Л. Дж. Шэн: Бессердечные изгои. Бесчувственный Казанова

L. J. Shen

Cold Hearted Casanova

© 2024. COLD HEARTED CASANOVA by L. J. Shen

© Мчедлова В., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящается моей маме.

Да, я сама все это написала.

И да, я тепло одеваюсь.

Любовь подобна дереву: она растет сама собой, глубоко пуская в нас корни, и нередко продолжает зеленеть даже в опустошенном сердце. И вот что необъяснимо: слепая страсть – самая упорная. Она особенно сильна, когда она безрассудна.

– Виктор Гюго, «Собор Парижской Богоматери»^[1].

Девушки просто хотят деньжат.

– Автор неизвестен

Глава 1. Даффи

Я смотрела реалити-шоу «Слепая любовь» и рыдала в пачку неоправданно дорогого диетического печенья, горюя из-за расставания с мужчиной, которого считала любовью всей своей жизни. Мне было ясно, что хуже этот вечер стать не может. Наверное, только если я умру. Да и то в таком случае обрету желанное избавление от боли и страданий.

Неужели любовь в самом деле слепа? Вполне возможно. Иначе не объяснить, почему я в упор не замечала предзнаменования неизбежного. Сказать по правде, это было даже не предзнаменование, а предупреждение на мигающей неоновой вывеске на Таймс-сквер, сопровождавшееся рекламной песенкой:

Даффи, Даффи, ты глупышка.
Встречаешься с плохим парнишкой.
Он никогда не сделает предложение.
Когда же тебя настигнет прозрение?

Все права защищены и так далее и тому подобное.

К тому же это было даже не настоящее расставание. Скорее, псевдорасставание. Полурасставание. Такое, которое подразумевало: «не рассчитывай, что я стану тебя ждать, хотя мы оба знаем, что стану». Расставание в стиле Рейчел Грин: «не было у нас никакого перерыва»^[2]. В общем, вы поняли.

– Не бывает худа без добра, но какие тут могут быть плюсы? Хуже моя жизнь уже не станет, – пробормотала я своему печенью, которое в ответ раскрошилось прямо на пижаму на моей груди.

«Не искушай меня, дура», – ответила Вселенная в виде звонка, который поступил на мой мобильник, лежавший рядом на диване.

– Отвали, – проворчала я, пока мой взгляд не упал на экран, на котором высветилось имя Гретхен.

Гретхен Битти, моя начальница, была ведущей флагманского шоу «Мир сегодня» на WNT. Будучи ее исполнительным ассистентом, я отвечала за всю ее жизнь. Пока полгода назад Гретхен не объявила, что займет должность пресс-секретаря Белого дома и переедет из Нью-Йорка в Вашингтон. А это также означало, что WNT не продлят мою рабочую визу. Но, что хуже всего, я не могла позволить себе высказать своей деспотичной начальнице все, что о ней думаю, хотя мне оставалось работать всего несколько дней. Она из числа тех женщин, которые отказались бы дать мне рекомендацию, если бы я случайно заказала ей большой холодный американо с добавлением сливок вместо капли овсяного молока.

Позже продолжим о моих проблемах.

Я прокашлялась и провела пальцем по экрану.

– Алло?

– Боже мой, Дафна! Совсем разленилась? Десять минут не отвечала на звонок.

Я глянула на свои новенькие часы. Одиннадцать вечера.

– Я могу чем-то помочь?

В этом я не сомневалась. Будь принуждение к работе во внеурочное время олимпийским видом спорта, Гретхен уже стала бы в нем новой Сереной Уильямс.

– Меня вдруг осенило, что завтра Лирик исполняется шесть лет, а я была так занята передачей дел Клэр, что забыла купить моей малышке подарок.

Занята передачей дел, ври больше. Именно я поддерживала связь с женщиной, которая унаследовала трон Гретхен, Клэр Скотт, журналисткой, занимающейся независимыми расследованиями, и толпой ее ассистентов.

А поскольку даже с другой планеты было очевидно, к чему все идет, я поспешила ее заверить:

– Завтра же утром куплю Лирик подарки. Ты уже прикинула бюджет?

Гретхен дала мне свою кредитку через два дня после того, как я к ней устроилась. С тех пор я отвечала за всю ее жизнь. В том числе за покупку продуктов в ее квартиру на Манхэттене и оплату счетов. А еще я ходила на родительские собрания, заполняла бюллетени и писала за нее обзорные статьи для престижных газет. Честное слово, чтобы сохранить работу (и визу) я делала вообще все, разве что не рожала за нее детей. Да и то только потому, что, к счастью для меня, они уже родились.

– Завтра?! – Гретхен громко отхлебнула напиток. – Время на вес золота. Нужно сделать все сегодня. Завтра утром я поеду в Гринвич. Джейсон заставляет меня присутствовать на дне рождения, хотя уже вечером нам надо снимать шоу. – Она застонала, как и всякий раз, когда говорила о своем муже. – Я сказала ему, что поеду обратно в город еще до того, как она откроет подарки. Мне нужно заниматься бизнесом. Почему он не может это понять?

Потому что ты мать его детей?

Я встречалась с Джейсоном лишь несколько раз, но подозревала, что он намного добрее своей жены. То же самое я могла бы сказать о горсти засохших орешков.

– Ты хочешь, чтобы я отправилась за подарками для шестилетнего ребенка прямо посреди ночи? – безучастно поинтересовалась я.

Ух ты, карма. Ух ты. Что же я натворила в прошлой жизни? Зарабатывала освежеванием младенцев?

– Что? – прокричала Гретхен в динамик, на заднем фоне громко играла музыка. – Я тебя не слышу. Я в отвратительном пабе. Здесь полно простых смертных. Меня даже никто не узнал. Вот быдло.

– Я говорю о подарках… – начала я, повысив голос. – Сомневаюсь, что смогу найти магазин, который открыт в такой час.

– Конечно, сможешь! – В голосе Гретхен послышался ужас. – Из-за такого отношения, вы, британцы, и лишились империи, Дафна. Прими вызов. Ты сможешь, потому что должна. Я в тебя верю. А теперь я спрашиваю тебя: ты в себя веришь?

Я верю в то, что стоило дополнить печенье бокалом вина. И возможно, таблеткой успокоительного.

– Посмотрим, что я смогу сделать, – сказала я.

– И проследи, чтобы подарки были у меня до того, как я уеду в Гринвич завтра в шесть.

– В шесть вечера?

– В шесть утра, глупышка.

– Что? – взвизгнула я. – Я не могу…

Но было уже слишком поздно. Связь оборвалась.

* * *

Я не сводила глаз с телефона, просчитывая свой следующий шаг. Впрочем, вариантов у меня все равно мало. В любом случае грядущие две недели Гретхен все еще будет моей начальницей. Зная ее, могу утверждать, что она запятнает мое имя во всех новостных агентствах Нью-Йорка, если я стану ей сейчас перечить.

Я скрепя сердце взяла трубку и позвонила Би Джею.

Моему бывшему. Тому самому Би Джею, с которым рассталась сегодня вечером. Да, этому идиоту.

– Даффи! – Его голос прозвучал и радостно, и самодовольно. Да и как иначе? На прощанье я сказала ему, что больше никогда не желаю с ним разговаривать. А это было сорок пять минут назад. – Передумала? Давай я вызову тебе Uber, ты приедешь ко мне, и мы все обсудим?

– Вообще-то мне нужна твоя помощь. – Однако смелое предположение. – Очень срочно. У тебя среди знакомых есть владельцы магазинов игрушек или кто-то, кто может подключить связи, чтобы его открыли в это время суток?

Мне было комфортно просить его об одолжении лишь потому, что за минувшие годы я много раз вызволяла Би Джея из неприятностей. Писала за него диссертацию, когда мы учились в Кембридже, в последнюю минуту пекла торты на дни рождения членов его семьи, а однажды чистила параанальные железы престарелого йоркширского терьера его мамы.

– Игрушек для взрослых или детских игрушек? – спросил он.

– Второе. – Я резко отдернула голову и хмуро посмотрела на телефон. – Обычно покупка вибратора не требует срочности.

Би Джей заворчал.

– Опять Гретхен? – Неужели мы правда вели нормальный разговор, как будто он не говорил мне, что в ближайшие дни уезжает в Катманду, в Непал, словно мы не провели последнюю половину десятилетия вместе?

– У Лирик завтра день рождения, – подтвердила я.

– Дай мне пару минут. Я свяжу тебя с нужным человеком.

– Спасибо.

Брендан Рональд-младший был Эбботом, а это означало: ему настолько повезло, что его окружали неисчерпаемые привилегии. Эбботы – известная семья в Нью-Йорке. Их фамилия открывала двери… и кошельки. Благодаря связям Би Джей^[3] обладал таким лоском, какой я раньше видела только в сериалах. Я же выросла в муниципальной квартире на Тутинг Бродвей, а мои родители лишь недавно перебрались в дом на две семьи в квартале от той квартиры, в которой мы росли. Когда много лет назад я познакомилась с Би Джеем в Кембридже (я училась на полной стипендии, а под его фамилией даже открыли секцию в библиотеке), то могла думать только о том, как его удержать. Присвоить его состояние. Буквально и фигурально.

Мой отчим владел закусочной, а мама была домохозяйкой. Мы отнюдь не авторитетны. Как такое называется? Антиавторитетны. Мама брала картошку со скидкой в португальском магазине на первом этаже и постоянно искала купоны в Lidl, чтобы купить молоко и хлеб.

Через три минуты телефон завибрировал.

Я провела по экрану.

– Да?

– В полночь. FAO Schwarz^[4]. Женщина по имени Кейли откроет магазин. Но у тебя будет только десять минут, и свет останется выключенным, – сообщил Би Джей без особого энтузиазма. Видимо, разозлился, что я не упала к его ногам.

«Ой, брось, Даффи. Ты же знаешь, как я пахал последние несколько лет. Я заслужил этот отпуск. И это всего на шесть месяцев. Буду ошиваться с монахами. Научусь медитировать». Память наводнили обрывки разговора о расставании, состоявшегося в нашем любимом ресторане.

– Этого более чем достаточно. Спасибо.

«…ты обещал, Би Джей. Сказал, что сделаешь мне предложение. Я на тебя рассчитывала. Именно поэтому ничего не предпринимала. Срок моей визы истекает через две недели. Ты не можешь так со мной поступить».

– В общем… – Похоже, Би Джей не спешил вешать трубку. – Мне кажется, ты все еще на меня злишься. Ты когда-нибудь меня выслушаешь?

«Господи, Дафф, вот так давление. Неудивительно, что я сомневаюсь насчет нашей помолвки. Чувствую себя говорящей дойной коровой. К тому же ты всегда можешь поехать со мной в Непал».

«Нет, не могу. Я не могу уехать из США, если хочу здесь остаться, балда».

– Я выслушала тебя в ресторане, – процедила я. – Если честно, я бы промыла себе уши хлоркой, если бы это помогло стереть из памяти кое-что из того, что ты наговорил.

«Если тебя волнует только чертова виза, то найди себе в мужья другого лоха, Дафф. То, что вы с мамой на меня давите, не значит, что я готов жениться. Знаю, я говорил, что буду, но люди меняют свое мнение. Это называется развитием».

– Я не язвил. Знаю, как сильно ты любишь этот город. И это должно показать тебе, насколько мне небезразлично! – возразил он. – Я разрешил тебе сделать то, что здорово меня ранит, лишь бы ты смогла полностью раскрыть свой потенциал. Это величайшая жертва. Позволить тебе выйти за другого.

Разрешил. Кто-нибудь, купите ему календарь. И намекните. Мы уже не в девятнадцатом веке.

– Еще раз спасибо за помощь, Би Джей. Хорошего вечера.

– Значит, мы даже не переспим перед моим отъездом? В последний раз на дорожку?

Я повесила трубку, грозя кулаком потолку своей квартиры в сорок шесть квадратных метров на Мэдисон-авеню.

Бог меня подвел. Пусть даже не рассчитывает, что я однажды буду снова соблюдать Великий пост.