Конечно, если задуматься, это странно и забавно, хотя, естественно, я об этом никогда не задумывалась, а просто росла с этим именем, пока вдруг мне не пришло в голову, что ни у одной другой девочки нет двух имен – одно для отца и другое для матери. Тогда я стала замечать и другие странности. Другие родители не жили в разных комнатах в противоположных концах дома. Казалось, что они любят друг друга, разговаривают, у них есть общие шутки, смеются и смотрят друг на друга горящими глазами. У большинства из моих подруг так и было.

И если один хотел пойти на прогулку или вечеринку либо поиграть в какую-нибудь игру, то другой не принимал усталый и скучающий вид и не говорил: «Как тебе угодно». Я никогда не видела, чтобы отцы и матери других девочек поступали подобным образом; а я видела довольно много семей, потому что часто бываю в гостях у других девочек. Понимаете, я не часто сижу дома, только если меня вынуждают. У нас нет круглого стола с красной скатертью и лампой, вокруг которого могли бы играть дети, за которым мог бы читать отец и рукодельничать мама. В домах, где есть такие столы, куда веселее.

Няня говорит, что моим родителям вовсе не стоило жениться. Однажды я услышала, как она сказала это нашей Бриджет. При первой же возможности я спросила, что она имела в виду.

– Ох, ты все слышала? – сказала она, быстро оглянувшись, как она всегда делает, когда говорит о родителях. – Вот уж верно, даже у стен уши есть.

У стен! Как будто я ничего не понимаю. Я же не ребенок, чтобы скрывать от меня все важное. Я сообщила ей об этом очень вежливо, но твердо и с достоинством. Я заставила ее рассказать мне, что она имела в виду и много чего еще. Понимаете, я тогда только решила написать книгу, поэтому мне хотелось узнать все. О книге я ей, конечно, не говорила. Я знаю слишком много, чтобы раскрывать секреты няне Саре! Но я открыто продемонстрировала волнение и интерес. Увидев, с какой радостью я слушаю, она рассказала очень много. Кажется, ей самой понравилось.

Понимаете, няня уже жила в доме, когда мама приехала сюда невестой, так что она все знает. Когда-то давно она нянчила моего отца, а потом осталась ухаживать за его матерью, бабушкой Андерсон, которая долгое время болела и умерла только после моего рождения.

Потом она заботилась обо мне. Так что няня Сара всегда жила в нашей семье, почти всю свою жизнь. Сейчас ей ужасно много лет – почти шестьдесят.

Сначала я узнала, как они поженились (я про маму с папой). Няня говорит, что не понимает, как им это удалось, ведь они такие разные!

Вышло так.

Отец приехал в Бостон на большую конференцию, где собрались астрономы со всего мира и устраивались всякие банкеты и приемы, куда приходили прекрасные дамы в красивых вечерних платьях, среди них и оказалась мама. («Ее отец тоже был астрономом», – пояснила няня.) Конференция продлилась четыре дня, и няня сказала, что за это время отец часто говорил с мамой. Как бы то ни было, потом его пригласили к ним домой, и он остался еще на четыре дня. А потом бабушка Андерсон получила телеграмму о том, что сын собирается жениться на мисс Мэдж Десмонд, поэтому просит прислать ему кое-какие вещи, потому что он отправляется в свадебное путешествие и привезет свою жену домой примерно через месяц.

Вот так внезапно это произошло! Все очень удивились! Няня говорит, что гром среди ясного неба не так бы сильно их поразил. Отцу в то время было почти тридцать лет, и он никогда не интересовался девушками и не уделял им ни малейшего внимания. Поэтому все решили, что он безнадежный холостяк и никогда не женится. Он уже тогда много времени уделял своим звездам и начал приобретать известность, потому что открыл комету. Отец был профессором в нашем колледже, где ректором был дедушка, который умер за несколько месяцев до этого, и няня сказала, что, возможно, это одна из причин, почему отец попал в «матримониальные сети». (Это ее слова, не мои. Разве же моя мама похожа на сеть? Но няня никогда ее не любила.) Папа просто боготворил своего отца, они много времени проводили вместе – бабушка часто болела, – поэтому, когда дед умер, мой отец остался совсем один, и это одна из причин, почему домашние так хотели, чтобы он поехал на конференцию в Бостон. Они думали, что это отвлечет его от разных мыслей, сказала няня, но никогда не думали о том, что отец найдет там жену!

Няня говорит, неудивительно, что он женился так быстро. Ведь если мой отец что-нибудь хочет, то получает это, причем незамедлительно. Он никогда не желает ждать ни минуты. Поэтому, когда он нашел девушку, которая ему понравилась, то сразу взял ее в жены. Раньше он просто не встречал девушек, которые могли ему понравиться. Теперь отец нашел такую, и няне ничего не оставалось делать, кроме как готовиться к встрече с ней.

На свадьбу никто не приехал. Бабушка Андерсон болела, так что, конечно, не могла поехать, дедушка умер, так что, конечно, тоже не мог поехать, у отца не было много братьев и сестер, только тетя Джейн из Сент-Пола, но она была так зла, что не захотела приехать. Так что никто не видел невесту, пока отец не привез ее домой.

Няня сказала, что они гадали и гадали, какая женщина сумела его пленить. (Я сказала ей, что не хочу, чтобы она говорила о моей маме как об охотнике, но няня только усмехнулась и сказала, что в некоторых случаях это бывает именно так.) Подумать только!

Весь город переполошился, и няня Сара слышала очень много сплетен. Некоторые считали, что невеста тоже астроном. Кто-то говорил, что она очень богата и, возможно, знаменита. Все до единого утверждали, что она должна быть очень знающей, удивительно мудрой и интеллектуальной; говорили, что она, вероятно, высокая, носит очки и ей лет тридцать, не меньше.

Но никто и близко не предполагал, какой она была на самом деле.

Няня Сара сказала, что никогда не забудет тот вечер и то, как все были потрясены, увидев мою маму – маленькую стройную восемнадцатилетнюю девушку со светлыми вьющимися волосами и смеющимися глазами. (Это уж точно. Я обожаю мамины глаза, они искрятся и переливаются, особенно когда мы вместе гуляем по лесу.) Няня сказала, что мама была так взволнована в день своего приезда, смеялась, танцевала и радостно вскрикивала. (Вот это я не могу себе представить. Сейчас мама двигается очень тихо и быстро устает.) Но тогда она не уставала, сказала няня. Ни капельки.

– А как вел себя отец? – спросила я. – Разве он не был недоволен, возмущен, шокирован и все такое?

Няня пожала плечами и подняла брови – так она делает, когда чувствует себя умнее всех. Затем она сказала:

– Как себя вел? А как себя ведет любой старый дурень… Прошу прощения, мисс Мэри Мари, я не хотела тебя обидеть… Как ведет себя мужчина, который купился на симпатичное личико и которого девчонка-болтушка лишила всякого разума? Он был словно околдован. Если не водил ее куда-то, то ходил за ней по дому, как собака, почти не отрывал от нее глаз, а если и смотрел на нас, то в его взгляде читалось: «Ну разве она не очаровательна?»

– Мой отец? – задохнулась я. (Видите ли, я просто не могла поверить своим ушам. И вы бы тоже не поверили, если бы знали отца.) – Я никогда не видела, чтобы он так себя вел!

– Это уж точно, – рассмеялась няня Сара, пожав плечами, – и никто больше не видел.

– И сколько времени это продлилось?

– Месяц, недель шесть. Потом наступил сентябрь, начались занятия в колледже, и твоему отцу пришлось вернуться к преподаванию. Тогда все изменилось.

– Прямо тогда? Ты все видела?

Няня Сара снова пожала плечами.

– Ох, сколько же вопросов ты задаешь, деточка, – вздохнула она.

Но она не сердилась, потому что не так она себя ведет, когда я спрашиваю, почему она может вынуть у себя зубы и снять с головы большую часть волос, а я нет. (Как будто я не знаю! За кого она меня принимает – за ребенка?) Она даже не выглядела недовольной: няня Сара любит поговорить. (Как будто я этого тоже не знаю!) Она просто бросила быстрый взгляд через плечо и довольно откинулась на спинку стула. Я поняла, что сейчас услышу всю историю и во всем разберусь. Я собираюсь пересказать ее своими словами, насколько ее запомнила. С учетом грамматических ошибок и всего такого. Только, пожалуйста, не забывайте, что это не мои ошибки, а нянины. Я думаю, что мне лучше начать новую главу. Эта уже вышла длиной в ярд. Как писатели понимают, когда начинать и заканчивать главы? Кажется, написать книгу… то есть вести дневник, будет нелегко. Но мне нравится! И это настоящая история, а не выдуманная, какие я рассказываю девочкам в школе.

Глава II, в которой няня Сара рассказывает историю

Вот что рассказала няня.

Как я уже говорила, я собираюсь передать историю словами няни, и как можно подробнее. Думаю, я смогу вспомнить почти все, потому что очень внимательно слушала.

* * *

– Ну да, мисс Мэри Мари, все изменилось сразу. Мы-то все поняли, хотя твои маменька и папенька, возможно, и не заметили.

В первый месяц пребывания твоей мамы были каникулы, поэтому твой отец проводил с ней столько времени, сколько она желала. А она хотела все его свободное время и получала его. А он с радостью ей это давал. С утра до ночи они были вместе: бегали по дому и саду, каждый день уходили в лес или на гору, взяв с собой обед.

Она-то родилась в городе и не привыкла к лесам и диким цветам, просто с ума по ним сходила. Он и звезды ей показывал через свой телескоп, но ей они были не интересны, она сразу дала это понять. Твоя мама сказала отцу – я слышала это собственными ушами, – что единственные звезды, которые ей нужны, – это его смеющиеся глаза, потому что всю жизнь ее сопровождали звезды – на завтрак, обед, ужин и в промежутках между ними, так что теперь она хотела бы чего-то другого. Чего-то живого, к чему можно прикоснуться и с чем можно поиграть. Что она любит цветы, камни, траву и деревья.

Разозлился? Твой папенька? Да ни чуточки. Он просто рассмеялся, обнял ее за талию, поцеловал и сказал, что она и есть самая яркая звезда на небе. А потом они убежали, взявшись за руки, как два ребенка. Они и были детьми тогда. Эти первые недели твой папенька был большим ребенком, заполучившим новую игрушку. А как начались занятия в колледже, он сразу же превратился во взрослого мужчину. А твоя мама не знала, что с этим делать.

Он больше не мог лазать с ней на чердак и наряжаться в найденное там тряпье, резвиться в саду, ходить на пикник в лес и вообще делать то, что хотела она. У него не было времени. А хуже всего то, что откуда ни возьмись прилетела новая комета и твой папенька без устали ее изучал. А маменька твоя… бедняжка! Она была как надоевшая кукла, которую бросили в угол, когда ею наигрались. Ей было ужасно одиноко. Любой бы пожалел ее, увидев, как она от безделья слоняется по дому. Она, конечно, читала, вышивала шелком и вязала, но настоящей работы для нее не было. На кухне была хорошая прислуга, я приглядывала за бабушкой, которая всегда отдавала распоряжения через меня, так что я, считай, управляла домом, а ей нечем было заняться. Так что твоя мама хандрила в одиночестве. Я не говорю, что твой отец дурно себя вел. Он всегда был милым и вежливым, когда бывал в доме, и я уверена, что он обращался с ней хорошо. Он говорил, что понимает, как ей одиноко, что жалеет ее, но был слишком занят. Он целовал ее и обнимал, но почти сразу же начинал говорить о своей комете, а через пять минут (в девяти случаях из десяти) уже исчезал в своей обсерватории. Маменька твоя расстраивалась, уходила к себе и плакала и порой даже не спускалась к ужину.

Потом все стало еще хуже, поэтому решила вмешаться бабушка, которая чаще всего сидела в своих комнатах, но даже она видела, к чему все идет. Кроме того, я кое-что рассказала ей, потому что сочла это своим долгом. Бабушка просто боготворила сына, поэтому, естественно, хотела, чтобы у него все было хорошо. И вот однажды она попросила меня позвать невестку.

Я позвала, и та пришла. Бедняжка! Мне ее так жалко, она не понимала, что от нее хотят. Она была так рада приглашению, думаю, ей было очень одиноко.

«Я? Я нужна? Матушке Андерсон? – воскликнула она. – Как здорово!»

И все испортила, взбежав по лестнице, влетев в комнату, как резиновый мячик, и воскликнув: «Что мне для вас сделать? Почитать, спеть, сыграем во что-нибудь? Я с удовольствием!»