– Ну, чего смотришь? Вижу теперь, что ты заколдованная девица, – проговорил богатырь, стараясь при этом выглядеть как можно невозмутимее. – Несешь всякую ахинею. Умеешь только пустословить без дела! Девка и есть.

– Что?!! – рассерчала Василиса, прищурила глаза и стала поглядывать на молодца, обдумывая, какую гадость ему в ответ сотворить.

А Иван тем временем только шире заулыбался, ни на секунду не испугавшись изменений в новой своей знакомой.

– Эх, правильно мне рассказывал мой верный слуга Архип, будто в голове каждой женщины живет неведомый зверь и заставляет ее чинить мужикам всякие мерзости.

– Это что за зверь?.. – Лягушка приподнялась на месте, всем ликом своим демонстрируя, насколько царевич может оказаться неправым сейчас. Еще одно неверное слово грозило враз превратить новых знакомцев в лютых врагов, да только Иван был невнимательным собеседником…

– Настроение ваше, девичье! Меняется оно по тысячи раз, и нам за вами не уследить. Вот сама посуди, сколько таких случаев на день можно припомнить? Только что девка сидела улыбалась, преданно заглядывала в глаза, а в следующий миг гоняется за тобой по горнице со скалкой, грозится прибить. А все почему? Показалось ей, что мужик взглянул на нее неправильно, да запах от него не тот, что ей хотелось… Мол, пахнет фиалками, как от Ириньи – соседки, то бишь…

Лягушка ухмыльнулась, слушая такие речи. Она была неглупая, поняла, что богатырь несет околесицу не со зла.

– Ладно уж, замолчи, горе луковое, – болотная жительница махнула передней лапкой и поманила за собой враз смолкнувшего молодца. – Выведу тебя отсель, только ступай за мной след в след, ни на что не отвлекайся, да не оглядывайся. Ты сильно устанешь, но пока я не остановлюсь – и тебе нельзя! Понятно?

– А не шутишь ли ты часом? – насупился Иван, разглядывая вокруг себя болото и думая про загадочную женскую душу.

– Не шучу, – серьезно отвечала ему Василиса. – У тебя осталось мало времени, здесь каждый час проходит за день, так что ты почитай уже полтора дня без еды и воды. Теперь решай сам: веришь мне или, надеясь на чудо, пойдешь сам искать дорогу до дома по болотам.

– Пойдем, зеленая, – кивнул царевич, решившись на отчаянный шаг.

Когда богатырь делал первые шаги в болото и расслышал чавкающие звуки вокруг своих сапог – внутри него, где-то в области ребер, что-то отчаянно сжалось. «Похоже, мое нутро чует беду, – проскользнула мысль в голове Ивана, – а может вернуться? Авось батя не бросит, подмогу вышлет…»

– Не оглядывайся! – тут же проквакала впереди лягушка. – И вообще, пути назад нет, мы вышли на заговоренную тропку. Так что молчи, молодец, да топай за мной, пока не скажу, что пришли.

Царевич шел. Сажени три-четыре уже были позади, а болото все не кончалось. В какой-то момент у Ивана в сознании все начало мутиться, даже затеплилась надежда, что все вокруг сон, и вскоре он проснется в собственной постели, а Архип подаст кушаний разных. Но нет… Стоило царскому сыну смежить веки, чтобы придаться приятным мечтам, как рядом снова расквакалась зеленая бестия:

– А-ну, разинь очи, тетеря! Почти дошли. Эк, вы, мужики, слабый народец… Как вас только земля носит? А еще богатырь.

– Я, между прочим, продумывал стратегии, как быть, если собьемся с пути! А ты только отвлекаешь, – пробормотал Иван пристыженно.

– Если собьемся, так сгинем в болотах. Ни одна твоя стратегия не поможет. Так что открой ясные очи и соберись! Дай мне довести тебя живым до мамушек и нянюшек, передать, так сказать, с лапок на руки.

Добрый молодец лишь поморщился от таких неприятных слов. «Только бы выбраться отсюда, – снова подумал про себя царевич, – а там разберусь. Доеду до дому, все расскажу батюшке, как было… Соберем по окрестностям магов, и пусть разбираются с этими болотами и говорящими лягушками…»

* * *

Долго ли еще держали путь Иван со своей словоохотливой спутницей, коротко ли – то никому не ведомо, да только молодец понял, что идти больше совсем нет сил, как услышал заветные слова:

– Пришли, детинушка, здесь можешь передохнуть и немного оклематься. Да только не засиживайся долго, зря время не теряй. Небось дома тебя уже объявили потерянным… Хм, а может дают какую награду за твое спасение?

– Дают! Еще как дают! – завопил Иван, увидев ясное солнышко да широкое поле. – Сейчас я тебя награжу, зеленая! Эх, спасибо тебе, вот уважила! Я уж и не рассчитывал, что сумеем выбраться!

Прокричав последние слова, царевич в пылу страсти подхватил на руки ошалевшую от таких перемен лягушку и закружился вместе с ней по полянке, приговаривая:

– Как же хорошо жить! Ну, что глаза выпучила, мелочь ты моя путеводительная? Иди я тебя сейчас…

А дальше произошло маловероятное, но очень весомое событие в болотной жизни Василисы. То был поцелуй. Не страстный, не ласковый, не приветственный… Просто внеплановый поцелуй от широты души русской. Но сколько от него приключилось последствий.

Глава 2. Часть 1

В следующий миг все завертелось-закрутилось перед очами Ивана. Лягушка выпала из его ослабевших рук наземь и обернулась девицей, да такой распрекрасной, что ни придумать, ни загадать, только в сказках сказать!

Пока царский сын заворожено любовался на незнакомку, она в свою очередь растерянно прикрывала тело нагое длинными золотыми локонами и беззвучно шевелила пухлыми губками, словно рыба, выкинутая на берег… Василиса (а то она была, без сомнений) пыталась что-то промолвить, но не могла никак набраться мочи.

Наконец, когда богатырь двинулся к ней навстречу, сила пришла. Да еще какая. Вскочив, Василиса гневно уставилась на царевича, да как закричит на все чистое поле:

– Ты, что натворил, лохматое чудище?! Ты, кого целовать полез, недотепа?! Я ж почти три года обретаюсь жабой по заговоренным болотам да весям! Кого только не видывала за это время, но ни одному человеку не могло прийти в голову полезть целоваться к эдакой зверюшке! И тут недотепа попался! Что же мне теперь делать?!

– Радоваться? – предложил Иван.

Василисушка завыла, закручинилась; обхватив себя руками за плечи, пошла, куда глаза глядят, и не забывала причитать:

– Все пропало, что-то теперь будет? Да за что мне эти напасти?

Иван тогда подбежал к девице и счастливо сообщил свое решение:

– Все будет хорошо, юная прелестница! Не брошу тебя в беде, так и быть! Обратного пути у нас уже нет и не будет, потому как я влюбился с нашей первой встречи! – При этих словах богатырь быстренько обежал масляным взглядом ладную фигурку спутницы, уже даже немного по-хозяйски, и аж сам себе позавидовал: такую невесту не соромно было царевичу привести как жену в палаты батюшкины. – Эх, быть посему: стану я твоим защитником и мужем! Можешь не благодарить сейчас, вижу по лицу, что ты еще в шоке от нежданно-негаданно привалившего счастья!

– Да я…

– Молчи, милая, молчи, ненаглядная! – прервал ее Иван, крупный указательный палец к губам девичьим прижав и воодушевленно продолжая: – Сейчас пойдем на поклон к моему батюшке, организуем пир, а там приголублю тебя, пригрею, как положено!

– Да ты!..

– Знаю, все наперед знаю, что ты хочешь сказать, красавица! – отмахнулся богатырь. – Хорошо хоть не падаешь в обморок от блаженства, да нечаянной удачи. Такого мужа заполучить – это ли тебе не чудо чудесное?

Тут царевна поняла, что Иван вовсе слушать ее не собирается. Красавице стало обидно, но делать было нечего, ведь дуралей снял с нее чары. Знать пришло время прекратить бегать от своей судьбы. Теперь надобно было объяснить богатырю подоходчивей, что сердце ее давно занято. Да таким мужчиной, что другим он лишь в кошмарных снах приходит…

– Послушай-ка меня, суженый ты мой нежданный-негаданный! – Василиса сделала несколько шагов назад, уставилась на царевича весьма недоброжелательным тяжелым взглядом и медленно заводила руками по сторонам, словно бы собралась наводить морок. – Не выслушаешь меня – заколдую-зачарую, самого в жабу превращу, да заставлю болота стеречь! Я – дочь царя Ириара…

Горе-жених остановился, стер с лица улыбку и засопел недовольно. Вроде он помнил историю о дальнем царстве-государстве, где некогда действительно жил и правил царь Ириар: так не было в его роду магии, даже наоборот… Дочь хоть и талантливая, хоть и писаная красавица там родилась, а сама совершенно не умела ворожить, как ни старалась. А потом то ли замуж вышла, то ли пропала. Что сказать? Наш молодец всегда слушал такие истории о других странах нехотя, в пол-уха, а значит, мог упустить важные детали.

– Ну, говори, – буркнул Иван, сложив руки на груди. – Только не подумай, что я испугался твоих угроз. Просто стало интересно, что такого важного ты хочешь сказать.

Василиса в душе ликовала, но не подала внешне виду, насколько сильным было ее волнение. Девица действительно не владела магией. Больше того: другой люд мог читать заговоренные книги и исполнять по ним разные заклинания, но только не дочь Ириара… У нее все выходило шиворот-навыворот, так что со временем даже самые упрямые учителя махнули рукой и советовали чаще вышивать крестиком.

Вот только раскрывать все свои тайны перед богатырем она не спешила. Поверит ли он? Вряд ли. Не вызывал Иван доверия у Василисы. И решила она поступить хитрее:

– Я хочу, прежде чем ты назовешь меня своей невестой, увидеться с твоим батюшкой и получить его заверения, что твои намерения честны. Тогда, со спокойной душой, пойду за тобой хоть на край света.

Царевна сильно лукавила, можно сказать, не сказала и слова правды. Она не собиралась выходить за Ивана замуж, не собиралась даже становиться его невестой. Да и не могла никак. Единственное, о чем мечтала девица – добраться до правителя здешних земель и объяснить тому доступно, что натворил его сын. Василиса надеялась, что все еще сможет разрешиться без серьезных последствий.

– Отведу я тебя, в том нет сомнений! – Богатырь в сердцах саданул себе кулаком по груди, да так сильно, что аж закашлялся. Ему было не по нраву недоверие царевны, а еще пуще раздосадовал отказ красавицы все порешить на месте, да стать невестой…

Однако и спорить ему не хотелось – уж больно хороша была девица – так и тянула к себе, так и манила. Такую потерять негоже! «Придется пока побыть под каблуком у нее, – решил он, – зато потом все окупится сполна».

Тут Иван свистнул, да так громко, что дрогнула земля под ногами. Не успела Василиса испугаться, глядь, а рядом уж вороной конь бьет копытом, грызет удила.

– Это мой верный Чернобурка, – с искренней улыбкой заявил царевич, ласково поглаживая животное по крупу.

В глазах Ивана светилось тепло и счастье от встречи, а в голосе молодого человека Василиса впервые за все время знакомства расслышала новые ноты: то была гордость с нежностью вперемешку:

– Мой проверенный друг. Ну что ты, Чернобурка, где был? Скучал ли по мне? Вижу, как скучал, вон даже исхудал, бедолага.

– Интересный вы, богатыри, народ, – промолвила девица, медленно приближаясь к животному и его хозяину, ворковавшему рядышком. – Может хоть ты мне, Иван, разъяснишь, отчего не можешь воспринять девицу, как дорогое сердцу существо? В то время, как конь твой получает столько заботы?

– Ну, скажешь тоже! Женщина рождена для того, чтобы восхвалять мужа за ратные подвиги, чтобы заботиться о семье и рожать детей. Вот ваша задача. Так испокон веков идет. А Чернобурка – мой боевой товарищ! – Иван рассмеялся над бабьей глупостью.

«Она что ли всерьез решила себя ровнять с богатырским конем? Может еще завтра соберется с ним, царевичем, в бой? Во, дает!»