– М-да, какая страсть. Просто шекспировская, – пошутил я, укладывая пьяного пациента лицом в подушку, чтобы докторше было удобно осматривать спину.

– Пожалуйста, поверните ему голову, чтобы не задохнулся, – вежливо попросила фельдшерица.

Я молча пристроил голову Санька, как попросили, и остался придерживать пьяного товарища за плечи.

Оксана Игоревна задрала окровавленную рубашку, бегло кинула взгляд, прикусила губу, тихонько вздохнула, подняла на меня свои огромные глазищи и докторским тоном потребовала:

– Его надо раздеть, – тут же покраснела от собственной смелости. – Снять рубашку… Я не могу осмотреть полностью его спину.

– Надо так надо, – кивнул я снова ухватил Санька за плечи, придал пьяному сидячее положение и принялся стаскивать испачканную одежду с плеч.

– Не мешайте, пожалуйста, – попросил я, не оценив помощь фельдшерицы.

Девчонка на мгновение замерла, затем резко отступила от диванчика, на котором разместился пациент.

– Готово. Обратно уложить? – уточнил я.

– Да, – коротко бросила фельдшерица. – Спасибо.

– Было бы за что, – отмахнулся я.

Доктор приступила к осмотру, я по-прежнему стоял в головах Санька, придерживал его за плечи, чтобы не дергался, и любовался четкими уверенными действиями Оксаны Игоревны.

Фельдшерица принялась осматривать спину драчуна, местами повреждённую.

– Света мало, – пробормотала себе под нос девушка, склоняясь еще ниже над пациентом.

– Сейчас организуем, – откликнулся я. – Отойдите, пожалуйста.

– Зачем? – девушка вскинула голову.

– Чтобы ноги вам не отдавил, – пояснил я.

Фельдшерица отступила. Я ухватился за подлокотник диванчика, уперся и потащил мебель к директорскому столу, на котором стояла настольная лампа. Беглого взгляда хватило, чтобы понять: шнур короткий, до пациента не дотянется. На мое счастье, диван оказался вовсе не диваном, а обычной деревянной кушеткой, обитой зеленым сукном в цвет столешницы. Уж не знаю, может это такая случайность, а может и мебельный комплект, не разбираясь, но смотрелось вполне себе достойно.

Еще один рывок. И еще. Тяжелая, зараза, а с виду деревяшка деревяшкой. И все-таки намного легче. Ка бы стоял настоящий тяжелый диван, пришлось бы звать на помощь. Но даже сейчас я успел заметить, как встревоженно смотрит Оксана Игоревна на мои физические упражнения. Кушетка хоть и легкая, да груз на ней вполне себе приличный. Уж не знаю, за кого девушка больше всего переживает: за пациента, чтобы не упал, или за меня, чтобы не надорвался.

Последний рывок и тут неожиданно ножки кушетки издали жуткий скрежет. На него моментально отреагировали за дверью кабинете, через секунду в директорскую заглянула чья-то кудлатая голова, тут же исчезла и на пороге появился председатель.

– У вас тут все в порядке? – поинтересовался товарищ Лиходед.

– В полном, – заверил я, дотянув, наконец кушетку к столу. – Все хорошо.

«Откуда этот черт взялся? Когда фельдшерица меня позвала на помощь, председателя в коридоре не наблюдалось», – настраивая дампу для дальнейших врачебных процедур, подумал я.

– Вы кто, товарищ? – строго поинтересовалась Оксана Игоревна.

– Семен Семенович Лиходед, – улыбнулся от души глава колхоза.

– Вы – гость? Покиньте помещение, не мешайте осмотру, – распорядилась фельдшерица.

– Я председатель колхоза, Семен Семёнович Лиходед, – опешил от напора руководящий работник.

– Все равно. Покиньте кабинет. Вы мешаете осмотру, – приказала фельдшерица.

– А… – Лиходед бросил на меня взгляд, потом на докторшу, покрутил головой, хмыкнул и молча вышел.

– Круто вы с ним, – усмехнулся я.

– Посторонним нечего делать в процедурном кабинете, – на автомате ответила Оксана Игоревна. – Ой… – тут же растерянно ойкнула и посмотрела на закрытую дверь. – Это выглядело невежливо, ну да пусть. Работа превыше всего, – пробормотала фельдшерица себе под нос, явно не обращая на меня никакого внимания.

Честно говоря, я даже почувствовал себя живой мебелью. Ну да ладно, девчонка молодая, волнуется, первый рабочий день как никак. Точнее, вечер, да еще такой бурный.

На этом все разговоры закончились, и Оксана Игоревна приступила к осмотру пациента. За четкими уверенными движениями девушки было приятно наблюдать. Фельдшерица с моей помощью еще раз осмотрела Санькину спину, на этот раз более тщательно. Я подсвечивал сверху, взяв в руки настольную лампу.

Осторожно обработала спину пострадавшего, затем пинцетом принялась вытаскивать осколки из ран. К счастью пьяного Санька осколки оказались достаточно крупными, и не так много, как показалось по началу. Убрав все стекло, Оксана Игоревна снова обработала спину пациента и задумалась.

– Что-то не так? – поинтересовался у фельдшерицы.

– Все в порядке, – тут же ответила девушка, даже не глянув на меня.

Затем решительно залезла в свой медицинский саквояж, достала из него запакованный бинт и принялась химичить. Вскоре на порезы легли аккуратные небольшие тампончики, а затем Оксана Игоревна принялась заклеивать раны широким пластырем.

Я молча наблюдал за процессом, не комментируя и не встревая.

– Готово. Завтра на перевязку и на осмотр, – выпрямляясь, заявила фельдшерица.

– Ну, это вопрос не ко мне, – ответил я.

– А кому? Вы разве не товарищ? – удивился я.

– Нет, я случайный помощник, – улыбнулся девушке и задумался, кому передать информацию. – К кому? Даже не знаю. Наверное, к бедняжке Соне, про которую товарищ все время твердит.

– И где эта ваша Соня? Мне нужно ей дать рекомендации по уходу, – требовательно поинтересовалась Оксана Игоревна, собирая инструменты в саквояж.

– Понятия не имею. Уточним у товарищей в коридоре. Думаю, они в курсе.

– Хорошо, – деловито кивнула докторша, щелкнула замочком вместительной сумки, отряхнула подол халата, подошла к двери.

– Товарищи, кто родные товарища? Товарища Александра? – запнувшись на имени, строго поинтересовалась товарищ Гринева.

– Так эта… холостой он, товарищ фельдшери. Нету у него сродственников, чтоб там жена и прочее, – прокомментировал все тот же умник.

– Может, на поруки возьмёте? – пошутил еще один.

– Не шутите, товарищ, – еще строже заявила Оксана Игоревна, моментально вычислив шутника в поредевшей толпе. – Он зовёт какую-то Софью, она ему кто? Жена? Невеста? Может, сестра? – уточнила девушка.

– Подруга дней его суровых, – хохотнул все тот же языкатый гость. – Дружат они… Недавно…

– Ну, хорошо, а родители у товарища Александра есть? – настойчиво допытывалась фельдшерица. – Товарища необходимо перенести домой. Ему нужен покой. Завтра обязательно на осмотр и перевязку.

– Оксана Игоревна, – вступил в разговор председатель, оторвавшись от беседы с нервным директором столовой. – Пускай пока в кабинете очухается, а потом я лично его лично домой доставлю. Не волнуйтесь, товарищ доктор. Куда ж его сейчас, такого… носилок у нас нету, а на руках нести, так спину повредим. Повредим жеж? – пытливо глянул на фельдшерицу.

Товарищ Гринева задумалась, мило нахмурив брови, затем нехотя кивнула, признавая правоту Семена Семеновича.

– Ну, хорошо товарищ председатель. Но завтра товарищу непременно на осмотри и перевязку. Под вашу ответственность, – вскинув голову, сурово объявила фельдшерица.

– Непременно, многоуважаемая Оксана Игоревна. Вы закончили? – поинтересовался товарищ Лиходед и отчего-то посмотрел на меня.

Я промолчал, давая возможность хозяйке ситуации самой отвечать за себя и свои действия.

– Да, мы закончили. Скажите, как мне добраться до моего места жительства? Товарищ, который меня привез… Он… может… Может, он сможет отвезти меня обратно… Я… еще плохо ориентируюсь в вашем селе… – попросила смущенно Оксана Игоревна. – Простите.

– Ну, что, вы, дорогая Оксана Игоревна! – широко улыбнулся Семен Семенович и кому-то махнул. – Доставим в лучшем виде.

– Спасибо большое, – облегчённо выдохнула фельдшерица, и хотела что-то добавить, но тут в коридоре появился жених с невестой и начался третий акт жеребцовского балета.

Новобрачные принялись приглашать бедную уставшую девочку за свадебный стол. Фельдшерица отнекивалась, как могла. Мол, и с дороги, и устала, и неудобно, и не празднично наряжена, и без подарка. Но все аргументы Оксаны Игоревны разбивались о несокрушимое желание молодых отблагодарить за помощь гостю и за спасение свадебного застолья.

В конце концов, девушка, не имея опыта сопротивления такому напору, сдалась и приняла приглашение.

– Егор Ляксандрыч, ну чего? Как оно там: Санек-от жив или как? – приметив меня, входящего в зал, подскочил тут же Митрич.

– Жив, что ему сделается, – пожал я плечами.

– Вот и ладненько, вот и хорошо! – заулыбался мне Митрич. – Ну, какова, а?

– Кто? – не понял я.

– Дык, фельдшерица, понятно дело, – дядь Вася подмигнул мне, кивая куда-то в сторону.

Я оглянулся. В паре шагов от меня стояла Оксана Игоревна, уже без белого халатика и шапочки и растерянно оглядывалась. Поймав мой взгляд, девушка робко улыбнулась, но сказать ничего не успела. Гостеприимные хозяева тут же фельдшерицу подхватили под руки, и повели к столу. С другой стороны меня тоже ухватил кто-то за локоть и тоже потащил за стол.

Как-то так получилось, что мы с фельдшерицей оказались рядом за свадебным банкетом, отчего-то смущенно переглянулись, улыбнулись друг другу и тут же отвернулись. Непонятное смущение быстро прошло и я склонился к девушке с вопросом:

– Кушать хотите? Что вам положить? – поинтересовался у фельдшерицы.

– Спасибо, я сама, – тут же отказалась Оксана Игоревна.

– Ну, уж нет, за красивой девушкой принято ухаживать. Позвольте, я буду вашим кавалером на этом празднике жизни, – не принял я отказ.

– Ну… хорошо, – кивнула смущенная девчонка. – Немного салата, пожалуйста. И лимонад можно?

– Можно и нужно. Вина? Водки?

– Спасибо, я не пью, – отказалась Гринева и окончательно смутилась.

– Совсем?

– Совсем, – подтвердила фельдшерица.

– Тогда, пожалуй, мы сделаем вот так.

Я взял фужер, наполнил его лимонадом, пока все отвлеклись на молодых, которых снова заставили целоваться за подарок.

– Держите. Пусть думают, что в бокале игристое.

– Спасибо, – поблагодарила Оксана Игоревна, как мне показалось от души. Видимо, бедняжка замучилась объяснять, что не пьет.

– Я от алкоголя пятнами иду, – доверительно шепнула мне девушка. – Аллергия…

– Запомню, – кивнул фельдшерице.

– Приятного аппетита, – пожелал девчонке и с удовольствием принялся наверстывать упущенные за целый день возможности.

Только сейчас сообразил: день выдался настолько суматошным, что позавтракал я перед работой, а пообедать и поужинать так и не сумел. Желудок торжествующе заурчал, и на какое-то время я выпал из реальности, поглощая вкусные простые незамысловатые кушанья.

Свадьба катилась дальше, набирая обороты. Собственно говоря, никакая драка не способна остановить широкую русскую свадьбу. Времена, конечно, меняются, но при этом всегда остаются одинаковыми. Изменятся только тенденции и мода на, скажем так, сценарий торжества, на украшения и прочие атрибуты. В шестьдесят седьмом в советской глубинке традиции, смешанные с традициями наших предков, своеобразно соблюдались. Понятное дело, ни о каком венчании речи не шло, но сватовство и прочие обряды в той или иной мере присутствовали.

А уж в селе, в котором смешались нравы и обычаи двух советских областей, свадьба и вовсе вышла колоритной.