– Это всего на несколько дней. По крайней мере, так мне сказали. Но сам понимаешь – им нужно отрыть старые трубы, проложить новые, потом убедиться, что вода будет идти через них, а не через спонтанный гейзер, который внезапно открылся. Ну еще пара дней на то, чтобы они отбились от соседей, которые приняли его за священный источник… Так что скоро съеду, сильно не привыкай.

– Постараюсь.

Правда, по моим прогнозам, строители от соседей так быстро не отобьются. Те придумали себе, что вода у Пашки особенная и черпают вволю, перекрестясь. А перекрывать по их мнению – грех, могут проклясть. Но при этом и не смущает их, и не находят они грешным, что хозяин дома может помыться только у себя в огороде, у всех на глазах. День он их молитвами продержался, а потом выбрал бригаду строителей с бригадиром пострашнее да помощнее, которому плевать и на проклятья, и на самого черта, и ко мне перебрался.

– Так, что тут у нас?

Пашка распахивает холодильник и принимается лепить бутерброды из всего, до чего дотянулся.

– Надо бы закупиться, – приговаривает, жуя. – Тут одному на полдня продержаться, а нас теперь двое. Как-то не учел ты, не подготовился.

– И то правда. Может, ты у кого-то другого пока поживешь?

Он перестает жевать, видимо, прикидывая варианты. Лев, наш общий друг и третий совладелец компании, вряд ли пустит. С любовницей Пашка не вовремя разошелся – так что тоже не вариант.

– Я не такой непостоянный, как женщины, – заключает в итоге. – Так что раз выбрал тебя – то и живу у тебя.

– Ну раз так, в посудомойку вместе с чашкой закинешь еще и тарелку.

Он разочарованно стонет, что если в доме теперь живет вдвое больше людей, то и домработница должна приходить чаще, но натыкается на мой взгляд и все-таки делает, как я просил. Все же купаться в огороде голым при всех ему не очень понравилось. То ли дело – разгуливать голым по дому.

– Ну что, пора уже? – спрашивает нетерпеливо, взглянув на часы.

Начало десятого, лучше бы позже, а то приедем самыми первыми. Но, видимо, на новом месте он чувствует себя не так вольготно, как тут всем показывал, хочется поскорей на свободу. Так что мы садимся на байки и выдвигаемся.

Ветер, скорость, городские огни, мелькающие перед глазами яркими пятнами. И наконец территория, где нет светофоров.

Мужской гомон и гогот, звон металла, запах железа и кожи. А дышится легче, на полную.

Мы подъезжаем к Гному и Сиплому. С трассы доносится рев мотоциклов. Много кто там, наблюдает, подсвечивая огромными фонарями.

– Кто там резвится? – спрашиваю после приветствий.

– Дикий натаскивает Студента.

Пашка присвистывает. Я с сочувствием смотрю в темноту, где мечутся быстрые тени.

– Студенту эти навыки пойдут явно на пользу, – говорит Пашка. – Конечно, если он выживет. Потому что тягаться с Диким – это безумие. На такое решался только Лука.

– А так как они сводные братья…

– Да-да. Случилось неизбежное. Заразился.

Пашкин вздох тонет в гоготе. К нам подтягиваются другие байкеры. Спустя недолгое время подъезжают участники гонки. Измученный, хотя и довольный Студент, который адекватно принял свое поражение. Усмехающийся Дикий, дающий ему наставления под одобрительное потявкивание своего верного пса.

Хотя «пес» – это очень громкое название для того, кто размеров смартфона. Имя у собакена Варвар, тоже не в тему. Кто-то подкинул это недоразумение к байку Дикого с запиской, что это будущая овчарка, но уж как вышло. А может, и в тему имя, потому что собакен постоянно сидит у него на плече, а я слабо себе представляю, кому бы еще Дикий позволил так варварски оседлать свою шею.

– Ничего, – Дикий похлопывает Студента по спине, едва не заставляя того бить благодарственные поклоны. – Еще с десяток тренировок со мной – и научишься. Пока тебя сильно заносит. И ты знаешь, что я сильнее и боишься. Это тоже тебе мешает.

– С десяток? – ужасается Пашка. – А Лука разрешит?

– Он мотается по Тибету, там связь не ловит – ничего не узнает, – ржет Дикий. – А к моменту его возвращения уже будет поздно скандалить.

– Бедный Студент… – слышится со стороны чей-то вздох.

Снова гогот. Студент вовсю улыбается. Молодой, наивный, неплохой в общем-то парень. Хоть бы продержался до возвращения старшего брата.

– Живой? – один из парней одобрительно хлопает его по плечу.

– Вроде бы да, – хмыкает тот. – Но уверенней смогу сказать после колбаски на гриле.

Постепенно все перетекают в бар Гнома. Там без особого изыска, не ресторан «La Crevet», но самое главное – чужих не бывает. Напитки и еда тоже в порядке. Особенно в это веришь, если посмотреть на Студента. Уплетает за пятерых, и все равно постоянно голодный.

Хорошо сидим. Весело. Кто-то травит байки – обычное дело, гомон и смех не стихают.

– Вот из-за тех, кто делает сходки по понедельникам, люди и думают, что байкеры – это бездельники, – выдвигает вдруг Пашка.

Ну это и понятно. Бутербродами он у меня закинулся, так что сейчас предпочтение отдает только напиткам. На самом деле в понедельник решили собраться из-за возвращения Гнома. Его тоже где-то долго мотало по миру, а собираться без его бара – это не то. Не та атмосфера.

– Ну что ты сохнешь… – принимается с осуждением уже за меня.

Я многозначительно постукиваю пальцем по бокалу с кваском.

– В отличие от тебя, я собираюсь на ночь домой.

– А я тут останусь, – отмахивается Пашка и заказывает новую порцию пива. – Дома у меня, считай, пока нет. Помыться к тебе утром заеду. Но я не о том. Весь вечер сохнешь. Видно же. По той рыжей, что ли? Зря!

Оставляю его слова без ответа. Когда уверен в собственном мнении, чужое не раздражает.

– Хороша собой, тут согласен, но… – Он ведет рукой, как бы охватывая весь бар. – Вряд ли она разделит твои интересы.

– Если бы ты видел, как она гоняет на самокате… – говорю, улыбнувшись. – Перспективы там точно имеются.

Пашка косится на Дикого с его собакеном, тянется через стол, поближе ко мне и доверительно шепчет:

– Он тоже думал, что там есть перспективы!

Я смеюсь.

Не поспоришь.

– Хотя, – задумывается Пашка, – вы столько раз случайно встречались. Может, ты с дуру решил, что это судьба?

– С дуру я пустил тебя погостить на денек, а потом оказалось, что это минимум на неделю. А судьба – это то, что мы сами себе создаем.

– Ворчишь, а сам улыбаешься. Значит, тебя все устраивает, – отмахивается от претензии Пашка.

Пятнадцать лет дружбы и для него не проходят бесследно.

– Более чем.

– Тогда не забудь закупить домой побольше еды, – наглеет он тут же.

Пользуется моментом, и пусть.

Перед моими глазами ветер развивает длинные рыжие волосы. Ладонь чуть колет заколка. А на душе хорошо-хорошо. И ощущение, будто квас немного пьянит.

Глава 9

– Так, Борька, не мешайся под ногами, – ворчу я, выбирая, что сегодня надеть. – Не видишь, мы опаздываем?

Кот даже приседает от такого заявления. Он, мол, и так умница: разбудил, а к нему такие претензии!

Да, вымотали меня вчерашние посиделки с соседом. Надо было нам с ним раньше таким промышлять – одноклассники, возможностей масса, а мы оставили на потом, когда бессонные ночи остаются в упрек тенями под глазами. Меня-то хоть пудра спасает, а с Василием, наверное, лучше не пересекаться до вечера.

– Ладно, ладно, – глажу кота, – ты у меня умничка.

Он смешно фыркает.

– Проблема в том, что надеть, – я вздыхаю и снова ищу в шкафу что-то, что отвечает моему настроению. – Ничего подходящего.

Сбоку раздается возмущенное «мяу», меня даже хвостиком задевают. Мол, у тебя нечего надеть? У тебя? Да у тебя весь шкаф забит, честной моли завестись негде, а если и заведется – так дышать будет нечем, скончается бедолага! Это у него всего один ошейник, и то ему уже целых полгода! И ничего, не жалуется. Терпит. Носит, что дают. Экономит.

Помахивая хвостиком, он торопливо шагает на кухню. Пару раз оглядывается: догадалась я или нет, что проблема не в одежде, а в том, что в доме такой хороший голодный кот? Раз так хвалишь – корми!

Я насыпаю ему порцию и, взглянув на часы, спешу в спальню. Так, ладно, пусть будут джинсы и эта рубашка. Подумав, беру с собой спортивный костюм. Заскочу в обед на полчасика в зал. Вчера мы с Василием так активно сражались с пришельцами, закусывая ночью котлетками, что сегодня будет не лишним побороться и за фигуру.

Уже в дверях сталкиваюсь с теть Верой. Она гладит Бориса, кинувшегося к ней, как к родной, но я все же успеваю предупредить:

– Борьке не верьте – он ел.

Мой кот издает жалобное мяуканье. Теть Вера заверяет меня, что все поняла, но так гладит его, так гладит, что чую – поверила моему коту, а не мне. Как бы нам двоим вскоре не пришлось сидеть на диете.

– Теть Вера, вы там не сильно пугайтесь. У меня в комнате немного Армагеддон.

– Наконец-то! – она радостно всплескивает руками. – Я же говорила… И я так надеялась… Такая хорошая девушка, и одна…

Она заглядывает в комнату с котом на руках. Тот стыдливо прячет мордочку у нее на груди.

Я тихо открываю замок.

К тому, что я могу бросить вещи, когда собираюсь, теть Вера привыкла. А вот постель я всегда сама заправляю. А тут еще полночи крутилась, как будто битва с пришельцами продолжалась, и спешу, и вот…

– Ох… – слышу удивленный выдох. – Эм… Внушительно. Даже интересно, кто стал причиной этому… взрыву?

Но я Василия не сдаю. Дружба – есть дружба.

Прячусь за дверь и захлопываю ее за собой.

Фух.

Суетно началось утро. И если бы потом успокоилось – так нет же. Еду себе, никого не трогаю, и вдруг меня подрезают! Я даже не сразу понимаю, что происходит. Интуитивно, заметив странный маневр машины справа, нажимаю на тормоз. А этот идиот не просто подрезает меня. Он решает меня поучить. Тормозит. Потом снова чуть отъезжает вперед. И вновь тормозит.

И это в плотном потоке, где мне в любую минуту могут «заехать в зад». Но и этого ему становится мало. Он настолько уверовал в свое могущество, что решается на личную встречу.

Останавливается передо мной, вынуждая тормозить и меня. Вальяжно выходит из машины – он же никуда не спешит, ему хочется превосходства. Идет еле-еле. А я прямо киплю! Не переношу таких, особенно на дороге. Иногда хочется купить старый жигуль, чтобы не выжидать сейчас, когда это чмо подойдет, а спокойно бить в бампер. Желательно, несколько раз. Регистратор есть – пусть потом выгребает.

Идет, взгляд исподлобья. Ну еще бы – видит, женщина за рулем, априори дура и виновата, надо ее наказать.

– Ты, коза… – начинает он басить, приближаясь. – Ты же видишь, что я еду! Ты что, не могла меня пропустить?! Коза драная, ты…

Ну а дальше не слушаю. Мы уже выяснили, что я не дура – коза. А козы бывают очень строптивыми. Перцовый баллончик давно лежит в бардачке, надо бы проверить – может, срок годности вышел?

– Твою ж… Да ты, ты что… – доносится спустя секунду возмущенный крик мужика.

Хороший баллончик. Нужно еще прикупить. А мужик прям настаивает, что это правильное решение – снова вышагивает ко мне. Чуть покачивается, трет глаза широкими ладонями, щурится, силясь меня рассмотреть.

– Да ты курица драная!

Я помахиваю баллончиком.

– То коза, то курица. Никак не можешь определиться – помочь?

На самом деле я не так спокойна, как кажется. Сама слышу, что голос дрожит. Мимо проезжают машины, водители делают вид, что ничего не заметили. Очень спешат и тем самым мешают мне выехать.

– Ты… – мужик сбивается от такой наглости, тяжело дышит. – Да я тебя…

Шаг ко мне.

Трет глаза.

Ругается матом.

Я нащупываю смартфон. Набираю номер полиции, но пока выжидаю. Не хочется отрывать людей от более важных дел ради такого придурка. Может, одумается?

Мужик снова трет глаза, делает еще один шаг ко мне и вдруг под визг тормозов петляет в сторону своей машины. Повернув голову, вижу двух байкеров, которые остановились по обе стороны от меня.