И Летов написал в мессенджер: «Добрый вечер! Прошу прощения, что так поздно. Вы не очень заняты?». Если она уже спит, то ничего страшного не случится. А вот если ответит… Ну правда, не будет же девушка переписываться с чужим мужчиной в компании своего? Пусть этот «чужой» – и отец ученицы?

И вообще, Летов не для того писал!..

«Добрый вечер! Что вы хотели?» – появилось от Гордеевой.

«Я могу вам позвонить? Это будет прилично?»

«Нет, это будет неприлично, но всё равно звоните».

Герман хмыкнул, подмигнул телефону и нажал вызов.

– Да? – Абонент ответил почти сразу.

– Добрый вечер, Юлия Игоревна. – Летов добавил в голос бархатистой сексуальности. В конце концов, должен же он как-то компенсировать причинённые неудобства.

– Здравствуйте, Герман Рудольфович. Что вы хотели? – отрезала репетиторша ледяным тоном.

– Хотел спросить, может ли Арина переписать тест? Понимаете, она готовилась, старалась, но всё равно не справилась. Ничего не понимаю… – Летов усилил в голосе эту растерянность.

Может, ей нравятся ведомые мужчина?

Не то чтобы Летов таким был, но отчего не сделать девушке приятное?

По ту сторону послышался вздох.

– Конечно, тест можно переписать. Это же не годовая контрольная. Цель домашних работ – дать детям возможность потренироваться. О, вижу результаты. Ну со второго аккаунта она нормально написала, – похвалила училка.

– Со второго аккаунта писал я, Юлия Игоревна, – повинился Летов.

– У вас есть потенциал. Если напряжётесь, то с ЕГЭ справитесь! – в голосе репетиторши слышалась задиристая насмешка. Как приглашение к флирту.

– К сожалению, сдавать его не мне. А у Арины совсем без шансов?

– Герман Рудольфович, – теперь сексапильности в голос добавила биологичка, и Летов вновь поймал себя на том, что его повело. – Они сейчас практически все такие. Понимаете, в большинстве своём, если они не знают правильного ответа, то даже не пытаются думать. Там на уровне рефлекса вбито – ответ нужно дать быстро. Хоть какой. Первый попавшийся. В классе народа много, кто-нибудь да угадает. Поэтому первое, что нужно сделать – это научить останавливаться и думать. Включать мозг. Учить рассуждать. Методом исключения. Методом наиболее вероятных и наименее вероятных ответов. Обычно первое время я трачу именно на это.

«Что ж вы на мою дочь это его не тратите?» – очень хотелось спросить. Но Летов и сам предполагал, каким будет ответ: потому что времени не осталось.

– Юлия Игоревна, а вы не могли бы позаниматься с Ариной три раза в неделю? Хотя бы пока она не начнёт понимать, что от неё требуется? – Эту фразу Герман произнёс с самой харизматичной улыбкой из возможных.

– И почему я должна так себя наказывать?

– Всё дело в гуманизме, – уверил он.

Глава 12. Гуманизм и другие глупости

Юля

Природа, клепая Германа Рудольфовича Летова, не пожалела на него интеллекта, харизмы и наглости. И всем этим он бессовестно пользовался.

Если ему давали.

А ему, безусловно, давали. Сложно устоять перед таким напором.

Но Юля была намерена продержаться как можно дольше. Если бы господин Летов этим тоном её клеил – одно. Тут бы Гордеева подумала. В конце концов, он – свободный мужчина. Она – свободная женщина. Чего, как говорится, время терять?

Но нет. Герман Рудольфович намеревался её не трахнуть, а поиметь. Это совершенно другое дело.

Это, господин Летов, не дело!

– Что-то мне подсказывает, Герман Рудольфович, для вас «гуманист» – синоним к словам «мямля» и «рохля». – Юля была категорически не согласна с такой формулировкой, особенно в отношении себя. – Как у вас всё просто: махнули левым рукавом – вдруг сделалось озеро…

– К чему усложнять жизнь? – из телефона лился убаюкивающий голос Летова.

Убаюкивал он исключительно волю к сопротивлению.

А либидо, напротив, будил.

Всё-таки несправедливо, что инквизиция в своё время красивых женщин сжигала, а красивых мужиков – нет.

– Так упрощаете-то жизнь вы только себе. Посидите с Ариной, поразбирайте задания.

– Я бы рад, но не обладаю вашими педагогическими талантами, – капал мёдом голос из мобильного.

– Вроде буквально на этой неделе вы упрекали меня в их полном отсутствии! – Вот кто переобувается в воздухе.

– Был не прав. Не проникся. Но обучаем.

Гордеевой очень хотелось ответить: «А ваша дочь – нет». Но это было неправдой. Арина была не хуже и не лучше средней температуры по больнице. И даже по уровню мотивации не слишком отличалась от большинства. Герман Рудольфович был прав: три занятия в неделю для Арины были оптимальным решением. И в целом – не самым обременительным вариантом для Гордеевой. К слову, финансово усилия окупались даже без обещанной «премии» за моральный ущерб.

Поэтому, если честно, Юля сейчас просто кочевряжилась.

Ну а почему бы благородной донне не покочевряжиться? Юля же устраивала шоу для господина Летова? Теперь его очередь выступать в стендапе.

– Вы же отдаёте себе отчёт в том, что в лучшем случае я могу объяснить и научить? Но будет ли ваша дочь эти навыки применять, зависит не от меня.

– Юлия Игоревна, ну дайте ей шанс!

– Опять?!

– Вы не понимаете, это другое!

Герман Рудольфович определённо флиртовал. Откровенно. Даже вызывающе.

Пора разговор кончать, пока Юля не расплылась перед ним лужицей.

– Герман Рудольфович, я посмотрю, сумею ли найти где-то дополнительное время. Возможно, на каникулах. Но не обещаю. На следующем занятии разберу с Ариной задания, которые вызвали у неё сложности. Однако ещё раз хочу вам напомнить: я могу хоть на мостик перед вашей дочерью встать, но при таком подходе к учёбе это ничего не даст. Впустую потраченное время и деньги, – закончила она тоном «деловой колбасы».

– Буду надеяться, что у вас получится. До свидания, – проникновенно проворковал голубь сизокрылый. Так-то по всем признакам павлин, но павлины ужасно орут. Природа не терпит совершенства.

Причём на что именно он надеялся: что Гордеева сумеет найти свободное время, встать на мостик или научить Арину выполнять задания, осталось для Юли загадкой.

Вот что умел господин Летов, это заполнять собой мозги.

Разговор давно завершился, а Юля всё прокручивала его в голове и вспоминала последнее занятие, где тот изволил присутствовать собственной персоной. Гордееву его присутствие так неслабо взбодрило. Благо опыт открытых уроков за спиной был нехилый. После бронебойных школьных завучей Летов был просто плюшевым мишкой в шоколаде.

Цепкий взгляд карих глаз, который Юля ловила на себе, демонстрировал интерес. Но она умела быть интересной.

Как педагог.

Не стоит накручивать себе всякое из какого-то взгляда.

Даже если очень хочется.

* * *

Как ни убеждала себя Гордеева, что она ни на что не рассчитывает со стороны господина Летова, но то, что Арина приехала в воскресенье одна, вызвало разочарование. Повезло, что Юля в глазок посмотрела. Хороша бы она была такая с широкой улыбкой, стремительно перетекающей в кислую мину! А так дверь открыла, предложила проходить, а сама на кухню – заварить чай и реанимировать самолюбие. Когда она вошла в комнату, все эмоции были уже под контролем.

– Как успехи с тестами? – приветливо поинтересовалась Гордеева.

– Сами же знаете, – ответила Арина с нотками обиды, будто в неудачах была виновата преподавательница.

– Ты потом посмотрела ответы?

– Да, конечно! – несомненно соврала девочка. Слишком уж это прозвучало… поверхностно. Быстро, легко, без эмоций. Не было в ответе того, что должен был почувствовать человек, осознав, что ничего не понимает.

Но, закончив копаться в рюкзачке и выложив на стол тетрадку и пенал, Арина подняла на Гордееву свой честный взгляд. Наверное, ей тоже потребовалось время, чтобы взять мимику под контроль. И только торопливый жест, которым девушка убрала за ухо прядь длинных волос, выдал нервозность.

Арина была красивой. Есть женщины в русских селеньях, которые несут себя по жизни как модели по подиуму. Вроде и не скажешь, что что-то в них особое в плане внешности. Но сразу ясно, что красавица. А кто так не думает, у того просто чувство прекрасного деформировано.

Ариша Летова была ухожена начиная с идеальных волос до кончиков наращённых ногтей нежно-розового цвета с кокетливой белой точечкой у основания. Макияж тоже был эталонный: чистая ровная кожа, нежный румянец, пудровые брови, ресницы, слишком длинные, чтобы быть натуральными. Всё ровно и идеально. Юле даже завидно стало – до такого профессионализма ей было далеко. Перед соревнованиями ей было проще воспользоваться услугами визажиста, чем самой вырисовывать совершенство.

Девушка по-ученически сложила локти перед собой, и Гордеева очнулась.

Ах, да. Она соврала, что посмотрела ответы.

– Арин, я больше не учитель. Я – репетитор, моя задача не поставить тебе оценку, а объяснить то, что вызвало у тебя возникли сложности. Твой папа платит мне деньги за то, чтобы я тебе помогала. Поэтому давай договоримся: если ты хочешь подготовиться к экзамену, ты не должна делать вид, что у тебя всё хорошо. С репетитором – как с врачом, чем ты честнее, тем больше шансов, что тебя вылечат.

– Ну да, – скептически хмыкнула та. – Именно поэтому вы поставили условие о двух невыполненных тестах.

– Арина, на календаре декабрь. Вы сваливаетесь мне как снег на голову. Ты ожидаемо демонстрируешь нулевой уровень знаний. У нашего знакомства есть определённая история. Что бы ты сделала на моём месте?

– Захлопнула бы дверь.

– Я пыталась, но Герман Рудольфович оказался сильнее, – со смешком призналась Юля. – Он сильнее меня. И сильнее тебя. Поэтому мы сейчас здесь. Так?

Арина тоже издала приглушённый смешок и кивнула.

– Давай попробуем ещё раз. Ты хочешь поступить в университет?

Она кивнула.

– Ты понимаешь, что не сможешь это сделать, если не напишешь биологию выше порогового значения?

Снова кивок.

– Ты понимаешь, что ты не сдашь экзамен, если не выучишь?

Арина кивнула, но с задержкой. Будто хотела возразить, но передумала.

– Думаешь, что сдашь?

– Вообще-то есть шпаргалки и телефоны.

– Так вас же досматривают.

– Ой! – отмахнулась девушка. – Да все пользуются!

– Ладно, предположим, у тебя будет шпаргалка. Но вопросы экзамена сформулированы так, что просто шпаргалки мало. Нужно разбираться, как оно всё работает. Понимаешь?

Летова преувеличенно-согласно кивнула.

– Ничего ты не понимаешь. Я каждый раз, каждому ученику это говорю. Что на экзамене задания будут сложнее, чем в сборнике. Что это будут другие задания. Что нужно внимательно читать. Что нужно думать. И каждый ученик считает, что я просто пугаю. А потом все приходят после экзамена и говорят: да. Всё было именно так. Урок извлечён. Только время уже потеряно. – Юля развела руками. – В школе ты выполняешь задания, чтобы получить оценку. А здесь – чтобы проверить, поняла ты эту тему или нет. Если не поняла или поняла не до конца, то лучше сейчас потратить время и разобраться, чем идти дальше, но с пустой головой.

– Да, конечно, – снова соврала Арина.

– У нас есть два способа запоминания. Один – зубрёжка. Это как выучить стихотворение. Представь, что ты пришиваешь к платью лоскуток, делая простой шов. На первый раз – слабо держит. На второй – уже крепче. Чем больше раз ты повторяешь, то есть прошиваешь, тем надёжнее будет держаться деталь. Но достаточно нити порваться – и всё, работа насмарку. Другой способ – это понимание.

Ученица слушала, как заворожённая, чуть склонив голову набок.