– Спасибо, – выдыхаю я и опять украдкой смотрю на него.

«Щедрость» не пошутил, на его лице ни тени усмешки, он сказал серьезно. От этого короткого, искреннего комплимента внутри сразу разливается тепло. Нечасто меня хвалят. В детстве так и вовсе смеялись, а кто-то даже называл братаном Михой. Мальчишки по-дурацки задевали.

– А тебя как зовут?

– Демьян, – говорит он спустя пару секунд, потому что едущая навстречу машина не выключила дальний свет и слепит нас фарами.

– Артём, – представляется и его друг.

Я зачем-то снова вспоминаю сегодняшний день, все эти странные пересечения. Хотя я почти не знакома с этими мужчинами и едва ли не впервые их вижу, но в их компании на деле куда интереснее, чем с Юрой и Сергеем.

– Вы из Москвы? – спрашиваю, припомнив их утренний разговор.

– Я родом отсюда, из Ижевска. Приехал бабулю навестить.

– А я коренной москвич, – снова вставляет свои пять копеек Артём. – И уже хочу свалить обратно из вашей дыры.

– Понятно, – киваю я, игнорируя слова этого выскочки. – Надолго приехал?

– Как получится, – уклончиво отвечает Демьян и плавно поворачивает на менее оживленную улицу, где обочины заросли высокой травой. – А ты? Учишься еще? Или сразу после школы работать пошла?

– В этом году как раз поступать буду, – отвечаю я, немного смутившись от внимания к своей персоне. – А в киоске… да, подрабатываю. Время свободное есть, да и деньги нужны. – Удивительно, что это я говорю, наоборот, без всякого смущения. Хотя повод для гордости так себе.

– На кого учиться собралась? – интересуется Демьян.

– На бухгалтера, – признаюсь я и тут же кривлю губы, словно извиняясь. – Звучит, наверное, не очень. Но я уже примерно накидала план. Буду изучать законы, освою программы, наберу клиентов. Хочу работать на удаленке. Без привязки к офису. Чтобы много путешествовать…

Я тут же прикусываю щеку, упрекая себя за лишние откровения. Хотя Демьян первый, кто вообще заинтересовался моими желаниями и кому я о них рассказала. Даже Ира еще не в курсе.

– Уверен, у тебя все получится. Я тоже когда-то с низов начинал.

От его слов аж распирает изнутри. И «щедрость» как будто нравится мне еще больше. «Так, стоп, Миша. И Мишель, – одергиваю себя. – Тебя чуть-чуть похвалили, а ты и уши развесила».

– Да, а закончил, как и начал. Что тогда подбирал девчонок с улицы, что сейчас. Одно и то же, – гогочет сзади Артём, на что Демьян выразительно хмурится, но даже это строгое и недовольное выражение лица ему идет.

– Еще одна фразочка подобного рода, и пешком пойдешь. Будешь волкам и кабанам показывать свою московскую прописку. Авось не сожрут. Хотя сомнительно, ты столько ГМО в себя запихиваешь.

Я отворачиваюсь, давя смех. «Щедрость» еще и шутить умеет, надо же.

Увлекшись этой внезапно возникшей атмосферой легкости, едва не проезжаю свой перекресток.

– Нам туда, – показываю я рукой.

– А так ближе, – кивает Демьян на навигатор.

Да, только тогда мы будем проезжать мимо моего дома, а у нас в поселке таких тачек не бывает. И если Пётр не спит и увидит в окно, то сложит один к одному быстро…

Черт.

Чем ближе к дому, тем тяжелее камень в груди. И в животе сосет от тревоги.

– Здесь направо, – говорю я вполголоса.

Машина сворачивает на узкую грунтовку. Колеса шуршат по гравию, свет фар выхватывает покосившиеся заборы. Мокрую траву. Мой дом четвертый от угла. Когда мы проезжаем мимо, его на секунду заливает светом, и оголяется захламленный двор.

– Блядь, вот это дыра! Неужели тут кто-то живет? – кидает реплику Артём, которому все никак не спится.

Я поспешно отстегиваю ремень.

– Представь себе. В поселке живут люди, – огрызаюсь, задетая его словами. – Прошу Демьяна остановиться прямо здесь. – Спасибо, – буркаю, хватаясь за ручку двери.

– Точно здесь? – спокойно уточняет он, глуша мотор и оглядываясь по сторонам. – Какой дом? Мы подождем, когда ты войдешь.

– Не надо! – вырывается у меня слишком резко. Уже спокойнее добавляю: – Тут пара шагов. Спасибо, что подвезли.

Второй раз за день я оказываюсь перед Демьяном в унизительном положении. И вроде довез, не приставал, не обидел, а в итоге все как-то по-дурацки. Потому что… ну какой институт, какие клиенты, заработки и путешествия, если я даже в своем углу не могу навести порядок и стать единоличной хозяйкой? А еще до одури боюсь возвращаться домой, где наверняка поджидает пьяный отчим с допросом, руганью и тяжелой рукой.

4 глава

Распахнув дверь, я переступаю порог, и в лицо сразу бьет сырой ночной воздух с примесью перегара от спиртного. А когда улавливаю приглушенные мужские голоса, то и вовсе становится не по себе. Как нутром чувствовала, что Пётр приведет дружков.

Я максимально тихо делаю шаг, чтобы проскочить в свою комнату и загородить дверь комодом, но спотыкаюсь обо что-то и чудом не падаю. Ухватившись рукой за стену, задеваю выключатель.

На миг ослепляет свет, а потом выбивает из равновесия картина, что предстает перед глазами. Я заваливаюсь набок, вновь хватаюсь за стену и в итоге устраиваю цирк – выключателем приходится щелкнуть повторно.

Машинально тянусь рукой к глазам, тру. Потому что не верю в то, что вижу. Может, мерещится?

– О, явилась. – В дверях появляется отчим с бутылкой пива в руке. – Где ж ты шлялась? По ночам проституткой теперь подрабатываешь?

Перевожу на него взгляд, и все, о чем я мечтаю в эту минуту, – вцепиться в его лицо ногтями. За обидные слова, за хамское отношение. Но может прилететь в ответ. А здесь, помимо него, еще и куча мужиков.

– Что это? – киваю я на сумки под ногами, проигнорировав едкие реплики.

– Пожитки твои, – нарочито спокойно произносит Пётр и, прищурившись, смотрит на меня. Прямо в глаза. Причем с такой наглостью, что все внутри закипает.

– Это мой дом. Точнее, моей матери. Если кто и должен уйти, то не я.

Невольно напрягаюсь всем телом, когда он шагает ко мне.

– Сама вытащишь свои шмотки или помочь? На вот. – Отчим берет с комода какой-то документ и сует мне под нос. – Был дом твоей матери, а стал мой. Так что давай, вон пошла. Иначе в расход пущу, чтоб не вякала. Гришка как раз после отсидки, будет только рад.

Качаю головой. Кажется, что я уснула в машине Демьяна и это все дурной кошмар.

Выдернув бумагу из рук отчима, пробегаюсь по строчкам, печатям, датам… Нет, что-то из разряда фантастики. Какая-то липа. Мама не могла написать завещание в его пользу, а меня оставить безо всего… Не могла!

Даже слов нет. Я просто открываю и закрываю рот. А Пётр тем временем не теряется. Забрав документ, он ставит бутылку на комод, хватает мои сумки и кидает их к двери, на мокрый порог. А следом и меня выталкивает на крыльцо.

Двое мужчин, друзья-собутыльники отчима, присоединяются к этому шоу, пока я испуганно оцениваю обстановку, не зная, как себя вести. Ни черта не понимаю. Что мне теперь делать?

Приятели Петра, шатаясь, пялятся на меня и гогочут. Один, правда, пытается заступиться. Его я вижу впервые. Наверное, это и есть Гришка, который недавно «откинулся»?

Он невысокий, коренастый и в разы противнее пухлого Артёма.

– Ого, какая! – толкает он в бок моего отчима. – И молчал. Глянь-ка, как доченька подросла… Сколько ей?

– Восемнадцать. Да только доченька блудная. Шалава малолетняя, по ней же видно. И соседи об этом постоянно судачат.

Во рту пересыхает. Я смотрю на это нечто перед глазами и не могу до конца принять реальность. Меня будто незаслуженно в нее поместили, по ошибке.

Инстинктивно отшатнувшись, упираюсь спиной в холодную балку. Сердце колотится в районе горла, ладони вспотели. Я не заслужила оскорблений! Ни единого слова!

– Ты незаконно все провернул… Мама не оставила завещание… Я наследница, слышишь? Единственная! – Слезы унижения подступают к глазам, но я изо всех сил стараюсь сохранить голос твердым.

Пётр усмехается.

– А я муж. И тоже наследник. Единственный. А вон клиент твой? – кивает он куда-то в сторону. – Так пусть до города и подкинет. – Отчим пинает мою сумку прямо в лужу. – Не пропадешь. Если что, еще заработаешь. А здесь все, лавочка прикрыта. Забудь дорогу.

– Зачем ты так?.. За что?.. – Я не сразу понимаю, про какого клиента он говорит. – Ты меня растил… И ведешь себя сейчас, как последняя скотина, выкидывая на улицу. Куда я ночью пойду? Из своего дома!

Грудь горит от невыплеснутых эмоций и слез. Я прерываюсь – тяжело дышать и голова кружится.

– Что за шум, мужики? – доносится из-за спины знакомый голос, и нервы начинают искрить, как неисправная проводка.

Демьян приближается. Он спокоен и собран. А я готова скатиться в истерику.

– Ты кто? Клиент ее? Так забирай, и проваливайте с моего двора, – цедит Пётр, косясь на Демьяна. – Герой-любовник херов!

Я чувствую, как рука Демьяна чуть касается локтя, отодвигая меня назад, а сам он делает шаг вперед, навстречу Петру.

– Я хотел убедиться, что Миша благополучно добралась до дома, но вижу, что это не так. В чем проблема?

– Хуясе, «благополучно»… – передразнивает Пётр, еще сильнее обдавая нас запахом перегара. Его лицо перекошено яростью. – Ты кто ей, а? Рыцарь на белом коне? Спаситель, мать твою, объявился. Да она ж блядь последняя, по мужикам шляется, ни одного вечера дома не провела. Нашел за кого заступиться! – неприятно смеется он.

Накатывает волна отвращения и злости, и я не выдерживаю:

– Заткнись!

Но моя дерзость лишь подливает масла в огонь. Пётр и вторую сумку швыряет с крыльца, и она падает в лужу к первой.

– Давай, вещички свои собрала – и пошла отсюда. Чтобы духу твоего здесь больше не было!

Он хочет скинуть и третью сумку, но Демьян хватает Петра за руку, и в следующее мгновение мой отчим оказывается вжат в нее лицом.

– Ты что творишь, скотина?! – вопит он.

На миг все столбенеют от неожиданности, а я прижимаю ладонь ко рту, пытаясь унять дрожь.

– Отпусти, сука! – орет Пётр. – Гришка! Валёк! Ну вы че встали?! Нахлобучьте утырка!

Один из мужиков срывается с места, второй спешит за ним. В темноте что-то блестит, и в руке у Гришки я замечаю нож. Начинается потасовка, слышны глухие удары, кто-то падает, и мое сердце замирает. Сейчас они «щедрость» возьмут количеством…

– Стоять! – вдруг громко раздается за нашими спинами. Прямо под фонарем.

Артём?! Я уж и думать про него забыла.

Оглянувшись, вижу, что он держит в вытянутых руках… пистолет?

– Сейчас всех положу! Ну-ка рассосались!

Ошарашенные, двое приятелей Петра тупо озираются, и Демьян, воспользовавшись заминкой, наотмашь бьет ближайшего в челюсть. Тут же разворачивается и второму врезает локтем в нос, настолько четко, будто делал это тысячу раз. И Валёк, и Гришка валятся как подкошенные, они слишком пьяны, чтобы устоять. А «щедрость», словно поймав кураж, добавляет и Петру. Правда, отчим быстро отходит от удара. Тяжело дыша, он на четвереньках отползает к крыльцу и затем поднимает на меня мутные глаза, полные ненависти.

– Шалава неблагодарная, – сипит, сплевывая кровью. – Вали отсюда! Появишься – убью!

Я до боли стискиваю зубы. Нет, я не доставлю ему удовольствия видеть мои слезы. Быстро смахиваю их с щек.

– Мишель в тебе не нуждается, – холодно бросает Демьян и, взяв под локоть, ведет меня к воротам.

Я качаюсь, ноги ватные.

– Сумки…

– Пухлый, помоги, – просит Демьян.

Я почти не осознаю, что происходит. За считаные секунды жизнь перевернулась с ног на голову.

Покорно, будто во сне, переставляю ноги, позволяю усадить себя на пассажирское сиденье. Перед глазами пляшут темные пятна, а в ушах до сих пор звенит от крика Петра: «Пошла отсюда… мой дом…» И еще вспоминается пистолет. Кто вообще эти люди?