– Нет. Всё в порядке.

Берет мою руку. Запястье. Чуть сжимает пальцами, не отводя глаз от лица.

– Пульс частый. Точно в порядке?

– Ты… не должен… – запинаюсь, потому что мысли скачут вразнобой, и паника захлестывает от его близости, прикосновений и запаха.

– Что? – слегка щурится.

Проглатываю слова: «трогать меня».

Он смотрит в глаза. Ждет.

– Почему ты это делаешь? – выдыхаю.

– Просто хочу знать, что ты не отключишься снова. И не будешь валяться на полу. Похожа на привидение, вся белая.

– Зачем помогаешь? Я это имела в виду. Ведь не обязан…

Отпускает мою руку, но взгляд не отводит. Мы будто играем в игру: кто кого пересмотрит. И это сейчас хуже прикосновения.

– Спать иди, Миша. Уже поздно.

Будто выгоняет. Но, взяв пачку сигарет со стола, уходит первым.

Разглядываю его рельефную спину, пока Демьян не скрывается из виду. С этого ракурса вид тоже впечатляющий. Никогда еще не представляла в своих фантазиях кого-то. Даже не думала о том, что хочу отношений, тепла, близости. Мельком если. И образ был расплывчатый, а сейчас… моя рука горит в том самом месте, где Демьян меня касался. А пульс скачет, как бешеный. И одно желание… чтобы “щедрость” вернулся и трогал дальше. Можно даже не только запястье.

Наваждение. Самое настоящее. И такое реальное. Боже, действительно снова бы не отключиться. Потому что я хоть и пытаюсь не думать, успокоиться, не принимать близко к сердцу происходящее… но все равно принимаю.

10 глава

Долго ворочаюсь, прислушиваясь к тишине. Комната Демьяна рядом, но он не поднимается. А сама я не знаю, почему не сплю. Второе новое место за сутки, может, дело в этом. И всё же проваливаюсь в сон. Сознание, перегруженное эмоциями, отключается.

Просыпаюсь от духоты и жажды. В голове туман. И снова эти тупые, страшные мысли: вдруг мамино заболевание передалось по наследству? Они возвращаются, будто и не уходили, поселяются внутри и ведут себя как хозяйки. Может, Степанида и права. С головы больной всё и начинается. Сначала морально, потом физически.

Врач тогда в больнице предлагал обследование, но денег лишних не было. Все уходило на поддержание маминого состояния. Поэтому я без понятия передалась ли мне это болячка, или нет. Но с чего вдруг это недомогание?

Поднимаюсь с кровати, мельком бросаю взгляд на тумбочку и снова ловлю тахикардию. Потому что на ней стоит стакан с водой. А я его точно не брала. Выходит, “щедрость” ко мне заходил, пока я спала?.. Надеюсь, что это был он. Потому что от мысли, что мог быть Артём, становится уже не волнительно, а скорее жутко.

Но вода, кстати. Выпиваю все до капли. Беру сменную одежду и иду в ванную. Надо бы уточнить у бабули, что я вообще должна делать: во сколько вставать, ложиться. День на адаптацию мне дали, но наглеть дальше не собираюсь.

Умываюсь, переодеваюсь и спускаюсь вниз, на голоса. На кухне уже все в сборе, завтракают. У Артёма двойная порция блинчиков. Я бы и не обратила внимания, если бы не контраст: напротив Демьян с его омлетом, тостом и черным кофе.

Удивительно скудно и просто, особенно для человека, у которого, как видно, есть доступ ко всему. И к бабушкиной сковороде в том числе.

– Доброе утро, – тихо здороваюсь и, замерев в дверном проеме, не знаю, что мне делать. Понятное дело – быть активнее, но я еще в стадии адаптации.

– Садись, садись, – кивает Степанида. – Завтракать будешь?

– Наверное, я должна была этот завтрак сделать? – говорю, и в этот момент «щедрость» поднимает на меня взгляд. Скользит по щеке, цепляет уголок губ, медленно сползает ниже и замирает на моих сцепленных ладонях.

По телу прокатывается жар.

– Успеешь ещё. Артём у нас сегодня за повара. Да и мальчики сами готовили, я вот, – показывает на свою тарелку, – к ним присоединилась. – Обычно без завтрака обхожусь. Позже весь свой распорядок дня расскажу.

«Подарочек», на удивление, ведёт себя очень тихо, не шутит, услужлив с бабулей Демьяна. Неужто и впрямь побаивается ее?

– Вещи перебрала? – уточняет Степанида.

– Да, – киваю я.

– Вот и замечательно. Артём, помоги тогда Мише.

– Завтра, ба, – произносит Демьян, заканчивая со своим омлетом. – Мы сейчас обратно. Куча работы. Как освобожусь, приедем. Попрощаться и в дорогу. Столица ждет. Я и так тут почти две недели провел. Больше не могу.

– И то правда, Дёмушка. Быстро время пролетело…

– Так что вы сегодня сами справляйтесь. Ну и билеты тебе распечатаю, помню. Хотя все сейчас в электронном формате, и я тебе показывал, как пользоваться. Буквально в два клика.

– Ой, – машет Степанида на него рукой. – Показывал он. Миша теперь есть. Она наверняка разбирается, ей все расскажешь.

– Да точно, надо взять тебе билет, – допивает кофе на ходу и все так же не сводит с меня глаз, отчего мое лицо не просто горит, а уже пылает. – Пухлый, все, – обращается к Артему и переводит наконец взгляд на него. – Заканчивай тут. Времени в обрез.

Наблюдаю, как “щедрость” собирается, и ловлю себя на мысли, что не хочу, чтобы он уезжал. Но есть и хорошая новость: в Москву хочу. Поступить в институт. Заработать денег. Купить нормальные вещи. Сделать хоть что-то, чтобы вырваться из этой петли, из этого замкнутого круга. И стать хотя бы немного такой, как он. Спокойной. Уверенной. Видно же, что у него всё получается.

“Щедрость” почти уходит. Я слышу, как он открывает входную дверь, и, извинившись, выхожу из-за стола.

– Демьян! – окликаю его уже на улице, выбегая за ним следом босая.

Он останавливается, снова задерживает на мне взгляд.

– Я попросить хотела, можно?..

– Нельзя, – сразу припечатывает отказом.

Теряюсь от его твердого тона.

– Ты ведь даже не выслушал… – произношу уже тише.

– Правильно. Потому что «нельзя» бывает для тех, кто спрашивает. Ещё раз начни.

Изо всех сил стараюсь подавить вдруг откуда-то взявшееся раздражение. И снова хочется сказать ему что-то обидное в ответ. Но весовые категории у нас разные. Во всех смыслах.

– Мне нужна симка.

Раз телефон новый, то и пусть все новое будет.

– И все?

Кожа опять горит огнём в том месте, где он вчера касался, будто пустили сотни огненных стрел. Или это в голове все? Она же подкидывает эти картинки и образы. Тогда откуда ощущения?..

– Да.

– Без проблем. Буду в городе, оформлю.

– Спасибо. И за воду.

Демьян прищуривает глаза, почти как вчера, а я делаю шаг назад, потому что внутри вспыхивает совершенно противоположное желание – приблизиться. От этого чувствую себя максимально глупо. Флиртовать не умею, с парнями общаться не умею, но общество Демьяна до чертиков будоражит и я не знаю, как с этим быть. И чтобы уж вконец не попрощаться со своей самооценкой, первой разворачиваюсь и ухожу. А в доме дух перевести не получается, в прихожей сталкиваюсь с Артёмом.

– Ну как? Нравится тут? – интересуется с иронией.

– Да, – хотя это отчасти лишь правда. Я еще до конца сама не поняла. Возможно, на это уйдут дни. Или даже недели.

– Вот и аминь, – крестит меня. – Я пас. Старость хоть и уважаю, но на своей территории спокойнее. Ну, а ты тут давай не расслабляйся, – показывает на пучок сухоцвета. – Изучай все как следует, каждую травинку. И учет обязательно веди.

Опять насмехается. А при бабушке был ну сущий ангел.

– До твоего приезда пару заговоров выучу и потренируюсь на тебе.

– На отчиме своем для начала потренируйся. И по-братски прошу, подкинь ей эту идею. А то у меня стойкое ощущение, что она реально какие-то эксперименты на мне ставит. Захожу – прям дурно становится. А ты тут жить собралась. Мои сочувствия.

– Ты поэтому такой тихий рядом с ней? Потому что тебе нехорошо?

– Да. А мне еще домой возвращаться. У меня невеста. Свадьба. И все дела.

А вот это было максимально неожиданно. Совершенно не укладывается в голове. “Подарочек”, невеста и свадьба…

– Всё, до завтра. А лучше – до послезавтра. Хоть бы Демьяну работы сегодня подкинули, – напоследок крестит меня ещё раз и выходит.

Артём торопится по дорожке к машине, а я до сих пор в шоке пребываю. Он, может, пошутил про свадьбу…

11 глава

После обеда в дом начинают приходить люди. Один, потом другой. По очереди. Степанида принимает их на кухне – дверь туда закрыта.

Мне поручает полить травы, пройтись по саду и потом рассказать, что интересного увидела. Разрешает заглянуть в старый дом. Я решаю: раз уж все равно иду в ту сторону, заодно отнесу ненужную сумку и найду, где стоит мусорный бак. Надо бы вытащить и ту, где совсем старье.

До вечера маюсь ерундой и до мельчайших деталей все кругом осматриваю. Даже старый дом, хотя там ничего примечательного. Всякая рухлядь да пыль.

Наконец посетители уходят. Степанида, правда, не торопится подниматься со стула. Уже почти час сидит на кухне и смотрит в одну точку. Как будто впала в транс.

– Всё в порядке? – тихо уточняю, не зная, можно ли ее трогать, или лучше не стоит.

Не отзывается.

Подхожу ближе, касаюсь плеча. Она вздрагивает и резко перехватывает мою кисть.

– В аптечке обезболивающее. Принеси, – кивает на полку.

Нахожу не с первого раза. Ставлю перед ней голубой контейнер, наливаю воду. Она достает блистер и запивает таблетку.

– Приготовить ужин? – предлагаю я.

– Нет. Не хочу. Воды в новый стакан налей.

Делаю, как она говорит и протягиваю его. Она забирает. Что-то шепчет, будто наговаривает на воду. Или мне кажется. Но смотрит на неё и еле заметно двигает губами.

– Пей, – дает мне.

– Что?.. – внутри всё опять обмирает. Не хочу. Зачем это?..

– Ещё завтра день, и там решу, что с тобой дальше делать. Считай, это мои условия.

– Мне вчера было плохо…

Смотрит на меня, будто я какая-то непутевая.

– Пока не объясните – не буду, – настаиваю я.

Сжимает губы, отчего морщины на лице становятся ещё чётче.

– Что непонятного? Знаний во мне много. Ищу, кому передать. От тебя чувствительность идёт. Может, толк будет. Вот и проверяю. Если подойдёшь, то научу всему. Пей.

– А если я не хочу пить и этому всему учиться?

– А бывает, что и не спрашивают. Не через меня, так насильно. Через плохие события всё это приходит. Лучше уж по своей воле и при мне. Не просто так ты тут появилась. Особенно если через него пришла.

– Через кого?

Степанида раздраженно закатывает глаза.

– Кто тебя сюда привез?

– Демьян. Постойте… Вы ему тоже пытались вот эту воду?

– Нет. Он не подходит, – грубо обрывает. – Женщина должна быть. Что-то есть в тебе, не пойму что именно, – задумчиво разглядывает. – Вряд ли со стороны матери, раз там наследственность слабая. А вот со стороны отца… Говоришь ничего не знаешь про него?

Отрицательно качаю головой.

– Даже имени.

– А отчество чьё носишь?

– Деда. Хотя ни бабушку, ни дедушку я никогда не видела. Мама сказала, они рано умерли.

– Ладно, – вздыхает. – Устала я. Пей. И пойду отдохну. И ты тоже.

– Мне точно не станет плохо? – ещё раз спрашиваю.

– Сегодня – точно.

Смотрю на Степаниду, на ее сжатые губы, на синеватые пальцы, на усталые глаза, которые будто смотрят сквозь меня. И беру стакан. Губы прикасаются к стеклу, и не покидает ощущение, что я у нее как подопытная.

Вода теплая. Оставляет вкус на языке, которого раньше не было. Делаю глоток. Второй. Хочу поставить на стол, но Степанида придерживает стакан.

– До дна.