– Ну, я ж говорю, хорошо тебе будет, – приговаривает женщина, повязывая мне косынку. – Ох, и волосищи у тебя!

Подхожу к зеркалу, и чуть не вою в голос. Если папа хотел меня унизить и растоптать – ему это удалось. Так убого я никогда в жизни не выглядела. У меня даже волосы тусклыми стали, клянусь!

Я уже все поняла. Любой труд ценный, и это неоспоримый факт. Фоткаю свое отражение и отправляю ему со слезливым сообщением, чтобы он меня пожалел.

– Красавица моя! – тут же прилетает от него ответ. – Я тобой горжусь, моя девочка. Уверен, работа пойдет тебе на пользу, дорогая моя. Два месяца пролетят, как один день.

– Ну, хватит перед зеркалом вертеться! – поторапливает меня наставница. – Пол сам себя не помоет! А ты куда с телефоном? В шкафчик убирай. Во время рабочего дня им пользоваться запрещено. Только в перерыв!

– Но это же айфон последней модели! – пытаюсь сопротивляться.

– Пф, удивила! Здесь каждый второй с айфоном-майфоном. Никому он не сдался! Идем!

Шагаю за ней как на гильотину. Мне ужасно стыдно и неловко, а еще – я до сих пор поверить не могу, что все сейчас со мной происходит наяву. Но нет же – гулкий прохладный коридор, спецовка и бесконечный треп таджички настоящие. Она с удовольствием мне показывает моповую, рассказывает про инвентарь и как правильно разводить те или иные средства для мытья полов и санузлов.

– Смотри, милая. Мы работаем по системе ХАССП. Цветовая кодировка. Синий цвет швабры, ведра, перчаток и щетки для производственного помещения, желтый для подсобных, красный – строго для туалета. Зеленый – для санитарной зоны, то есть столовой.

– Вы серьезно думаете, что мне это пригодится? – прерываю ее воодушевленный спич.

– Конечно, – смотрит на меня раскосыми глазами как на умалишенную. – А как еще? Мы сейчас идем подметать в цех, там стружки накопилось много. Как думаешь, какого цвета нам нужна щетка и совок?

– Ума не приложу.

– Синяя, ласточка моя. Перчатки надевать обязательно, иначе, заноз нахватаешь кучу. Потом не реви!

Я натягиваю на себя перчатки, которые ужасно воняют резиной. Интересно, еще может быть еще что-то хуже, чем это? А сколько потом будут вонять мои руки?

– Идем в цех! – прихватывая инвентарь, командует Амина. – Мы сейчас идем с тобой в столярный.

– А всего их сколько? – сама не знаю зачем, интересуюсь по пути в цех.

– У нас – четыре. Столярный, деревообрабатывающий, подготовительный и покрасочная камера. Еще пищеблок, административный отдел, комната отдыха, курилка и гейм-зона.

– Гей-зона? – не расслышала последнего.

– Гейм, – поправляет меня моя наставница. – Там приставка у ребят есть, огромный телевизор и кулер с кока-колой. А еще, небольшой тренажерный зал.

Навстречу нам периодически попадаются работники. Сплошь одни мужчины, вежливо с нами здороваются и с любопытством на меня пялятся.

– Хвостом не крути! – предостерегает меня Амина. – Почти все женатые.

– Да никто из них мне и не сдался! – возмущенно фыркаю. Тоже мне, экземпляры. Там на троих, дай Бог, тридцать два зуба наберется, судя по их счастливым улыбкам.

Невольно вспоминаю своего Валерика. Хоть мы и расстались с ним месяц назад, все равно образ периодически всплывает. Высокий, статный, словно с обложки журнала. Сын богатых родителей и отъявленный мачо. Мы встречались с ним почти год, до тех пор, пока я не узнала, что он периодически пользуется услугами массажного салона с хэппи-эндом. Валера пытался меня вернуть, но я не сдавалась. В итоге, этот придурок всем растрепал, что я была беременна непонятно от кого, и он меня бросил. Кусок идиота!

– Ну вот, заходи. Твое дело – подметать стружку и сваливать ее в большие пакеты. Больше половины наберешь – проси помощи, они тяжелые очень. Все, держи! – протягивает мне щетку и совок на длинной ручке. – Часы на стене видишь? В двенадцать обед, не опаздывай. Я тебя у входа ждать буду.

– А Вы куда?

– Туалет пойду вымою быстренько, пока все на работах. Или смотри, я могу подмести, ты унитазы помоешь?

– Не-не. Стружка – класс! – с энтузиазмом начинаю мести пол.

– Ну, смотри! – хохочет Амина, и покидает меня, оставляя совершенно одну среди кучи мужиков.

Глава 8. Инесса

Это полный треш, потому что спустя полчаса у меня отваливается поясница. Такое ощущение, что здесь неделю бобры грызли дерево, потому что эта долбанная стружка не заканчивается вообще. Да и с чего бы?

Цех просто огромный, одних окон я насчитала двенадцать штук. Под потолками ярко светят светильники. Вдоль стен установлены полки с изделиями, посередине помещения куча какого-то инструмента. Он режет, пилит, жужжит и дзинькает. Шумно ужасно, еще и пылесосы какие-то приделаны к некоторым. В воздухе пахнет свежим спилом дерева и чем-то специфическим, типа лака или клея.

Совок за совком я сгружаю отходы использованной древесины в большой пакет, недоумевая в очередной раз, что я тут вообще забыла?

Подметя у верстака, добираюсь до очередного станка, на котором работник выпиливает какие-то изделия. Он в наушниках и во все горло поет песню популярного российского артиста Ведуна. Так самозабвенно и от души, что я невольно расплываюсь в улыбке.

Заметив меня, он резко прерывается и снимает наушники.

– Привет! – кивает мне, как старой знакомой и задирает ноги в массивных черных ботинках. – Здесь подмети, скоро на обед идти, а ты даже с половиной не справилась. Первый день?

Я не собираюсь вести с ним беседы, поэтому игнорирую просьбу, подметая так, где запланировала сама. Буду я еще распоряжения какого-то столяришки выполнять! Еще чего.

– Ты че, глухая? – громче обращается ко мне мужчина. – Как тебя звать-то?

От такого нахальства меня просто окатывает жаром с ног до головы, и я понимаю, что не сдержусь.

– Слышь ты, – дерзко вскидываю подбородок, тряхнув волосами. – Надо подмести, взял веник в зубы и подмел, где надо. Ясно? Нашелся тут, командир! У меня свой план, и не хрен в него вмешиваться, папа Карло. Пили себе своего Буратино и не пиликай.

К нашему разговору явно прислушиваются остальные работники. Кто-то довольно хихикает, кто-то придвигается чуть ближе.

– Ты это, не борзей, – чуть сбавляет обороты мужичок. – Со мной дружить надо.

– Да? – опираюсь на ручку от щетки. – И для чего, интересно? Чтобы ты мне полку в шкаф сделал вне очереди?

– Да ну тебя, шальная, – резко осекается он, машет на меня рукой и натягивает наушники обратно. – Наберут по объявлению!

Я довольно усмехаюсь и снова берусь за дело. Работники теряют интерес к нашему диалогу и тоже продолжают работу.

Площадь цеха огромная, я, конечно, не разбираюсь в метраже, но очень большая. До обеда я едва осилила убрать половину. Спина отваливается, руки занемели, шея затекла. И это я еще трижды в зал хожу. Точнее, ходила. Сейчас мне, похоже, фитнес и близко не светит. Методично машу щеткой и соображаю, что же предпринять, чтобы свалить отсюда навсегда?

Слезы на папу не действуют, уговоры тоже. Может, придумать, что я беременна? Блин, а от кого? От Валерика? Он его на дух не выносил, со скрипом принимая его присутствие в моей жизни. Не, тоже не вариант. Пожалуй, скажусь больной. Точно! Сегодня как-нибудь дотяну до вечера, а завтра слягу с лихорадкой или мигренью. Последняя – вообще кайф. И не проверишь никак. Ой, какая же я гениальная!

Слава богу, на контакт со мной больше никто не идет, и я спокойно дожидаюсь обеда. Ивана, кстати, тоже не видно, это и к лучшему. Не будет меня бесить.

Ровно в двенадцать ноль-ноль, бросаю щетку с совком, туда же летят перчатки, и стремглав вылетаю из помещения. Руки сопрели, и кожа сморщилась, брр. Еще и пахнет резиной, ужас какой.

– Эй, Золушка! – доносится мне в спину мужской голос. – А ты это кому оставила?

Я оборачиваюсь и напарываюсь взглядом на молодого парня, лет двадцати, очень дерзкой наружности. Он нагловато улыбается и заинтересовано скользит по мне глазами. Милый птенчик, я таких на завтрак съедаю по два сразу.

– А что не так?

– Убрать надо.

– Так и убери, не развалишься! – фыркаю в ответ и двигаюсь в направлении столовой, откуда доносятся аппетитные запахи.

Вообще, я плохо представляю себе, что это такое, только по кадрам из фильмов. В реальной жизни же не встречалась. У входа меня ожидает Амина, сердито сложив руки на груди.

– Ты что себе позволяешь? – злобно шипит она.

– Что такое? – хмурюсь в ответ. – А где руки помыть можно?

– За углом! – кивает таджичка. – Ты почему Иванычу нахамила?

– Это кто такой? – намыливаю ладони мылом и тщательно смываю пену. В зеркало на меня смотрит раскрасневшаяся знойная красотка со сверкающими глазами. Даже странно, что я себе нравлюсь в отражении.

– Ты не ему одному хамила?

Я неопределенно пожимаю плечами.

– Амина, расслабьтесь! – примирительно похлопываю ее по плечу. – Перерыв ведь, выдыхайте. Я голодная, как собака.

– Папа Карло, – буркает она под нос, намыливая руки, еле сдерживая смешок. – Придумала ведь.

В столовой установлено несколько столов, обед проходит в два этапа – работающие с восьми, принимают пищу в двенадцать, а кто работает с девяти – в час дня.

– О, давайте сюда сядем! – киваю за центральный и устремляюсь к нему. Плюхаюсь на стул и с неудовольствием посматриваю по сторонам. – А официант скоро подойдет?

– Ой, шальная! – снова хохочет Амина. – Бери поднос и в очередь вставай. Официант.

– А меню имеется?

– Ага. Три. Вон, на стене прейскурант с ценами висит. Изучай, пока ждешь.

Подхватывает красный пластиковый поднос и протягивает мне такой же. Необычненько. Очередь движется довольно шустро. Работники берут из специального холодильника салаты, а затем заказывают себе суп и второе у сотрудника на раздаче.

– Инесса, сделай лицо попроще! – шикает на меня наставница. – Здесь вполне вкусно кормят.

– А что у меня с лицом?

– Как лимон съела.

Вытягиваю шею и рассматриваю ассортимент салатов в витрине. Почти все сплошь залиты майонезом. Господи! Амина тянется за селедкой под шубой, а затем цепляет себе заливное с говяжьим языком.

– Ты какой будешь? – спрашивает меня.

– С рукколой и свеклой есть? С орешками кедровыми. Мой любимый!

– Ой, опять ты шутки шутишь! – хихикает, продвигаясь дальше.

– Ну, если такого нет, то, пожалуй, воздержусь! – принимаю решение. Есть хочется жутко, но я даже представить не могу, как можно в себя запихнуть столько калорий.

– Привет, Машуля! – здоровается Амина с женщиной в поварском колпаке. – Рассольник есть сегодня?

– Привет, Амиша! Есть. Еще борщ и солянка.

– Мне рассольник со сметаной.

Пока работница накладывает суп, они болтают.

– Что для Вас? – это уже ко мне вопрос.

– Борщ, пожалуйста! – начинаю потихоньку въезжать, как тут все устроено. Похоже, здесь нельзя заказывать еду. Приходится выбирать из того, что есть.

– Сметана, майонез?