– Андрея Михайловича наконец-то внесли в реестр, – невозмутимо ответил Краснов. – Сегодня ближе к вечеру появилась соответствующая запись. А если вы имеете в виду, чем он занимается прямо сейчас, то, сдаётся мне, что охотится на оборотней. За это полнолуние Андрей Михайлович очень существенно проредил этих тёмных тварей. И это правильно, а то их столько развелось, люди не то что по лесу, по окраине деревни боялись пройти.

– Вот значит как, – ухмыльнулся Макеев, кидая в рот очередной кусок колбасы. – Громов делом, значит, занят. Учись, Саша. Громов с вами развлёкся, заставил дань своему проклятому коту платить и пошёл настоящим мужским делом заниматься – охотой на оборотней. Правильно, на кого ему ещё охотиться, на болотниц? Так на них ему охотиться неинтересно, эти твари ему даже ответить, наверное, не смогут. А то, что оборотней незарегистрированных убивает, то это он молодец. Они уже достали всех до ручки. Или он не только незарегистрированных, но и с тех, у кого блок на смену ипостаси стоит, приговаривает?

– Вы у меня спрашиваете, ваше сиятельство? – уточнил Краснов и, дождавшись кивка, ответил: – Я не слышал, чтобы Андрей Михайлович убивал кого-то в человеческой ипостаси.

– Может, и зря, – протянул Макеев, присматриваясь к колбасе. – Не людей же убивал бы, а тёмных тварей. Ему бы даже штраф не выписали. Вот эта колбаска хорошая, – и он ткнул пальцем в колбасу. – Притащи мне целое кольцо, я пойду к Громову.

– Зачем вам колбаса? – спросил Краснов, глядя на него с подозрением.

– Громовского кота кормить. Я же его кормить должен, – и Александр качнулся, да так, что едва не свалился со стула. Его всё больше и больше накрывало действие чар и яда, но, вместо того чтобы уснуть, перевозбуждённый от долгого отсутствия сна мозг начал генерировать странные идеи. – Вот и пойду кормить.

– Куда вы пойдёте ночью, ваше сиятельство? – Пётр попытался остановить Макеева, но граф уже поднялся из-за стола и, покачиваясь, двинулся к двери.

– Колбасу, живо, – протянул Макеев, уже плохо соображая, что же делает. Краснов только головой покачал и принёс ему кольцо затребованной колбасы. Граф взял её, кое-как вытащил из кармана сотню и протянул её трактирщику. – Хватит?

– Вполне, – кивнул Пётр. – Может, останетесь, ваше сиятельство? Я вас сейчас в комнату провожу, а утречком уже куда хотите, туда и пойдёте.

– Не-е-е-т, – Макеев открыл дверь. – Он мне всё расскажет, всё! – он поднял вверх палец. – Я ого-го, а не какой-то паршивый оборотень. Это шавку эту можно чик, и всё, а я… О-о-о! – протянул граф и шагнул за порог.

– Ванька! – крикнул Краснов, глядя, как граф с приличным креном идёт по тропинке в сторону Блуждающего замка. Из кухни выскочил здоровый парень, который и работником был в таверне, и вышибалой, если сильно нужно было кого-то выбросить. – Проследи, чтобы граф живым к замку вышел. Да ружьё возьми, мало ли что.

Парень кивнул и вышел вслед за Макеевым, а Краснов вернулся за стойку и, улыбнувшись гостям, с любопытством смотрящих на него, снова принялся протирать стакан.

***

– Спасите! Помогите! Убивают! – истошный голос Савелия ворвался в мозг, вырвав меня из сна. Надо же, я всё-таки уснул на диване в синей гостиной, даже не сделав попытки дойти до своей спальни. В таких огромных домах, как мой замок, есть небольшой минус – добираться из одной комнаты в другую иногда очень далеко. – Почти убили!

– Да что там происходит? – я сел на диване и протёр лицо, осознавая, что ни черта не выспался.

Было темно, похоже, я проспал от силы часа два. Осмотрев себя, решил, что бинты на груди вполне сойдут за рубашку, я встал и побрёл к выходу из гостиной. Только открыл дверь, как на меня налетел огромный ком чёрного пуха, истошно мяукавший при этом.

– Ну что ты стоишь как пень, пока в твоём доме разные воняющие личности ползают! – сквозь шипение и мяуканье пробивались истеричные вопли кота.

– Какие личности? – свет в коридоре был приглушён, вокруг стояла тишина, похоже, все слуги спали, ну так ночь на дворе, а охраны у нас пока что нет. Я плохо понимаю, где можно нанять хороших охранников и ещё хуже – как принять у них магическую клятву, не будучи магом. Вот поговорю с Аполлоновым, может, он что посоветует.

– Говорю же – вонючие! И неадекватные! – кот взвился в прыжке и запрыгнул мне на руки, заставив охнуть, потому что тяжёлая упитанная тушка весьма существенно приложилась по моим ушибленным рёбрам. – К тому же вор! Ну, Андрюша, ну что ты стоишь?! Он же сейчас всю мою колбасу утащит, и я умру голодный и холодный… Без Хранителя замок не может существовать даже в Астрале, так и знай! Останешься на улице, тебя Катерина собственноручно скалкой прибьёт, – добавил он, заглядывая мне в лицо.

– Не истери, – я нагнулся, чтобы опустить кота на пол, а когда разогнулся, то из-за поворота мне на руки рухнуло практически мёртвое тело, от которого действительно так несло какой-то сивухой, что я закашлялся.

– Что это? – я чуть не рухнул под тяжестью тела, с трудом удерживая его в вертикальном положении.

– Ты что не видишь, это Сашка Макеев. Нажрался, сволочь, и наш замок со своей усадьбой перепутал, – мрачно прокомментировал Савелий. – Защита-то его пропускает как родного. Защита даже Валерьяна в известность не ставит! Вон, дрыхнут все, и неизвестно, сколько он по дому болтался! Они с Марком часто вместе зажигали, пока тот в здоровую еду не ударился. Вот когда в доме не стало ничего, кроме гречки, Сашка перестал каждый день здесь бывать. А теперь вон, снова пожаловал.

– А почему от него несёт, как от самогонного аппарата? – я поудобнее перехватил тяжёлое тело, соображая, куда его девать и не бросить ли прямо здесь на пол. – Какой отвратительный запах, – я поморщился. От графа несло какой-то гнилью, очень несвежими носками и почему-то тиной.

– Ты у меня спрашиваешь? – Савелий нахохлился. – Я-то откуда знаю, где он в полнолуние шлялся. Мне Сашка не отчитывается, знаешь ли. И вообще, если бы ты принюхался как следует, то понял бы, что несёт от него не только этим дерьмищем, но и моей колбаской. А это значит, что? Что это значит, а, Андрюша?

– Понятия не имею, – я закинул руку графа к себе на плечо и потащил его в холл. Макеев всё-таки не висел на мне мёртвым грузом, а перебирал ногами, хоть немного помогая себя тащить.

– Это значит, Андрей, что этот гад жрал мою колбасу, пока вы все дрыхли без задних лап! – кот оббежал меня и сел посредине холла, пристально глядя, как я тащу Макеева. – Да брось ты его. Вон, за дверь выброси, пускай на крыльце спит. Лето на дворе, не замёрзнет. Всё равно ничего утром не вспомнит: ни как на крыльце очутился, ни как мою колбаску воровал. У, морда гнусная!

– Нельзя его на улицу, всё-таки Александр Давыдович – целый граф, а ты его на крылечко хочешь. Какой же он тяжёлый, гад. И что его сюда в таком состоянии приволокло? Ведь пешком, похоже, пришёл. По лесам и полям шлёпал, в полнолуние, – пропыхтел я, подтаскивая графа к дивану, стоящему в нише, образованной лестницей. – Острых ощущений ему в жизни не хватает, что ли? – бросив Макеева на диван, я распрямился, выругавшись, когда рёбра прострелила острая боль. – Сволочь, – бросил я ему, стараясь не принюхиваться. – Так, надо сапоги с него хоть снять, а то эта свинья нам тут всё угваздает.

Когда сапоги упали на пол, я пинками зашвырнул ноги Александра на диван, чтобы он принял нормальное лежачее положение, Макеев приоткрыл мутные глаза.

– А, о-о-о… вот вы мне всё расскажете! – выдал он и начал шарить у себя за пазухой.

– Что я тебе должен рассказать, чучело? – усмехнувшись, я разглядывал это чудо. Надо сказать, на пьяного-то он был не слишком похож, но, кто его знает, какой он дрянью травился, прежде чем ко мне притащиться.

– Всё…, а не то, я вас… – он, наконец, вытащил из-за пазухи целое кольцо колбасы, немного приподнялся и протянул коту.

– Вот! Я говорил, говорил тебе, что он мою колбасу украл! А ты мне не верил! – завопил Савелий, выгнув спину.

– Кис-кис, котик, на, жри, чтобы потом не говорили, что граф Макеев слово не держит. А вы мне… иначе я вас… – Колбаса выпала из его рук на пол, голова Александра опустилась на подушку, и он негромко захрапел.

– Иначе он меня отравит своим перегаром, – я задумчиво огляделся по сторонам.

– Это что, он мне колбасу принёс? – Савелий подошёл к лежащему на полу кольцу и понюхал его. – Ну, есть я это, конечно, не буду, она Макеевым провоняла, но какой граф заботливый человек оказался, кто бы мог подумать, – добавил он задумчиво. – Может быть, он не такой уж и плохой, как я о нём думал?

– Да что же это такое, – в холл выбежал Савинов в пижаме и всплеснул руками. – Как он прошёл?

– Молча, – я потёр шею. – На удивление тихо, но это объяснимо: в холле пусто, ничего своротить он по дороге не мог, и говорить почти не может, потому что лыка не вяжет. Надо тазик принести. Его же завтра с утра будет выворачивать наизнанку, зачем нашим девочкам лишние проблемы по уборке создавать?

– Может быть, отнести графа в гостевую спальню? – с сомнением произнёс дворецкий, поморщившись, когда до него долетел запах, исходящий от Макеева.

– Ага, сейчас, – я невольно нахмурился. – Здесь пускай валяется. Да, завтра утром, как в себя придёт, отвезёте его домой, у нас ни черта не ночлежка. Сам он вряд ли будет транспортабелен, судя по миазмам. А я, как только вы его дух отсюда вытравлять начнёте, к Аполлонову поеду, а потом в Дубровск. Надо трофеи Паульсу продать, да куртку новую где-нибудь купить.

– Я всё понял, Андрей Михайлович, – Валерьян Васильевич склонил голову, обозначая поклон. – Да, могу вас поздравить, со вчерашнего дня вас внесли в реестр частных детективов.

– А вот это хорошая новость, – я улыбнулся, и, бросив последний взгляд на Макеева, направился уже в свою спальню, досыпать.

Глава 3

Утром я прежде всего открыл реестр. Под номером семьдесят четыре в разделе, где были прописаны частные сыщики второго ранга, было написано: «Громов А.М., второй ранг, присвоен двадцать пятого июня две тысячи девятьсот восемьдесят седьмого года. Адрес: Поместье „Кошачья лапа“, Дубровская губерния».

Летоисчисление здесь шло от образования Российского государства, которое в этом мире зародилось раньше, чем в моём родном. Я вроде бы уже привык, и не вздрагивал каждый раз, когда даты в газете видел, но всё равно было пока не по себе.

В спальню вошёл Гриша, притащивший мне одежду. Внимательно осмотрев меня, он сложил вещи на кровати и негромко произнёс:

– Ваш, хм, гость проснулся. Ему нехорошо, горничные не успевают уносить тазики, – в его голосе прозвучало осуждение, словно это я притащил Макеева в замок специально, чтобы горничные не расслаблялись. – Вы будете принимать душ, Андрей Михайлович? Я бы пока не советовал это делать, чтобы не потревожить ушибы.

– Я тоже так думаю, – ответив личному слуге, я принялся одеваться. Но когда очередь дошла до рубашки, то неловко повернулся и выдохнул сквозь стиснутые зубы. Рёбра всё ещё побаливали, и нужно было их поберечь. Повернувшись к Грише, стоявшему рядом с кроватью, я нехотя протянул: – Помоги мне одеться.

– Вот! А я всегда вам говорил, Андрей Михайлович, что помощь лишней не будет! – воскликнул он и бросился ко мне, вырывая злополучную рубашку из рук. Я не стал ему говорить, что это только сегодня, потому что мне действительно больно, а я не мазохист и не получаю удовольствия, испытывая боль.

Надев наплечную кобуру, я повёл плечами. В комнате было прохладно, температура в помещениях замка регулировалась специальными артефактами, и Савинов очень тщательно следил за тем, чтобы людям в замке было комфортно. Но вот на улице, судя по ясному небу, было пекло. И я даже думать не хотел, чтобы надеть что-то ещё. Ничего, кому не нравится вид кобуры с торчащей из неё рукоятью пистолета – это не мои проблемы.

– Ну что же, пора выяснить, что же здесь забыл граф Макеев и что я ему рассказать должен, – усмехнувшись, я направился к выходу из спальни.

***