Несколько секунд Витька пытался переварить сам тот факт, что та самая скандально известная Регина Быстрова будет учиться вместе с ним в МГИМО. Вовсе не таких знакомств он здесь искал, честно говоря. На этой же девушке, а вернее, шалаве, клейма ставить негде. Но как она с ним заговорила, прямо как в каком-то бульварном романе из XIX века!

– Регина, я не сплетник, конечно, – сказал он. – Но ты же тоже пойми, что сплетни – это недостоверная информация о человеке. А то, что я знаю о тебе, на сто процентов достоверно. Так что да, я нормальный мужчина, ложные слухи распускать не стану. Но уточни тогда, ты просишь от меня не сплетничать или не распространять достоверную информацию о твоём весьма специфическом прошлом в качестве содержанки богатых женатых мужчин, и организатора всяких печально закончившихся интриг против моего лучшего друга Павла Ивлева?

– Послушай, Витя, ты веришь в то, что человек может полностью исправиться после того, как в юности накосячил? – зачем-то взяв его за пуговицу, начала горячо говорить Регина. – Да, было такое. Ты прав, я много глупостей наделала, но сейчас я пытаюсь начать всё сначала в другом вузе. Витя, ты же не сволочь какая-то, которая не позволит человеку использовать второй шанс, который у него появился?

Голос её при этом подрагивал, а глаза заблестели. Витька, наверное, даже бы расчувствовался, если бы с его точки зрения такие, как Регина, просто-напросто не способны были исправиться. Они и с Пашкой Ивлевым не раз её обсуждали в самые горячие моменты её интриг против него. И сошлись в одном мнении, что таких только могила перевоспитать может. Так и будут всю молодость из постели одних женатых мужчин в постели других перепрыгивать. А потом всё это может для такой стратегии закономерно печально закончиться, когда больше никакой красоты и молодости вовсе не останется.

Но тут он начал думать совсем о другом. А как это, собственно говоря, Регина смогла после всего того, что с ней произошло, когда её вывели на чистую воду, из комсомола и МГУ выгнали, оказаться на втором курсе элитного факультета, где готовят будущих дипломатов Советского Союза? Ведь это же главное во всём, что с ней произошло, – тут же сообразил он. Сам он лично был уверен, что после всего того, что она сотворила, никогда её уже не увидит, что уедет она после отчисления из МГУ куда-нибудь подальше, где никто не знает про её позор. Но вот такого поворота он никак ожидать не мог.

Приняв его задумчивость за колебания, Регина вдруг прижалась к нему и зашептала хриплым голоском:

– Витя, если ты молчать будешь, я на всё готова. Повторяю, на всё…

Витьки почувствовал, что близость молодой красивой девушки и этот её хрипловатый голосок подействовали на него совершенно определённым образом, каким на него раньше только Маша действовала, когда он её в кои-то веки приобнимал или целовал в щёчку. Потрясённый этим открытием, он тут же оттолкнул девушку от себя и только потом сообразил, как это может выглядеть со стороны. Студенты же ведь разбрелись по всему коридору, далеко не все ушли после пары куда-нибудь по своим делам. Быстро осмотрелся – вроде пронесло. Никто на них не пялился…

Он торопливо сказал Регине подрагивающим от волнения голосом:

– Ты эти свои штучки брось! Мне от тебя вообще ничего не надо, поняла? Дай мне подумать хоть как следует. Навалилась на меня вот так внезапно, как призрак из прошлого. Просто сгинь с моих глаз и больше не попадайся на них как можно дольше. Договорились?

Надо с отцом посоветоваться, тут же решил Витька, шагая обратно к аудитории и потрясённо качая головой.

«Ничего себе новости», неожиданно для себя он повторил мысленно ту самую фразу, что от Лёхи Сандалова услышал, когда ему рассказал, что уходит из МГУ. Как-то застряла она у него в памяти, получается. Но все-таки, как же Регина смогла попасть сюда на учёбу?

***

Куба, Варадеро

Приехавшая утром со стрельбища «Волга» подхватила нас без всяких вопросов вместе с Дианой и с Фирдаусом.

Быстренько добрались до стрельбища. По приезду сразу подошёл к одному из инструкторов, единственному из всех говоривших на русском языке уточнить, будут ли проблемы, что сегодня нас четверо. Хуберто велел к этому инструктору обращаться по любым вопросам, когда его самого тут нет. А его как раз и не было.

Тот белозубо улыбнулся и мотнул головой. Затем добавил, что это вообще не проблема и что мы можем вчетвером хоть каждый день приезжать при желании.

Ну а дальше прошли на стрельбище. К моему удивлению, Диана тут же схватила автомат Калашникова. Нравится ей, похоже, именно этот автомат. Интересно даже, почему?

Правда, тут же вспомнил, что она в Италии с ним сотворила год с лишним назад, а потом еще и в Латинской Америке он ей пригодился, и все вопросы отпали…

А Галия вот вообще ни разу Калашников в руки не брала. Сказала, что она на него в школе достаточно насмотрелась. Либо снайперская винтовка, либо с десяток разных пистолетов – вот её главное увлечение на стрельбище.

Удачно, кстати, вышло, что мы к этой стрельбе подошли после того, как жена долго интенсивно плавала. Хорошо руки потренировала и укрепила.

Хотя, с другой стороны, и из-за того, что дети годовалые, и их таскать приходится часто, тоже не будешь обычной субтильной барышней, которая только чашечку кофе поднять-то и может.

Так что на вид моя жена достаточно хрупкая, а с силой у неё всё в полном порядке.

Фирдаус, пожав плечами, за мной пошёл, чтобы из снайперской винтовки стрелять. Глаза нашего инструктора, правда, в этот момент были обращены совсем не на меня, а на Диану, и смотрел он на неё с каким-то прямо-таки детским восхищением. Похоже, этот парень сохнет по красивым блондинкам со всей страстью своей романтичной кубинской души.

Да, теперь полностью понятно, что Диана сюда может приезжать, когда ей вдруг захочется, без всякого дополнительного разрешения со стороны Хуберто…

Каких-то эксцессов я со стороны инструктора абсолютно не опасался. Более чем уверен, учитывая принадлежность этого полигона, что дисциплина тут строжайшая, ничего лишнего этот инструктор себе позволить не способен. А смотреть – пусть смотрит. Ничего страшного. Диане не привыкать как красивой девушке.

Мне в этот раз предложили по движущейся мишени пострелять. Ясно, что не по живой, просто мишень тащили по особой системе верёвок с блоком.

Настрелялись мы за этот день в полное свое удовольствие.

Галия, уже наученная опытом, ничего со слишком большой отдачей в руки не брала. Так что обошлась без синяков.

А Диана, конечно, уехала с большим таким синяком на плече, но абсолютно не жаловалась, была проведенным временем полностью довольна.

Посмотрев на ее стрельбу и увидев невозмутимую реакцию на полученные синяки, инструктор совсем поплыл. С таким выражением лица провожал нас, что мне аж смешно стало. Словно всю жизнь думал, что идеальных женщин не бывает и тут вдруг встретил ее во плоти.

– Не зря сюда к вам приехали, – сказала Диана мне, когда ехали обратно в отель. – Океан и стрельбище – великолепное сочетание. Давай в таком режиме проведём следующие четыре дня.

– Только так: океан и стрельбище, никаких экскурсий куда-нибудь в ту же самую Гавану? – спросил Фирдаус, делая отчаянные глаза и пытаясь подать мне сигнал «sos». – Мы же никогда раньше не были на Кубе, и не факт, что снова сюда когда-нибудь приедем.

– Ой, да зачем эти экскурсии? – махнула рукой Диана. – После Рима, в котором здания, которым пару тысяч лет, чем нас в этой Гаване смогут на этом фоне удивить, сам подумай?

Ну, в принципе, если из такого подхода исходить, то Диана была совершенно права. На фоне Рима подавляющему большинству регионов мира удивить особо нечем. По Риму это верно, – я и свои собственные впечатления прекрасно помню по той же самой Колонне Траяна и другим архитектурным памятникам. Глядя на всё это, действительно чувствуешь, насколько скоротечна человеческая жизнь… Ну ладно, смысл мне философствовать на эту тему, учитывая, что с моей скоротечной жизнью всё обернулось чрезвычайно необычно и интересно.

Так что к расстройству Фирдауса мы с женой в целом Диану поддерживали. Таскаться часами по жаре на экскурсиях большой охоты не было.

На стрельбище мы в тот день достаточно долго задержались. Приехали сильно уставшие, примерно к половине второго.

Генерал с Валентиной Никаноровной тут же нам детей скинули и махнули в Гавану.

Нашли они, конечно, едва только спросив на рисепшене, целую кучу экскурсий. Местные жители, у которых имелись свои машины, были готовы в этом всегда помочь редким постояльцам гостиниц. Делились, скорее всего, с администратором на рисепшене. Ну так это дело обычное и понятное.

Так что всё, что нам осталось, – это пойти в ресторан, потом вернуться в номер, детей спать уложить, да поиграть потом в преферанс вчетвером в ожидании, пока жара спадёт.

После этого уже пошли на пляж.

Девушки отдельно купались. Мы с Фирдаусом – отдельно. Кто оставался на берегу, тот, само собой, за детьми присматривал.

Едва наши жены ушли купаться, как Фирдаус тут же затеял деловой разговор:

– Мы сюда, на Кубу, с Дианой отдыхать, конечно, приехали и вас навестить. Но ты же, наверное, понимаешь, что я, как бизнесмен, всегда пытаюсь рассмотреть какие‑то новые возможности.

Как считаешь, учитывая, что ты тут уже достаточно серьёзные контакты в этом государстве наладил с первыми лицами, может быть, есть смысл нам и здесь каким‑то бизнесом заняться? Может, сразу и подскажешь, если так, какие‑то направления?

Ну, чего-то такого я и ожидал, конечно. Уж больно задумчиво он на меня посматривал последние часы…

– Ну, что касается «Розы Россы», то ответ однозначно – нет. С учётом блокады любые бизнес‑контакты тут же привлекут к вам внимание американцев, которые начнут преследовать ваши заводы на территории Европы. «Роза Россе» такое специфическое внимание однозначно не нужно.

Но, если создать какую‑то фирму в той же самой Швейцарии… Главное – не используйте ту фирму, которую, как Диана рассказала, на себя в Швейцарии тоже зарегистрировала. Дело уж больно в этом плане специфическое. Надо, чтобы к ней точно ничего не вело. Нужен подставной человек.

Вот тогда по каким‑то направлениям, конечно, работать можно было бы и с Кубой.

Правда, тут главная проблема – по каким, Фирдаус?

Не будешь же ты оптом сахар‑сырец вывозить отсюда и продавать куда‑то, выдавая за продукцию другой страны, чтобы не возникало вопросов по санкциям. Я вот вообще не уверен, что у них есть лишние объёмы сахара‑сырца – они же его в СССР поставляют в обмен на советскую нефть.

Что тут у них ещё есть? Гаванские сигары.

Но лично я в целом такого рода бизнесы не люблю, где на здоровье людей наживаются – рак лёгких и десятки других болезней от интенсивного курения всё же это не шутка.

Но ты, конечно, если хочешь, можешь этим заниматься через швейцарскую фирму. Правда, тогда меня уже в этом табачном проекте двадцатью процентами не привлекай – на этом я деньги не готов зарабатывать. В общем, я лично не вижу, на чём бы ты мог серьёзные деньги сделать, продавая что‑то с Кубы.

У тебя ещё несколько дней будет – походи, посмотри, прикинь. Может быть, найдёшь сам для себя какую‑то нишу…

Мои слова Фирдауса все же не обескуражили. Так быстро сдаваться он не стал.

– Может быть, учитывая, что у них непростые отношения с США и их вассалами, сюда можно какое‑то оружие поставлять выгодно? – сказал он, явно не желая отказываться от вспыхнувшей у него в голове идеи заработать и на Кубе.

– Нет, Фирдаус, – усмехнулся я, – поверь, вот на этом ты точно ничего заработать не сможешь. Этим вопросом непосредственно Советский Союз занимается, потому что Гавана – ближайший союзник Москвы. Это означает, что уж что-что, а оружие, патроны, запчасти ко всему этому самому стреляющему и взрывающемуся сюда поставляют исправно, и, скорее всего, практически бесплатно.