Юлия Крынская: После развода. Уроки любви для взрослой девочки

Глава 1

Люба

– Не женщина, а гружёный верблюд, – ворчу себе под нос, ступая на платформу.

Подруга дочери, с которой я полгода назад застала своего муженька, накануне прислала мне фото с их свадьбы. Она состоялась вчера в особняке, где наша семья прожила двадцать лет. Я теперь к богатствам мужа не имею никакого отношения и не жалею об этом. Дело не в деньгах.

Рыдая вчера на плече подруги, я решила, что следующим днём отправлюсь на родительскую дачу, милостиво нетронутую моим благоверным во время развода.

Эдик, мой бывший муж, позвонил почти сразу, как ко мне прилетели фотографии. Я ответила на автомате.

– Белый тебе не к лицу.

– Здравствуй, Люба. А откуда ты знаешь, что я в белом? Подсматриваешь из-за угла?

Меня аж передёрнуло.

– Твоя мокрощёлка поделилась радостью.

– Мальвина проказница, – муж засмеялся раскатистым басом.

Мне раньше нравился его низкий голос, а сейчас бесит до дрожи. К тому же, Эдик явно уже принял на грудь.

– Я не поняла. Вы оба ждёте поздравлений?

– Мне было бы приятно. Но я просто позвонил. Вспомнил нашу свадьбу.

– С чего вдруг?

– Да я в том же загсе расписывался сегодня.

Желания продолжать разговор не было, но я настолько обалдела от наглости сладкой парочки, что плюхнулась на табурет, прикрытый газетой, словно кто-то мне саданул дубиной под колени. Взглядом уткнулась в стену, наполовину поклеенную обоями. Очередной лист, раскатанный на полу, ожидал щедрой порции клея.

Мы с Эдиком развелись два месяца назад. На полученные при разводе деньги я купила трёшку в спальном районе и затеяла ремонт. Делала всё сама, чтобы хоть как-то отвлечься.

– Всё? – Я включила громкую связь и снова взялась за работу. Дрожащей рукой обмакнула валик в клей и прошлась им по обоям.

– Что всё?

– Ты что-то ещё хотел сказать? – пропыхтела я. Говорить в наклонном положении оказалось совсем неудобно.

– А ты там будто сильно занята. Буровы говорят, что ты так и киснешь одна.

– Так и говорят?

– Так и говорят.

– А тебе-то что за боль?

– Знаешь, Люба! У Мальвины и правда мокрая щёлка. Для меня. Всегда. Тебе бы взять у кого-нибудь несколько уроков. А то так и уйдёшь в закат с кошкой в обнимку. Вон, одышка у тебя уже, да и сорокет не за горами.

Фу! Перед глазами нарисовался однажды увиденный ощипанный передок его любовницы. Мальвина так и осталась тогда лежать на столе с распахнутыми ногами, когда Эдик отскочил от неё, как ошпаренный. Похоже, картина маслом врезалась в память навсегда.

Переживания мужа за мою «унылую» судьбину развеселили меня. Я выпрямилась и потёрла поясницу.

– Да, старость не радость. Тебе бы тоже поберечься. Полтос скоро.

– Мне всего сорок четыре.

– А мне всего тридцать девять. Ты про какие уроки лаешь-то?

– Я не лаю, а говорю! – вспылил Эдик. – Я про секс, если что. Раскрепощённей надо быть. Пробовать что пожёстче. Кино хотя бы посмотри немецкое.

– А, ты про это? Да, других мужиков у меня не было, а из тебя учитель никакой, – нанесла я ответный удар. – Ты так потел и краснел, я боялась, что тебя удар хватит.

– Ну ты и сучка!

– Сучка у тебя сегодня в паспорте отметилась. На сколько ты её старше? На двадцать пять?

– И чего?

– Ничего! Смотри как бы она на кого другого не протекла, пока ты тут со мной лясы точишь. Извини! Мне пора.

Запоров лист обоев, я свернула работу. После очередной порции грязи, пролитой на мою душу, мне требовался глоток свежего воздуха и хорошего вина. Редко, но я позволяла себе расслабиться.

Катя приехала ко мне, утопила меня в своих пышных объятиях, и мы с ней сделали тот самый глоток. В пределах разумного, само собой. Поплакали, я над потерянные с мудаком мужем годы, а она над племянником, который по завершении контракта вернулся совсем другим домой. Потом нашли над чем можно улыбнуться в этой жизни, а на утро я, с моей обожаемой кошкой, отправилась за порцией так необходимого мне свежего воздуха. Благо, удалённая работа дизайнером мне это позволяла

Ремонт я решила приостановить, вот уж что точно никуда не денется. А за городом одиночество ощущается не так остро. Кисну я! Нормально обо мне бывшие приятели говорят. Буровы приняли сторону мужа. Это и не удивительно. Сам Буров разводился трижды и всякий раз брал себе девочку помоложе. Никогда его не любила. Кобель – пробы негде ставить.

И ничего я не кисну. Просто ушла в добровольный затвор, чтобы разобраться в себе и познать новую версию вмиг повзрослевшей девочки Любы, вытащившей осколки розовых стёкол из глаз.

До вокзала я ехала на такси, беспечно радуясь июньскому солнышку, а вот пока дошла до платформы, по-настоящему вспомнила, что такое жарко. Дача давно стоит заколоченной и рассчитывать на что-то годное там не приходится.

Поэтому через плечо у меня висит сумка с деньгами и документами, на шее сумка с ноутбуком, в одной руке болтаются пакеты с продуктами и одеждой, а в другой – переноска, где с царственным видом возлегает Гуччи, изящная кошечка породы сфинкс.

Словно ветер проносится рядом, и некто выхватывает у меня переноску.

– Давай помогу! – Гора мышц в чёрной кенгурухе и в джинсах, чуть обогнав меня, притормаживает и поворачивает голову в мою сторону. Хочу рявкнуть на наглеца, но взгляд холодных синих глаз, и жёсткие черты лица, меня лишают речи. Парень поправляет кепку на голове и кивает в сторону поезда. – Идём. Сейчас двери закроются.

Незнакомцу на вид не больше тридцати. Ведёт же себя как неандерталец. Проглатываю нравоучения по вопросам этикета и молча вхожу в вагон.

– Пойдём в начало поезда, там посвободнее, – не церемонится со мной парень, опаляя взглядом мои ноги, живот, грудь. И я ругаю себя за то, что надела платье, вместо привычных футболки и джинсов. Привычка ездить на машине расслабила меня в плане выбора нарядов. Незваный помощник чуть наклоняется и ко мне. – Давай свои сумки.

– Да мне и здесь нормально, – мямлю я.

Парень зависает взглядом в глубоком вырезе моего платья, вгоняя меня в краску. Я не знаю, как прикрыться. От сбившегося дыхания, грудь грозится упругими мячиками выпрыгнуть наружу. Я последние годы стеснялась её, она была слишком большая, а после кормления двойняшек соски совсем уплыли вниз. Не знаю, кто как реагирует на расставание с мужем, но я быстро сдала необходимые анализы и отреставрировала грудь. Наверное, назло Эдику, который называл её не иначе как бидонами. Сегодня впервые надела это чёртово платье без лифчика. Захотелось ощутить свободу движения.

Сзади раздаётся недовольное старушечье кряхтение.

– Что раскорячились посреди прохода?

– Иди за мной, – выдыхает парень и забирает у меня сумки.

Глава 2

Люба

Ничего не остаётся делать, кроме как идти следом за ним. Но мне кажется, будь я обвешана десятью пакетами, я бы всё равно двинула следом за этим нахалом. Ловлю себя на мысли, что не свожу взгляд с его задницы. То ли полгода воздержания дают о себе знать, то ли другая причина, но мне безумно интересно, что за квадратные коробочки рельефом проступают в задних карманах штанов парня.

Миновав четыре вагона, он выбирает две свободные лавки друг напротив друга, ставит переноску на пол, а мои пакеты на полку. Задравшаяся кенгуруха оголяет загорелую спину и белую резинку трусов с надписью над кромкой джинсов. Теперь я знаю какой марки парень носит трусы. Кхм, зачем я отложила это в память?

Он поворачивается ко мне и кивает на лавку.

– Садись.

Прежде чем сесть сам, парень достаёт из задних карманов две запечатанные упаковки презервативов, перекладывает их в карманы кенгурухи. Мы шлёпаемся на лавки одновременно, причём я от удивления и подступившей тревоги. К моим щекам приливает кровь. Не знаю, куда и зачем едет этот парень, но кроме презервативов у него походу ничего больше с собой нет. Ну, может быть, ещё в кармане кенгурухи болтается телефон.

Так, стоп! Я слишком много думаю о незнакомце, который просто донёс мои сумки.

– Спасибо, что помогли, – наклоняюсь, чтобы поставить переноску с кошкой между ног и, выпрямившись, сталкиваюсь с восхищённым взглядом парня. Мне, конечно, льстит, что в глазах молодого красавчика читается откровенное желание и восторг, но мне очень неловко от таких безмолвных комплиментов.

Некоторое время я пытаюсь смотреть в окно, потом изучать пассажиров, чудом вспоминаю, что у меня есть такая вещь, как телефон. Достаю его из сумки и открываю любовный роман, которых за последнее время перечитала великое множество.

Но сосредоточиться на параллельной реальности не получается, мне тоже хочется получше рассмотреть парня. Внешность у него киношная, но его красота мне кажется обманчивой. Слишком звериные повадки и взгляд у него. И с манерами не очень. Не знает, что незнакомым людям, а тем более тем, кто старше тебя положено говорить «вы». Моим детям по девятнадцать лет. но я не представляю, чтобы они кому-то тыкали старше себя.

Ехать мне долго, успею провести воспитательную работу. Убираю телефон в сумку и поднимаю взгляд на парня.

Он словно только этого и ждёт.

– Ты очень красивая.

– Спасибо, – сглатываю я и опускаю взгляд на его руки. Закатанные рукава позволяют рассмотреть их до локтей. Пальцы длинные, с ухоженными ногтями, но сами руки крепкие, загорелые, с крупными венами. Кенгуруха обтягивает бицепсы, которые мне при желании и не обхватить. Пламенная речь о правилах этикета застревает в горле.

Парень меня снова опережает.

– Богдан.

– Очень приятно.

– И это всё? – словно тщательно нарисованная художником, бровь Богдана приподнимается.

– Люба.

– Лю-ба, – повторяет Богдан моё имя по слогам. – Звучит так же вкусно.

– Так же как что? – напрягаюсь я.

– Как ты сама.

– Не слишком ли смелый комплимент для пяти минут знакомства.

– Я говорю то, что вижу, ощущаю. От твоих волос вкусно пахнет, ты вся вкусная. Выглядишь очешуительно. Врать не в моих правилах. Ни в начале знакомства, ни в конце.

Сижу не зная, как на всё это реагировать. Спорить с ним вкусная я или нет точно не стоит. Я не Гуччи и не намываю себя языком. Хм, почему бы не поговорить о животных. Вполне себе нейтральная тема.

– Её зовут Гуччи, – киваю на переноску между ног.

– Хорошая у тебя киска, лысая такая, – склонив голову набок, Богдан то ли смотрит на Гуччи, выглядывающую из-за решётки, то ли немного выше. Уголки его губ подрагивают. – Я бы её погладил.

– Она не очень любит незнакомцев, – Машинально одёргиваю подол и прикладываю ладони к пылающим щекам. Сменила тему, называется. И как выруливать теперь? Надо вообще как-то намекнуть, что я не девочка, чтобы со мной такие разговоры вести.

– Вы, наверное, к девушке едете? – Блин! Хотела сказать к бабушке, а с губ слетело совсем другое.

– У меня нет ни девушки, ни жены, Люба. Но мне интересно, почему ты так решила?

– Я хотела сказать к бабушке.

– Но сказала к девушке, – Богдан подмигивает мне. – Оговорка по Фрейду? Хотела узнать в отношениях я или нет?

Вот и провела воспитательную беседу. Пожимаю плечами и разве что не фыркаю.

– Мне абсолютно всё равно, есть у вас отношения или нет.

– Мне тоже всё равно замужем ты или нет…

– Вот и поговорили, – это прозвучало как пощёчина.

– Не перебивай! Всё равно, потому что если мне понравится женщина, она станет моей.

Глава 3

Люба

– В вас ещё говорит юношеский максимализм, – несу я полную дичь. Богдан мне уже не кажется таким уж молодым парнем. Передо мной самый что ни на есть мужчина, со своим мнением, желаниями… Если, конечно, не трындит. Но, глянув в его глаза, я осекаюсь на этой мысли.