– Хозяйка?

На лице королевича впервые проступило сомнение. Я продолжала держать на вытянутых руках поднос с пышной булкой, назначенной караваем.

– Хозяйка! – подтвердила я. – Временная! Бабу-Ягу заменяю, за лесом слежу! Хорошо слежу, вы прогуляйтесь, полюбуйтесь! Во!

Я ткнула пальцем в камень, который как раз удачно успели обновить.

– Направо пойдешь – целебные сады найдешь. Яблочки у нас там молодильные, водица живая и мертвая. Налево пойдешь – волшебство найдешь, диковинки сказочные. Прямо… гм… там у нас пока стройка, туда лучше не ходить.

– Так ты не чудо?! – Королевич посмотрел на меня огромными красивущими зелеными глазами.

– Чудо! – расплылся в широкой улыбке Алеша Попович. – Но не юдо. Просто чудо.

Тут мне бы стоило задуматься об истоках неожиданной лести от молодца, но, как всегда, вмешались неприятности. Со словами «отведай наш каравай, королевич, да прими приглашение в баньке попариться и места заповедные посмотреть» я сунула ему под нос булку.

И только королевич потянул носом, вдыхая свежий хлебный аромат, как булка вздрогнула, чихнула и… спрыгнула на землю, грязно ругаясь.

– А-а-а! – опять дурниной взвыл гость.

– Колобок, я тебе запретила хлебом прикидываться! – разозлилась я.

– Чудище! – Королевич, осознав, что расстояние между нами для выстрела не годится, выбросил ружье и схватился за ножны.

А потом закатил глаза и рухнул оземь. За его спиной обнаружилась новая напасть. Словно весь лес решил поучаствовать в бедламе!

– Аленка, ну сколько раз просили: нельзя гостей топором! – застонали мы с Алешей хором.

– Да я тупым концом! – отмахнулась девица. – По темечку. Чтоб остыл. Нечего с мечом против девчонки идти!

Чувствуя, как нарастает паника, я смотрела на неподвижного и безмятежного королевича. Ой, что будет, когда он в себя придет! Да его батюшка нас со свету сживет ведь!

– Это не к добру, – подал голос Колобок.

– Молчи, хлебушек! – оборвала его я. – Все испортил!

– Василиса Ильинична, что делать будем? – спросил Алеша.

Я почесала затылок. Живой водицей мы королевича, конечно, отпоим, на ноги поставим. Вот только ежели он со стражей вернется, что тогда? Как лес спасать? Бабушка не зря его хранила, любопытных путников кругами водила, запутывала. Побольше моего понимала.

– В избу отнесем, отлежится. А как поправится, дадим мертвой водицы напиться. Он все и забудет. И лес наш не потревожит, – сказала Аленка.

– А если как с этим? – Колобок фыркнул на привязанного поодаль козла Иванушку. – Не сработает водица?

– И что? – отмахнулась девица. – Быть козлом – типичное мужское развлечение. Ему даже понравится!

Пришлось строго-настрого запретить подопечным поить королевича мертвой водицей.

Потом, подумав и вспомнив о нраве обитателей сказочного леса, я еще добавила запрет кормить молодильными яблочками, окунать в колдовское озеро, давать нюхать дурман-траву, пугать, разыгрывать, превращать в козла, водить в курятник и бить топором по темечку.

– А, да, и самогонкой не поить!

Это оказалось последней каплей:

– Ну и зачем он тогда нужен?! – возмутилась Аленка.

Посмотрев на лица (а еще морду и румяную корочку) друзей, я нахмурилась. Учудят. Как пить дать, что-нибудь учудят.

– Алеша! Неси королевича в мою избу.

– В твою-у-у-у?! – У всех вытянулись лица, и только Колобок ехидно заулыбался.

– Да, в мою. Знаю я вас! Это не абы кто, а королевич!

– Кстати, какой именно? – деловито уточнила Аленка. – Их же три.

– Точно не самый умный. – Алеша почему-то сразу невзлюбил незваного гостя.

Но перечить мне не решился. Послушно наклонился, взвалил королевича на плечо, как мешок с брюквой, и бодро направился к деревне. Колобок покатил следом, благоразумно стараясь держаться от меня подальше, а вот у Аленки были другие планы: обычно в это время она охотилась. Собственно, так подруга в лесу и оказалась, на беду королевича.

Мало мне было бабушкиного письма и диверсии с яйцами, еще и это! Сейчас очнется гость, увидит, что у нас вместо куриц чуды-юды вылупляются, и точно придется лешему на перевоспитание отдавать, чтоб беду не накликал.

Хорошо, что в избе нашлась свободная комната, куда и сгрузили королевича. Я осторожно ощупала его голову и вздохнула: шишка будет знатная. Но Аленку сдавать нельзя, она своя, почти родная. Даром что бедовая.

Кое-как спровадив Алешу с Колобком (еще уходить не хотели, заразы!), я схватила графин и осторожно побрызгала на королевича живой водицей. Волшебная, чистая, холодная – любой недуг лечит и самых безнадежных на ноги ставит. Главное – не переборщить, а то туман от нее в голове, как от хмельной настойки.

Сначала ничего не происходило, на лице королевича застыло все то же безмятежное выражение. Пользуясь моментом, я внимательно его рассмотрела.

Симпатичный. Высокий, широкоплечий, как и подобает наследнику. Соломенные волосы слегка растрепаны топором, а глаза, запавшие в душу с первого взгляда, закрыты.

Эх, что ж мне так с возлюбленными не везет? Первая любовь, сокурсник, мою подругу в жены взял. Я даже в деревню к бабушке поехала с мыслью забыть былое, отвлечься. И за сказочный лес взялась рьяно, чтобы мысли дурные отогнать.

И какая мне за это благодарность?

Симпатичный королевич ружьем тычет, юдом обзывает!

И только я об этом подумала, он открыл глаза.

Потом собрал их в кучу и не сразу, но вернул в нормальное положение, остановив взгляд на мне.

– Ты кто? – хрипло спросил он.

– Василиса, – осторожно ответила я. – А ты?

– Енисей… наверное. А что случилось? Голова болит.

– Дерево упало. Сухостой. В лесу таких много. Упало и прямо по голове тебе дало. Я сначала испугалась: мертвый! Но обошлось. Вот, выпей, полегчает. Водица у нас целебная. – Я сунула ему под нос кружку.

Королевич послушно выпил и заметно расслабился. Правда, потом зачем-то бодро пополз с постели.

– Мне идти надо. Чудо-юдо искать, биться насмерть.

– Нет-нет-нет! Никуда ты не пойдешь, Енисей! Во-первых, надо отдохнуть, здоровье поправить. Кто же биться с шишкой ходит? Во-вторых, а лес посмотреть? А в баньке попариться? А на пир наш, деревенский, сходить? Лебедяна как угорелая носится, как стемнеет – стол накроет! Не обижай, королевич, у нас редко гости бывают, уважь.

– Ну если ненадолго… – сдался Енисей, и я от радости даже подпрыгнула.

У нас так редко бывают гости! А еще, кажется, повезло: никто на наш лес не покушается, и никого мертвой водицей поить не придется. Отдохнет королевич, выспится, поест, попьет – и с новыми силами на подвиги.

Кстати, о них.

– Что за чудо-юдо хоть? – спросила я. – Как выглядит, где живет?

– Поверье есть, что живет в чаще чудище страшное, кровожадное и коварное. Деревни кошмарит, путников губит. Батюшка велел принести ему голову чуда-юда и без победы не возвращаться. Говорят, чудище – оборотень настоящий. То старцем прикинется, то девицей красной. Завлекает сладкими речами, а потом…

Енисей сделал такие страшные глаза, что и меня проняло, хоть я никаких чудищ отродясь не видела.

– А кто тебе сказал, что чудище здесь живет? – спросила я.

– Так лесник здешний и рассказал.

– Кто? Какой еще лесник? Нет у нас лесника!

Леший есть, лесника – отродясь не бывало!

– Ну как это нет? Высокий такой, весь в черном. Жилистый, хотя широкоплечий, тренированный, с оружием обращаться умеет, это я сразу понял. Волосы чернющие! И взгляд… до самого нутра пробирает.

Я медленно поднялась.

Ну, Кощей!

Я тебя достану!

Небольшой экскурс в историю магии.

Когда-то королевство было наполнено чудесами. Никто не дивился змеям в небе, русалкам в озерах и лешим в непролазных лесах. И ведьм в народе любили и почитали, хранительницами и благодетельницами звали. А они добром на добро отвечали: отварами целебными, заговорами охранными да наставлениями мудрыми.

А потом как-то все и повывелись.

Кто-то говорит, людей стало слишком много. Кто-то – что боги на нас, смертных, разобиделись крепко. Как бы то ни было, магия стала обыденностью. Заговорам нынче обучали в институтах, при дворе колдунов держали, в каждом селе по чародею! Вот только с той магией, первородной, современная ничего общего-то и не имела. Слабенькой стала, любому бездарю доступной.

Лишь далекие уголки, скрытые от любопытных глаз, еще хранили сказки, что нынче рассказывали детям.

Бабушка – одна из немногих ведьм, сохранивших могущество. Даже не знаю, сколько ей точно лет, очень-очень много! Сколько себя помню, Бабу-Ягу у нас в семье уважали и побаивались.

Давным-давно, еще когда моя мама была совсем крохой, бабушка отправилась в самый дальний лесной уголок, чтобы сохранить его первозданную волшебную красоту вместе со сказочными обитателями.

Да вот незадача: по соседству поселился мрачный темный колдун. И не просто колдун, а с ужасно скверным характером!

Говорили, Кощей Бессмертный так зовется не просто так, что он действительно бессмертный, и смерть свою надежно спрятал. Никто в здравом уме к его землям не приближался. А Баба-яга взяла – и объявила сказочный лес своим.

Ух, как Кощей разъярился! Меня еще тогда на свете не было, но мама рассказывала, война была знатная. Чудом мир заключили и установили границу. За чертой, где тьма и скалы, начиналась запретная для нас территория. Вотчина Кощея, темного бессмертного мага.

Худо-бедно они с Бабой-Ягой жили и островок первородной магии делили. А как только бабушка уехала, Кощей совсем обнаглел! Шуметь запрещает, русалок в пруду на границе совсем запугал, да и саму границу то и дело норовит передвинуть. А теперь еще и на меня королевича натравил, чудом-юдом обозвал. Нет, терпению моему пришел конец!

– Значит, так!

От неожиданности Енисей, ошарашенный моим командным голосом, сел в постели.

– Отдыхать! Никуда не ходить, там где-то Аленка сейчас с охоты вернется! Пить водицу, верить в лучшее, понятно? Скоро вернусь, Леший пока баньку растопит. Вечером и деревню покажу. А сейчас у меня дела.

Первым делом я понеслась к курятнику.

– Василисушка, кто пришел-то, взаправду королевич? – выглянул Баюн.

Но я только отмахнулась.

– Потом, котик, потом!

Схватила первую попавшуюся корзинку и поспешно скидала туда яйца, не разбираясь, где и какое. Баюн обиженно насупился и отвернулся: он все утро потратил, чтобы яйца рассортировать!

Но за год, что я заменяла бабушку, подопечные усвоили: если Василиса Ильинична в гневе – лучше на глаза ей не попадаться!

– Чудо-юдо, значит… девицей прикидывается… на меня с ружьем! Надо было сразу догадаться, кто яйца подменил! – бурчала я, несясь через чащу, к скалистому обрыву, на котором Кощей Бессмертный выстроил свой замок.

Темные земли всегда пугали, за черту мы старались не заходить. И Кощея боялись, и нечисти разной – мало ли кто рядом с темным магом селится. Издали смотрели, ежились и байки друг другу рассказывали. О том, что там этот Кощей делает в своем мрачном жилище.

Я впервые оказалась так близко к его замку и так далеко от нашей деревни. Но гнев придал мне сил, и я даже не заметила, как обнаружила себя у ворот, звонящей в колокол.

– Выходи! Кощей! Я знаю, что ты внутри, выходи немедленно!

Сначала ничего не происходило, но я упорно стучала и стучала. И вдруг дверца отворилась, да с такой силой, что я едва там же не села!

На пороге возник Кощей – мрачный и злой, как вурдалак! Он хмуро посмотрел на меня сверху вниз и спросил холодно:

– Ты кто?

– Василиса я!

– Василиса? – Он задумался. – Прекрасная?

Потом посмотрел на меня и хмыкнул.

– Нет. Премудрая? Тоже нет, раз явилась. А-а-а, вспомнил. И. О. Бабы-Яги. И чего тебе, Василиса?

– Яйца верни!

– А?