– Слово «могу» в твоем контексте звучит слишком гипотетически.

Эрла больше не хотела казаться любезной. Теперь я точно знал, что выхода домой из этого милого дворика с водопадом нет. Глеб загрустил. Его розовые щечки тоскливо обвисли, потянув за собой внешние уголки глаз, сделав их чрезвычайно печальными.

– Извините, я не хотела портить вам аппетит раньше времени. – Эрла посмотрела на толстяка смущенно. – Все будет хорошо, нужно только желать результата, вот что я хотела донести. И меня немного подбешивают слабые духом парни. Жизнь – суровая штука, и чтобы ей соответствовать, надо держать себя в тонусе.

Она отошла от нас и села в сторонке на каменную скамейку, всем видом показывая, чтобы мы оставили ее в покое. Мы с Глебом сели напротив. Нас от Эрлы отделял пруд. Девушка вынула из своих вещей книгу и углубилась в чтение.

– Вот я дурак! – заскулил Глеб. – Чувствовал, что засада будет, а все равно поверил ей. Она же ведьма, точно тебе говорю.

От его шипения мне стало неприятно.

– Она вампир, – поделился знанием я. – Видел ее зубы?

– Серьезно? – Глеб сразу же мне поверил и побледнел.

– Только она не пьет кровь. У них там своя тема. Через укус передаются профессиональные навыки.

– Ерунда какая-то, – фыркнул толстяк. – А что будет, если мы попытаемся навалять ей? Силой заставим вернуть нас назад. Гарантирую: она сразу найдет способ это сделать. Ты парень крепкий, да и лицо у тебя такое, будто ты способен на многие вещи. Если что, я тебе помогу.

– Спасибо за лицо. – Я поднялся и пересел на другую скамейку.

Заговорщическое шипение Глеба раздражало меня. Этот «пухлик» явно не привык к самостоятельности и пытался мной манипулировать. А манипуляторы, как я успел понять за свою короткую жизнь, самые ненадежные люди. По сравнению с ним Эрла уже казалась своим человеком, с которым можно поговорить и которому довериться. Я поймал ее взгляд и понял, что она не против моей компании.

– Долго еще? – спросил я, подсев к ней.

– До вечера. Еще три часа. – Она посмотрела на свои наручные часы.

– Что читаешь?

– Да так, книгу по психологии. Кардинальные отличия мужского и женского психотипа в решении возникающих проблем.

– Они есть?

– Вы, мужчины, поддаетесь панике, когда угроза минимальна, и более сконцентрированы, когда угроза смертельна. Хочу думать, что этот паренек возьмет себя в руки, когда попадет на испытание. Сейчас он выглядит слишком раскисшим.

– Хотелось бы в это верить, – откликнулся я с сомнением.

Глеб часто бросал на нас злобно-обреченный взгляд. Явно подозревал в сговоре. Мне становилось тяжело от мысли, что ожидающее нас испытание придется проходить рядом с ним. Такого напарника не пожелаешь никому.

– Надеюсь, одно из испытаний будет на скорость поедания пончиков, – произнес я вслух.

Эрла от души рассмеялась над моей шуткой, чем еще больше напугала Глеба.

– Готова поверить, что твоя внешность кроется лишь в комбинации генов и никак не связана с прошлыми прегрешениями. Ты очень светлый, Вий. Рядом с тобой легко.

– Спасибо. – Я прямо расцвел от комплимента и растянул рот в одной из заранее смоделированных перед зеркалом улыбок. – Я вообще не верю ни в какую реинкарнацию. Проще знать, что ты таким уродился из-за случайной комбинации генов, чем верить в то, что это возмездие за твои прошлые дела, о которых ты понятия не имеешь.

– А я верю. Я была в одном мире, где учение о переселении душ является основой морального кодекса – и уголовного тоже. Под страхом родиться в следующей жизни в теле жертвы, которую ты сам и убил. Справедливо? По-моему, да. Они считают, к примеру, что человек, всю жизнь надрывавшийся на работе, в следующей родится ломовым животным. Праздные люди возрождаются бабочками-однодневками.

– А если ты прожил достойную жизнь, какие варианты?

– Тогда ты можешь подняться над человеческим телом и стать одной из духовных сущностей. У них там тоже разные уровни, пока не доберешься до самой главной.

– А потом что?

– А став главной сущностью, создашь для себя свой мир и растворишься в нем.

– Е-мое, чудеса. И как они там живут? Построили справедливое общество?

– Ну, идеальных обществ не бывает. Важно, что там есть люди, которые живут с полным осознанием стремления к лучшему. Вот они и двигаются по дороге совершенствования.

– И ты тоже ступила на этот путь?

Эрла ответила не сразу:

– Я не знаю. Возможно, и не ступила.

– Значит, не веришь этим почитателям реинкарнации?

– Верю, но себя еще не переломила. Слишком много во мне от той Эрлы-журналистки, живущей в мире по своим законам.

– Я никак не могу понять: в чем твой профит с нас? Если ты не радеешь за самосовершенствование через помощь другим, то что тобой движет? – Я посмотрел ей в глаза и увидел в них кроме небесного перламутра потаенную тьму. – Ты кому-то мстишь?

Я даже не спросил – я понял это по выражению глаз. В них застыла обида, тщательно маскируемая красотой. Эрла отвернулась от меня. Снова посмотрела на часы.

– Может быть, пока не поздно, ты одумаешься? Неужели не жалко издеваться над людьми, которые не сделали тебе ничего плохого?

– Вий, моя карма – это мои проблемы, а ты станешь другим человеком, во многих смыслах лучше, чем был. Осталось пять минут.

Настроение перед стартом в неизвестность сильно подпортилось. Ощущение избранности уступило место неприятному чувству, будто меня провели. Выходит, манипулятор Глеб был не совсем неправ.

Я повел взглядом в сторону и наткнулся на невысокого очкарика, молчаливо стоящего на ступенях. Когда он появился здесь, я не заметил. Выглядел он так, будто находился в ступоре.

– Привет! – Эрла тоже увидела его. – Ты появился в последний момент. Сомневался?

– Здравствуйте, – вымолвил он с сильно грассирующим «р» и замолк, не ответив на вопрос.

– Проходи. – Эрла попыталась быть дружелюбной. – Это Вий, – она махнула в мою сторону, – это Глеб, – показала на толстяка. – Они тоже пришли сюда, чтобы пройти испытание. Выходит, вас будет трое. Представишься?

Паренек называть свое имя не спешил. Судя по выпученным за линзами очков глазам, он все еще находился в шоке.

Эрла посмотрела на часы.

– Времени ждать больше нет. Познакомитесь по ходу испытания. Встаньте рядом друг с другом, – попросила она нас.

Я подошел к новенькому, взял его за руку и подвел к Глебу, утратившему самообладание в последний момент. Он был бледен, в глазах застыл испуг.

– Да уж, команда победителей… – разочарованно произнесла Эрла. – Жду вас по окончании первого круга. Удачи!

Она взмахнула в сторону нас руками, и неведомая сила вырвала нашу троицу из уютного садика с каменным водопадом.

* * *

Это было что-то нереальное, невозможное по законам мира, в котором мы жили. Бесконечное темно-синее пространство, наполненное редкими летающими просто так огромными глыбами, вокруг которых бледно светились пузыри воздушной оболочки. Мы сами находились на одном из таких камней. Если бы не движение относительно других глыб, можно было подумать, что мы просто висим в космосе.

Первые минуты наше трио сидело неподвижно, пытаясь осознать, куда нас занесло.

– Борис, – вдруг брякнул очкарик.

Его возглас в полной тишине прозвучал как выстрел.

– Кто? – спросил с перепугу Глеб.

А мне стало ясно, что он просто тормоз: до него только сейчас дошел вопрос, который задала Эрла.

– Очень приятно. Давай уже размораживайся, нам надо догадаться, что делать с этим испытанием, если мы хотим вернуться домой живыми.

Я поднялся и направился к краю булыжника, правда, еще не имея понятия о том, что мы находимся на таком же камне, как те, которые летали вдалеке.

– Послушай, Вий, а девица нам ничего не сказала – будут нас кормить по ходу испытания или нет?

Я даже не обернулся на вопрос толстяка, потому что им он вывел меня из себя. Подошел к краю и понял, что нас занесло на один из камней, или астероидов с атмосферой, плавающих вокруг нас. Пространство между ними было безвоздушным, это было понятно, но неясно, откуда брался слабый свет и была ли у этого мира опора в виде планеты. С того места, откуда я рассматривал мир, ответ на эти вопросы не открывался.

В чем суть этого испытания? Что можно сотворить с этим камнем за один день? На первый взгляд, окружающий неторопливый мир существовал в таком виде целую вечность и мог просуществовать еще столько же. Глеб подошел ко мне со спины и, не дойдя пары шагов до края, выглянул, вытянув шею вперед, тем самым обнаружив, что она у него все-таки есть.

– Не боишься упасть? – спросил он у меня.

– Куда? – удивился я.

– Туда. – Он кивнул в пустоту.

Я решил напугать его еще сильнее. Сделал шаг вперед и наступил за край. Перешел на другую сторону глыбы и спокойно стоял на ней, удерживаемый силой тяжести. Мне была видна одна голова Глеба, на лице которого восковой маской застыло выражение ужаса.

– Мы находимся на маленьком астероиде с экстремально высокой силой тяжести для объекта такого размера. Она направлена к его центру, о чем можно судить по воздушному пузырю атмосферы, равномерно обволакивающему камень. Переходи на эту сторону, не бойся.

– Нет. – Глеб замотал щеками из стороны в сторону. – Кажется, меня Борис зовет. – Его голова исчезла за каменным выступом.

М-да, по форме этот булыжник очень похож на мою голову. Я обошел его по экватору менее чем за пятнадцать минут и вышел с противоположной стороны. Глеб и Борис сидели ко мне спиной и ждали, когда я появлюсь с той стороны, откуда исчез.

– Он с Эрлой заодно, – пробурчал Глеб. – Страшный как смерть, но по ходу у этой красавицы такой фетиш: любит уродов.

– Ты неправ, – произнес я, неслышно подойдя к ним.

Глеб подпрыгнул. Сила тяжести на булыжнике все же была меньше земной. А Борис не спеша повернул голову в мою сторону.

– Я знаю ее столько же, сколько и ты. Просто ты рохля, слабак, паникер и манипулятор. Какое из этих качеств может произвести на девушку впечатление?

– Ой, а можно подумать, ты один тут д’Артаньян. Считал бы себя нормальным – не приперся бы к ней за лучшей жизнью.

– А я и не утверждаю, что я нормальный. И вообще, наши недостатки, с которыми мы сюда приперлись, это личное дело каждого из нас. Я не знаю, что задумала эта Эрла, кто она на самом деле – святая или садистка, которая наблюдает за нашими мучениями, – но хочу верить, что не обманет. Пока мы этого не выяснили, нам надо научиться быть вместе, не сплетничать за спиной, не разводить интриги. Кто знает, в чем наше испытание? Может, в том, чтобы научиться играть командой.

После проникновенной речи, которая складно слетела с моего языка, я замолчал. Глеб отвернулся, как ребенок, которого отчитали. Борис смотрел на меня рыбьим отсутствующим взглядом. Для полноты картины не хватало только слюней, капающих изо рта. Это была не команда, а две гири, висящие на моих руках. Я представил, как раскручиваю каждого из них и запускаю в открытый космос. Никакого сожаления по поводу участи моих напарников эта мысль у меня не вызывала.

Я отошел в сторону. Меня раздирало возмущение, и находиться рядом с товарищами, которых язык не повернется назвать таковыми, я не мог.

– Летит, – услышал я слабый голос Бориса.

– Поздравляю, вовремя заметил, – тихо произнес я, преисполненный негодования по отношению к очкастому тормозу.

– Это! Смотри! – раздался испуганный голос уже Глеба. – Как тебя там? Летит, смотри!

Я повернулся и посмотрел туда, куда они указывали. Удивительно, но одна из глыб будто бы решила лететь по своему усмотрению и приближалась к нам. Вначале я думал, что она просто сменила траекторию, но спустя несколько минут наблюдения убедился в том, что камень совершает самостоятельные движения, будто им можно управлять.

Моя ватага начала шуметь и суетиться.