– Ну в принципе… у нас пропадало на прошлой неделе ведро с водой… – Девушка-администратор с сомнением смотрит на сумку для формы у меня на плече. Понимает, что там его нет и снова задумывается. – Две недели назад кто-то украл у уборщицы рукавицы…

Пытливый взгляд. Осмотр с ног до головы. И вердикт:

– Нет, тоже вряд ли. Еще я слышала, у одной как-то пропадала помада…

Она отвлекается на другого посетителя. Приветствует его широченной улыбкой и напутствует, видимо, новичка:

– А свои вещи вы можете оставить в раздевалке!

– Да щаз! – пыхтит тот. – Я уже понял, что в раздевалке нельзя оставлять самое ценное! Лучше я вещи с собой поношу. У меня здесь новая шапочка для бассейна и пляжные шлепанцы от Готье! А у вас… подумать только… Если клуб, конечно, приличный, то… Как такое возможно?!

– Думается мне, – говорю, глядя на этого хвастуна, – кто-то тоже слишком громко кричал, что у него рукавицы от Гучи.

– Ой! Я ушел заниматься!

И все, уже ноль претензий к девчонке, пропало желание показать свое превосходство.

– Спасибо, – благодарит она, вернувшись ко мне. – Я просто так опешила. Жан-Поль Готье… Высокая мода… И вдруг – пляжные шлепанцы!

– Понимаю. А как бы опешил Готье…

Она смеется.

– Так, ладно, – говорит, успокоившись. – Есть у нас одна рыжая уборщица. Она у нас недавно работает, поэтому я не сразу вспомнила. Не слышала, чтобы она что-то теряла, но опять же – новенькая, могла побояться сказать. Пойдемте со мной, так будет быстрее.

Идем мы коридорами и лестницами добрых минут пятнадцать. Лучше бы они так усердно ведра с помадами прятали.

– Пришли, – радует девушка и, толкнув неприметную дверь, заглядывает. – А, вот она! Ее вы искали?

На меня, активно жуя большой бутерброд, смотрит женщина лет… ну, скажем, пятидесяти, чтобы ее не обидеть.

– Рыжая! Почти морковного цвета! – озвучивает примету администратор.

Женщина от удивления даже перестает жевать.

Зря мы ей помешали. Моя рыжая, если бы и могла так выглядеть, то лет через тридцать и килограмм через сорок.

– Вы недавно ничего не теряли? – видя, что я бездействую, приходит на выручку администратор. – Этот молодой человек разыскивает одну из наших уборщиц, которая кое-что потеряла.

– Милая моя, – женщина добродушно улыбается. – Чтобы такой сказочный принц стал кого-то искать, нужно потерять хрустальную туфельку. А на меня не все галоши налезут.

– Извините, что зря побеспокоили вас, – говорю я.

– Да ладно, – она кокетливо поправляет волосы. – Мне было приятно хоть на пару минут почувствовать себя Золушкой.

Мы выходим.

– А больше у нас никого рыжих нет, – расстраивается за меня девушка.

– Ничего, – подбадриваю ее. – Однажды найдем.

Пожалуй, только сейчас я понимаю, что действительно хочу это сделать. А раз хочу – значит, сделаю.

Из клуба я возвращаюсь поздно, но Пашки нет. Видимо, хорошо пошла развлекательная программа.

Нет его и к утру. Хотя обычно он где попало на ночь не остается. Может, у него дома наконец починили воду?

На работе заглядываю в его кабинет.

– Твое начальство не объявлялось? – интересуюсь у его помощницы.

– Сама давно жду. Запишите ему прогул, Максим Тарасович.

– Что-то у меня подозрения, как бы не пришлось выписывать сразу три.

Потом меня захватывают дела, и тема исчезновения Пашки в голове не всплывает. Пока он сам не напоминает о себе странным звонком с незнакомого номера телефона:

– Здравствуй, дорогой друг. Нижайше прошу тебя о помощи. Уж найдите для меня время, если вам дороги наши с вами милые беседы и разгульное совместное детство. В общем, если ты еще не понял – я в секте!

– Что-то тебя бросает из крайности в крайность.

– Можно, мы потом за жизнь поболтаем? А сейчас спасай меня поскорей! Я сутки не ел, а тут из еды только теплый чай и соленые крекеры!

– Погоди, не суетись, осмотрись, вдруг там все тебе намекает – эй, встряхнись, забудь обо всем и расслабься. А ты готовишь побег.

– Очень смешно, – ворчит он. – Так, скидываю геолокацию!

И отключается.

Лев, который тоже был в кабинете, бросает взгляд на экран.

– Я бы вызвал к нему такси и доставщика пиццы, – советует он, отсмеявшись.

– Хорошая идея! Так бы и сделал. Но очень уж любопытно взглянуть.

– Ай да мы, ай да друзья, – подшучивает Лев. – А ведь были же люди как люди!

На место я прибываю спустя час. Большое здание с колоннами трудно спутать с другим. Длинная лестница. Пустой просторный холл. Вдали негромкие, но возбужденные голоса.

Туда и иду.

Спустя пару минут выхожу к приоткрытой массивной двери, на которой висит огромный плакат и выведено фломастерами: «ДЕНЬ ДУШЕВНОЙ ПОЭЗИИ». Спасать Пашку тянет все меньше. Это же его любимая тема!

Правда, в основном под рюмочку с коньячком. А здесь чай и похмелье. Наверное, поэтому его душа сегодня к стихам не лежит.

Тяну дверь за желтую ручку и обозреваю картину. Пятнадцать дам бальзаковского возраста. Одежда максимально закрытая, строгая, юбки в пол, на головах пучки, на коленях по книжке. Сидят кружком и по очереди заунывно вещают стихи. Среди одухотворенных лиц особо выделяется Пашка. Хитрый лис. Пока другие напрягаются, читают и обсуждают, он делает вид, что находится под большим впечатлением и, закрыв глаза, нагло спит.

И это после бадьи чая и пяти пустых упаковок печенья, которые на столе перед ним. Такая вот благодарность!

– Добрый вечер, леди, – воспользовавшись паузой между стихами, говорю я. – Если не возражаете, я заберу у вас своего друга.

Пашка тут же подхватывается и едва не всхлипывая, несется ко мне. А со строгими женщинами происходит неожиданная метаморфоза. Их лица озаряются улыбками, они становятся заметно моложе и краше, а у самой строгой и чопорной дамы на мой вкус влажнеют глаза.

– Я знала, – говорит она чуть дрогнувшим голосом. – Знала, что его друзья приедут за ним. Не бросят. Каждый может ошибиться. Вот и ваш друг ошибся. Это все потому, что у вашего друга слишком доброе сердце.

Я смотрю на Пашку – тот согласно кивает. Да, это доброта во всем виновата, только она! А похоть здесь ни при чем!

Обняв меня, Пашка натыкается на мой взгляд и глотает заготовленный «всхлип». Вместо этого громко вздыхает и скупо, по-мужски трет сухой глаз.

– Как трогательно… – слышится чей-то шепот.

И вот черт знает что… буду думать, что благодарность подталкивает его к тому, чтобы вернуться и пообниматься с каждой из женщин. Одну он благодарит так рьяно, что у нее распутывается пучок и расстегивается пара пуговичек на платье.

– Нам пора, – прерываю его лобызания.

– В спортзал? – грустно сопит он куда-то в область женской груди.

Но потом находит в себе силы оторваться. А не хотелось. Потому что уходит он, не оглядываясь.

Грустит о чем-то пару секунд. Резко выдыхает и ускоряет шаг.

– Что-то ты слишком бодр для недавно спасенного, – замечаю я.

– Считай, что я снова почувствовал жизнь! Кстати, а ты не очень-то торопился!

– Это потому, что я сам провел в подобной секте все детство и был уверен, что ничего тебе не грозит.

Мы садимся в машину. А когда отъезжаем, Пашка долго смотрит на вывеску самого безопасного места этого города – «Центральная государственная библиотека».

– Почему звонил не со своего телефона? – врываюсь в его меланхолию.

– Фейсконтроль не прошел.

Он поворачивается ко мне, и только теперь я вижу, что выглядит он ужасно.

– Что с лицом?

– Ну… из последнего, что я помню – мы закусывали Медовиком. Похоже, пчелы мне отомстили.

– А бумажник пчелы забрали как плату за мед? Или это были нежадные пчелы и оставили, как и телефон?

– Это были хитрые пчелы. Телефон взломать не смогли. Хотя видел бы ты, с какой я проснулся прической – они очень, очень старались, чтоб я все-таки прошел фейсконтроль. Но потом психанули и хотя бы за прическу заставили меня расплатиться.

– Карточки взяли?

– Они дома. Зная свою доброту… – ее вон, даже незнакомые видят с первого взгляда, – я их в загул не беру.

– То есть, мы шли на деловую встречу, а ты сразу настроился на загул.

– Да. Только Льву не говори. А то я как раз себе премию выбиваю.

– Почему не вызвал такси?

– Ты хорошо меня рассмотрел?

Пашка вновь поворачивается.

– Ясно. Смотри лучше в окно. Я все-таки за рулем. Да и других водителей пугать нечего.

– Хорошо, ударим обаянием по пешеходам, – оборачиваясь к окну, легко соглашается он. – Им-то ничего не грозит.

Ну как сказать. Пока мы доехали до следующего светофора, две бабушки выронили сумочки, одна собака вырвалась с поводка и, громко скуля, убежала куда-то за угол. А пролетавшая мимо стая голубей постаралась, чтобы машины сегодня помыли как можно больше водителей.

– Может, ты откинешься на подголовник и немного поспишь? В библиотеке ты очень хотел.

– Я бы лучше поел. Ты что-нибудь с собой захватил?

– Какой-то ты очень прожорливый. Пока ты ко мне не переехал, я этого не замечал. Ладно бы мне это Студент говорил, но ты…

– Ты меня слышал? Там были только печенье и чай! Ну что ты нас сравниваешь? Студент там бы столько не продержался!

Я достаю ему бутерброды, которые успела состряпать его помощница. Пашка становится миролюбивее, почти не смотрит в окно.

– Ну хорошо, – озвучиваю решение. – Пчел твоих мы найдем.

– Да пусть летают, – отмахивается. – Им там не так уж много досталось – так только, почистить пару раз пасеку.

– Найдем, – повторяю с нажимом. – Если не ради тебя, то ради других, которые могут отделаться не так легко. Черт знает, какую дрянь они используют. Да и вообще, они зашли не на ту территорию. Вряд ли хозяин «Индиго» будет рад узнать, какие идиотки орудуют в его клубе.

– Мне кажется, он вообще радоваться не умеет. То ли дело я!

– Кстати, – интересуюсь я. – Что на тебя нашло? Зачем ты их вообще подцепил?

– А, считай, хотел повысить самооценку.

– Знаешь… – усмехаюсь я. – Не поверишь, но поход в спортзал тоже может ее неплохо повысить.

Пашка прищуривается, мол: болтай-болтай, кто тебе верит?

Девочка, которая собиралась переходить через дорогу, неожиданно выпускает яркие воздушные шарики. И те летят вверх, под пиратским прищуром Пашки.

– Хороший сегодня был день! – довольно резюмирует он. – И сейчас – такая красота за окном! Мы домой?

– Да. Но сначала заедем на мойку.

Глава 13

– Лаврентьева, ты мне друг? – выпаливает Василий, стоит мне выйти за дверь.

Провернув ключ, я ловлю на себе его лихорадочный взгляд и с сожалением развожу руками.

– Чипсов нет!

– В общем, Лаврентьева, гадать на ромашке времени нет. Считай, что я за тебя уже подумал. Ты – мой друг. А друг – что? Друг должен спасти друга!

– Это надолго?

Я смотрю на часы. Потом на непривычно оживленное лицо соседа, у которого даже волосы возбужденно торчат. Похоже, и правда пропадает человек.

– Ладно, если ситуация настолько критическая, я могу сходить в магазин. А могу скинуть пару приложений с быстрой доставкой! Они принесут куда больше!

– Лаврентьева, ты случайно не на диете? У тебя что-то только еда на уме. А речь про жизнь человека. Короче, мама решила, что мне пора жениться! – Он награждает меня укоризненным взглядом. – Тоже, видать, задалась вопросом: почему женщинам так трудно найти хорошего мужчину.

– Ну а тебе-то что волноваться?

Укоризны во взгляде соседа становится больше.

– Я в том смысле, что до сих пор ты успешно отбивался. А я помню твою маму – это не так-то легко. Это даже начальнику ЖЭКа не удавалось! Значит, что? Значит, у тебя имеется своя тактика. И значит, она успешно работает. Продолжай в том же духе, и лет через пятнадцать даже самые большие оптимисты перестанут верить, что твое имя может прозвучать в ЗАГСе не только во время регистрации смерти.