Я бросила на него недовольный взгляд, но он этого не заметил. Дядя точно не умирал от голода – я лично проследила, чтобы такого не случилось. Мне не была свойственна жестокость, и все же в тот момент я подумала, не запустить ли чем-нибудь ему в голову. Tío Рикардо в очередной раз отказался оставаться в постели. Можно было подумать, я не яблоками его кормила, а сырым луком. Вместо того чтобы отлежаться в номере, он крепко сжал мое запястье и потянул за собой в роскошный обеденный зал «Шепердса». Время от времени дядя посматривал на другую руку – она была на перевязи, – негодуя на все, что могло помешать ему добраться до Филе. Он также с глубоким подозрением оглядывал каждого, кто проходил мимо нас. Когда в коридоре, ведущем к главной лестнице, появились два джентльмена, дядя вынудил меня спуститься на один пролет и дождался, пока они пройдут.

На этот раз я не пыталась скрыть своего раздражения.

– Что, по-твоему, может случиться со мной на третьем этаже отеля?

Tío Рикардо не сводил глаз с удаляющихся джентльменов, которые, по-видимому, направлялись в свой номер.

– Ты их видела раньше?

Я выдернула руку из его хватки.

– Тебе следует отдыхать, а не подозревать обычных туристов во всех смертных грехах.

Дядя наконец повернулся. Он возвышался надо мной, благоухающий цитрусовым мылом, одежда в кои-то веки была выглажена, а обувь начищена. Явные следы пребывания в отеле в течение последних нескольких дней.

– Ты так ничего и не поняла? Люди Лурдес могут быть повсюду.

– Она могла убить меня уже не раз. Но не сделала этого, – прошептала я. – Я все еще ее дочь. Ее единственный ребенок.

– Ты лично убедилась, как далеко она может зайти ради своих интересов. Не думай, что Лурдес испытывает к тебе материнскую любовь. – Глубокие морщины, залегшие в уголках рта дяди, разгладились. Карие глаза, практически одного цвета с моими, светились нежностью. Их оттенок менялся в зависимости от настроения дяди. Но за этой нежностью скрывалась жалость, и это было невыносимо. – Неприятности следуют за ней по пятам. Тебе ли это не знать.

В голове мелькнуло воспоминание. Быстрая вспышка, будто кто-то провел ножом по моей коже.

Эльвира выкрикивает мое имя – но курок уже спущен, и пуля летит в ее сторону. Мгновение спустя ее не узнать. Под ее головой растекается кровь, окрашивая золотой песок в красный цвет.

Я бы отдала не один год жизни ради того, чтобы навсегда забыть это.

– Думаю, можно спускаться, – произнес дядя и снова схватил меня здоровой рукой, почти потащив по коридору. – Нам нужно многое обсудить.

В другой ситуации я бы возразила, но от его слов я похолодела. Я никогда не забуду, кем была моя мать. Искусным манипулятором и проницательным стратегом. Лгуньей и воровкой. Женщиной, которая могла предать и предала свою дочь. Она жаждала власти и пошла бы на все, чтобы разбогатеть. Холодная и безжалостная, она без угрызений совести пожертвовала Эльвирой.

Женщина, унесенная ветром.

«Будь начеку», – мысленно сказала я себе. Мы направились в ресторан, но теперь я последовала примеру дяди и внимательно оглядывалась по сторонам.

* * *

Гости отеля заполнили обеденный зал, рассевшись за круглыми столами с белоснежными скатертями, официанты проворно разносили подносы с серебряными чайниками и фарфоровыми чашками. Сидевший напротив меня Уит был одет в синюю рубашку, заправленную в знакомые брюки цвета хаки. Он занимал практически все изящное сиденье, широкие плечи возвышались над спинкой стула. Мне не нужно было заглядывать под стол, чтобы убедиться, что на Уите его любимые кожаные ботинки на высокой шнуровке. Он налил себе вторую чашку кофе, и я знала, что он не станет добавлять сахар и сливки.

Я отвела взгляд, осознавая, что Tío Рикардо сидел в метре от меня, и подняла чашку, чтобы скрыть пылающие щеки. Жидкость обожгла язык, но я проглотила ее, чтобы выиграть время. Я чувствовала тяжелый взгляд дяди, оценивающий и настороженный. Меньше всего мне хотелось выдать себя.

Он не одобрит мои глубокие чувства к Уиту.

– Мы отправляемся через несколько дней, – сказал ему Tío Рикардо.

– Боюсь, это не то, чего хотел ваш доктор, – спокойно возразил Уит. – Он рекомендовал провести в постели еще день-два и воздержаться от чрезмерной физической активности. И разумеется, никаких поездок на большие расстояния, тряски и тому подобного.

Мой дядя тихо зарычал.

– До Филе не так уж и далеко.

– Всего пара сотен миль, – сказал Уит, по-прежнему не обращая внимания на раздраженный тон Tío Рикардо. – Швы могут разойтись, начнется инфекция…

– Уитфорд.

Почти вопреки своей воле я метнула взгляд в сторону дяди. Ничего не могла с собой поделать, как не смогла и сдержать тихий смешок, сорвавшийся с моих губ. Дядю раздражала не только я: он вымещал свою вспыльчивость и на Уите.

Просто Уит держал удар лучше, чем я.

– Поступайте как хотите, но я пообещал доктору, что передам его предупреждение, – сказал Уит с легкой улыбкой. – Теперь, по крайней мере, моя совесть чиста.

Сложно было вообразить, что всего несколько часов назад он говорил о свадьбе. Его поведение не изменилось – все тот же веселый вид, за которым скрывался глубокий цинизм. Уит уверенно выдержал взгляд дяди, его слова прозвучали решительно. Пальцы крепко сжимали ручку кофейной чашки.

Его выдавало лишь одно.

С тех пор как я села за стол, он ни разу не взглянул в мою сторону.

Ни разу!

Tío Рикардо прищурился.

– Что еще у тебя на уме? Или мне не стоит знать об этом?

– Я бы воздержался от вопросов, – сказал Уит, прежде чем сделать большой глоток кофе. Он по-прежнему не смотрел на меня. Словно боялся, что, встретившись со мной взглядом, раскроет все свои секреты.

Мой дядя отодвинул тарелку – он съел питу, обмакнув ее в хумус и тахини, и яичницу из четырех яиц. Несмотря на свое недовольство, я была рада видеть, что к нему вернулся аппетит.

– Гм, – промычал Tío Рикардо, порывшись в карманах пиджака. – Итак, Инес, – наконец начал он. – У меня твой билет на поезд до Александрии. Ты уезжаешь на этой неделе, и, надеюсь, к тому времени я найду тебе шапронку для сопровождения. Жаль, что миссис Эктон уже уехала. – Он бросил на меня раздраженный взгляд. – Кстати, мне стоило немалых трудов успокоить ее после твоего побега. Она была обижена до глубины души.

Я почти забыла о дражайшей миссис Эктон, женщине, которую мой дядя нанял после моего приезда, – она должна была сопровождать меня из Египта обратно в Аргентину. Я обманула ее и сбежала из отеля, где дядя пытался держать меня под замком до тех пор, пока не сможет отправить восвояси. Но я не испытала никаких угрызений совести. И теперь даже не смогла сформулировать ответ.

Все мои мысли устремились к предстоящей дате отъезда.

На этой неделе.

Дядя тем временем с торжествующим возгласом извлек что-то из кармана. Это были два листка бумаги, которые он протянул мне. Я опустила взгляд и не стала прикасаться к ним. Это были билет на поезд до Александрии и билет на пароход до порта Буэнос-Айреса.

Шум в зале стих, как и нескончаемая болтовня. Я подумывала о том, чтобы утопить билеты в стакане с водой. Разорвать их на мелкие кусочки и швырнуть в лицо дяде. Предложение Уита казалось выходом из ситуации. Он протянул мне спасательный круг, дал шанс все исправить. Дал возможность обрести независимость, остановить мою мать и положить конец тем отвратительным вещам, которые она делала. В голове сложился ответ на вопрос Уита. Я подняла глаза и посмотрела в его сторону.

И впервые с тех пор, как я села за стол, наши взгляды встретились.

В его голубых глазах вспыхнул огонь.

Уит выгнул бровь в немом вопросе, ответ на который знала только я. Должно быть, он что-то прочитал на моем лице, потому что отставил чашку с кофе и отодвинул свой стул от стола.

– Я буду на террасе, пока вы обсуждаете детали.

Tío Рикардо что-то рассеянно пробормотал. Его взгляд замер на темнокожем мужчине в другом конце зала, который ужинал со своей семьей. Голову незнакомца украшал тарбуш, строгий костюм был идеально выглажен. Уит, прежде чем уйти, бросил на меня многозначительный взгляд. Мое сердце забилось быстрее: он хотел, чтобы я улучила момент и встретилась с ним на улице, подальше от дяди.

– Извини, я отойду на минутку. Здесь мой друг, – вдруг сказал Tío Рикардо. – Жди здесь.

– Но я уже позавтракала, – возразила я. – Пожалуй, я вернусь в свой номер…

– Только со мной, – отрезал дядя, поднимаясь. – Я вернусь через десять минут. – Он смерил меня суровым взглядом и дождался, пока я соглашусь с его требованием.

Это было слишком легко. Я упрямо поджала губы и неохотно сдалась. Tío Рикардо кивнул, отворачиваясь. Убедившись, что он не заметит мой пустой стул, я вышла из обеденного зала на террасу, где меня ждал Уит. Холл кишел гостями со всего света, люди разговаривали на разных языках, пока я пробиралась сквозь толпу. Входные двери были открыты, и я вышла на улицу, щурясь от солнечного света. Над Каиром раскинулось голубое, без единого облачка, небо. Город всех городов, как называли его некоторые известные историки, и с этим нельзя было не согласиться. С незапамятных времен это место было настоящим чудом.

Мысль о предстоящем отъезде казалась невыносимой.

Уит сидел за своим любимым плетеным столиком, выкрашенным в темно-зеленый, спиной к стене, лицом к улице. С этого места он мог видеть всех, кто заходил и выходил из отеля. Я шагнула прямиком к нему, но садиться не стала. Уит, конечно, заметил меня в ту же секунду, как я вышла на террасу, и задрал голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Почему ты поцеловал меня в гробнице? – спросила я.

– Потому что не хотел умирать, не сделав этого, – тут же ответил Уит. – Хотя бы этого.

Я опустилась в кресло напротив него.

– Ах вот оно что.

– Впервые в своей жизни я сам делаю выбор, – тихо сказал Уит. – Лучше жениться на подруге, чем на незнакомке.

Подруга. Вот кем я была для Уита? Я поерзала на стуле, пытаясь изобразить ту же холодную беспечность, что и он. В этот момент я возненавидела его самообладание.

– А твоя невеста не расстроится?

– Дорогая, мне плевать на нее. – Уит подался вперед и пристально посмотрел мне в глаза. Его голос понизился до хриплого шепота. – Я все еще жду твоего ответа, Инес.

Казалось, меня пронзил электрический разряд, и я с трудом сдержала дрожь. Мне предстояло принять важное решение – самое важное в моей жизни.

– Ты уверен?

– Как никогда.

– Тогда давай поженимся, – выпалила я на одном дыхании.

Все это время Уит напоминал воздушный шарик, накачанный беспокойством. Теперь его плечи опустились, напряжение спало. Черты его лица разгладились, рот смягчился, челюсти разжались. Я и не думала, что он был так взвинчен, пока ждал моего ответа. Меня охватил трепет, сердце забилось быстрее. Я заставила Уитфорда Хейза понервничать.

Но он быстро взял себя в руки и улыбнулся.

– Тебя устроит свадьба через три дня?

– Три дня? Это вообще возможно?

– Конечно. – Уит пригладил взъерошенные волосы. – Хотя это чертовски сложно.

– Выкладывай свой план.

– Нам нужен священник, разрешение на брак, церковь и свидетель, – сказал он, загибая пальцы. – Потом я отправлю уведомление в офис британского консульства в Каире, после чего они уведомят Главное управление записей гражданского состояния Великобритании.

Я удивленно вскинула брови.

– А ты неплохо подготовился. – Внутри вспыхнула тревога. – Ты был так уверен, что я соглашусь?

Уит поколебался.

– Я надеялся, что ты согласишься. Было легче обдумывать детали, чем вероятность отказа.

– Детали, которые нам предстоит провернуть под носом у моего дяди, – ответила я. – Нельзя, чтобы нас раскрыли.

– Как я уже сказал, это чертовски сложно. – Уит все еще улыбался. – Но в нашем распоряжении целых три дня.

Я вцепилась в край стола. Неужели моя жизнь так обернулась? От восторга у меня перехватило дыхание, но я не могла избавиться от ощущения, будто что-то упускаю. Papá всегда говорил, что нужно научиться сбавлять темп и обращать внимание на мелочи, которые я постоянно упускала из виду. В голове прозвучал его хриплый голос – Papá мягко подсказывал мне путь.

Когда ты торопишься, hijita^[5], легко проглядеть то, что прямо перед твоими глазами.