Кстати, установщик заряжать не стал, размещая там новую нейросеть, для следующего перерождения. А кто его знает в кого там попаду? На месте определюсь и сделаю. Уже смогу. Потому как следующими после «Повара» залил три базы знаний, это «Боевая медицина» третьего ранга из комплекта пехотинца, «Медицина катастроф» четвёртого и «Полевой хирург» пятого ранга, из тех самых бросовых, которые мессиру не нужны. Там информация по установщикам была. Барахла там действительно хватало, но и такие крупицы золота можно найти. Я же нашёл. А так как я врач, мне они ну точно пригодятся. Потому и залил их. А когда изучил «Повара» в первом ранге, перешёл сначала на «Боевую медицину», а как два ранга изучил, на «Полевую хирургию». На данный момент тоже изучил второй ранг, и начал третий, и он куда дольше учится будет, но ничего. Я уже освоил и осознал информацию из эти двух баз по медицине. Нет, конечно то что применяют в Содружестве, я про медкапсулы, это здорово, но у меня такого нет, но зато навыки полевого медика и хирурга, отлично ложились на знания и опыт Геннадия, полученные им в университете и на службе. Кстати, многое, что тут считались как догмы в медицине, в Содружестве считалось бы ересью, и словоблудием. То есть, знания Геннадия по основам медицины по сути, и то мракобесия много, а знания Содружества, это высший шик, потому я так жадно и осваивал. И даже уже применял некоторые навыки, когда мне на операционный стол подавали раненых. Сшивал сухожилия, нервы, чтобы подвижности конечности не лишались, хотя по требованию старшего хирурга я должен был отрезать их, чтобы успеть обработать всех раненых. Поток вдруг валом пошёл, немцы штурмовали наши позиции. Нет, никому не отрезал, всем конечности спас. За эти четыре дня как мы к своим вышли, поработал, и было видно, что навыки мира высоких технологий на голову выше чем местная медицина. Я в восхищении.

Честно говоря, я бы остался в медсанбате дивизии генерала Неделина, дело не только в Татьяне, но и в шикарном опыте, где зачастую стоишь за операционным столом часов десять, успевая обработать десятки раненых, однако если попрошу оставить, на меня как на идиота посмотрят. Есть направление, служи дальше. Так что, как видите, и сеть работает, и вот базы знаний учу. Изучу медицину полностью. Единственные что у меня есть из всего барахла, эти три базы. И честно сказать, что я понял какой идиот. Зачем на сеть залил все сразу? Погибну и они пропадут. Поэтому все три надо изучать спешно и только их. Потом «Повара» доучу, и другие изучать буду. Отложил с десяток баз знаний, что мне интересны. Как видите, есть у меня новости по последним событиям. В Брянске меня ссадили ночью, дежурный по вагону разбудил, сообщая, что заходим на транспортный узел. Так что покинул вагон вовремя стоянки и к военному коменданту станции, а тот уже отправил на склады. Он меня только на Москву посадить мог, а мне туда не надо. На складах бывают машины что на Рославль идут. Действительно нашёл машины, и за остаток ночи, и часть дня доехал до Рославля в кабине грузового «ЗИСа», с молчаливым пожилым шофёром. А там, после комендатуры и до полка добрался. За два часа до окончания срока. Что-то мало времени дали. Оформление, знакомство с командованием полка и медпунктом, с персоналом, это две медсестры, два санитара и кладовщик, ну и пошла служба. Да как пошла, так и закончилась.

Вообще, две недели прошло. Прибыл я в полк восьмого августа, и дальше началась работа. Питался в столовой для лётного состава, сюда все командиры ходили. Не лгали завистники, и белые скатерти, и официантки. Ко мне со всем уважением относились, и орденоносец, я описывал бои за Крепость, как выходили, и как врача тоже уважали. На третий день молодому пареньку из свежего призыва, оторвало руку. Вообще у авиаторов такое бывает. Попал под пропеллер. Чуть выше локтя срезало. Я тут же рявкнул санитарам нести в операционную и руку не забыть. Жгут уже наложили. Четыре часа операция шла, одна медсестра ассистировала, другую на приёме посадил, и сшил руку, целительский опцией приживляя нервные окончания, чтобы рукой пользоваться мог, чуть срастив кость, дальше сама прирастёт. Причём, девяносто процентов использовал именно целительской опции, а десять, из опыта «Полевого хирурга». Нарабатывал опыт полученный из двух рангов этой базы, и видно, что знания рабочие. Получилось. Хотя целительской опцией это делать легче и проще было. Парня пока в палату при медсанчасти, коей я командовал, отслеживал его состояние. А так раненых лётчиков, что возвращались из боя, оперировал, двух легкораненых оставил, тут лечились, и одного тяжёлого в тыл, на восстановление. Раздавленные конечности шил, восстанавливал. Тяжести поднимали, не рассчитали сил и вот раздавили, за две недели всякое бывало.

Или вот лётчик, между прочим, комиссар полка, вернулся из вылета, тяжелораненый посадил самолёт, а когда достали, он на руках бойцов и умер. Я тут же велел его уложить на носилки, санитары принесли, и начал реанимационные процедуры. И запустил сердце. Две минуты клинической смерти. Помог магией. Дальше, зная какая у того группа крови, у меня на всех карточки были, прошлый врач завёл, я его раненого сменил, вызвал двух доноров, сильная кровопотеря, восстанавливал баланс, и оперировал одновременно. Семь пулевых ранений винтовочного калибра, и два из них серьёзные. Вытянул, трижды по кромке проходил, но и его перенесли в палату, тоже под моё наблюдение, он не транспортабелен. Как раз отправили в тыл того паренька, на него как на чудо ходили смотреть все в полку, то что руки у того не было, отдельно несли, многие видели, а тут он пальцами шевелит. Я посчитал, что дальнейшее наблюдение не требуется, да и палатку освободить надо, всего шесть коек, и вот, оформив бумаги, отправил в тыловой госпиталь. Как раз вернулся из штаба, машина с раненым ушла, оформлял в штабе бумаги, того вывели из штата полка, бюрократия, а у входа в медсанчасти, обнаружил неизвестного корврача, звание соответствует генерал-майору. Причём, у него были не наши зелёные петлицы, а голубые лётные. Хотя эмблемы наши, медицинские, и по три ромба корврача. Впрочем, не удивительно. Сам петлицы сменил на голубые, так положено инструкцией. Я теперь в ВВС. Хотя до сих пор за нашим Санитарным Управлением числюсь.

Впрочем, этот корврач, как начал орать, а я уставший был, после операции над комиссаром всего три часа прошло, а тут этот хмырь. В окне довольная рожа завхоза мелькнула. Даже и думать не надо, его работа, настучал кому-то. Интересно, что за хмырь? И орёт так как будто ему это по службе положено, разными эпитетами называя. Я же, размышляя как ему вдарить, с левой или справой, обе тренирую, как тот выдохся, и рявкнул:

– В Управление! Немедленно! Там тебе знахарю деревенскому дадут нормальное направление, по силам.

Почему завхоз на меня взъелся, объяснить не сложно. Я тут любовь кручу с сержантом медицинской службы Светличной, ей всего двадцать лет, молодая и красивая, летчики вокруг так и увивались, а тут я успел первым. А на неё завхоз глаз положил, слюни пускал, мужик лет сорока, с кривой рожей и хромотой. Да та в его сторону и не смотрела, если только с брезгливостью. Тот и за собой не ухаживал, иногда немытым телом попахивало, пока я не приказывал баню посетить, так и ходил. Себя я вот держал в порядке. Даже лосьоны для кожи использовал, баня каждый день, благо топят палатку для лётчиков, порядок. Так и не узнал, что происходит, вещи забрал, в штабе полка получил направление, начальник штаба сам ошарашен был, но хоть шепнул что корврач отвечает за медицину в ВВС фронта. Старший медик, если проще. По сути и мой командир. Начштаба выдал самолёт связной, это такое спасибо за комиссара, «У-2». И меня доставили до Москвы. Как раз добрались, а там попутной машиной с аэродрома до центра. К Управлению сам вышел. Предъявил направление, тут уж в курсе, и раз, оказалось по приказу корврача, того хмыря, с меня сняли звание, я стал военфельдшером, и получил направление в Сто Пятьдесят Четвёртый медсанбат Сто Семидесятой стрелковой дивизии, Двадцать Второй армии. Мне нужно на Великие Луки. Оформили всё быстро, побывал на складах, сменил форму, перенеся награды, кладовщик помог. Снова зелёные петлицы. Мне в Управлении бумагу выдали на смену формы. Документы уже изменены, направление на руках, паёк получил. Там на вокзал и дальше по железной ветке через Ржев на Великие Луки. Значит буду участником Смоленского сражения. Точнее под конец попаду. Тут вроде ожидается большая бяка.

Добрался за сутки, скорый был поезд, медикаменты вёз, санитарный. Оформили меня, удивившись что в графе «специальность» указано, что хирург. Это командира медсанбата заинтересовало. Уточнил. Вот и пояснил что шпалы сняли. Причина не известна.

– Что значит «хмырь в звании корврача»? – не понял тот.

– А я знаю кто это? Прилетел, наорал ни за что, и отправил по новому назначению, вот звание сняли. С голубыми петлицами был.

– Голубев, – кивнул военврач, похоже знает того хмыря.

Впрочем, работы много, меня сначала проверяли, но поток раненых серьёзный, хирургов не хватало, так что дальше уже один работал, изредка ассистировал кто из врачей. А обычно другие военфельдшеры. Иногда за операционным столом приходилось стоять и десять часов, и больше, бывало выходя из операционной палатки, размять ноги, чай попить и поесть. И снова работа. Падал на матрас в жилой палатке, где место выделили, и сразу засыпал. При этом я был доволен, столько опыта. Нарабатывал практику использования знаний из базы «Полевого хирурга». Хотя конечно жаль было покидать лётчиков, у меня там всё на мази. Гнида, тот корврач. Я ему в следующий раз не постесняюсь и в лицо такое сказать, хотя вряд ли следующий раз будет. Почему орал я понял из его слов. Руку бойцу пришил, а та отмерла, вот тут видимо навет, нормально парень пальцами шевелит, ещё разное тому настучали, вот он примчался и устроил истерику с брызгами слюней. Видимо характер такой. Хорошо главврач медсанбата был нормальный, не обратил внимания как я старшего по званию назвал. Впрочем, то что лишили, мне плевать, даже готов простить что от лётчиков убрали, а там отличная служба, и Юленька под боком, а вот за визги и слюни в лицо, никогда не прощу. Я такое не терплю, и в прошлой жизни не терпел. В рожу полковнику дал, за что в штрафники попал. Характер такой. Так что активно работали. То, что бои вокруг страшные шли, было видно по тому потоку раненых, и я ни одну ампутации не провёл, хотя мне прямо приказывали, спасал молодым парням конечности. Так мне самых тяжёлых стали отправлять, безнадежных. Из-за этого приходилось стоять за операционным столом больше всех, было и пятнадцать часов, с перерывами на отдых, но не смущало.