Как по мне, самый тяжелый свадебный момент – вручение подарков молодоженам. Честно говоря, молодым в это время приходится несладко. Не успели присесть, как объявляют следующего гостя, который долго поднимается, долго готовится, поднимает наполненную рюмку или бокал, велеречиво и долго, или, наоборот, коротко и емко произносит тост. Ну и по старой доброй традиции каждый уважающий себя гость заканчивает свой тост радостным «Горько!». После которого молодые просто обязаны поцеловаться, а гости бодренько принимаются считать количество поцелуев.

Зинаида Михайловна, Зина, Зиночка в красивом белом платье с веночком на голове в короткой фате, раскрасневшаяся, слегка смущенная и счастливая выглядела чудо как хорошо. Жених смотрел по сторонам гоголем, видно было невооруженным взглядом, что Зинушу свою Петр любит и бережет свое сокровище, ревнивым взглядом оценивая каждого гостя мужского пола, кто подходит к его уже жене.

Насытившись я оглядел стол, кивками поздоровался со знакомыми. Среди которых обнаружил своего половину школьных коллег.

– Слово предоставляется нашему дорогому Егору Александровичу Звереву! Учителю! – торжественно провозгласил тамада.

Уж поднимаясь, я осознал, что подарки для новобрачных так и остались стоять на подоконнике.

Глава 3

– Оксана Игоревна, – наклонившись к фельдшерице, шепнул я. – Нужна ваша помощь.

– Что случилось? – всполошилась девушка.

– Ничего страшного, – ответил девушке и чуть громче добавил. – Минуточку, товарищи! – и снова зашептал девчонке почти в ухо, ощущая, как всех взгляды собравшихся с любопытством сосредоточились на нас двоих. – Вы можете принести подарки. Я их на подоконнике оставил, в коридоре. Когда все началось.

– Товарищ Зверев, просим! – напомнил о себе тамада.

– Еще минуточку, товарищи! – я выпрямился, посмотрел на молодых. Зрители, в смысле гости, с интересом ожидали, чем все закончится.

– Извините, – звонко выпалила Оксана Игоревна, смутившись из-за того, что я отодвинул стул, помогая выбраться из-за стола. – Я сейчас.

Гости проводили фельдшерицу неодобрительным взглядом, но тут же снова сосредоточились на мне. Я поднял рюмку, широко всем улыбнулся и начал здравницу.

– Дорогие Петр и Зинаида! Поздравляю вас с бракосочетанием…

Я остановился, придумывая, чтобы такого пожелать молодым. И тут вспомнил своего старого друга-кавказца, большого умельца по части тостов.

– На Кавказе говорят: «Выпей вина – если захочешь стать счастливым на один день. Пей вкусное вино два дня, если желаешь продлить счастливое состояние на два дня. Но если ты захочешь быть счастливым всю свою жизнь, береги. уважай, цени и люди свою жену.

Я замолчал, окинул взглядом гостей и молодых, заметил Оксану, входящую в зал, и закончил.

– Так выпьем же за молодую жену, Зинаиду Михайловну, замечательного доктора и человека. И за ее счастливого молодого мужа. Пусть муж и жена продлевают жизнь друг друга всю свою жизнь! Долгую и счастливую! – под конец я импровизировал, как мог. – Этот подарок от нас с Оксаной Игоревной для молодой семьи. Пусть ваш дом всегда будет полной чашей, а на столе для дорогих гостей и родных всегда будут хлеб-соль, – закончил я, дождавшись, когда фельдшерица подошла ко мне.

– Зачем вы! – сердито шепнула девушка, останавливаясь рядом со мной. Я перехватил у нее тяжелые коробки, обругав себя за то, что не подумал, насколько неудобно хрупкой девушке нести мои подарки.

– Все в порядке, скажите тост, все ждут.

Оксана Игоревна улыбнулась, подняла фужер с лимонадом и звонко произнесла:

– Будьте счастливы! Любите и уважайте друг друга!

Гости поддержали тост одобрительными выкриками, но продолжали выжидательно на нас смотреть. Тут я сообразил и громко выдал:

– Горько!

– Горько! – подхватила фельдшерица.

– Горько! Горько! – заорали, загомонили подвыпившие гости, и свадьба покатилась дальше своим чередом.

Подарки мы с девушкой отнесли на стол, который специально выделили под это дело, затем вернулись на своим места.

Русская свадьба, неважно, советская или российская, это широта души и застолья. Песни, танцы, конкурсы, щедро замешанные на традициях. Сколько я их повидал на своем веку, неизменным оставалось одно: безудержное веселье, к концу переходящее в обычную пьянку.

Я выжидал момент, чтобы уйти незаметно и без обид со стороны новобрачных. Когда, наконец, все подарки были подарены, все свадебные благодарственные булочки от молодых вручены каждому гостю, я вздохнул с облегчением. Начались танцы, теперь модно и улизнуть потихоньку. Я решил выйти покурить, затем зайти попрощаться и покинуть веселье. Завтра, конечно, воскресенье, но у меня на него грандиозные планы. Для начала не помешает выспаться, а затем мы договорились с завхозом встретиться в мастерских и продолжить химичить большую лампочку Ильича для демонстрации в честь Великого Октября.

Затык у нас с товарищем Бородой случился из-за креплений. Мы со Степаном Григорьевичем никак не могли определиться, на чем и чем крепить конструкцию, чтобы выглядело красиво, при этом не рухнуло в самый неподходящий момент.

Из размышлений меня вырвал вежливый голос фельдшерицы.

– До свидания, Егор Александрович, – попрощалась девушка.

– До свидания, – машинально откликнулся я, но тут же сообразил, что не так, и уточнил. – Подождите, вы куда?

– Домой, – бросив на меня изумленный взгляд, ответила девушка. – Поздно уже. Да и с дороги устала. Я даже вещи разобрать не успела, как меня сюда вызвали.

– Погодите, я вас провожу, – велел я, сунув окурок в пепельницу.

– Да что вы, я сама, – принялась отказываться фельдшерица. Впрочем, не очень уверенно. В голосе мелькнуло облегчение и затаенная надежда. Я-то помнил, что Оксана Игоревна просила довезти ее обратно домой, потому как плохо ориентируется в сельских улицах. Это фельдшерица еще мягко сказала. Не ориентируется совсе, так оно вернее будет.

– Адрес знаете? – уточнил я.

– Какой?

– Ну, где вас поселили.

– Знаю, – девушка нахмурила лоб, припоминая. – Садовая… а номер дома забыла… – испуганно пробормотала фельдшерица.

– Стойте здесь, никуда не уходите. Сейчас все выясню, – велел я и нырнул обратно в столовую.

– Василий Дмитриевич, – я выловил подвыпившего Митрича. – Вы домой собираетесь?

– Пора уже, пора! – закивал дядь Вася, совершено не делая попытки подняться и направить стопы в сторону дома.

– Адрес фельдшера знаете? – я отбросил прелюдию и приступил к делу.

– А тебе зачем? – хитро улыбнулся Митрич, прищурив левый глаз.

– Домой надо девушку отвести. Одна заблудится, – терпеливо ответил я.

– Так эта… я щаз отвезу… я мигом… – всполошился дядь Вася.

– Василий Дмитриевич, я сам отведу. Ножками. Куда вам за руль. Вы уже выпили, – остановил я. – Вам бы домой. Мария Федоровна ждет.

– А-а-а… – Митрич еще шире улыбнулся и погрозил пальцем. – Ляксандрыч, молодец, одобряю! Только смотри у меня! Не бедокурь! – пригрозил дядь Вася, сурово нахмурившись. Но тут же его лицо разгладилось, в глазах заплясали черти. – А то и весной свадебку, а? Хороша девка-то!

– Василий Дмитриевич, адрес, – терпеливо повторил я, игнорируя дурацкие намеки.

– Так эта… от тебя в двух домах-то проживает новая фельдшерка. Пустой там-то дом на два-то хозяина видал?

– Видал, – подтвердил я.

– Ну, так-то одна половина-то тебе преда. предзанч… тьфу ты. Полдома-то твои, а вторая ейная.

– Какая половина? – не понял я.

– Ну, так дома-то на два хозяина. Достроили, окаянные. Тебя-то, Ляксандрыч, по первой-то в него поселять собиралися. Да вон вишь, какая оказия, до ума-то не довели, вот и определили в домик-то покойницы. А оно вона какая оказия вышла, – повторил Митрич, разведя руками. – Так что теперича вместе будете там проживать, – хохотнул дядь Вася.

Я мало что понял из его пьяных рассуждений, но выцепил одно: адрес, куда вести фельдшера.

– Вещи ее где?

– Так тама уж, в дому, – кивнул Митрич.

– Хорошо. Вы бы домой шли, Василь Дмитрич. Поздно уже, – напомнил я.

– Так эта… люди обидются… – махнул рукой дядь Вася.

– Ну как знаете, – кивнул я и пошел попрощаться с молодыми.

Расставание получилось затяжным, я надеялся, что чересчур самостоятельная и деловая Оксана Игоревна дождалась меня и не отправилась сама на поиски своего нового жилья. Но, слава партии, девчонке хватило ума дождаться меня и не блукать в поисках приключений по всему селу.

– Ну что, пойдёмте?

– Пойдемте, – радостно ответила фельдшерица.

Я предложил руку, но девушка, поколебавшись, отказалась. Так и пошли мы рядышком, не прикасаясь друг к другу.

Поначалу общение не складывалось. Оксана напряженно вглядывалась в темноту улицы, вздрагивала от ночных звуков, но упрямо не брала меня под руку. В какой-то момент я сообразил и отобрал у девушки ее медицинский саквояж, за что удостоился благодарного взгляда и тихого «спасибо». А потом как-то незаметно мы разговорились. Я поинтересовался, откуда она к нам пребыла, какое заведение закончила. Попутно выяснил про родителей и про личную жизнь.

Оказалось, мы с Оксаной Игоревной из одного города, из Москвы. Девушка легко поведала о том, где училась, как училась, но обошла стороной вопрос о том, как попала в нашу Тмутаракань. Со слов нового фельдшера выходило, что медицинское училище Гринева закончила с красным дипломом, на одни пятерки. Была одной из лучших студенток. При всем желании я не мог понять, как медичка оказалась черти где от Москвы. Насколько я помнил, таким золотым девочкам и мальчикам позволялось самим выбрать место отработки обязательной.

На мой прямой вопрос Оксана Игоревна не ответила, сразу как-то напряглась и закрылась. Я не стал настаивать и перевел разговор на другую тему.

Не знаю, как так получилось, но когда мы подошли к дому девчонки, расставаться нам обоим не хотелось, во всяком случае мне точно. Я готов был еще несколько раз прогуляться от столовой и обратно, лишь бы не расставаться с Оксаной. Сна не было ни в одном глазу, как не пытался отыскать.

– Оксана… Игоревна… Не хотите прогуляться до реки? – ни на что не надеясь. поинтересовался я, не задумываясь над тем, как это выглядит со стороны.

Девушка изумленно на меня глянула, задумалась, и неожиданно для меня согласилась.

– Только сумку поставлю… только если недолго… погулять… – неуверенно произнесла Гринева.

– Недолго. И домой вас потом провожу, – улыбнулся я. – Вам помочь? – предложил девчонке.

Но тут же наткнулся на подозрительный взгляд.

– Спасибо, я сама.

– Как скажете, – я поднял ладони в шутливом жесте, мол, сдаюсь и не настаиваю.

Девчонка отобрала у меня свой медицинский саквояж, толкнула калитку и торопливо пошла по тропинке к дому, пару раз ойкнув.

– Оксана Игоревна, с вами все в порядке? – окликнул я.

– Да, спасибо, – уверенно ответили мне из темноты. Затем загремели ключи, хлопнула дверь, зажегся свет в одном из окон.

Минут через десять девушка нарисовалась возле калитки, в теплой кофте и платке, накинутом на плечи.

– Идемте, Егор Александрович, – немного нервно произнесла девушка. Кажется, фельдшерица уже пожалела о своем согласии на прогулку, но слово дала, а как взять обратно, не знала.

– Не туда, – я указал рукой направление, не делая попыток прикоснуться к напряженной девчонке.

И снова мы брели по темным сельским улицам и разговаривали обо всем и ни о чем, перескакивали с одного на другое, смеялись, ойкали, вспоминая, что уже поздняя ночь, и мы нарушаем покой спящих людей. Полная луна освещала широкую сельскую улицу, а затем протоптанную к реке тропинку. Дорожка вполне вмещала нас двоих, но Оксана так и не взяла меня под руку. Хотя пару раз оступалась, и мне приходилось подхватывать девушку под локоть, чтобы она не упала. Но затем я тут же отпускал девчонку, чтобы она не подумала ничего плохого. За что удостоился еще одного благодарного взгляда.

– Красиво как, – прошептала Оксана, глядя на то, как луна серебрит речную воду, прокладывая мостик на другой берег. – А дышится как легко!