Бабочки в моей груди принялись запускать салюты. Потому что это был первый «привет», сказанный мне за полторы с лишним недели пребывания в этом доме. Больше всего на свете я боялась, что он снова отгородится от меня крепкими стенами, поэтому, как утопающий за спасательный круг, ухватилась за этот шанс: если смогла приоткрыть эту дверь хоть на ладошку, стоит пытаться дальше.

– Пенни за правду, – прошептала я, словно ступая на тонкий лед. Шаг в сторону – и провалишься в ледяную воду. – Как ты?

Мы впервые смотрели друг другу в глаза без страха. Открыто, долго и почти не моргая, так же, как Бланж делал это много раз прежде.

– Паршиво, – ответил он. Мы были в комнате одни, но говорили шепотом, как будто кто-то посторонний мог нас услышать. – Жалость – дерьмо. Инвалидное кресло – мрак. Люди – лицемеры. Все на меня пялятся. Боли в спине доканывают. И я скучаю по прежней жизни и мотоциклу.

– Поэтому ты не хотел со мной разговаривать?

– Я не могу с тобой разговаривать, – прошептал он, напрягаясь. – В том и проблема.

– Я не стану говорить с тобой о том, о чем ты не хочешь.

– Я не хочу втягивать тебя в свою жизнь. Вернее, в то, что от нее осталось.

Я покачала головой:

– Бланж…

– Тебе стоит вернуться назад.

– А если я не хочу?

– А смысл, Жак? Моя реальность – мрак. Я не могу изменить это. В ней нет места ни для кого. Тем более для тебя. Моя жизнь – полная темнота.

– Может, у меня выйдет добавить в нее капельку света?

– Ты скорее потухнешь, Жаклин.

– Думаешь? – тихо ответила я. – А говорят, свет в темноте светит только ярче. Иначе зачем он нужен? К тому же ты до этого не смог меня испугать. Почему же решил, что у тебя выйдет сейчас?

– Жаклин…

– Я знаю. Знаю. Это твоя жизнь. Но просто хочу немного побыть рядом. Если ты сам мне позволишь. Пожалуйста.

Я видела, как он боролся с собой в этот миг. Как сложно ему было принять решение. Господи, как же мне хотелось в этот момент его обнять. Погладить ладонью небритую щеку, словно приласкав всеми брошенного пса. Но ему было не нужно сострадание. Он привык видеть в глазах напротив восхищение, зависть, гнев – да что угодно, лишь бы не слепое равнодушие, и, если для него было важно чувствовать себя значимым, я не вправе была его этого лишать.

– А пока ты решаешь, могу я попросить тебя кое о чем? Мне тоже нужна помощь.

Повисла пауза. Показалось, что я даже услышала щелчок его мыслей. Что-то в его голове переключилось.

– С чем? – переспросил он. – Мои связи сейчас крайне ограничены.

– С домом.

– А что не так? Проблемы в банке?

Я покачала головой.

– Там кое-что на кухне нужно починить, – прошептала, вспомнив про отвалившуюся дверцу старого бабушкиного шкафа. – Я пыталась сама, но у меня, увы, ничего не вышло.

Он посмотрел на меня совершенно завороженно. Как будто я не навесные петли подкрутить попросила, а звезду с неба достать.

– Ладно.

– Тогда после завтрака посмотришь?

Он кивнул.

И уже не сдерживаясь, я улыбнулась так широко, как только позволяли щеки.

Глава 5. Как рождаются легенды (Марс)

– Лил, я не могу понять, какая именно. Ты можешь объяснить понятнее?

Голос Лаклана разнесся по соседнему ряду в супермаркете, и Марс невольно закатил глаза. Потому что оказался не готов к тому, во что внезапно превратилась его жизнь. Ему приходилось не только делить дом с командой Бланжа, но и делать вид, что они… друзья. Даже это слово казалось ему противоестественным. Марс поморщился.

Да, они теперь все вместе. И да, строить из себя придурка, игнорируя коллег, – тоже не вариант, но делать вид, что у них есть что-то общее, – еще хуже.

– Конкретно, где мне искать? – Лаклан устало выдохнул, еще раз оглядев сотни разноцветных корешков в книжном закутке, что располагался между рядом с зубными пастами и дешевой косметикой. – Их так много, что, клянусь, я зависну здесь до утра.

«Вот уж точно: не загадывай, куда приведет тебя завтрашний день», – вспомнил Марс слова матери, остановил рядом свою тележку и недовольно произнес:

– То дерьмо, что она читает, вон там, слева от секции фантастики.

Лаклан замер с телефоном в руке. Марс, подняв палец, указал на самый дальний стеллаж.

– Спасибо, – выдавил Беланже.

– Без проблем.

Марс уже хотел уйти, как тот добавил:

– Слушай, я хотел с тобой поговорить… насчет Лилиан… – Лаклан сделал паузу, как будто сам не знал, как обойти эту тему.

«Не о чем нам с тобой говорить», – хотел рявкнуть Марс, но молча кивнул. Мол, валяй, я слушаю.

С тех пор как Бланж вышел из строя, прошел год. И за все это время он позвонил Марсу лишь однажды. С просьбой. И Марс не смог сказать «нет».

– Лилиан, – произнес он тогда лишь одно слово. И Марс уже знал, о чем он его попросит. – Я убедил своего менеджера посмотреть на нее. Но она не должна облажаться. Ей нужен трек. Хороший байк. И хороший механик. Найми ее на работу, Марс.

А еще через неделю ему поступило предложение занять место Бланжа в его заводской команде. На тех же условиях. И несмотря на то, что его собственный контракт был не хуже, Марс согласился. Платили этому засранцу всегда незаслуженно много. Так в «Святом море» снова появилась «святая троица»: Лилиан, Лаклан и Каспер, теперь полностью посвятивший себя обслуживанию командного инвентаря. И совершенно не святой Марс.

Потому что каждый раз, когда кто-то из них открывал рот, Марс неосознанно начинал язвить, источая яд, как будто пытался вытравить их из своего дома. Потому что ему там был не нужен еще один механик, не нужна влюбленная девчонка и тем более старший из Беланже. Последний уж точно. Это место принадлежало его брату. Не ему. Непорядок – именно так это все ощущалось Марсом изнутри, потому что на первый взгляд не изменилось ничего. И одновременно всё. А он ненавидел, когда всё не на местах.

– Я надеюсь, между нами не возникнет недопонимания? – спросил Лаклан.

– В каком смысле? – уточнил Марс, нахмурившись.

– Что теперь она моя девушка.

Марсель удивленно приподнял брови:

– Так я никогда и не претендовал.

Ему показалось, будто Лаклан ощутимо выдохнул. Конечно же, он знал. Все знали. Но, как сказал Марс до этого, все меняется. И в глубине души он признавал, что неохотно привыкал к переменам.

– Она мне как младшая сестра. Так было. И так всегда будет.

– Это радостно слышать… Думаю, ты понимаешь… Люди столько всего болтают о вас.

– Забей.

Лаклан улыбнулся:

– Просто решил сразу расставить точки над i. Да, а ты мне не поможешь? – Он кивнул на книжные полки. – Она попросила купить ей какую-то модную книжку. Сказала, обложка ванильная. Как сладкая вата. Как это, чувак? Я тут даже в цветах сраных корешков не в состоянии разобраться.

– Прости, – отвернулся Марс, чувствуя, как внутри снова просыпается язвительная сволочь. – Но дальше ты как-нибудь сам.

И он точно не стал бы рассказывать ему, что ее самые любимые книжные серии стоят на третьей полке слева.

***

Стоило Марсу вернуться в «Святое море», как он уже с парковки заметил: что-то случилось. Причем крайне нехорошее, потому что его дети, как галдящие птицы, столпились у самого края трека.

Выскочив из машины, Марс направился прямо туда. Мотоциклы стояли у входа в гараж. Все. Как и полагается. Но, подойдя ближе, Марс четко увидел: один валяется на земле со свернутым колесом, а рядом с ним Зак – самый бойкий пацан из его группы.

Он лежал на земле, зафиксированный в положении на спине: Лил уже успела оказать первую помощь. По лицу была размазана грязь – видно, слезы руками вытирал. Увидев Марса, он зажмурился и тихо застонал.

Вот же черт!

Только травм здесь не хватало для полного счастья!

– Господи, наконец-то! – воскликнула Лили. В ее глазах плескалась такая паника, что казалось, она сама сейчас заплачет.

– Прости, я опоздал.

Какой-то придурок на старом «вольво» подпер его машину, и он застрял почти на час. Конечно, Марс попросил Лили присмотреть за детьми, но не думал, что что-то может случиться.

– Родители и парамедики скоро будут. Я сразу позвонила.

Зак, услышав это, захныкал снова. Дети же наперебой начали галдеть, десятком голосов пересказывая произошедшее, но Марс поднял руку, заставив всех замолчать.

– Все в раздевалку! – крикнул он. – Уведи их, – попросил он Лили, и та, словно гусей, погнала ребят прочь.

Он осторожно снял с Зака расстегнутый сапог, стараясь не задеть место травмы. Нога начала распухать, что было плохим знаком. Наверняка перелом. Это была первая детская травма в «Святом море», и она воспринималась тревожнее, чем Марс ожидал. Но, стараясь не выказывать панику, чтобы она не передалась ребенку, он, улыбнувшись, произнес:

– Эй, Зак, да ты совсем крутой, приятель!

Тот перевел на него полный ужаса взгляд. А потом слова полились из него, словно вода из треснувшей трубы.

– Марс, прости меня! Прости, прости, прости! – принялся всхлипывать мальчишка, качая головой, жмурясь и, очевидно, заходя на новый виток рыданий. – Я помнил, что ты запретил нам брать инвентарь, пока тебя нет. Помнил, но все равно взял.

– И прыгать на этом участке тоже запретил, – добавил Марс, сложив в голове всю картину. Потому что построил этот отрезок для себя, и только Бланж обычно здесь носился без тормозов, но за него он уж точно был спокоен.

Мальчишка, шмыгнув носом, продолжал тараторить:

– Это всё Буч. Буч сказал, что ты ему разрешил. Сказал, ты сам обещал тренировать его отдельно, потому что он лучше. А еще сказал, ты даешь ему частные уроки. И только слабак тут не проедет.

– Он наврал, – произнес Марс спокойно, но Зак начал всхлипывать сильнее.

– Ну вот, значит, это я все испортил. Прости меня, прости, прости, – все повторял он. – И мотоцикл, кажется, сломался.

– Всё, хватит! – Марс присел рядом и приложил палец к губам, показывая перестать молоть чушь. – Мотоцикл мы починим. Тебя подлатают, и ты вернешься обратно, уже очень скоро. Договорились?

– И ты не злишься?

Марс хмыкнул:

– Вообще-то немного злюсь.

Пацан закрыл глаза, страдая.

– Ведь ты мой самый талантливый ученик, – добавил Марс.

Мальчишка уставился на него, словно громом пораженный.

– Правда? – всхлипнул он и тут же поморщился.

Марс кивнул, крепче сжав его маленькую ладонь в своей руке:

– Только никому не говори, договорились?

И мальчишка сквозь слезы улыбнулся.

Нервно теребя в руках телефон, к ним подошла Лил.

– Медики уже близко. Его родители минут через двадцать будут, они в Финиксе. Детей я загнала смотреть фильм, пока за ними родители не вернутся, – сообщила она, так сильно стискивая корпус своего смартфона, что удивительно, как тот не треснул.

– Спасибо, Лили, – поблагодарил Марс.

Она присела рядом, взяв мальчишку за другую руку.

– Только не ругайте ее, пожалуйста, – шепотом попросил Зак. Как будто из-за того, что их обоих отчитают, он переживал больше, чем из-за травмированной ноги. – Она не виновата. Ее Скотти отвлекал, пока я брал мотоцикл. – И тут же застонал: – Ай, ай, ай!

– Я знаю, парень, – хлопнул его Марс по плечу. – Ровно только лежи, пока врачи не приедут.

– А это правда, что однажды вам пришлось проехать со сломанным плечом десять километров? – вдруг спросил он, поморщившись.

– С вывихнутым, – поправил Марс. Десять километров, конечно, были явным преувеличением, но, с другой стороны, если от этого пацану станет легче…

– И как вы справились?

– Я был не один, – ответил Марс, чувствуя во рту горечь. – Со мной был… друг.

– Реми? – договорил вместо него мальчик. – Реми Беланже?

Марс кивнул:

– Да. Мы оказались очень далеко от дороги. В пустыне. Знаешь, где такие большие песчаные барханы. А потом я, неудачно приземлившись, упал. Прям как ты недавно. Реми Беланже пришлось вправлять мне плечо прямо на месте.

Он хмыкнул, вспомнив, как с Бланжем тогда едва не случилась истерика. Зак улыбнулся, чуть кряхтя.