– Не делай вид, что не знаешь. Кто яйца золотые украл? Кто их невесть чем подменил? Кто королевичу про чудо-юдо с три короба наврал?!

Впервые на моей памяти (хотя я и видела его от силы пару раз) Кощей улыбнулся. Недобро улыбнулся, ехидно.

– Что, не помогло королевичу ружье? Конечно, на тебя ж с крестом и святой водицей идти надобно.

– Решил, пока бабушки нет, воспользоваться удобным случаем? Нет уж! Думаешь, я о тебе ничего не знаю? Думаешь, смерть твоя в яйце – тайна великая? Да у нас каждый дрозд знает, что стоит яйцо разбить – и погибель твоя придет!

– Да ну уж и погибель. Так, поболит денек.

– Оставь нас, Кощей, по-хорошему прошу! Не твой лес! И я не позволю…

Не слушая дальше, нахал захлопнул перед моим носом дверь! И снова скрылся в своем мрачном логове. Наверняка коварные планы отправился строить. Как со свету сжить меня и всю деревню, чтобы и лес превратить в темные топи!

– Нет уж, мы еще посмотрим, кто кого! – буркнула я.

Корзинку с яйцами заботливо поставила у порога. Пусть порадуется, Кощеюшка, пополнению в семействе. Посмотрим, как запоет. А меня королевич в деревне ждет. Симпатичный. С зелеными глазами.

Глава третья.

Пир на весь мир и прочие неприятности

Когда примчалась обратно, перед теремом, прямо на моей любимой лужайке, где я иногда на радость витязям и на зависть всяким недоброжелателям изволила загорать летними погожими деньками, кипела деятельность. Какая-то очень подозрительная и слишком активная для моего отсутствия.

Все в сказочном лесу знали, что такие масштабные действия можно разворачивать только с моего непосредственного разрешения.

– Настойка малиновая. Двадцать пять четвертей… – бубнил себе под нос Баюн, который расхаживал с берестяным свитком в передних лапах и обмакнутым в чернила гусиным пером. – Настойка на кедровых шишках. Крепкая…

– А что это тут без моего ведома происходит? – прошипела я и ухватила кота за ухо.

Баюн совсем неподобающе своему ученому статусу мяукнул, но свиток с пером не выронил. Значит, несильно напугался, кошачья натура верх не взяла. Надо в следующий раз аккуратнее подкрадываться.

– Так королевич же в гостях, Василиса Ильинична! – воскликнул кот и посмотрел на меня так выразительно, словно я сразу должна была понять, к чему он клонит.

Ну королевич. Ну в гостях!

– И что? Королевич в опочивальне отдыхает, водичкой живой отпаивается, а ты настойки считаешь и деятельность бурную разводишь? Что тут происходит, можешь объяснить нормально?

Я указала на поляну, где витязи сноровисто материли сцену, работники копали невесть зачем нужный пруд, а Лебедяна размахивала руками. Опасно так… у нее то лебеди из рукавов вылетают, то цветы с кувшинками, но пока вроде бы мирно все было. И расстановкой столов она руководила весьма грамотно. В ее подчинении было несколько мелких и вертлявых кикимор да парочка сноровистых домовых, которые помогали нам по хозяйству за еду.

– Как что? – удивился кот. – Пир на весь мир, матушка, готовим. Уже и приглашения по сказочному лесу разослали. Артистов позвали

– Каких? – испугалась я. – Если этих, с медведем и баяном, – прокляну. Вот и не вспомню, что зачет по проклятиям с пятого раза сдала. Как получится, так и прокляну. Ты у меня еще братцу Аленушки завидовать будешь!

Кот икнул и тактично перевел тему с цыган с медведем. На прошлой ярмарке они шумели, буянили и увели Конька-горбунка. Он, правда, потом сбежал, а вот серебряные ложечки из бабушкиного сервиза – нет.

– Птица Сирин прилететь собиралась, – затараторил Баюн. – Лебедяна, опять же, станцевать обещала, а ты знаешь, как сложно ее уговорить. Но для королевича, она сказала, что готова от принципов своих отступиться. Богатыри мавок упросили пригласить…

Это кот сказал на порядок тише, знал, что я ругаться буду. Посмотрел жалобно.

– Ну а что? Ну мертвые, у всех свои недостатки. Зато общительные! Праздник же. Давно у нас, Василиса Ильинична, праздника не было. А вы пока идите, отдыхайте. Смотрите, как все у нас хорошо получается.

– Да пока неплохо, – согласилась я. – Но боязно что-то… Знаю я вас, затейников. Вот Лебедяна тут, а что с кухней?

– Лебедяна на кухню сегодня ни ногой. – Баюн печально вздохнул. – Там лебедей доставили… яичками утиными да, потрошками говяжьими фаршируют. Вкуснятина, а она вон злится, говорит – каннибализм! Тьфу ты, слово-то какое нерусское!

– Ну так а зачем вы им в задницу перья натуральные втыкаете? – поинтересовалась я. – Да голову от лебедя обычного и крылья приделываете? Что за варварство?

– Не варварство, Василисушка, а традиции и красота. Чай, пир для королевича, а они там знаете, как кушать привыкли? И лебеди, и осетры, и разные яства заморские. Мы сказочный лес посрамить не можем.

– Хорошо! – Я махнула рукой. – Развлекайтесь. И бочку хмельного меда из погреба, так и быть, можете взять. Бабушка сказала, в исключительных случаях можно. Только этикетки внимательнее читайте. Кто знает, на чем яга меды настаивала, с нее станется! Там и мухоморовка может быть!

– Ни о чем не волнуйся, Василисушка. Иди, выбирай себе сарафан красный да кокошник каменьями украшенный.

Расслабился, паразит. Настроение Баюна можно было определить по тому, как он ко мне обращается: на «ты» или на «вы». Если на «ты» перешел, значит, свободу почуял и безнаказанность.

– Почему сарафан-то? – удивилась я. – А я платье хотела синенькое?

– Тьфу на тебя! Какое платье на пир?

– Ну сарафан, так сарафан, – согласилась я, решив, что коту виднее, какой у нас сегодня дресс-код.

Сарафан у меня был. Красный, расшитый причудливыми узорами, украшенный речным жемчугом – красота неземная, бабушкой подаренная. Куда носить его я, правда, не представляла, а тут вот удачно случай подвернулся. Оделась и поняла, что-то в этом есть.

Сарафан, кокошник, коса до пояса – и вот Василиса стоит почти прекрасная. Правда, все еще не премудрая. Но какие мои годы?

Пока я прихорашивалась, гости начали собираться. Мне досталось почетное задание: сопроводить на пир королевича, который выспался, откушал и, похоже, пил не одну живую водичку, потому что был румян, бодр и деятелен!

Интересно, кто его поил? Аленушка ради интереса, или Баюн, который решал, какие настойки лучше? Надо будет при случае спросить и наказать! Нечего гостей до пира потчевать хмельным. Знаю я, как в сказочном лесу гуляют. У нас в столичной академии так не гуляли. Где уж королевичу с его светской жизнью во дворце.

– А вот это вот что у вас? – спросил королевич и ткнул дулом ружья в закрытую дверь.

– Горница.

– А тут что?

– Светлица?

– А здесь?

– Кухня.

– А вон за той дверью?

Да что же ты, какой шебутной и любопытный-то? Сложно с тобой будет. А еще идеи в твоей голове бродят неправильные. Курорт он тут захотел!

– А может, завтра с утреца, после пира, экскурсию лучше? А? – поинтересовалась я в надежде, что именитый гость чуть-чуть помолчит. – Покажу сказочный лес, его обитателей, нашу заповедную природу. Музей, опять же…

– О! – восхитился королевич. – У вас музей есть?! Самый настоящий? Это отлично, что у вас в лесу уже развитая инфраструктура! Туристы любят музеи!

– Настоящий. Самый, что ни на есть, – радостно сообщила я, умолчав, конечно, о том, как этот музей появился.

Когда я приехала в сказочный лес год назад, никакого музея, конечно, не было. Зато был огромный, набитый хламом бабушкин чулан. Я туда сунулась, а там и зеркальце волшебное (которое я себе забрала, так как вещица оказалась хоть с норовом, но дюже полезная), и сапоги-скороходы, и клубочек волшебный, и скатерть-самобранка… Короче, куча вещей, которыми особо никто не пользовался, но выбросить было жалко.

Я навела порядок, и получилась у нас совершенно чудесная экспозиция для гостей. Вон королевич как возбудился. Даже вопросов больше не задавал, пока я вела его к накрытым на улице столам.

А там уже народ вовсю собирался. Правую половину заняли витязи, слева сели гости заморские и существа, в сказочном лесу проживающие. Тут вам и мавки, и кикимора с лешим, и купцы заезжие… А в центре, между поставленными буквой «П» столами, уже вовсю разносилось радостное:

– Эй-нэй-нэ-э-э!

Мелькали цветастые юбки, звенели бубны, и медведь довольно расхаживал на задних лапах.

– Ну а этих-то кто сюда позвал? – взвыла я.

Королевич посмотрел на меня укоризненно. Ему «эй-нэ-нэ» очень даже понравилось, он и плечиками в такт водил, и ружьем, с которым так и не расстался, помахивал. Надеюсь, оно не заряженное, а то мало ли! Места у нас заповедные, сказочные, не все из ружья убить можно. Но вот стену продырявить – как нечего делать!

– Василиса Ильинична, красота-то какая! – сказала Лебедяна и поднесла чарку. Надо бы королевичу ее вручить, но протянула она ее мне, так как знала мое отношение к цыганам. Кота, виновного в их присутствии, естественно, и след простыл.

Я выпила залпом, предвкушая активный вечер, и велела:

– За серебром и конями смотреть во все глаза!

– Ну как иначе-то? – Лебедяна закивала часто. А глаза при этом были хитрые. Вот чую, чего-нибудь не досчитаемся. С цыганами ведь всегда так.

Королевич, не дожидаясь угощений, пустился в пляс. Мы с Лебедяной кинулись за ним, потому что как его, такого малахольного, одного оставить? Ну а остальные гости приняли наше поведение за руководство к действию. «Эй-нэ-нэ» зазвучало громче, а я тоскливо подумала, что, вообще-то, хотела поесть.

Цель была простая и прозрачная: подпоить королевича до состояния согласия и провести с ним задушевную беседу на тему, что сказочный лес – зона заповедная. И если сюда сплошным потоком запустить туристов, вся уникальность этого места исчезнет. А вот самого королевича с батюшкой и братьями мы завсегда ждем и рады. Все ведь просто и логично. В какой момент все пошло не так?

Я отвлеклась буквально на пять минут, выпустив королевича из виду. И его тут же закружили в хороводе цыгане. Потом подошел Баюн со сметой. Следом – Лебедяна с чаркой, потому что, судя по смете, лебедей мы фаршировали не утиными, а золотыми яйцами. Иначе непонятно, откуда такие суммы.

Пока я приходила в себя, пыталась отдышаться от крепкой настойки и закусывала ухваченным со стола пирожком, подрались мавки. Вот знала же, что звать на пир полудикую водную нечисть чревато.

Пришлось разнимать и спрашивать, что произошло.

Естественно, не поделили витязей, вот и вцепились в зеленые волосы друг другу. Мавкам были выданы витязи в нужном количестве, чарки и пирожки с брусникой, но через открытое окно вылетели недавно вылупившиеся горынычи. Мы кинулись ловить и загонять их в вольеры, которые кто-то хвостатый и безалаберный не закрыл.

Все это происходило под веселый перезвон бубна и залихватские «эй-нэ-нэй». На то, что веселье идет полным ходом, а она тут не у дел, обиделась птица Сирин. Видите ли, именно она должна была открывать пир. Я так и планировала, но цыгане внесли коррективы в концертную программу.

Выпускать ее со слезоразливными песнями в разгар веселья было нельзя, закидают помидорами. У нас народ простой, не привык держать мнение при себе. Пришлось идти по отработанной схеме: чарка и задушевный разговор.

В итоге когда я вспомнила про королевича, узрела чудную картину.

Медведь в короткой яркой юбке бегал от одного гостя к другому и собирал в перевернутый бубен монеты, а королевич вместо него ходил на четвереньках на поводке цыган.

– Боги, да за что же мне все это?!

Как представила, что про это царь-батюшка прознает! Аж сердце встало. Несдобровать тогда сказочному лесу.

– Главное – изловить королевича и налить ему чарку было нельзя. В него и так влили, похоже, сверх меры. А просто изловить – сложно. Королевич жаждал праздника. Он бегал от меня по поляне и прятался за цветастыми цыганскими юбками.