– Артур… – он произнёс своё имя так, словно пробовал его на вкус после долгого перерыва. – Артур любит слишком крепкий кофе по утрам. Ненавидит, когда перья скрипят по пергаменту. Считает, что лучшая музыка – это тишина библиотеки в третьем часу ночи. И… – он сделал паузу, и его губы коснулись моей макушки, – …и он только что понял, что все эти годы был невероятно одинок. До тебя.

В его словах не было жалости к себе. Лишь констатация факта. От этого стало одновременно больно и сладко.

– А Алисия, – продолжил он, и его пальцы принялись рассеянно водить по моей руке, рисуя замысловатые узоры, – обожает сладкие яблочные пирожки с корицей и всегда берёт их не менее пяти штук. Как хорошо, что они теперь в меню столовой каждый день, а не только по воскресеньям. Тайно пишет заметки на полях учебников, хотя знает, что это кощунство. Засыпает над книгами и до ночи засиживается в библиотеке. И она… – его голос стал тише, – …она боится темноты, но ни за что не признается в этом.

Я подняла на него глаза: как он мог знать такие мелочи?

И эти пироги… они действительно стали в меню каждый день, хотя старшие курсы утверждали, что это нечто неслыханное и полнейшее нарушение традиций – воскресный пирог и каждый день быть того не может – наверняка на кухне что-то напутали и надо больше есть, пока они там не очнулись.

И темнота… теперь понятно, почему лампы в коридорах стали светить в полную силу до двенадцати, а не до десяти, как раньше.

Значит, вот кто обо мне позаботился! А я-то думала, что просто так удачно попала на изменения внутреннего распорядка Академии!

Он улыбнулся, и в полумраке его глаза казались бездонными.

– Я наблюдал за тобой, жена, пока ты была тут. Всё это время. Ты была самой яркой и самой необъяснимой загадкой в моей жизни. Я сам не заметил, как увлёкся тобой.

Он перевернулся на бок, опёршись на локоть, чтобы лучше видеть моё лицо. Его свободная рука откинула прядь волос с моего лба.

– Я покажу тебе всё, – пообещал он серьёзно. – И расскажу. И шрамы, и историю. И то, что скрывается за титулом Лорда-Ректора. Если ты захочешь увидеть.

– Я хочу, – прошептала я без тени сомнения.

Он наклонился и поцеловал меня. Это был уже не поцелуй страсти, а поцелуй обещания, очень нежный и лёгкий.

– Тогда нам стоит начать с малого. – И в глазах мужа мелькнула знакомая озорная искорка. – Прямо сегодня. Я покажу тебе дом.

– Твой дом?

– Наш дом, – поправил он меня мягко, но твёрдо. – Если ты согласна. Я подготовил тебе кабинет и переделал спальню, но если не понравится, скажи: изменения тут же внесут.

Внезапно снаружи донёсся сдержанный, но сильный и настойчивый стук в дверь, усиленный магией.

И кому понадобился ректор так поздно?

Артур вздохнул, и тень досады мелькнула на его лице. Реальность напоминала о себе, как всегда, не вовремя.

– Мне нужно выйти. – Он нехотя отпустил меня и подошёл к стоящему в углу шкафу, раскрыл его, и я увидела запасной комплект одежды. Видимо, Артур тоже любил засиживаться допоздна над книгами. – Дежурный зачем-то беспокоит. Вероятно, снова студенты пытаются пронести запрещённые зелья с улицы или ещё что-то непредвиденное.

Он уже снова был Лордом-Ректором. Ответственным, собранным, холодным. Но когда он обернулся ко мне, в его взгляде оставалась та самая, новая для него и для меня теплота.

– Останься здесь, если хочешь, – предложил он, и в его голосе прозвучала неуверенность, словно он боялся, что я исчезну, как только он выйдет за дверь. – Или можешь вернуться в свою комнату. Я прикажу, чтобы тебя никто не беспокоил.

Я посмотрела на него – на Артура Каэла, который только что был со мной нежным и страстным, а теперь снова облачался в непробиваемые доспехи невозмутимости.

И я поняла, что не хочу, чтобы он уходил. Не сейчас. И сама никуда не хочу уходить.

Я соскользнула с дивана, кутаясь в его мантию, которая была мне непозволительно велика и волочилась по полу.

– Я останусь, – сказала я тихо. – Я подожду тебя здесь. Только не задерживайся, хорошо?

Он замер, застёгивая рубашку, и посмотрел на меня с таким облегчением и такой благодарностью, что у меня сжалось сердце.

Он всё ещё боялся, что я исчезну. Сбегу.

– Обещаю, я ненадолго. – Он наклонился, поцеловал меня, развернулся и вышел, закрыв за собой дверь беззвучно, как призрак.

Я осталась одна в его кабинете. Воздух всё ещё пах им, его теплом. Я подошла к его креслу и опустилась в него, провела рукой по резным дубовым подлокотникам, прижалась щекой к прохладной коже.

Огонь весело отплясывал в камине, и впервые за долгое время я почувствовала не тревогу или страх, а странное, непривычное спокойствие.

И счастье. Абсолютное, безграничное счастье.

И не поняла, как заснула.

Глава 49. Каэл

Сумерки давно поглотили день, окрасив кабинет в бархатные синие тона. Единственным светом были приглушённые магические сферы и серебристый лунный свет, льющейся из окна и от огня в камине. Она лежала на широком диване, завёрнутая в мою мантию, и казалась такой хрупкой, такой беззащитной.

И такой родной.

Её голова покоилась на моей груди, и я чувствовал ровный ритм её сердца, постепенно успокаивающийся после бури страсти.

Тишину нарушал лишь треск поленьев в камине и наше дыхание

Её пальцы, лёгкие, как пёрышки, скользнули по моей груди, исследуя старые шрамы.

– О чём думаешь? – Мой голос прозвучал тише обычного, немного хрипло от недавнего напряжения.

– О том, что я почти ничего не знаю о тебе, – призналась она, не отрывая пальцев от длинного шрама на рёбрах. – Я знаю Лорда-Ректора Каэла. Но я не знаю Артура.

Её слова кольнули что-то глубоко внутри. Я задумчиво провёл рукой по её обнажённому плечу, чувствуя, как ещё кожа покрывается мурашками.

– Артур… – я произнёс своё имя, словно впервые слыша его. – Артур любит слишком крепкий кофе по утрам. Ненавидит, когда перья скрипят по пергаменту. Считает, что лучшая музыка – это тишина библиотеки в третьем часу ночи. И… – я сделал паузу, касаясь губами её макушки, вдыхая запах её волос – дым, жасмин и что-то неуловимо её, – …и он только что понял, что все эти годы был невероятно одинок. До тебя.

И это было правдой.

– А Алисия, – продолжил я, – обожает сладкие яблочные пироги с корицей и всегда берёт их не менее пяти штук. – Я чувствовал, как она замирает у меня на груди. Да, это я приказал ввести их в ежедневное меню. – Тайно пишет заметки на полях учебников, хотя знает, что это кощунство. Засыпает над книгами в библиотеке. И она… – мой голос стал тише, – …она боится темноты, но ни за что не признается в этом.

Она подняла на меня глаза, и в них читалось изумление. И понимание.

Он улыбнулся, и в полумраке позволил себе быть просто человеком.

– Я наблюдал за тобой, жена. Всё это время. Ты была самой яркой и самой необъяснимой загадкой в моей жизни.

Я перевернулся на бок, опершись на локоть, чтобы видеть её лицо и откинул прядь волос с её лба.

– Я покажу тебе всё, – пообещал я. – И шрамы, и их истории. И то, что скрывается за титулом Лорда-Ректора. Если ты захочешь увидеть.

– Я хочу, – прошептала она без тени сомнения.

Я наклонился и поцеловал её. Главное сейчас снова не увлечься. Точнее, не потерять контроль, потому что не увлечься ею просто невозможно.

– Тогда нам стоит начать с малого. Прямо сегодня. Я покажу тебе дом.

– Твой дом? – удивилась она.

– Наш дом, – поправил я мягко. – Если ты согласна. Я подготовил для тебя кабинет и переделал спальню. Но если что-то не понравится, скажи. Всё изменят под твои желания.

Внезапно снаружи, сквозь магические барьеры кабинета, донёсся сдержанный, но настойчивый стук.

Я вздохнул. Реальность врывалась в наш хрупкий мир. И, как всегда, невовремя! Если там не вражеское вторжение, извержение вулкана или ещё что-то не менее масштабное, я за себя не отвечаю.

– Мне нужно выйти. – Я нехотя отпустил её и подошёл к шкафу, доставая запасной комплект одежды. – Дежурный патруль докладывает. Вероятно, снова студенты пытаются пронести зелья с улицы.

Я одевался, чувствуя, как кожа привыкает к холодной ткани после тепла её тела. Я снова был Лордом-Ректором.

– Останься здесь, если хочешь, – предложил я, и в голосе прозвучала просьба, а не приказ. – Или… можешь вернуться в свою комнату. Я прикажу, чтобы тебя никто не беспокоил.

Она соскользнула с дивана, кутаясь в мою мантию, и подошла ближе.

– Я останусь, – сказала она тихо, но чётко. – Я подожду тебя здесь. Только не задерживайся.

Она оставалась. Добровольно.

Облегчение, острое и всепоглощающее, накрыло меня как прибрежная волна. Любимая.

– Я скоро вернусь – пообещал я. «Только призову этих раздолбаев к дисциплине и прикажу, чтобы нас никто не смел беспокоить. Никто, значит никто, даже король!» – добавил я мысленно.

И вышел прочь.

Глава 50

Проснулась оттого, что меня, закутанную в плед, куда-то несли. Я открыла глаза и увидела тёмное, звёздное небо, а любимый голос прошептал на ухо:

– Спи, родная, спи. Мы идём к нам домой.

Я снова прикрыла глаза и глубже уткнулась в его плечо, вдыхая знакомый запах сандала, кожи и чего-то неуловимого.

Просто его запах. Такой родной и такой любимый.

Он нёс меня легко, будто я ничего не весила. Сквозь сонную дремоту я уловила звук открывающихся ворот – не скрип железа или дерева, а мягкий, бархатный звук рассыпающегося магического барьера.

Воздух изменился. Налился ароматом влажного мха и незнакомых цветов. Послышалось тихое журчание воды.

Я не удержалась, открыла глаза и приподняла голову.

Мы шли по длинной, плавно изгибающейся аллее, вымощенной тёмным камнем. По обеим сторонам возвышались кипарисы, образуя живой коридор. В воздухе танцевали светлячки, но не обычные, а крупные, с мерцающими серебристо-синими огоньками, освещавшими путь.

Аллея вела к дому. Не к замку, каким я его представляла – мрачному и неприступному, а просто к добротному особняку.

Мощный, сложенный из тёмного серого камня, поросшего плющом, отливающий серебром в лунном свете. Он не подавлял величием, а… гармонировал с окружающим парком. Высокие стрельчатые окна были тёмными, но от него веяло не заброшенностью, а спокойной, уверенной силой и уютом.

– Проснулась? – Его голос прозвучал прямо над ухом, низкий и спокойный.

– Это… твой дом? – прошептала я, не в силах отвести взгляд.

– Наш дом, – снова поправил он, и в его голосе прозвучала та самая, новая для меня твёрдость, не терпящая возражений, но и не жёсткая. Констатация факта. – Он стоит на месте силы. Магия здесь течёт иначе. Спокойнее. Здесь тебе будет уютно..

Мы миновали кипарисовую аллею и вышли на просторный двор, вымощенный тем же тёмным камнем. Посредине бил фонтан – не помпезный, а сложенная из валунов чаша, из которой струилась чистая, прозрачная, искрящиеся вода.

Массивная дубовая дверь особняка бесшумно отворилась сама собой, пропуская нас внутрь.

Первое, что я почувствовала, – тепло. Ровное, живое тепло, исходящее отовсюду. И запах. Старого дерева, воска, сушёных трав и… свежей выпечки? Словно где-то рядом пекут те самые яблочные пироги.

Он наконец поставил меня на ноги, но не отпустил, поддерживая за локоть, давая привыкнуть.

Мы стояли в огромном холле. Стены были отделаны тёмным деревом, на них висели несколько старинных картин в тяжёлых рамах и магические фонарики, светящиеся мягким, тёплым светом.

– Где… все? – тихо спросила я, ожидая увидеть вереницу слуг.

– Я дал им выходной, – ответил Артур просто. – Нам никто не помешает. Хочешь посмотреть?

Я кивнула. Сон как рукой сняло.