– Тоби Дарбридж, я никогда больше не поверю ни одному твоему слову. – Клятва должна была прозвучать яростно и гневно, но у меня потекли слезы, и я еще больше разозлилась на Тоби. Он все еще оставался нашим соседом, но уже не был одним из моих лучших друзей.

– Роуз, я не хотел, чтобы ты плакала, – сказал Тоби. Все веселье исчезло с его лица. Он выглядел очень серьезным, но мне было все равно. Слишком поздно, как говорит моя мама.

– Я тебе не верю, – огрызнулась я, точно крокодил.

– Рози, мне правда очень жаль. Слушай: проси у меня что хочешь, и я это сделаю.

– Правда?

– Ага! Что угодно.

Хм! Мне больше так сильно не хотелось плакать. Теперь полдень стал теплее, небо голубее, и я была главной!

– Все-все?

– Что угодно.

– Съешь слизняка?

– Что угодно.

– Поцелуешь мне ноги?

– Фу! Что угодно.

– Ну тогда ладно. Ты в деле!

Я огляделась. Мама высадила кусты розовых и красных роз по одной стороне нашего крошечного сада. И регулярно подкладывала под каждый пахучие лошадиные какашки. Говорила, это для удобрения растений. Вот пусть Тоби страдает! Теперь я действительно начинала получать удовольствие от происходящего.

– Набери горсть грязи из-под того розового куста.

Тоби вздохнул с облегчением:

– И это все?

– Нет. Я хочу, чтобы ты ее съел.

– Что съел?

– Грязь.

Затея ему не понравилась – ничуточки.

– Ты серьезно?

– Конечно. Съешь грязь, и я пойму, что тебе правда жаль.

Тоби подошел к ближайшему кусту. Тот был усеян темно-красными цветами, но половина лепестков осыпалась на землю, словно у розового куста пошла носом кровь или что-то в этом роде. Тоби зачерпнул горсть какашек и вернулся ко мне. У меня скрутило желудок. Фу-фу-фу! Я бы не смогла сунуть руки в эту дрянь!

– Даже не думай бросать ею в меня, – сказала я самым свирепым голосом.

– Я и не собирался, – ответил Тоби, все еще сохраняя серьезный вид.

Мы смотрели друг на друга, потом он медленно поднес руку ко рту. Наклонил голову. Его челка упала вперед и почти скрыла из виду ладони. Неужели он действительно собирался это сделать? Нет… Да! Его губы были в миллиметрах от грязи. Он открыл рот. Я рванулась вперед и ударила его по руке. Хотела выбить всю гадость, но ладонь Тоби спружинила, и грязь полетела ему в лицо. Тоби уставился на меня сквозь маску из лошадиных какашек и грязи, и мы оба разразились хохотом.

– Лучше умойся, пока твоя мама тебя не увидела, – предупредила я его.

Тоби попытался отряхнуться, но лишь втер какашки в свою футболку. Они теперь были в его волосах, на лице, на одежде – везде. Мы вернулись на кухню, но я держалась от приятеля поодаль. От него уже немного воняло. Ладно, от него сильно воняло.

– Хочешь, я расскажу, чем на самом деле закончилась история Курочки? – спросил Тоби.

– Мама уже рассказала. Их всех съела лиса за то, что они были такими глупыми.

– Тогда я расскажу тебе другую. Только… это не совсем история. А секрет – обо мне. И ты должна пообещать, что никогда никому не сболтнешь.

– Обещаю. – Мои глаза распахнулись почти так же широко, как и рот. Но тут я вспомнила о Курочке и недоверчиво посмотрела на него.

– Нет, сейчас все честно-пречестно, – запротестовал Тоби и сел на пол передо мной. – Устраивайся рядом. Не хочу смотреть тебе в нос.

Я села. Мне нравились истории Тоби.

– Я все еще на тебя сержусь.

– Справедливо. На твоем месте я бы тоже сердился. Вот почему расскажу тебе то, чего больше никто в мире не знает.

– Тоби, – не утерпела я, пока он не начал, – а ты бы правда съел ту грязь?

Он улыбнулся:

– Ну теперь уже не узнаешь, верно?

Глава 6
Сеффи

Это была одна из тех ночей. Безмолвная одинокая ночь, которую, как бы я ни старалась, не навещал сон. И вот я снова сидела в виноградно-лиловой темноте, смотрела в окно и перебирала мысли. Ночь была ясной и очень теплой для конца сентября. Я неподвижно сидела у окна, наблюдала, как загораются звезды, как листья небольшого, недавно посаженного конского каштана в нескольких метрах от дороги покачиваются в такт лишь им слышимой музыке. Все мои прежние сожаления начали кружиться в голове, как и всегда, когда я не могла уснуть. Непрошеные воспоминания вцепились в меня, заставляли вздрагивать от боли и никак не хотели отпускать. Как же мне хотелось к кому-то обратиться, с кем-то поговорить. Чтобы кто-то поддержал меня во всех моих сомнениях и страхах.

– Мамочка.

Я резко обернулась. Даже не слышала, как Роуз вошла в комнату.

– Да, милая?

– Мне плохой сон приснился.

Роуз стояла буквально на пороге, так и держась за ручку. Когда глаза привыкли к темноте, я сумела рассмотреть дочь получше, а не только силуэт. Пижамные штанишки перекрутились на талии, волосы торчали во все стороны, а круглые и ясные, как луна, глаза полнились тревогой. Тревогой, в которой лишь отчасти был виноват плохой сон.

– Иди сюда, – поманила я ее, стараясь говорить тихо.

Не хватало только разбудить Мэгги. Мы уже столько раз через это проходили. Если с моим ребенком что-то случалось, Мэгги бросалась решать проблему сама… чтобы избавить меня от хлопот. Иногда мы спорили из-за этого, но чаще – нет. Что бы я делала без Мэгги? Роуз подошла ко мне, но я не протянула ей руки.

– Хочешь ко мне на колени? – спросила я.

Она кивнула.

– Тогда залезай.

Роуз забралась ко мне и обвила меня за шею. Мои руки вспорхнули, точно испуганные птицы, одна легла ей на спину, другая – на бедро. Я тихонько вдохнула. Никогда не могла надышаться ароматом Роуз – особенно этим утренним или ночным запахом, таким чистым и детским.

– Так что тебе снилось?

– Обещаешь, что не рассердишься?

– С чего мне сердиться, Роуз? – нахмурилась я. – Ты же не виновата, что тебе кошмар привиделся.

– Знаю, но… мне снилось…

– Продолжай.

– Мне снилось, что Тоби превратился в волка и залез ко мне в окно, чтобы съесть меня.

– Это же просто глупый сон, Рози. Хотя любой, где есть Тоби, может считаться кошмаром, – пошутила я.

– Мамочка, это не просто сон…

– Ты о чем?

– Если расскажу тебе один секрет про Тоби, обещаешь больше никому не говорить? – серьезно спросила меня дочь.

Я невольно напряглась:

– Обещаю.

– В общем… в полнолуние он превращается в оборотня.

Мне пришлось сдержать смех. Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого.

– Эм, милая, я так не думаю. Оборотней не существует.

– Нет, существует. Тоби мне сегодня днем рассказал. В полнолуние он становится оборотнем и не понимает, что делает. Мама каждый раз запирает его в чулане под лестницей и держит там всю ночь до утра, а еще затыкает щель под дверью подушками, чтобы никто случайно вой не услышал…

– Тише-тише, милая, помедленнее, а то у тебя сейчас легкие схлопнутся!

– Это как?

– Ну вот когда взрываются – это наружу, а схлопываются – когда внутрь, – нетерпеливо объяснила я. – Значит, Тоби тебе все это наговорил?

Роуз кивнула:

– Еще сказал, что иногда ему удается выбраться из чулана и сбежать из дома, поэтому в полнолуние мне следует запирать окно и дверь, а еще…

– Не хочу знать, что он там еще сказал. А вот чего хочу – это свернуть его тощую шею.

– За что? Он же не виноват, что оборотень, – упрекнула меня дочь.

– Калли-Роуз, этот мальчишка тебя обманул – в который раз. Нет никаких оборотней. А даже если бы Тоби им и был, мимо меня он бы не прошел. Я бы выкинула его на садовую дорожку.

Рози захихикала, чего я и добивалась, однако шутка лишь наполовину шутка. Я намеревалась выкинуть чертова Тоби Дарбриджа из дома. Он был всего на восемь месяцев старше Роуз, однако казалось, будто лет на десять. Рассказывал ей свои дурацкие истории с тех пор, как вообще рот научился открывать, а моя девочка по глупости каждый раз ему верила.

– Роуз, я никогда, никогда не позволю, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Понимаешь? – поклялась я, легко поглаживая ее по спине.

– Да, мам. – И впервые со своего прихода Роуз улыбнулась, а затем зевнула.

– Правда, хватит уже верить всему, что говорит тебе Тоби и прочие мальчишки.

– Да, мам, – снова зевнула Роуз.

– Они все лгут, милая.

– Да, мам.

– Пообещай, что перестанешь верить всему, что говорит тебе Тоби или любой другой мужчина.

Голос Роуз был таким сонным и слабым, что мне пришлось наклонить голову и напрячься, чтобы расслышать.

– Я обещаю, мамочка. Обещаю.

– Тогда ладно. Я уложу тебя обратно в твою кровать.

– Можно я останусь с тобой? – поспешно спросила Роуз, распахнув глаза.

Я вздохнула:

– Хорошо. Но нам обеим нужно поспать, ладно?

– Ладно.

Я улыбнулась:

– И Роуз, оборотней на самом деле не существует. Я тебе не вру.

– Я знаю, мамочка. – Она снова зевнула. – Ты никогда мне не врешь.

Меня охватило напряжение.

Недоговорки. Благая ложь по неблагим причинам. Ложь из лучших побуждений. Ложь, которая упорно лезла наружу. Ложь, которую еще слишком рано слушать столь юному созданию. Когда же придет время?

– Калли-Роуз, я…

Но она уже уснула. Что я собиралась сказать? Да какая разница. Роуз Хэдли… Даже имя моего ребенка было ложью. Не тем, которое я пообещала использовать себе или миру – или Каллуму. Бесконечные слои лжи. Но мне придется выбрать подходящий момент. Но не сейчас. Полная луна омывала лицо моей дочери серебряным светом. Она была такой красивой, с закрытыми глазами и веером опустившихся на щеки ресниц. Я встала, осторожно подхватив Роуз, с трудом откинула одеяло одной рукой и аккуратно уложила дочку. Поцеловала ее в щеку и погладила волосы. Прикинула, не лечь ли спать самой. Я могла – мне уже хотелось, от усталости. Однако я вернулась на кресло у окна.

Нести свое наказание.

Глава 7
Мэгги

– Что-то еще, миссис Макгрегор?

Я бегло обвела взглядом магазин, мечтая, чтобы случайно забытые мною вещи сами собой спрыгнули с полок и повисли в воздухе, напомнив о себе.

– Думаю, нет, мистер Асвад. Да и мне бы с уже накупленным справиться. – Я показала ему полные всевозможных свертков руки.

– Решили в последний момент пробежаться перед Крестовством?

– И наверстать все и сразу, – вздохнула я. – Голова пухнет.

– Как я вас понимаю, – кивнул мистер Асвад. – Сам лишь на прошлой неделе закупился. И два часа потом добирался домой на автобусе. Два часа!

– А что случилось с вашей машиной? – нахмурилась я.

Он печально покачал головой.

– Я ее продал, миссис Макгрегор.

А вот это новость. Каждый раз, как я приходила в его магазин, мистер Асвад бесконечно расхваливал свою драгоценную WMW. Среди нас, нулей, ее называли «колесами для белых». Любой разбогатевший нуль первым делом покупал себе WMW. Стоило признать, машина и правда смотрелась хорошо – если разбираешься в таком, а я не разбиралась, – и оправдывала как свой статус люксовой вещи, так и соответствующую цену.

– Как это – продали? – не удержалась я от вопроса.

Да он скорее магазин бы с молотка пустил, чем любимый автомобиль.

– Пришлось, миссис Макгрегор. Недели не проходит, чтобы полиция не остановила меня и не потребовала доказательств, что машина моя. В общем, оно того не стоит. Я уже жду доставки новой, но они сказали, что привезут ее не раньше Крестовства.

– И какую же машину вы берете?

Мистер Асвад назвал мне самую заурядную дешевую марку, которая, судя по выражению его лица, ему совсем не нравится.

А затем наклонился ко мне через прилавок и понизил голос, хотя в магазине, кроме нас, никого не было:

– Я тут обмолвился одной из моих постоянных покупательниц-Крестов, почему решил продать WMW, и знаете, что она сказала?

Я покачала головой.

– Что полиция никогда ничего подобного не делает. – Он выпрямился, дымясь от праведного гнева. – Я твердил, что со мной такое практически через день происходит, но она все равно отказывалась верить. Полиция никогда ничего подобного не делает, понимаете!