Еще не отошла. Историю Аленкину весь лес знал наизусть, рассказывала она ее не по разу. Жили-были братец с сестрицей, горя не знали. А как родители померли, так Иванушка будто с цепи сорвался. Поколачивать младшенькую начал, замуж хотел насильно выдать. Аленка разозлилась, да заколдовала бедолагу, превратив в козла. И ушла в сказочный лес, к нам. А куда ж еще? В городе за такие выкрутасы быстро в тайгу сошлют, медведям внутреннюю отделку берлог за гроши делать.

– Может. – Аленка пожала плечами. – Только колдовала я в гневе. Заклинание не помню, где то копытце, из которого он пил, тоже не знаю! Вот, думала, бабушка ваша совет даст какой, а они отдыхать изволят-с. Да и мы привыкли, – заключила она и почесала черную, лохматую козлиную голову.

– Бэ-э-э-э? – Иванушка был не согласен, но в отличие от многих сказочных зверей, речью не обладал.

Историю Аленушки и Ивана я слышала не раз и даже сочувствовала Алене первые полгода. Но сейчас все чаще начинала думать, что козел, может, не так сильно и виноват. Характер Аленушки покладистым назвать было сложно, и на невинную жертву она не походила.

– Ну Василиса-а-а-а! – раздалось истошное со стороны курятника. – Ну где ты ходишь?! Они все лезут и лезут! Скоро разбегутся!

– Мы точно о яйцах говорим? – поинтересовалась я в пустоту и помчалась спасать ученого кота и свой бюджет.

 Я залетела в курятник и попала в настоящий бедлам. Как полоумные орали куры. Подбивали под колени, налетали друг на друга, на кота и стены. Баюн с воплями носился за чем-то мелким, запутавшимся в соломе, а яичная скорлупа усыпала весь пол.

– Что тут происходит? – потрясенно пробормотала я, пытаясь разобраться в творящемся хаосе. Нет, меня, конечно, предупредили, что все плохо, но такого я не ожидала. Вокруг летали куры, перья, солома, кот…

– Василисушка! – взвыл Баюн. – Глазки закрой, быстро!

Я послушно зажмурилась и услышала под ногами грохот.

– Можно открывать.

Я осторожно открыла один глаз. Потом второй, а потом раздалось:

– Пригнись!

Пришлось резко нырять вниз, и я чуть было не сбила ведро, которое оказалось прямо у меня под ногами. До того, как я закрыла глаза, готова поклясться, его не было. Откуда появилось и почему вверх ногами?

Баюн сбил что-то у меня над головой, и мне на лапти упал мелкий, еще лысенький трехголовый горыныч.

– Это еще что такое? – пробормотала я.

Куры у нас были самые обычные. Мясные и . Ну и вот несколько штук ряб, которые умело маскировались под своих товарок, из-за чего мы так и не смогли понять, кто из семи пестрых несушек ежедневно радует нас золотыми яйцами. Поэтому на всякий случай с почтением относились ко всем.

Я сделала шаг вперед и замерла от вопля Баюна.

– Осторожно! Ведро не задень!

Я встала и осмотрела курятник. Одна из куриц, надрывно кудахча, влетела мне в руки, и я прижала ее к себе, чтобы пернатая истеричка немного успокоилась. Сдула с носа перья и приготовилась слушать Баюна.

– Захожу я, значит, с утра в курятник, чтобы проверить наш золотой запас.

Я знала, что кот ученый уже давно и безрезультатно пытается вывести из золотых яиц золотых цыплят. В уютном гнезде, в углу, на самой мягкой соломке под симпатичным искусственным солнышком всегда лежало штук двадцать золотых яиц – грелись и готовились к вылуплению. Когда кот понимал, что снова ничего не вышло, он честно передавал яйца в казну и менял на новые, только что снесенные. Все у него было под запись, пронумеровано, с датами. Я даже не спорила. Каждый развлекает себя как может.

– Ну и?

– А нету яиц. Точнее, есть, но сама посмотри.

Кот важно, задрав хвост, на задних лапах продефилировал по курятнику. Я осторожно заглянула в гнездо и увидела несколько скорлупок, несколько ядрено-зеленых яиц, три ярко-оранжевых крупных, парочку серо-бурых. И россыпь обычных куриных (ну, визуально они не отличались от обычных, но я к этому времени уже ни в чем не была уверена).

– Кто-то украл золотые яйца! А точнее, подменил на другие. Вон, горынычи ползают!

Кот со вздохом наклонился. Неловко приподняв передними лапами маленького, пока не огнедышащего змея, посадил его в ближайшее гнездо, вызвав у курицы, уже устроившейся в нем, священный ужас. Она зашлась в своей курячьей брани и свалила, а Баюн снова вздохнул.

– Под ведром у тебя в ногах василиски. Представь! А ну как бы ты зажмуриться не успела? Стояла бы тут истуканом дня три, и потом еще неделю бы онемение не прошло.

– А вот тут, под желтенькими… ничего, что солома тлеет? – деловито уточнила я, и Баюн слишком витиевато для кота выругался.

– Не иначе как ироды яйца жар-птицы нам подсунули, басурманы окаянные! Горе-то такое, Василисушка!

– Так, не начинай! – отмахнулась я. – Трагедии не произошло. Все вовремя заметили. Яйца, жалко, конечно, да и с этими тварями придется разбираться! Но супостатов изловим.

– И что? Что мне с этим делать?! – завопил кот.

– Ну что-что? – Я вздохнула, думая, вытаскивать из волос куриный помет или лучше не трогать, пока до гребня не доберусь. – Сортировать.

– Как сортировать?

– По клеткам, Баюн! По клеткам! Чтобы василиски с жар-птицами в одной клетке не оказались.

– Василиса Ильинична-а-а! – раздалось со двора. Так зычно могли кричать только витязи, которые несли охранную службу.

– Ну что еще? – крикнула я, выбегая из курятника на улицу.

– Там это… – Передо мной стоял добрый молодец росту богатырского, весу богатырского и с мечом богатырским. С умом и красноречием только не задалось, но я привыкла.

– Ну что случилось, Алеша?

– Там королевич к нам пожаловали, чуду-юду какую-то требуют. А я не знаю, где я ему чуду-юду сейчас достану… Да и как без вашего дозволения? Кто знает, какая у вас чуда-юда в хозяйстве нужная, а какая не очень?

– Сейчас! – Я вздохнула и повернула к воротам.

– Только вы это… может, лапоточки переобуете, все же государев сын пожаловали…

Его тут еще не хватало.

Глава вторая.

Чудо-юдо и чудеса дипломатии

Переодеваться я все же не стала. В конце концов, я же И. О. Бабы-яги. А Баба-яга – существо эксцентричное, модным веяниям не подверженное. И вообще… что королевичу от сказочного леса понадобилось?

Неслась как была: растрепанная, раскрасневшаяся и с вилами. Уже потом, когда при виде меня королевич округлил глаза и сделал пару шагов назад, мелькнула мысль, что, может, Алеша верно говорил. Причесаться стоило.

– А-ы-ы-ы-а-а-а-р-р-р! – зачем-то завыл королевич.

Я остановилась как вкопанная. Никогда раньше особ голубых кровей не встречала.

– Чего это с ним? – осторожно спросила у Алеши. – Может, ему плохо?

– А может, наоборот?

С этим спорить не стала: у добрых молодцев всяко опыта в этих делах больше.

– Выходи, чудо-юдо, биться будем!

Мы с Алешей дружно заозирались в поисках неведомого чуда. Вдруг королевич один не справится и биться придется и нам тоже? Но вокруг царило приятное умиротворение, коим в числе прочего славился сказочный лес.

Так мы бы и стояли, рассматривая друг друга, если бы королевич не сделал ход конем и не достал ружье.

– Ложись! – бодро среагировал Алеша Попович, увлекая меня в кусты.

Сказалась выучка: сначала я почувствовала, как лечу, потом – как падаю, и только потом над головой в щепки разлетелась ветка.

– Выходи, чудо-юдо, на честный бой!

– Василиса Ильинична! – взмолился мой защитник. – Отдайте вы ему чудо! У вас же есть, я знаю. У бабушки вашей все есть, она ж вообще ничего не выбрасывает, бережливая!

– Может, и есть, – буркнула я. – Знать бы, что это такое. Может, оно еще даже не вылупилось… Ну и вообще, мог бы и без ружья обойтись! Мы бы его солью да караваем.

Но смертные вообще нашего леса боятся, стороной обходят, байки сказывают. И место гиблое, и нечисть водится, и леший заведет – век по кругу блуждать будешь. Не без оснований боятся, конечно, но посередь бела дня, с ружьем, да сам королевич! Что-то здесь нечисто…

– Василиса Ильинична… – Алеша на мгновение высунулся из кустов, но тут же, под громогласное «Бабах!» спрятался обратно. – Кажется, он имеет в виду нас. Точнее, вас.

– А-ыур-р-р-ры! – снова взвыл королевич. – Сражайся, трусливое чудовище!

– Меня-а-а? – От обиды я сникла. – Я – чудовище? Чудо-юдо?! На меня с ружьем?!

Да я… Да я весь год только и делала, что за лесом следила! Хозяйство поднимала! Сказочных тварей холила и лелеяла! Яйца золотые высиживала почти сама! Аленушку человеком сделала, она ж до моего приезда с людьми только жестами общалась, причем неприличными! Я молодцам форму новую справила, ладную. Баюну библиотеку открыла! И я – чудище?!

– Алеша! – Я решительно тряхнула головой. – Отвлеки королевича!

– Не думаю, что идея…

Но я уже неслась через лес обратно в избу, не разбирая дороги и распугивая говорливые разноцветные поганки, которые с визгом отпрыгивали в разные стороны и возмущенно пыхтели.

В курятнике до сих пор воевал Баюн: оттуда доносились визг, кудахтанье, рычание и задорная ругань, совершенно не подобающая настоящему ученому коту.

– Свет мой зеркальце! – Я ворвалась в горницу, едва дыша. – Выручай!

– Заклинание! Вечно ты, Васька, заполошная какая-то! Потому мужа у тебя и нет…

– Зеркальце, некогда! Там королевич, настоящий! Симпатичный! Ну выручи, а?! Он меня за чудо-юдо принял, из ружья палил! Ну один раз, зе-е-еркальце…

У бабули столько зачарованных вещиц, что впору в собственной избе заблудиться! И блюдечко с голубой каемочкой, и скатерть-самобранка, и путеводный клубок, и зеркало вот колдовское. Правда, без заклинаний ну ничего не работает, а их-то сообщить бабушка, оставляя на меня хозяйство, и забыла. Хорошо хоть, договориться иногда получается.

– Ладно уж, твоя взяла, – вздохнуло старинное зеркало в массивной резной раме. – Закрой глаза!

Вилы полетели в угол. Я же, предвкушая волшебство – то, за что я особенно любила сказочный лес – крепко зажмурилась.

А когда открыла глаза, в зеркале отражалась совсем другая Василиса. Настоящая столичная девица. В модном черном платьице да в сапожках на каблучках, а косища… до пояса, толстая, тугая! Такую Василису не стыдно и королевичу представить!

– Ну вот! – Я просияла. – Спасибо!

И от души чмокнула зеркало.

– Фу, помадой измазала, неблагодарная! Видела бы бабка, как ты перед королевичем хорохоришься!

– Зато я больше не чудо-юдо! – в ответ рассмеялась я.

Посмотрим, что королевич скажет теперь!

Еще несколько секунд я потратила на то, чтобы вытащить из буфета расписной поднос и водрузить на него одну из принесенных Лебедяной булок. Ну вот и все. Красна девица – есть, каравай – есть. Баньку затопим, диверсионные яйца спрячем, не посрамим сказочный лес перед королевичем!

Вернувшись на опушку, я обнаружила ведущего переговоры Алешу Поповича и настороженного, но опустившего ружье королевича. Эх, жаль, не знаю, как звать-то его. Слышала вроде, но совсем из головы вылетело. Королевичей у нас много, целых три. Один другого краше и благороднее.

– Добро пожаловать в сказочный лес! – громко сказала я, держа на вытянутых руках поднос.

– Ага-а-а! – недобро сощурился королевич и снова вскинул ружье.

Да что не так-то?!

– Василиса Ильинична! – Алеша Попович при взгляде на меня почему-то слегка покраснел. – Не мешайте вы переговорам! Я почти выяснил, что за чудо-юдо такое заморское!

– Да вот же оно! – Королевич ткнул в меня ружьем.

– Я?! Да я же переоделась! Причесалась! Да я… Да за что в меня ружьем-то?!

– Чудо-юдо коварное! То чудищем прикинется, то красной девицей. Меня не обманешь, я пришел честно биться и победить! Обернись и достойно встреть свою погибель!

Погибель встречать не хотелось, но в голову, как назло, ничего не лезло. Было совершенно непонятно, откуда королевич взял, что я – неведомое чудо-юдо, девицей оборачивающееся. Да и зачем ему такой страх разыскивать, да еще и биться с ним – тоже.

– Ваша милость, это не чудище, это Василиса Ильинична, хозяйка наша.