В последний раз я видела его фотографию в новостях некоторое время назад, но теперь точно знала, кто он такой.

– Тебе не следует находиться в подобном месте. Если тебя кто-то узнает, наверняка захочет сделать фото.

Он на долю секунды застыл, но потом снова расслабился. Сел на металлический стул напротив и пристально посмотрел на меня – как мужчина, ожидающий приватного танца. Только… как-то по-другому. Мне захотелось точно определить, почему то, что он там сидел, казалось таким неправильным. Может быть, дело было в том, что он выглядел… мило. И я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь думала так о ком-то, кто входил в двери этого клуба.

Он медленно выдохнул и провел рукой по волосам, убирая их со лба.

– Думаю, хорошо, что ты меня узнала. Это может немного облегчить задачу. – Казалось, он больше разговаривал сам с собой, поэтому я не ответила. Он посмотрел прямо на меня. – Мне, наверное, следовало бы подумать об этом немного больше, вместо того чтобы просто заявляться сюда. – Он потер руками о бедра, как будто у него вспотели ладони.

– Ты наконец скажешь, чего хочешь, или я должна догадаться сама?

– Нет, нет, извини. – Он покачал головой. – Я не собираюсь отнимать у тебя время. – Он снова сделал паузу. – Дело в том, Крис… – Он откашлялся. – Дело в том, что из-за моей истории, о которой, похоже, ты немного знаешь, мне… э-э… трудно переносить… близость.

У него на скулах проступили два розовых пятна. Он покраснел? Боже, я даже не знала, что мужчины могут краснеть! Как будто мое мнение о нем имело какое-то значение. Что-то тихое и теплое шевельнулось во мне – и я понятия не имела, как это определить.

– Близость? – Я нахмурилась, чувствуя себя неловко от мягкости собственного тона.

Он сжал губы, и его щеки залились краской.

– Мне трудно сближаться с людьми физически. Или, скорее, я нахожу это эмоционально тягостным. Э-э-э… – Он тихо рассмеялся: это был звук смущения. – Боже, в мыслях это звучало не так жалко! – Он посмотрел куда-то мне за спину. – Или все-таки жалко… Может быть, просто услышать это вслух – еще хуже.

– Что именно я могу для тебя сделать, сладкий? – Мой голос все еще звучал мягко. Сердце беспомощно сжалось, и я почувствовала, как по телу пробежала дрожь сострадания к тому, как Габриэль старается справиться с собой в моем присутствии. Незнакомые эмоции выводили меня из равновесия, и я выпрямилась.

– Габриэль, – поправил он.

– Хорошо. Что я могу для тебя сделать, Гейб?

Он не улыбнулся губами, но глаза слегка прищурились, как будто он это сделал. Потом морщинки вокруг его глаз разгладились, и я задалась вопросом, было ли это чем-то вроде улыбки или у меня просто разыгралось воображение.

– Ты можешь помочь мне научиться воспринимать прикосновения женщины. Чтобы чувствовать себя комфортно рядом с кем-то в моем личном пространстве.

Я посмотрела на него удивленно, и он опустил взгляд на свои руки, лежащие на коленях.

– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе с этим?

Его пристальный взгляд встретился с моим, и я снова увидела в нем нежность – надежду, и что-то в этом выражении, обращенном прямо ко мне, заставило меня почувствовать себя хорошей и… нужной. На мгновение мне показалось, что он увидел во мне нечто большее, чем просто тело, которому можно присунуть, каким меня считали все остальные мужчины, приходившие в этот клуб.

– Разумеется, я тебе заплачу. Это будет сверхурочная работа, не более того. Тебе даже не придется раздеваться.

Тебе даже не придется раздеваться.

Его слова заставили меня похолодеть, вернув к реальности и напомнив, что он видит меня точно так же, как и другие мужчины, – фактически такой, какой я и являюсь на самом деле. Поправив защиту, я встала, взяла лежавшие рядом со мной на диване ключи и бросила в его сторону. Он поймал их одной рукой.

– Послушай, как бы неприятно мне ни было отказываться от денежной работы, я не психотерапевт, ясно? Если хочешь научиться к кому-то прикасаться, заведи себе девушку. Ты симпатичный парень! Уверена, найдется много милых здоровых девушек, которые не станут возражать, если ты потренируешься на них бесплатно.

Он тоже встал.

– Я тебя оскорбил.

Я рассмеялась.

– Меня нельзя оскорбить, сладкий!

– Оскорбить можно каждого.

В его тоне слышалось сожаление. Он засунул руки в карманы и наклонил голову так, что волосы снова упали ему на лоб. Мои пальцы дернулись, чтобы убрать их с его глаз. Что со мной такое?

Я почувствовала, как от беспокойства по коже побежали мурашки. Все, что касалось Габриэля, вызывало у меня беспокойство. Я хотела, чтобы он ушел.

– Ты не знаешь меня, Гейб. Спасибо за предложение работы, но я откажусь. Желаю тебе удачи в решении твоей маленькой проблемы! Десять минут истекли.

Он вздохнул, не двигаясь с места.

– Мне правда жаль. Боже, все пошло не так, как я хотел…

– Уверена, что не так. – Я придержала перед ним дверь.

Снаружи на стуле сидел Энтони, наматывая повязку на поврежденную руку.

– Все ок?

Я отрывисто кивнула. Габриэль прошел мимо меня. Переступив порог, он остановился и повернулся ко мне.

– Мне действительно жаль, – повторил он.

Я скрестила руки на груди, встретившись с ним взглядом. С такого близкого расстояния я могла видеть, что у него карие глаза с медными прожилками. У него были густые, слегка загнутые вверх ресницы – ресницы, за которые любая девушка отдала бы жизнь.

Я сделала маленький шаг назад, увеличивая расстояние между нами, и выдохнула.

– Все в порядке. Правда. Еще раз – удачи.

Он начал отворачиваться, но затем оглянулся.

– Могу я задать еще один вопрос?

Я переступила с ноги на ногу:

– Конечно.

– О чем ты подумала, когда посмотрела на меня со сцены? Когда наши взгляды встретились?

Я слегка нахмурилась, собираясь отрицать, что вообще о чем-то думала, но решила, что сейчас это не имеет значения. Я больше никогда его не увижу.

– Я подумала, что тебе здесь не место. – И я была права.

Он помолчал, и выражение его лица было каким-то непонятным. Его глаза блуждали по моему лицу.

– Хм. Забавно, – наконец пробормотал он. – Я подумал о тебе то же самое.

Я коротко рассмеялась.

– Ну тут ты неправ. Это единственное место, которому я принадлежу, сладкий.

– Габриэль.

Его губы слегка приподнялись, а взгляд задержался на мне на мгновение дольше, чем нужно, прежде чем он повернулся и пошел прочь.

Глава вторая

Сосредоточься на хорошем, даже на самом простом. А потом спрячь его поглубже, чтобы только ты знал, где оно.

Тень, барон Костелюб

ГАБРИЭЛЬ

Я облажался! «Ты можешь помочь мне научиться воспринимать прикосновения женщины». Ради всего святого! Неудивительно, что она меня выставила. Я вел себя как какой-то психопат.

Припарковав авто, я заглушил двигатель и с минуту задержался на подъездной дорожке. О чем я, черт возьми, думал? Я не только все испортил и выставил себя совершенно жалким, но и оскорбил ее.

Кристал.

Как ее зовут на самом деле? Мне стало интересно, кто она такая, почему мое сердце так сильно забилось в груди, словно пытаясь привлечь мое внимание, когда она вышла на сцену и на ее прекрасном лице появилось это отстраненное выражение. Как будто она была сделана из камня. И все же ее тело двигалось так плавно, так грациозно! Она очаровала меня. Я пришел туда лишь для того, чтобы найти женщину, которая, возможно, согласилась бы взяться за небольшую подработку, так сказать, гораздо менее «прикладную», чем та, которую можно получить в подсобных помещениях заведения вроде «Платиновой жемчужины». Но она заинтриговала меня, привлекла мое внимание и не отпускала. Что-то в ней было такое… что манило меня. Что-то, что не имело никакого отношения ни к ее откровенному наряду, ни к неприкрытой сексуальности. Не имело никакого отношения к причине, по которой я вообще там оказался. Я издал тихий невеселый смешок, который перешел в стон, когда я провел руками по волосам.

Я не мог отрицать, что она мне понравилась. Но даже я не был настолько глуп или неопытен, чтобы думать, что влюбиться в стриптизершу – хорошая идея.

Оглядываясь назад, я понимал, что мой план с самого начала был обречен. И я понял это в тот момент, когда озвучил ей причину своего присутствия и увидел, как выражение ее лица сменилось с настороженного на удивленное и… обиженное. Да, на ее лице промелькнула обида, прежде чем оно снова стало жестким. Если глаза – это окна души, то я увидел, как в мгновение ока возникла табличка «Закрыто». Сколько времени ей потребовалось, чтобы с этим справиться?

Я сказал, что ей не придется раздеваться, как будто она должна быть благодарна за эту возможность. И все же… разве не к этому на самом деле сводился весь мой план? Использовать ее? Когда мне пришла в голову эта мысль, я был невысокого мнения о безымянной женщине – думал только о себе. Боже, я вел себя как кретин! Это была ужасная идея. Постыдная идея. Еще хуже было то, что она вспомнила мою историю. Возможно, вспомнила мое полное имя.

Я этого не ожидал. Большинство людей, которые нечасто видели меня за последние двенадцать лет, меня не узнавали. Я держался в стороне от всеобщего внимания, не давал интервью, вырос. Я не слишком беспокоился о том, что люди в расположенном за много километров отсюда городке, в котором я не был с детства, могут знать, кто я такой. Но она знала. Не в этом ли кроется одна из причин, по которой она отклонила мою просьбу?

Я потряс головой, пытаясь избавиться от мыслей, и вылез из пикапа, как можно тише закрыв за собой дверь. Постоял немного под бледным лунным светом, медленно вдохнул и выдохнул, закрыв глаза. В каком-то смысле ночь была испорчена, но я воспользовался моментом, чтобы насладиться сладкой свежестью ночного воздуха, чувствуя благодарность за легкость дыхания, наполняющего мои легкие, и за широко раскинувшиеся просторы вокруг.

В моем доме было темно, если не считать мерцающего света телевизора в гостиной. Конечно, брат вырубился в кресле, как и всегда. Я собирался тихонько проскочить мимо него в коридор, чтобы он даже не догадался, как поздно я вернулся. Мне не хотелось отвечать ни на какие вопросы. Особенно сегодня.

– Где ты был?

Я удивленно выдохнул, бросая ключи в корзинку у двери.

– Просто немного выпил в городе.

– В городе? – Он выглядел удивленным. Почему бы и нет? Он знал, что я избегаю города.

– В Хэвенфилде.

Доминик отхлебнул пива из кружки, которую держал в руке, и почесал голый живот.

– А, городишко в сорока пяти минутах езды? – Он помолчал. – Я мог бы съездить с тобой.

– Мне захотелось побыть одному.

Медленно приподняв бровь, он сделал еще один глоток.

– Большой брат, ты встречался с женщиной? – В его голосе звучало поддразнивание и одновременно – легкая надежда, что заставило меня снова почувствовать себя жалким.

Позади него громко застонала женщина, и я перевел взгляд на порно на экране. Он проследил за моим взглядом и с ухмылкой повернулся ко мне.

– Ты не мог бы смотреть это у себя в комнате?

– Почему? Тебя не было дома.

– Потому что я тоже сидел на этой мебели, а теперь сомневаюсь, что это хорошая идея.

Он кивнул, одарив меня еще одной улыбкой, в которой не было ни капли раскаяния.

– Да, наверное, это не самая лучшая идея.

– Отлично, Доминик! – пробормотал я, прежде чем направиться в свою комнату.

– Эй, Гейб! Ты оставил это в гостиной.

Я обернулся и замер, увидев адресованный мне большой конверт с эмблемой Университета Вермонта на лицевой стороне, который брат держал в руках, и быстро выхватил письмо у него из рук.

– Я не оставлял конверт в гостиной. Он лежал в моей комнате, рядом с компьютером. – Я бросил на брата сердитый взгляд.