Опустив глаза, тапаю по экрану. Он мерцает, приложение висит. И что теперь? Дать незнакомцу свой адрес? Чтобы понял, на каких выселках я живу? Хотя при чем здесь это вообще? Но становится стыдно за свою дешевую одежду, за разбитый телефон, за неуклюжие попытки устроить жизнь. За Петра, который выбил меня из колеи своим внезапным появлением. Осталась бы дома, спокойно провела вечер, и не пришлось бы стесняться самой себя. Дурацкий день.

«Щедрость» еще и сама терпеливость. Ждет. И при этом сканирует меня взглядом, пока я прокручиваю в голове длинную цепочку сумбурных мыслей. Не имею ни малейшего понятия, как поступить. Очевидно, что утренняя сцена с детьми была поучительной: дают – бери, бьют – беги. Только я же не ребенок. Больше не он…

– Ты куда запропастился? – звучит за спиной, и через секунду я вижу друга брюнета, того самого пухлого понтореза, который никому не любит раздавать «подарочки судьбы».

Теперь меня сканируют две пары глаз.

– Ну так что? Долго ждать? – настаивает «щедрость».

Чаши весов словно застопорились на середине. И ни туда, ни сюда.

– Девчонку снял? – едва шевелит губами его друг, но я слышу эту реплику.

– Подожди в машине, Артём, – коротко бросает в ответ.

На улице начинает накрапывать дождь. Мелкий, мерзкий. Очень вовремя…

– Окей, – фыркает понторез, окидывая меня заинтересованным взглядом, и идет к серебристой тачке, припаркованной недалеко от кафе.

Свет от фонаря позволяет рассмотреть номера. Московские. Как я и думала – приезжие.

– Ну так что? – «Щедрость» берет мой телефон и, повертев его в руках, негромко прицокивает языком.

А мне снова становится стыдно. Телефону лет сто, он уже разваливается. Но в последние месяцы было как-то не до покупок. Приоритеты другие.

– Он вроде и подает признаки жизни, однако вряд ли включится. Адрес-то скажешь? Куда тебе такси вызывать?

С недавних пор я веду мысленную борьбу с двумя своими личностями. Мама, наверное, что-то знала, если назвала меня Мишель. Но все зовут – Миша. Женское и мужское. Как два противника. Мишель сейчас хочет согласиться и принять помощь. А вот что думает Миша… «щедрости» лучше не знать. И тем более не слышать.

– Ясно, – тянет он со вздохом. – Что ж, у тебя была возможность…

Он отдает мне телефон и разворачивается, собираясь уйти.

Именно в этот момент я понимаю, что не хочу остаться одна. Посреди дороги. Далеко от дома. Без связи. Под дождем. Если подумать логически, варианта два: вернуться к Ире или согласиться на предложение незнакомца. Вот только Ира наверняка начнет морозиться с такси и предлагать услуги Юры, а тот и рад будет остановиться где-нибудь у обочины и поприставать.

– Дачный переулок. За городом.

В действительности улица другая, но там недалеко, дойду. Сказать настоящий адрес вдвойне стыдно. И без того ситуация идиотская, а если еще и вслух произнести, что мне на Тупиковую надо, то самооценка будет валяться под ногами.

«Щедрость» останавливается. Оборачивается. На его губах намек на улыбку. И взгляд у него такой же любопытно-ироничный, как был в кафе. От этого взгляда снова учащается пульс. Или от собственной смелости. Обычно я иначе себя веду. Хотя, признаться, я больше не знаю, что в моем случае «обычно».

– Дачный? – уточняет, вернувшись. – Воложка, что ли?

Киваю.

– Поехали. Нам в одну сторону.

Он идет к машине.

– Что?.. Я с тобой… с вами не поеду, – бросаю ему в спину. – Вызови мне, пожалуйста, такси.

От одной мысли, что придется сесть в машину с двумя незнакомыми мужиками, аж живот скручивает от страха.

«Щедрость» снова останавливается.

– Мы домик сняли неподалеку. Нам реально в ту же сторону. Зачем гонять две машины? Я подвезу.

– Ты сейчас не успокоил. Наоборот. Еще больше напугал. – Я еле сдерживаюсь, чтобы не выдать все, что думаю о его друге.

Бывает же такое, с первого взгляда человек неприятен. Это тот самый случай. Как они вообще дружат-то? Разные – это очевидно.

«Щедрость» лыбится. В его глазах заново вспыхивает интерес.

– Без принуждения к сексу обойдемся. Только вперед садись, ко мне. За руки Артёма я не ручаюсь. Хотя он, в принципе, больше болтает, чем делает. Особенно когда прибухнет. Работал бы так.

Господи, они еще и выпившие оба?

– Ты тоже пил?

– Вообще-то не моя тема, но иногда могу под настроение. А ты, судя по нерешительности, как и я, вечер всухую закончила?

Даже когда выпью, я та еще трусишка…

– Ну? Красивая, спать охота. День тяжелый. Определяйся быстрее, – подталкивает к решению.

Определиться помогает вышедший на улицу Юра.

– Эй, парень! Чего девочку не оставишь в покое? Миш, пойдем. Отвезу домой.

Выбор без выбора. Но если с приезжим пока непонятно, то с Юрой все ясно: точно остановится посреди дороги и начнет приставать. Хотя не факт, что с этими двумя безопаснее.

Вот такая много думающая и нерешительная Мишель меня раздражает. Может, с инстинктом самосохранения у нее все в порядке, но всему остальному она только мешает. Как с ней по жизни целей добиваться? Мысленно показав ей фак, я делаю шаг к серебристому седану.

– Ты обещал, что я сяду впереди, – напоминаю «щедрости».

– Садись. – Он открывает пассажирскую дверь под наверняка изумленным взглядом Юры.

Да я и сама от себя такого не ожидала. Словно в трансе. Опьянена своей решимостью. Даже что телефон разбила, забываю, сжимая его в руках. Хотя в голове крутится недавно прогремевшая в наших краях история, как девчонку вывезли в лесополосу, издевались, насиловали и потом выкинули на обочину…

– Да не парься. – «Щедрость» словно читает мои мысли. – Артём уже на третьей минуте отрубится. Почесать языком он любит, побухтеть по поводу и без, но не более. А вот я… – Смотрит внимательно. Опять нагленько лыбится и будто намеренно провоцирует: – По-разному бывает.

Он захлопывает дверь и, обойдя машину, садится за руль, включает фары.

Я оглядываюсь на Юру, на кафе, снова пялюсь на «щедрость». Рука тянется к двери. Хочется сбежать. Доберусь, наверное, как-нибудь сама. В крайнем случае в ларьке своем заночую. Он тут недалеко.

Я дергаю ручку, но дверь заблокирована.

3 глава

Сердце уходит в пятки. Я дергаю ручку еще раз, сильнее, но все впустую. А «щедрость» это будто лишь забавляет.

– Выпусти меня! – выпаливаю. К горлу подступает паника. Я готова выскочить под этот мелкий дождь и исчезнуть.

Я, кажется, передумала. То есть Мишель. Миша, наоборот, кураж поймала, и ей все нравится. И как пахнет в тачке, и кожаный салон, и все эти кнопочки на приборной панели. Она пищит от восторга, потому что подобного никогда в своей жизни не видела.

– Да успокойся. Ты чего такая красивая и нервная? – раздается позади голос.

Слегка повернувшись, я вижу лицо пухлого друга своего нового знакомого. Ухоженный, симпатичный… но все равно противный.

«Щедрость» как ни в чем не бывало трогается с места, посматривая на меня краем глаза. Черты его лица в бледном свете фонаря кажутся резче, между бровями заметна строгая складка. И что я в нем привлекательного нашла? Нормальный, адекватный мужчина уже бы выпустил.

– На ходу хочешь попробовать?

Слышится щелчок – и замки разблокированы. Я прикусываю губу. Еще секунду назад собиралась гневно высказать все, что думаю, но сейчас только вжимаюсь в спинку сиденья, пока в кончиках пальцев пульсирует адреналин.

– Лучше пристегнись, – добавляет уже мягче.

Руки дрожат, когда я нащупываю ремень безопасности. Однако лента застряла за спинкой и не дает с собой справиться… Я тяну ее, злясь на свою неуклюжесть и снова чувствуя себя идиоткой.

Внезапно теплая ладонь аккуратно накрывает мою кисть.

– Дай помогу, – тихо произносит «щедрость», и я замираю.

Наклонившись ко мне, он почти нависает, и все чувства обостряются, когда в ноздри проникает запах его одеколона с нотками моря и свежести.

– Я сама, – лепечу, но сильные пальцы ловко вытягивают ремень.

Щелк – и я пристегнута, а лента мягко обхватывает грудь и талию.

«Щедрость» задерживается рядом всего на миг, обдавая теплым дыханием мой висок, но и этого хватает. Тело снова реагирует странно, по нему пробегает дрожь, и вдох получается сделать лишь со второй попытки…

– Воу-воу, ребята, полегче, – вмешиваются с заднего сиденья. – Я чувствую себя лишним.

Брюнет (хотя, может, он и не брюнет, потому что в свете фар от проезжающей мимо машины видны и русые пряди) отстраняется и бросает на меня короткий взгляд:

– Снова заблокирована?

Да он издевается! Его веселит моя реакция? Поэтому он и ограничивает возможность действовать? Судорожно сглотнув, я отворачиваюсь к окну. Щеки пылают. Надеюсь, в темноте салона этого не заметно.

Дворники монотонно скребут по лобовому стеклу, разгоняя морось. «Щедрость» прибавляет газу, резко берет влево. Я невольно вцепляюсь в край сиденья, когда машину разворачивает. В свете фар вырастают силуэты мокрых деревьев. Я оглядываюсь. Кафе и Юрка, который, наверное, уже зашел внутрь, остаются позади. А впереди неизвестность. Но она манит и нравится. Потому что я устала жить в этом болоте, с этими обязательствами, в безуспешных попытках чего-то достичь. Как рыба об лед бьюсь, везде пока по нулям. А ведь есть иная жизнь – роскошная, в красивой обертке. И не в этой дыре…

– Слушай, а это не та продавщица с набережной? – обращается пухлый к приятелю.

Я замираю. Что, и эта тушка меня признала?

– Она, – цедит брюнет сквозь зубы.

Или он все же шатен? Я снова кидаю на «щедрость» короткий взгляд. Красивый у него профиль. И сам он какой-то другой. Не могу объяснить, чем отличается, впрочем, как и свои странные реакции рядом с этим мужчиной. Интересно, сколько ему лет?

– Ну ты, конечно, в ударе, Дементор. Сначала пацаны с вафлями, теперь девчонок по обочинам собираешь… За старое взялся?

В виски ударяет кровь, и страх постепенно сменяется гневом. Девчонок по обочинам? Я разве на обочине стояла? Скандалить, будучи наедине с двумя мужчинами, опасно. Но и хамство терпеть я не обязана. Этот пухлик из-за детей еще утром взбесил.

– Ты вроде уверял, что он на третьей минуте вырубится, – говорю «щедрости».

– Ну если не вырубился, то сейчас выйдет на обочину постоять, хочешь? – В его голосе слышатся насмешливые нотки. – А ты, Артём?

– Пиздец, – откликается тот, но замолкает.

А я делаю вывод, что Дементор хотя и шутит, но действительно может остановить машину и высадить друга, раз Артём тут же притих.

Кто же ты и какое, интересно, у тебя настоящее имя?

– Не бери в голову, – негромко говорит брюнет, ненадолго снимая руку с руля и проводя ладонью по коротким темным волосам на затылке. – Артём языком треплет много и не по делу, но он безобидный и толковый. Таких сейчас днем с огнем не сыскать. Поэтому с минусами приходится мириться.

«Да, с жирными минусами. И длинным языком, – хочется мне съязвить, чтобы уколоть «подарочек судьбы». Но вместо этого тихо роняю:

– Все нормально.

В салоне повисает молчание. Слышен только шорох шин на мокрой дороге да скрип стеклоочистителей. Я украдкой разглядываю «щедрость». Дементор… Значит, его зовут Демьян? Подходит ему.

Я спохватываюсь, что сама до сих пор не представилась.

– Меня… Миша зовут, – выдаю, заполняя неловкую паузу.

– Я знаю, – отзывается брюнет и слегка усмехается, бросив на меня короткий взгляд. В его глазах поблескивает смешинка. – Точнее, догадался. Друг, который за тобой выбежал, звал тебя Мишей.

– Он вроде бы не звал…

– Звал. А еще я наблюдал за вами в кафе, вы неподалеку сидели. Полное имя тоже Миша? Или это сокращенное? – спрашивает он, вновь сосредоточившись на дороге.

На миг хочется соврать, что я Мария, чтобы не объяснять. Только зачем? И с какой стати этот приезжий за нами наблюдал? Просто ради любопытства? А почему я его не заметила?

– На самом деле я Мишель, – признаюсь, глядя на свои пальцы, теребящие край футболки. – Но все давно зовут Мишей.

– Ми-шель, – повторяет он по слогам, на свой манер. Почему-то это простое слово из его уст звучит почти интимно. – Красивое имя. И редкое.