Муж уехал и ничего мне не сказал! Как меня требовать к себе, так по первому зову, а сам смылся от счастливой семейной жизни и даже не предупредил!

Ну я ему это припомню!

Вдобавок в теплицу нас набилось как сельдей в бочку – весь поток студентов от травников до магов. Такое бывает, но редко. Например, когда какое-то растение надо сажать или убирать в определённый день. Если разбивать по группам, велик риск, что половина, а то и больше студентов будут ждать шанса полюбоваться на какое-нибудь цветение огневика год, а то и больше. И то с риском не дождаться – магические растения очень капризны.

Так что Лора права – намечается что-то грандиозное!

– Господа, сегодня мы будем работать с лунными лилиями. – Голос преподавательницы травологии, госпожи Мун, был мелодичным и тихим, но каким-то волшебным образом заполнял собой всю теплицу. – Они уникальны. Они цветут только под влиянием чистых, искренних эмоций. Высаживаются лунные лилии только в полнолуние, особенно хорошо растут и набирают силу на Голубую Луну, такую как сегодня. Редкий шанс, господа, воистину редкий! Прошлые потоки так и не смогли получить самые сильные цветы. Кто скажет, для чего используют лунные лилии?

Лора с готовностью подняла руку.

– Прошу вас.

– Лунные лилии используются в целых отраслях магической медицины и не только. Например, сок из корней – один из компонентов сыворотки правды, а в малых дозах используется для восстановления эмоций после стресса. Из цветов можно получить сырье для косметики со свойствами быстрого омоложения. Но, естественно, самым интересным эффектом считается ускоренный рост и цветение под влиянием ярких, лучше положительных эмоций, а еще…

Госпожа Мун слегка качнула головой, показывая, что достаточно, и приглашающим жестом обвела фронт работы.

Генри бросил на меня многозначительный взгляд.

– Значит, у некоторых они вообще не вырастут, – пробормотал он себе под нос, но достаточно громко, чтобы я услышала.

Я сделала вид, что полностью поглощена подготовкой почвы в своём глиняном горшке, и проигнорировала его. Сердце бешено колотилось. Последнее, чего мне хотелось сейчас, – это публичного разоблачения с помощью магической флоры.

А вдруг я действительно что-то чувствую к Каэлу, кроме неприязни?

Глупость, конечно, но мало ли!

– Теперь, – продолжила госпожа Мун, обходя наши ряды, – положите семя на ладонь. Закройте глаза. И позвольте себе почувствовать то, что вы прячете глубже всего. Радость, грусть, тоску или любовь. Сильнейшее из ваших чувств даст ростку жизнь. Как только почувствуете пробуждение, сразу опускайте росток в почву.

Я закрыла глаза, стараясь выровнять дыхание. Не о нём. Думай о чём-то другом. О книгах. Об учебе. О матушке Лозз. О первом успешно сотканном заклинании. О вступительном экзамене.

О чём угодно, только не о нем.

– Ну что, у тебя вообще есть ростки? Или земля слишком мёртвая? – Генри снова наклонился ко мне, притворяясь, что проверяет состояние моей почвы. Его беспокойство было таким искренним, но таким неуместным, что вместо принятия вызвало просто волну раздражения.

– Генри, отстань, пожалуйста. – Я прошипела, не открывая глаз.

– Не буду. – Он замер рядом и продолжил, понизив голос до шёпота. – Алисия, я вижу, что что-то не так. Ты не спала, почти не ешь, ты вся на нервах. И этот проклятый браслет. Он что, связан с этим? С тем, что ты не можешь ничего чувствовать? Это блокиратор, да?

Я резко одёрнула рукав, но было поздно. Крошечный, едва проклюнувшийся росток в моём горшке вдруг содрогнулся, потемнел и поник, словно его отравили ядом. От него потянулась тонкая струйка зловонного дыма.

Генри, чтоб тебя! И надо было лезть под руку! У меня почти получилось!

– Ой-ой. – Госпожа Мун внезапно появилась за моей спиной, как призрак. – Кто-то пытается обмануть не только цветок, но и саму себя.

Генри нахмурился, его лицо выражало полную растерянность.

– Что его убивает? Что не так? Я же все делаю правильно! – Я уставилась на чадящий росток.

– Скрытые чувства, дитя моё. – Она грустно улыбнулась, глядя прямо на меня. – Или страх перед ними. Страх признаться даже самой себе. Это яд для души и для всего живого. Если просто злость может быть хорошей питательной средой, то страх, особенно такой, неправильный, постыдный, убивает и эмоции, и душу. Госпожа Сейлор, попробуйте ещё раз. Возможно, ваш сокурсник случайно затронул потаённые струны вашей души, куда вы никого не хотите пускать. Попробуйте ещё раз, сосредоточившись на чём-то приятном. А вас, господин, я прошу отойти немного в сторону и не мешать! Травы – это вам не бездушная магия, а уж с лилиями тем более нужен особый настрой.

– Мне… мне нехорошо. Я могу выйти? – Общаться с лилиями мне больше не хотелось, тем более на меня, благодаря Генри, уставились все!

Не успела преподавательница ответить, как…

– Добрый день, госпожа Мун, добрый день, студенты, – раздался холодно-вежливый голос от дверей теплицы.

Воздух вырвался из лёгких и больше не желал вдыхаться обратно. Все вокруг замерли, будто попав под чары.

Каэл стоял на пороге, его высокая, атлетическая фигура в строгой чёрной мантии казалась инородным телом, тёмным пятном на фоне буйства зелени и солнечного света.

Откуда? Он же уехал! Он не должен был быть здесь!

– Лорд-ректор! – Преподавательница всплеснула руками, но в её голосе прозвучала не радость, а лёгкая тревога. – Какая неожиданная честь…

– Я пришёл лично проверить успехи своих студентов. Многие из них подают большие надежды, этот набор стал как никогда особенным, и мне хочется понять, так ли они хороши в травологии, как в остальных дисциплинах. Вы же знаете, госпожа Мун, что знание травологии – половина успеха хорошего зельевара. – Он медленно, неспешно прошелся между рядами, его бесстрастный оценивающий взгляд скользил по росткам. Студенты замирали под его взглядом, как кролики перед удавом.

Наконец он остановился передо мной. Пространство вокруг нас словно сжалось, стало плотным, словно огороженное плотным стеклом.

– Госпожа Сейлор, какое разочарование! Но предсказуемое. – Его взгляд упал на мой почерневший, мёртвый росток. В голосе не было ни гнева, ни разочарования – лишь холодная констатация факта. И мне показалось, что небольшая капля сожаления. А может быть, только показалось.

Каэл стал прежним Каэлом, отстранённым, безразличным, ледяным. Словно и не было другого, горячего и живого, того, что я видела, когда оставалась с ним наедине.

– Я плохо себя чувствую, – пробормотала я. – Мне жаль вас разочаровывать, лорд-ректор, но боюсь, в этот раз я не справлюсь с заданием.

– Ещё одна попытка. – Он не обратил внимания на мои слова и протянул мне новое семечко. Его пальцы слегка, почти случайно коснулись моей ладони, и от этого мимолетного прикосновения по коже пробежали знакомые искры, а браслет на запястье отозвался тихим, едва уловимым теплом.

Я сглотнула комок в горле. Спорить было бесполезно.

– Хорошо, – прошептала я. Голос отказывался служить, и колени подгибались. Да что со мной такое?

Зачем он вообще пришёл? Почему стоит так близко? Он мешает мне сосредоточиться.

Я снова закрыла глаза, пытаясь выбросить из головы все мысли. Но на этот раз это было невозможно. Всё, о чём я могла думать, – это его взгляд, который может быть обжигающе горячим. Его руки, способные на разрушение и на невероятно нежные, почти исследующие прикосновения. Его голос, который мог резать, как лезвие, и звучать так, будто ты единственное, что имеет значение в мире…

И тогда случилось неожиданное.

Семечко на моей ладони не просто проросло. Оно взметнулось вверх стремительным, сияющим побегом, обвиваясь вокруг моих пальцев нежными, но крепкими усиками. Бутоны налились и распустились один за другим, испуская мягкий серебристый свет и одурманивающий, сладкий аромат, который перебил все остальные запахи теплицы.

А потом цветок засиял так ярко, что было почти невозможно смотреть.

И я так и не успела кинуть его в землю!

– Боже правый, – прошептала госпожа Мун, заворожённо глядя на это чудо. – Никогда не видела любовь такой силы!

Генри резко обернулся ко мне, и в его глазах я увидела боль. Он всё увидел. Понял. И это ранило его сильнее любых слов.

Рядом ойкнула Лора и выронила лопатку, ударившуюся о пол с металлическим грохотом.

Каэл замер. Его ледяная маска на мгновение дрогнула.

Он медленно выдохнул, и его взгляд на секунду встретился с моим. В нём не было торжества или злорадства. А было что-то такое тёплое и… понимающее.

Затем он резко развернулся и вышел из теплицы, не сказав больше ни слова, оставив за собой гробовую тишину.

А я…

Я просто стояла и смотрела на этот прекрасный и ужасающий цветок, понимая, что только что выдала себя полностью. Не ему. Себе. И хуже всего было то, что это была чистая правда, которую я так яростно отрицала.

Цветок не лгал. И теперь об этом знали все.

Я бросила лилию в горшок и тоже выбежала прочь.

Глава 43. Каэл

Воздух в теплице был густым, сладким, удушающим. Я не любил здесь бывать – слишком хаотично, слишком буйно, слишком много лишнего. Но сейчас пришёл. Предлог – проверка успеваемости. Истинная причина – она.

Всегда она.

Я не видел её уже неделю и, как оказалось, это было невыносимым. Надежда, что вдали, занятый делами, я смогу забыть и забыться, разбилась, как стеклянный шарик о гранитную плиту. Только хуже стало.

Я попытался сделать всё как можно быстрее, но и это «быстрее» растянулось слишком надолго.

Я вошёл бесшумно и встал у выхода, чтобы не мешать.

И сразу увидел их.

Алисия. И Дарнли. Склонился над ней, и его палец касался её локтя – навязчиво, фамильярно, с претензией на право, которого у него не было и никогда не будет.

А потом я увидел её росток. Жалкий, почерневший, мёртвый росток в горшке.

Этого не может быть: она всегда была лучшей!

И он, этот мальчишка, всё ещё лезет к ней с своими советами. Своим жалким участием. Как будто его никчемная забота может что-то изменить. Как будто он имеет право прикасаться к тому, что даже я ещё не осмелился коснуться по-настоящему.

Это он. Его навязчивое внимание, его глупая болтовня отвлекли её. Сломали её хрупкую концентрацию. Он виноват в её неудаче!

Я машинально взял семечко из общего мешочка и подошёл к ней. Пространство сжалось, отсекая всех, кроме нас двоих. И очень постарался, чтобы мой голос прозвучал ровно, обезличенно.

Другим совершенно незачем знать.

– Госпожа Сейлор. Какое разочарование. Но предсказуемое.

Я протянул ей новое семечко. Она справится, я точно знаю.

Мои пальцы коснулись её ладони – мимолётно, случайно. Искра. Знакомая, проклятая, желанная искра пронзила меня. Браслет на её запястье отозвался едва уловимым теплом.

– Ещё одна попытка, – попросил я. Надеюсь, у Генри хватит ума не вмешиваться.

Я видел, как она сжалась. Как закрыла глаза, пытаясь снова построить стену. И я видел, как этот идиот Дарнли снова тянется к ней, чтобы «помочь».

Я попытался закрыть её от этого навязчивого внимания. Всё хорошо, милая, достаточно просто расслабиться. Ты лучшее, что случалось с этой Академией.

Мысль оборвалась. Потому что в этот миг случилось нечто.

Не просто росток. Ослепительный, сияющий вихрь из стеблей и бутонов вырвался из её ладони, обвил её пальцы, она даже не успела опустить семечко в горшок. Лунная лилия не просто расцвела. Она взорвалась светом и ароматом, затмив всё вокруг и заставив всех замолчать.

И в гробовой тишине прозвучал голос Мун, полный благоговейного восторга:

—Боже правый… никогда не видела любовь такой силы!

Мир перевернулся.

Я стоял, парализованный, и смотрел на этот сияющий цветок. Не в силах поднять взгляд на её лицо.