновый друг, откидывал его в сторону носком ботинка.

Мы поднялись на вершину холма, откуда нам открылся потрясающий до глубины души ответ о причине неприятного запаха. Все пространство за холмом было усеяно органическими остатками. Они покрывали лес полностью. Деревца местами пробивались наружу, но в целом это напоминало гигантский скотомогильник.

Приглядевшись внимательно, я заметил, что он шевелится. Мелкие черные крабы сплошным ковром покрывали скотомогильник, подъедая мертвую плоть. Ляу вцепилась мне в руку. Бедная кошка испуганно таращилась на тошнотворное зрелище.

– Что вы видите? – спросил змей. – Мое зрение, видимо, не такое, как у вас.

– Ничего хорошего, – ответил я. – Уходим.

Мы развернулись, и в этот миг нас накрыла тень. Огромный агрегат, почти бесшумно разбивающий огромными винтами воздух, завис над нашими головами.

– Бежим! – предложил я своей команде.

Получилось, что я скомандовал самому себе, потому что кошка и змей рванули раньше меня. Сверху раздался скрежет. Я на бегу поднял голову, рискуя налететь на дерево. Плоское дно зависшего агрегата дрогнуло и начало открываться. Черная масса хлынула из проема вниз. Я уже догадался, что это может быть. С этих воздушных судов сбрасывали останки.

Бежалось с холма легко. Я нагнал змея прежде, чем между нами стали падать смердящие куски. Что-то тяжелое шлепнуло меня по затылку, окружив ореолом невыносимой вони. Я прибавил скорости. Шум сзади затих. Вверху опять заскрежетало. Аппарат закрыл створки и полетел дальше. Я остановился. Ко мне подполз отставший Антош.

– Это ужасно. Рядом со мной упал череп, с которого срезали всё. Кто они?

Змей выглядел и вонял неважнецки, впрочем, как и я.

– Не знаю, кто они, но встречаться с ними у меня никакого желания нет. Мне бы сейчас к воде, помыться.

– А я бы обтерся о сухой песок.

Ляу ждала нас почти у самой воды.

– Простите, я не помнила себя от страха. Рванула изо всех сил, – призналась она, прикрыв нос.

– Да ладно тебе, хорошо, что на тебя не попало. Какая гадость!

Я вошел в воду прямо в одежде. Нырнул с головой, промывая волосы, будто нанес на них шампунь. Потом снял одежду, прополоскал ее в воде несколько раз, периодически принюхиваясь. Даже намек на вонь меня не устраивал. Полоскал до тех пор, пока не исчез даже фантом запаха. После этого вынес одежду на берег и вернулся, чтобы отмыть тело и немного поплавать.

– Ляу, пойдем в воду, поплаваем! – позвал я кошку.

– Не хочу, – ответила она.

Мне показалось, что кошка боится воды и не хочет признаваться в этом. Змей кувыркался в песке, счищая абразивом с чешуи куски чужой тухлой плоти. Судя по тому, как он предавался этому занятию, психика его тоже пострадала.

– Как хочешь. Водичка очень теплая.

Я нырнул с головой и открыл глаза. Вода была не очень чистой, особенно после дождя, в ней болталось много взвеси. Однако я все равно смог заметить, что в ней кто-то плавает. Решив, что на сегодня испытывать судьбу достаточно, поспешно выбрался на берег.

– Чего так быстро? – спросила Ляу.

– Скучно плавать одному, – соврал я. – Ну, что будем делать дальше? Пора бы уже и подкрепиться.

– Я не хочу, у меня в носу стоит этот запах. – Кошку снова передернуло снизу доверху.

Я натянул на себя мокрую одежду, стряхнув прилипший песок.

– А меня ничего, отпустило после водных процедур. Интересно, хоть какие-нибудь фрукты-овощи могут расти в этом лесу?

– Я не заметила.

– А мне вообще не до этого было. Я могу, в отличие от теплокровных, не питаться целый месяц, – похвастался змей.

– А я могу питаться змеями хоть каждый день. – У меня получилось как-то зло, и я сразу решил исправиться: – Но лучше фруктами. Кстати, ты, Ляу, употребляешь растительную пищу?

– Вообще-то очень редко. Мы едим овощи или траву, когда болеем. Считается, что оттуда берутся какие-то витамины, которых не хватает в мясе.

– У меня кошка была, которая огурцы на грядке до жопки съедала… – Я осекся. – Извини, просто к слову пришлось. Я это к тому, что если приспичит, ты сможешь какое-то время прожить на огурцах.

– Смогу, не переживайте.

– Вот и ладненько. В путь!

Мы направились по кромке между пляжем и лесом. В случае опасности, которую ждали со стороны моря, можно было юркнуть в лес. Заодно присматривали деревья, на которых могли расти туземные бананы. Антош вначале двигался впереди нас с кошкой, но потом начал беспокоиться и замирать, словно прислушиваясь. Промеж собой мы с Ляу решили, что наш спутник – патологический трус и перестраховщик.

– Я не бог весть какой экстрасенс, – изрек змей во время очередной остановки, – но у меня сильное ощущение, что за нами наблюдают.

– Это извращенцы. Они обычно таким занимаются. Все нормальные уже давно вышли бы на контакт.

– Интересно, мы со стороны производим впечатление разумных существ? – поинтересовалась Ляу.

– Мы с тобой точно, на нас надета одежда, а Антош больше похож на ручного змея, – ответил я. – Извини, друг, я не собирался тебя обидеть, просто на мне и Ляу есть вещи, которые можно произвести, только обладая определенными технологиями, ты же библейски наг.

– Размер моей черепной коробки гораздо больше, чем у представителей дикой ветви моего вида, – высказался в свою защиту змей.

– Хотелось бы верить, что за нами следят расисты со штангенциркулем, которые безошибочно знают, к кому нас определить.

Моя ирония осталась без внимания. Змей не успокоился, периодически останавливался и замирал.

– Хотите верьте – хотите нет, но за нами следят.

– А как ты определяешь, следят за нами или только за тобой? Что, если это прекрасная анаконда положила на тебя глаз и следует за нами неотступно? А ночью, когда мы с Ляу уснем, похитит тебя и захочет надругаться.

– Ночью? Вряд ли. У нас плохое зрение, а ночью так вообще отвратительное. И это не анаконда. Взгляд разумный. Если вы прекратите надо мной смеяться, а больше станете глядеть по сторонам, то сможете заметить его обладателя.

Мы с кошкой нарочно завертели головами. Над нами беспокойно кружили несколько пестрых птичек.

– Они? – Я ткнул пальцем в их направлении.

– Я не знаю. Не похожи они на тех, кто строит гигантские свалки отходов.

– Да, совсем не похожи.

Под нагнетающие обстановку предчувствия змея мы подошли к месту, где заканчивался лес. Вернее, туда, где в море вдавалась галечная коса, почти полностью лишенная растительности. Галька являлась производной разрушенных скал, которые виднелись вдалеке. Нам показалось, что сразу за скалами виден подъем суши. За неимением каких-либо вменяемых планов мы решили, что стоит направиться туда, разведать обстановку.

– Пойдем глянем, чё почём в базарный день. Тебе, змей, не жестко ползти по камням?

– Не змей, я человек. И камни для меня – как для вас трава, самое подходящее покрытие для движения.

– Хорошо, Антош, буду звать тебя только по имени. Это все бремя белого человека. В моем мире подсознательно мы считаем себя венцом эволюции, а всех остальных – догоняющими. Может, так оно и есть, но лучше скромно считать себя таким же, как все.

– Как интересно, – удивилась кошка. – У нас случались войны между расами, имеющими разный окрас шерсти. Да и сейчас не все так однозначно.

– И кто же считает себя умнее и красивее остальных? Белые?

– Вообще-то серые, как я.

– У меня тоже был серый британец, злой как черт… всё, понял, просто к слову пришлось.

– А у нас были войны между живородящими и яйцекладущими, – признался змей.

– И кто победил? – Мне стало интересно узнать результаты войны по такому дурацкому поводу.

– Мы, живородящие.

– Хоть в чем-то мы с вами похожи.

– Как показала война, у кого скорость развития потомства выше, тот и сильнее.

– Ну, хватит про войны. Смотрите лучше по сторонам, – предупредила Ляу.

На горизонте слева и справа виднелись аппараты на воздушных шарах, барражирующие над лесом. Мне страшно было представить, каким делом они занимались. Держаться от них стоило подальше.

Чем ближе к скалам, тем крупнее становились камни. Иногда между ними мы находили мусор, который мог быть изготовлен только руками разумных существ. Остатки упаковок, баночки из металла, пластик.

– Культурный слой, – назвал я по-умному эти остатки. – А на самом деле – рукотворные экскременты цивилизации.

– У нас тоже такие проблемы имеются, – вздохнула кошка.

– И у нас, – невесело подхватил змей.

– У вас есть производство? – удивился я, до сего момента уверенный, что цивилизация пресмыкающихся пошла иным, более экологичным путем.

– Конечно. А ты решил, что раз на мне нет одежды, то и всего остального тоже нет.

– Вывод напрашивается сам собой, конечностями вас природа обделила.

– «Обделила»? Ты думаешь, твои несуразные клешни удобнее моего гибкого тела?

– Да.

Змей схватил камень размером с кулак петлей из своего тела и перекатил его волнами от головы к хвосту и обратно. Подбросил, поймал, показал еще несколько фокусов и напоследок метнул каменюгу метров за тридцать.

– Как? – спросил он с вызовом.

– Впечатляет, – согласился я.

На самом деле меня немного уколола демонстрация его умения. Я так и не научился набивать ногой мяч больше трех раз, как ни старался. Тогда я решил в отместку показать ему детский фокус с оторванным пальцем. Наверняка ему такое еще видеть не доводилось. Сложил руки и проделал фокус.

– Забавно, но я же понимаю, что это разные пальцы.

Удивить змея не получилось.

– Зато ты так не сможешь, – ответил я, не зная, как еще показать собственное превосходство.