– Ну ты сравнила: молодую симпатичную себя и старую маразматичку, которая орёт, как Соловей-разбойник. У Васильевны на госпожу Летову аллергия. При одном виде включается такая сирена, что звуковой волной сносит! Понятно, почему она бывшего муженька прислала.

– Бывшего?..

– Ой, да они же в прошлом году разошлись! Летова к каждому учителю подошла и по секрету поделилась, что Ариночка очень тяжело переживает развод. Так переживает, так переживает… – Оля сложила руки свечкой и трагически покачала головой. – Не смейте огорчать! Быстренько пятёрочки в Дневник.ру нарисовали, а не то она жаловаться пойдёт на нарушение педагогической этики. Все так радовались за супруга… Как же она его, такого, отпустила?

Гордеева пыталась вспомнить, было ли у Летова кольцо на пальце, но никак не могла. Ей вообще не до колец и не до пальцев тогда было.

– Так что мужчина свободный. Хоть сейчас за ноздри и в койку, – поделилась фантазиями коллега.

– Ага. У него наверняка отбор в койку такой, что конкурс в МГУ нервно курит от зависти.

– Эх. Что ж ты на корню-то все планы рубишь! Нет в тебе сострадания к ближнему своему!

Юля улыбнулась:

– Как дочка?

Родители о своих детях могут рассказывать часами. Поэтому минут через пятнадцать Юля, взглянув на часы, откланялась, сославшись на дела.

То, что Летовы развелись, объясняло вчерашний визит.

Но мечтать о ноздрях и койке ей всё равно не следовало. Хоть и очень хотелось. Зачем себе-то врать? К тому же – ну приехал он раз, наладить мосты. А дальше его дело только деньги переводить. Хотя большинство учеников прекрасно справляются с этим занятием самостоятельно.

И всё же Гордеева с волнением ожидала вечера среды.

Арина пришла.

Вела себя на удивление спокойно. Даже уныло. Юля обычно начинала занятия с общей биологии как базы. Но в этот раз, учитывая эфемерную мотивацию ученицы, решила стартовать с человека. Но как ни крути, без цитологии никуда. Пришлось повторять клетку. А клетка – это совершенно абстрактно, потому непонятно и неинтересно. Как Юля и подозревала, эта тема, которую в школе проходили многократно, не оставила следа в хорошенькой голове Арины Летовой.

И у Юлиных учеников она задерживалась в мозгах не с первого раза.

Однако девочка кивала головой, пыталась делать вид, что думает. В общем, обычная ученица, как и большинство из тех, кто к Гордеевой приходил. Просто как правило у Юли было два года, чтобы что-то из них выковать.

После занятия Гордеева обнаружила смс о зачислении денег – сумма была, как Летов и обещал, двойная – и отправила ссылку на домашнюю работу по пройденной теме.

Следующее занятие состоялось в воскресенье.

Домашку Арина, как и ожидалось, не выполнила, сказавшись больной, хромой, беспомощной и загруженной в связи с выпуском и подготовкой к пробному сочинению.

Юля кивнула. В общем-то, всё идёт по сценарию. Ничего нового.

И, тем не менее, рассказала об эпителии и мышечных тканях. Здесь Арина немного оживилась. Уходя, пообещала, что сделает всё.

До следующей среды – мамой клянётся.

Вечер вторника катился к концу, угрожая вот-вот перейти в ночь.

Гордеева смотрела на телефон.

Если Арина придёт без домашки, Юля её развернёт. Сто процентов.

А она, скорее всего, придёт. Не назло, а потому что, если есть возможность не делать, зачем же делать?

Больше половины учеников осознавали, что все предупреждения были правдой, только на экзамене. До этого упорно считали, что всё знают и легко справятся – со шпорами, телефонами в туалете и другими приспособами и хитростью ума. А репетитор – это просто для успокоения родителей.

Дать шанс или нет?

Всё же договаривалась она не с Ариной, а с Германом Рудольфовичем. Будет не совсем честно поставить его перед фактом.

Юля открыла мессенджер, нашла всё ещё безымянный контакт, с которым переписывалась по поводу первого занятия, и настучала: «Здравствуйте. Хочу предупредить, что если до завтрашнего занятия Арина не выполнит обе домашние работы, наша с вами договорённость будет расторгнута».

Глава 9. Гром не грянет…

Герман

Вечер понедельника Герман провёл как на иголках, ожидая расспросов о новом репетиторе. Но, на удивление, Милена за разъяснениями не лезла. Видимо, те косметические процедуры, о которых так внезапно умолчала в телефонном разговоре Арина, стоили достаточно, чтобы тему не поднимать.

Любым способом.

Великая штука – информация, которая правит миром. Сегодня Арина использовала её, чтобы заткнуть рот маме. Завтра – нагнёт папу угрозой рассказать маме, кто её репетитор.

Но завтра ещё не наступило. Когда наступит, тогда Герман и будет решать завтрашние проблемы.

Но и на следующий день тема не поднималась. Более того, Милена старалась не появляться лишний раз на глаза супругу. Возможно потому, что её адвокат подал ходатайство о предоставлении банковских выписок со счетов Германа.

После этого любая встреча с женой была лишней.

В общем, не до репетитора по биологии было Герману. Деньги по напоминалке он перевёл, Арина приехала домой живая и здоровая, жаловаться не прибежала – значит, события развивались по намеченному плану. Поэтому сообщение во вторник вечером стало для Летова сюрпризом.

Вообще, что она так до этих домашек докопалась?! Герман как раз принимал решение по довольно рискованному фьючерсу, и все посторонние глупости сильно раздражали. Однако, вернувшись домой, он зашёл в комнату дочери. Та качалась в кресле-коконе носом в мобильном.

– Арина, ты сделала домашнюю работу? – строго спросил Летов.

– А? – переспросила дочь, вынув из уха наушник. – Да.

И сунула наушник обратно, видимо, считая, что разговор закончен.

– А биологию?

Повторив процедуру, она ответила:

– Биологии у нас завтра нет.

– А репетитор?

– Ну это я завтра сделаю! – традиционно отмахнулась Арина.

– Ты помнишь, что Юлия Игоревна говорила о домашней работе и занятиях? Ты одну уже не сделала.

– Пап, ну что такого? Потом нагоню!

– Арина!

– Пап, я завтра всё быстренько сделаю. Ну там тык-тык-тык. У меня уже шарики за ролики заезжают после русского.

Дочь снова проделала ту же процедуру с наушником, жадно пялясь на черноволосую тётку на экране.

– Арина, выполни работу. Сейчас, – с явным предупреждением в голосе процедил сквозь зубы Герман.

– Через пятнадцать минут. Я досмотрю.

– Арина!

– Ладно, ладно… – скуксилась дочь, сморщив лицо в куриную попку.

Если она рассчитывала на то, что отцовское сердце дрогнет, то зря. Дрогнула рука, потянувшись к ремню. Но опустилась на место.

Удовлетворившись победой, Летов отправился в кабинет.

Кружка вечернего чая уже стояла на столе, когда телефон Германа вжикнул вибрацией. От репетиторши прилетела картинка.

«Красными – неправильные ответы, жёлтыми – частично правильные, зелёными – верные, – стояла подпись под ней. – Работа написана на два».

«Позвольте, Юлия Игоревна, правильных ответов – почти треть. И частично правильных почти столько же. „Удовлетворительно“ здесь определённо есть», – лениво возразил Летов.

«Герман Рудольфович, мы с вами не на уроках, где главное – отсидеть. Проверочная показывает, что Арина не усвоила тему. А ей с этой темой выходить на экзамен. К которому от выученного у неё останется в лучшем случае половина. Это неуд. Если вторая работа будет выполнена так же, в среду ваша дочь может не приезжать».

Да эти бабы сговорились, блин, все – его бесить!

Герман оторвал от стула потяжелевшее к вечеру седалище и направился к дочери.

Та, ожидаемо, качалась в коконе, прекрасная в своей безмятежности.

Она всё напишет! Всё сделает! Взрослые нужны только для того, чтобы создавать проблемы там, где их нет в помине!

– Арина, ты написала работу на «неудовлетворительно», – уведомил Герман.

– Пап, нормально я всё написала! Я же говорила, что она будет придираться!

– В данном случае я согласен с репетитором. – Летов придал голосу суровости.

– Да её невозможно написать нормально! – возмутилась дочь. – Там тема совершенно ненормальная.

– Хорошо. У тебя есть вторая работа. Постарайся. – Последнее слово он сказал особенно выразительно.

Повторив пантомиму, Арина направилась к столу.

Герман оставил дверь открытой в качестве безмолвного «Я за тобой наблюдаю» и пошёл на кухню. С бутербродом и свежей порцией чая он снова прошёл мимо дочери и заглянул проверить, как дела. Та сидела на страничке с заданиями и пыхтела над решением. Герман уже собирался восвояси, как на звук Арина обернулась и быстренько переключилась в другую вкладку, издалека – один в один. На чём и погорела.

Не наработала пока жизненного опыта: не суетись под клиентом. И тем более – перед ним.

Герман двинулся на дочь с видом Джека-Потрошителя.

– И что ты там закрыла? – вкрадчиво вопросил он.

– Ничего. Так. Проверяла кое-что. Смотри. – С видом бывалой врушки она переключилась в соседнюю вкладку того же ресурса. – Просто разбираю теорию.

Герман кивнул и собирался уходить, как в его голове совместилось содержимое одной страницы и другой.

– Так. – Он поставил свою ношу на стол и забрал у дочери мышку.

Переключился в первую. Потом во вторую. Во второй действительно была теория.

И правильные ответы.

– Арина, ты ничего не хочешь мне объяснить? – Герман склонил голову набок.

– Папа, я разбиралась! Ну правда! Почему ты мне не веришь!

– Оскар твой. Можешь забирать с полки. Теперь объясни мне, почему ты не решаешь сама.

– Это очень сложно, – поджала губы Принцесса.

На горошине.

Летов молчал, ожидая, что будет дальше.

– Я вообще ничего не понимаю! – закончила дочь.

– Ясно.

Как ни неприятно это было признавать, но жена была права.

А заведующая кафедрой – нет.

Видимо, всех хороших специалистов и правда разобрали.

Герман набрал госпожу Гордееву, чтобы сообщить ей пренеприятнейшее известие.

– Здравствуйте, Юлия Игоревна, – начал он, намереваясь оторваться за весь свой полетевший коту под хвост день. – Вынужден сообщить, что мы ошиблись с выбором!

– Добрый вечер, Герман Рудольфович, – радостно ответила репетиторша. – Счастлива, что мы сошлись во мнении. Приятно было познакомиться.

То есть как «счастлива»?! Вообще-то, в представлениях Германа, сейчас Гордеева должна была испытывать вину и горечь разочарования! А не вот это всё.

– А мне – неприятно. Я надеялся, что моя супруга ошиблась в вас.

– А она не ошиблась? – В тоне собеседницы зазвучала сталь, упоением отзываясь в душе Летова.

– На мой взгляд, самый неприятный тип педагога – тот, который даёт одно, а требует совершенно другое! – припечатал он.

– О-о-о! – насмешливо протянула Гордеева. – И на основании чего вы делаете вывод, что я спрашиваю не то, что даю?

Дзынь. Дзынь. Шпаги противников схлестнулись в смертельной схватке.

– Арина ничего не вынесла из ваших занятий!

– Ну знаете! – фыркнула училка. – Учёба – дело такое. Один приносит гранит науки, другой должен его взять и – вынести! – Она сделала дурашливо-восторженный акцент на последнем слове.

Дзынь. Дзынь.

Натянутая струна души дрожала от предвкушения битвы.

– Объяснять нужно просто лучше!

– А я плохо объясняю?

– Да!

– Вот на самом деле я очень надеялась, что вы откажетесь. Помните? «Нервы. Свободное время». Но когда меня обвиняют в некомпетентности, причём совершенно необоснованно, – это задевает. Давайте проведём эксперимент. На следующее занятие вы приедете вместе с Ариной. И после этого оба попробуете выполнить тест. И проверим, в чём дело: в моём неумении объяснять или в неумении Арины учиться?

Самое время было сказать: «Спасибо, нет. Мы уже дали вам шанс, вы его проимели. За мои деньги». Но для этого нужно было иметь холодную голову.

А у Германа прямо сейчас она была горячая.

– У меня нет времени на ваши занятия!