Регина быстро установила, что знание иностранных языков и оценки по ним, как выставляемые официально учителем, так и негласно в группе, в которой она язык учит, тоже имели огромное значение для репутации студента МГИМО. Помимо статуса родителей, конечно…

Чем у тебя лучше было, по общему признанию, с языками, тем легче было общаться со всеми. В принципе, она думала, что это вполне можно понять. Если тут готовят дипломатов, то как можно стать успешным дипломатом без знания иностранных языков? Так что с этой стороны вопросов у неё не было, логика тут полностью присутствовала.

Ещё важно, конечно, было модно одеваться. Хорошо, что пока она с достаточно состоятельными мужчинами жила, смогла приодеться как следует. По идее, на этот учебный год этой одежды ещё хватит, хотя тут всё равно очень рекомендуется для того, чтобы завоевать авторитет повыше, менять хорошую одежду почаще и приходить время от времени в новом.

Впрочем, опробованный рецепт, как решить эту проблему, у неё уже есть. Почему бы снова не завести себе мужчину постарше с деньгами и положением и озаботить его этой задачей? Но не в этом году точно.

В этом году она должна как следует выучить английский и подтянуть свой итальянский язык до приличного уровня, чтобы входить в число лучших студентов по владению этими языками. Вот тогда уже можно немножко будет расслабиться и заняться добыванием постоянно дефицитных денег.

Регина бросила взгляд на часы. Преподавательница что-то запаздывала уже на минуту. Раньше такого не случалось. Изольда Васильевна была очень пунктуальной женщиной. Она ещё им и лекции постоянно читала на эту тему, твердя, что точность для дипломата – одна из важнейших вещей, и они должны её постоянно демонстрировать во всём, не только при посещении занятия.

Бросив взгляд на вход в аудиторию, Регина заметила, что преподавательница всё же пришла, совсем немного опоздав. Но тут её взгляд упал на молодого человека, который заходил вслед за Изольдой, о чём-то оживлённо с ней разговаривая, пока она ему благосклонно улыбалась.

И Регина похолодела. «Да нет, нет, это невозможно. Не может этого быть. Что тут делать Витьке Макарову из компании Ивлева? Как такое вообще возможно? Он же учится на третьем курсе экономического факультета МГУ. Что он забыл в аудитории второго курса МГИМО?»

Регина потрясённо наблюдала за тем, как Изольда прошла вместе с Макаровым до своей кафедры, а потом захлопала в ладоши, привлекая внимание студентов. Все уже собрались, прекрасно зная, что Изольда очень не любит тех, кто опаздывает, так что всякий шум, хотя он и был достаточно небольшим, в аудитории тут же стих.

– Ребята, хочу вам представить нового студента. Он будет учиться с вами с этого дня. Это Макаров Виктор. Виктор, расскажи, пожалуйста, группе, что-нибудь о себе.

Регина запомнила Макарова стеснительным пареньком, который обычно больше отмалчивался, чем болтал о чём-то, но тут он, к ее удивлению, развернувшись к аудитории, дружелюбно улыбнулся и сказал:

– Здравствуйте, товарищи! Как уже сказала Изольда Васильевна, я буду учиться с вами. Раньше я был студентом экономического факультета Московского государственного университета, но решил перевестись к вам сюда, в МГИМО, чтобы изучить языки и, возможно, тоже задуматься в будущем о карьере дипломата.

Опасаясь, что взгляд Вити упадёт на неё и он её тут же узнает, Регина наклонила голову. Хотя, впрочем, что ей дадут эти увёртки? Невозможно, чтобы, даже несмотря на небольшие изменения её внешности, Макаров, обучаясь с ней в одной группе, не узнал её. Фамилия-то у неё прежняя осталась, как и имя.

Даже если она сегодня притаится, и не пойдет выступать с подготовленным докладом, это ее не спасет. Достаточно будет в следующий раз быть вызванной преподавательницей, и Макаров, даже если сразу её и не узнал, услышав про Регину Быстрову, конечно же, тогда уже точно её узнает без малейших сомнений.

А что будет дальше? Как вообще это произошло? Какого чёрта Витьке вдруг захотелось учиться именно здесь, на втором курсе с ней? Может ли это быть какой-то ловушкой, организованной для неё тем же самым Ивлевым?

Макаров тем временем сел на указанное преподавательницей место, и занятия начались. Минут пять Регина вообще не слышала ничего вокруг себя, пытаясь понять, что же происходит, и посматривая мельком на Макарова, который сидел метрах в двадцати от неё, слегка сбоку, на втором ряду.

Изольда Васильевна уже перешла на английский – во время своих занятий она русский язык не использовала. Затем немножко пришедшая в себя Регина услышала, как она вызывает Макарова по той самой теме, по которой она сама хотела вызваться выступить и по которой так тщательно готовилась.

«Понятное дело», – подумала она. – «Изольда хочет проверить, достаточны ли знания Макарова». Это явно также было интересно всем остальным студентам, поскольку в аудитории тут же стихли даже незначительные шёпотки на задних рядах. Конечно, всем было интересно, знает ли английский язык парень, который не учился до этого в языковом вузе.

Макаров безмятежно встал и начал рассказывать про Continuous Perfect на английском языке, да с таким безупречным акцентом, что минимум половина аудитории, судя по лицам, испытала острое чувство зависти. Такой акцент был только у тех, кто окончил лучшие языковые школы Москвы или жил с родителями-дипломатами за рубежом, в англоязычных странах, где и выучил так язык.

«Ну да, батя же у Макарова – первый замминистра иностранных дел», – несколько запоздало вспомнила Регина. «А может быть, этим всё и объясняется, почему он всё же здесь оказался? Тогда в этом нет никакой западни для меня, это просто злосчастное совпадение, которые случаются».

Но теперь самое важное – как он на неё отреагирует, узнав, что она вместе с ним учится. Потому что если он разболтает всё обо мне, то с моей репутацией в группе будет полностью покончено. Можно будет даже больше не пытаться завоёвывать расположение других ребят, нужно будет просто тихонько ходить на занятия серой мышкой да пытаться произвести хорошее впечатление на преподавателей, надеясь, что они всё же не узнают от студентов о её прошлом…

Нет, у неё нет другого выхода, как попытаться с Витькой переговорить и попросить молчать, как она уже сделала это с Ивлевым. Мало ли, снова прокатит.

Глава 4

Москва, квартира Алироевых

С того дня, когда Поля обнаружила, что из-за своей забывчивости оставила почтовый ящик сына переполненным, она регулярно забирала всю корреспонденцию каждые три дня.

И вот, спустившись сегодня к ящику, она обнаружила среди газет очень даже знакомый ей конвертик. Именно в таких были те приглашения на приемы в посольства, что раньше пришли.

«Надеюсь, это приглашение будет на попозже, когда Паша уже в Москве будет», – подумала она.

Прихватив конверт и газеты с собой, дома, как и велел Паша, распаковала конверт, мало ли там что срочное. На столе оказалось приглашение в посольство ГДР на завтрашний вечер…

«Эх, жаль, всё же, что Паша не сможет посетить прием, надо позвонить немцам, сказать, что его не будет», – Поля уже поднесла руку к аппарату, чтобы набрать тот самый номер, что был указан на приглашении, как вдруг вспомнила слова Тараса, что дипломатам в принципе не так важно, чтобы пришёл именно тот, кто был приглашён. Им гораздо важнее, чтобы гостей было полно, и они вели себя прилично.

«Завтра в шесть вечера, – прикинула она, – с Ахмадом можно договориться, чтобы он прямо в посольство с работы приехал».

Один только вопрос – кто с ребёночком моим посидит? Хотя тоже без проблем. Анну с Загитом можно попросить, они на двоих шестерых детей подняли, несколько часов за моим присмотрят. Тем более подрос уже… Оставался только самый главный вопрос, а точнее сразу три – платье, туфли и сумочка.

К счастью, благодаря длительной дружбе с Никифоровной, платьев у Поли хватало, да большинство из них импортных. А за эти несколько месяцев ей ещё и удалось похудеть до своих прежних размеров, к полному своему восторгу, сама не ожидала. Так что она тут же бросилась разбирать гардероб и примерять платья, в поисках подходящего, а затем обувь искать, и прикидывать, где причёску сделать.

Туфли она у Галии возьмёт те самые, в которых та ходила на недавний японский приём… Хвасталась, что многие женщины из Советского Союза от её туфель глаз не отводили. И сумочка у нее маленькая есть к этим туфлям подходящая, тоже дома лежит…

А затем Аполлинария вспомнила, что и адрес того парикмахера, которого Галия перед приёмом посещала, у неё же тоже имеется. Записывала куда-то, надо будет поискать и точно найдет. Записи всяких полезных вещей она никогда не выбрасывала. Надо будет сегодня же вечером к ней и сбегать, договориться, чтобы перед самым приёмом сделали причёску, а иначе растрепаться может.

Только Аннушка так с работы рано не придёт… Ну, авось повезёт, и у Загита этот день свободен будет. Он же длинные смены дежурит. Ну, если нет, то часик посидеть кого-то всегда найти можно будет с ребёнком. Не каждый день ведь шанс выпадает в иностранное посольство сходить, так что причина очень уважительная.

Аполлинария хотела позвонить Ахмаду на работу, порадовать его своей задумкой, но потом решила обождать, вспомнив предостережение Тараса, что все эти вещи поменьше обсуждать надо что на людях, что по телефону.

Вот придёт домой, тогда его и порадую своей сообразительностью. Что же, это в самом деле другие люди ходят на приёмы, а они от такой возможности просто так возьмут и откажутся… Есть всё же какая-то польза от Тараса.

Костюм у Ахмада, галстук, туфли чёрные – всё у него в полном порядке, готовился же к работе в министерстве. С этой стороны никаких проблем не ожидается, и причёска у него тоже в порядке.

Ему вообще по поводу, как одеться и собраться в посольство, волноваться нет нужды. «Хорошо же мужикам», – вздохнула Аполлинария.

***

Москва, МГИМО

Витя Макаров готовился к тому, что в группе, в которую он придет учиться, смогут разузнать о том, что его отец – первый заместитель министра иностранных дел. Это, кстати, была одна из причин, почему он так упорно раньше отказывался идти учиться в МГИМО.

Человек по натуре скромный, избегающий лишнего внимания, он боялся того, что, обучаясь в профильном вузе, где готовят дипломатов, станет окружён кучей льстецов. Которые будут пытаться с ним подружиться или хотя бы примазаться к нему в надежде на то, что его отец после окончания вуза поможет им занять лакомые позиции в МИДе и посольствах за рубежом.

Именно отец, кстати, когда он был помладше, сам, видимо, не подумав о последствиях такого разговора, заложил в него этот страх. Ему тогда было всего четырнадцать лет, а он принялся рассказывать ему, как важно избегать льстецов во время учебы в МГИМО. Именно после того разговора у него появились первые сомнения о том, стоит ли ему вообще идти в это самое МГИМО…

Правда, он не ожидал, что его раскусят сразу же после первой пары. Поэтому когда какая-то смутно чем-то знакомая девушка с короткой стрижкой уверенно подхватила его под руку – он даже сказал бы, нагло подхватила – и потащила его в сторону от всех в коридоре, он сильно ошалел. Быстро что-то началось…

Это что, вот теперь всегда так будет? – недовольно подумал Витя, но вырываться не стал. Девушка всё же, выглядело бы это очень комично, если бы он на глазах у всех устроил бы схватку с ней в коридоре.

А затем нахальная девица развернулась к нему, и он понял, почему та показалась ему знакомой. Перед ним стояла Регина Быстрова собственной персоной. Просто короткая стрижка настолько сильно изменила ее, что поначалу Виктор даже и не догадался, что это его бывшая печально известная однокурсница из МГУ.

– Регина? – удивлённо спросил он, выпучив на нее глаза.

– Да, это я, – ответила та, выдав какую-то явно вымученную улыбку. – Могу я попросить тебя, как мужчину, не рассказывать никому о том, что мы вместе с тобой в МГУ раньше учились? Ты же не из тех, кто будет марать имя девушки всякими сплетнями? Правда?