Тем временем Берти, почувствовав неладное, быстро подбежал к Шелби и потащил девушку к себе в более безопасный уголок комнаты. Она пребывала пока в неком подвешенном состоянии, будто её сильно огрели чем-то тяжёлым по голове. Эртон только молча наблюдала за происходящим, продолжая чувствовать обиду и удивление из-за сказанного, в глубине души желала, чтобы Дайки ответил за свои слова. Приятель же еë стоял рядом, что-то тихо бормотал себе под нос и посматривал иногда на других одногруппников, столпившихся возле угловых кроватей.

– Давай не будем портить наш первый день. Помахать кулаками мы с тобой ещё успеем, а сейчас тебе раны свои нужно зализывать. Не отхватил ещё как следует? – продолжал уговаривать нахала довольно крупный парень.

Казалось, что своими большими руками он сможет переломить Дайки пополам, если обхватит: рёбра раскрошатся, словно под тисками, а позвоночник превратится в гору обломков. В какой-то момент собравшиеся вокруг люди, в том числе и Шелби с Берти подумали, что перед ними стоял человек, не знающий ничего о тяге к жизни.

– Согласен. Давай тогда ты мне уступишь своё место, раз такой добрый, – сказал парень, прищурив ещё сильнее глаза, делая их похожими на щёлочки. В этот раз на его лице застыл оскал.

– А ты не промах. Я-то уступлю, а удержишь? – Лиам повёлся и ответил таким же вызовом, ухмыляясь.

Окружившие эпицентр напряжения другие участники группы невольно сделали шаг назад, понимая, что драка неизбежна, ведь лидер-пацифист клюнул на наживку и готов был выпрыгнуть вместе с ней на берег.

– Хочешь проверить? – спросил Дайки, показывая желваки и заметно напрягаясь.

Не успел старший ответить, как в одно мгновение получил удар под рёбра: прямо в то место, где ориентировочно находилась печень. Лиам удивился силе и ловкости соперника, на мгновение забывая о его травме и хилом телосложении. Наблюдатели же могли только широко раскрытыми глазами смотреть на пошатнувшегося лидера, ухватившегося за уязвимую точку. Было страшно думать о том, на что ещё был способен этот странный самоубийца.

Тем временем Дайки слегка сгорбатился, собираясь и прикрывая выставленными вперёд руками не лицо, а заболевшие от резкого движения рёбра. Этот выпад стоил ему многого, но он быстро собрался, как делал всегда, когда начиналась драка. Сталкивался с ней он часто, поэтому уязвимые места помнил и целился сейчас в одно из них – кадык. Удара должно было хватить, чтобы напугать соперника начавшейся у него нехваткой воздуха. Можно было бы задеть глаза и пах, но это парень решил оставить на крайний случай. С его положением тузы в рукаве могли неплохо повлиять на ход игры, где у него была большая вероятность проиграть.

Дайки не любил рисковать жизнью, и мозги ему пока не все вышибли. Он хотел просто стать главным и показать, что с ним опасно связываться. По-другому жить парень, выросший в приюте, не умел и не желал. Признать поражение, значит, опуститься на самое дно и постоянно терпеть унижения. Такую своеобразную истину он понял ещё в десять лет, когда впервые решил подраться за свой кусок хлеба с более взрослыми ребятами. Поэтому нынешняя потасовка никак не пугала его, наоборот, казалась довольно интересной.

Но одно дело, когда ты просто хронически недоедал, и совершенно другое – когда не спал целые сутки, неудачно подрался, а голод при этом никуда не делся. Единственным преимуществом, появившимся с годами, была небольшая мышечная масса, которую парень заработал вместе с мизерной заработной платой, пока разгружал коробки с сырьём на одном из заводов Путеуса. Но хилый внешний вид, сбивающий с толку соперников, был ему наруку. Оставалось только продержаться и напасть снова.

Шелби тихо выругалась, наблюдая за подрагивающим Дайки, который тяжело дышал, не сводил помутневшего взгляда с Лиама. Тот поднял перед своей грудью руку, давая ребятам понять, что их помощь здесь не требовалась. Он решил лично разобраться с наглецом и проучить его, как следует. Только делать ничего не пришлось. Горе-соперник сам пошатнулся, затем стал медленно оседать на пол, держась одной рукой за голову, а второй – за край стоявшей рядом кровати.

– Эй, встать не хочешь? – насмехаясь, спросил один из ребят, которые наблюдали за происходящим в сторонке. Он даже позволил себе выйти из-за спин одногруппников и пнуть ослабшего парня по голени.

Дайки смог только смерить его озлобленным взглядом: ему тогда казалось, что удар нанесли двое. На высоком, бледном лбу парня выступила испарина, к горлу подкатила тошнота, а рёбра заболели так, что дышать он мог только рвано и хрипло. Он был похож на загнанного в угол зверя, который продолжал своим оскалом пугать стадо овец, чтобы те не забили его копытами.

– А слабо было пнуть кого-нибудь, кто может ответить? – раздался менее грубый и звонкий голос, едва пробившийся через противный писк в ушах.

Тот появился вместе с темнотой, которая поглотила всё поле зрения. Пальцы, крепко сцепившие край одеяла, расслабились, и рука упала на грязные спортивные штаны, а коротко стриженная голова повисла на груди, показывая окружающим тонкие полоски шрамов на макушке. Но на это уже мало кто обращал внимания, ведь на сцену вышел более интересный и комичный персонаж. Почему-то Шелби была уверена, что над ней все только посмеются и разойдутся по своим местам.

– А он твой парень что-ли? – спросил тот, кто позволил себе пнуть дезориентированного в пространстве человека.

Глаза у него были маленькие, тёмно-зелёные, с лёгким прищуром, а чёрные волосы, которые доставали ему до плеч – прилизаны специальным лосьоном. В целом, человек этим только подчеркнул свою гнилую натуру. Шелби не нужно было работать детективом или следователем, чтобы понять, что от этого парня следует ожидать немало проблем в будущем. Даже сейчас он трусливо бил беззащитного одногруппника, при этом прячась за спиной более сильного лидера.

– А эта информация много тебе пользы принесёт? Спать будешь спокойнее, если узнаешь? – переняла девушка манеру своего нагловатого знакомого отвечать потоком поддевающих вопросов.

– Р-ребят, давайте мирно разойдёмся. У нас завтра тяжёлый день будет, – попытался спустить всё на тормозах Берти, специально хватая девушку за рукав олимпийки, чтобы та не сорвалась и не нажила себе новых проблем.

Шелби пока держала себя в руках и надеялась победить хотя бы здесь без помощи силы, чисто разговорами. Однако у внешне неприятного одногруппника, который уже втянулся в конфликт, хотел больше хлеба и зрелищ, были другие планы.

– Может, и буду. А то ещё накинешься на меня ночью, – сказал он, громко захохотав. Его поддержали от силы два-три человека, которым, видимо, тоже нравились шутки ниже пояса.

«Не бойся, я не кидаюсь на таких моральных уродов» – чудом удержала Шелби неприятную фразу, только усмехнулась и качнула головой. Таким многозначительным молчанием рассерженный собеседник был задет больше, чем грубым ответом.

Надеясь отплатить девушке за это крепким ударом в живот, он собрался было подбежать к ней, но его остановили.

– Стивен, прекращай. Хочешь, чтобы тебя в первый же день выперли отсюда? Отстань от малышей, – сказал оправившийся от удара лидер группы, затем посмотрел на Берти и Шелби с лёгкой улыбкой. – Не бойтесь, мы вас трогать не будем.

Девушка кивнула, невольно шмыгнула носом и подошла к группе парней, но протянуть руку она решила только одному. На остальных она смотрела с лёгким недоверием, подмечая в их глазах только незаинтересованность и скуку.

– Шелби Эртон, – представилась она, выпрямляя спину. Бояться ей было нечего, тем более со склок начинать разговор не хотелось.

– Лиам Кларк, – сказал парень, осторожно пожав ладонь девушки, хотя она не выглядела такой хрупкой, а в росте уступала лишь ему и Дайки.

Вблизи лидер выглядел ещё больше, но добрые глаза выдавали его. Он походил на Джона Коффи из романа Кинга1: такой же пугающий и настораживающий внешне, но на деле безобидный. Хотя предубеждение могло оказаться двойственным, ведь в гневе его пока никто не видел. Тем не менее сейчас он вёл себя адекватно, даже помог Шелби положить потерявшего сознание одногруппника на кровать.

– Осторожно, нельзя класть его на спину, – сказала Шелби, переворачивая парня на неповреждённый бок, и поблагодарила Лиама.

– Как скажешь. Ты в этом, видно, лучше разбираешься. Училась на врача? – спросил Кларк в попытке узнать новую знакомую получше.

Шелби была особенно рада поговорить с человеком, который не обзывал и никак не пытался задеть её при первой же возможности. Так и завязался этот непринуждённый разговор: она рассказала Лиаму об учёбе в колледже, но озвучивать причину своего поступления в Виварий не стала. Информация была слишком личной. Да и слушать чьи-то истории девушке нравилось гораздо больше, чем рассказывать что-то самой. Она хотела побеседовать ещё с парочкой парней, которые сидели на двух кроватях, расположенных в противоположном углу, аккурат возле двери.

Они были молчаливыми, почти ничего не говорили, видимо, тоже больше любили слушать, ведь Лиам рассказывал о своей жизни действительно интересно. Он, как выяснилось, жил с матерью и двумя сёстрами, с особой любовью отзывался о них и решил заработать здесь побольше деньжат.

– Скоро сестрички вырастут, им нужно будет поступать в вуз, боюсь, мама такие траты не потянет. Она не знает, что меня отчислили из академии, а я, чтобы не быть обузой, сказал, что взял подработку, поэтому не смогу часто приезжать домой. Думаю, выходных здесь не будет. Не нравится мне это место, – сказал Кларк, и тёплая улыбка тут же исчезла с его лица, уступая место нахмуренным бровям. Голубые глаза, до этого блестевшие от радости, вмиг потухли.

– Мне тоже здесь не особо нравится, но дома ничуть не лучше, – случайно проболталась Шелби, затем испуганно посмотрела на Лиама.

– Если не хочешь говорить, не надо, – быстро успокоил он девушку, затем взглянул на остальных четверых ребят, которые отделились от большинства и сидели в противоположном краю комнаты, и поспешил сменить тему. – Здесь все на самом деле нормальные, только Стивен странный, но он просто трус, поэтому так хорохорится. Хочет показаться сильнее за твой счёт.

– Это я поняла, – пробормотала Шелби, затем хмыкнула и бросила взгляд на других своих знакомых.

Дайки по-прежнему лежал на соседней кровати и не двигался, а, может, он уже очнулся и специально притворялся спящим. Думать об этом девушка быстро перестала и переключила своё внимание на молчаливого Берти.

– А ты не хочешь с нами поговорить? У тебя какие мотивы? – спросила она как можно мягче, чтобы не напугать отстранённого парня ещё больше.

– Я жил с отцом и тремя братьями. Тот старый ублюдок много пил и играл, поэтому прожигал все деньги, которые у него появлялись, а неделю назад спрыгнул с моста. Может, его столкнули, но нет смысла выяснять подробности. Братьев забрали в приют, а мне некуда было податься и заработать тоже хотелось. Особо не думая, пришёл сюда. Я слышал, в Виварий, а потом и в Экзувий могут взять и таких слабаков, нужно только обладать хорошей психической устойчивостью. Подумал, да чего я не видел, поэтому пошёл.

Парень заметно расстроился, и Шелби поспешила его успокоить, наспех придумывая свой рассказ. Получалось у неё это, на удивление, легко, словно она всю жизнь была патологической вруньей.

– По сравнению с вашими историями, моя кажется детским лепетом. У меня ничего особенного: просто захотелось доказать папе, что я тоже смогу работать в таких условиях. Меня с детства интересовала работа в полицейском отделе, расследования, но туда мне сейчас путь закрыт. Хочу работать с ним и помогать ему, – озвучила девушка частично правдивый рассказ, быстро составленный в голове. В ложь, смешанную со своими недавними размышлениями, она сама постепенно начинала верить, поэтому ни у кого не возникло вопросов насчёт подлинности мотива.