Любой первичный жанр можно протанцевать и пропеть.

3. Научная фантастика

Действие любого жанра может происходить в футуристическом мире, в технологичном настоящем или прошлом.

4. Исторический

Действие любого жанра может быть помещено в предшествующие эпохи.

5. Онтология

Онтология означает фундаментальные основы реальности, с которой мы имеем дело в той или иной истории. Любой жанр можно поместить в реалистичный сеттинг или один из множества нереалистичных – от магического до фантастического, от сверхъестественного до абсурдного.

6. Документальный

Любой жанр можно преподнести в виде фактов.

7. Мультипликация (анимация)

Любой жанр можно представить в виде мультфильма.

8. Автобиография

Любой жанр можно использовать для драматизации мемуаров.

9. Биография

Любой из первичных жанров можно воплотить в событиях из биографии героя.

10. Высокое искусство

Любую историю можно оформить как произведение кинематографического искусства, авангардного театра, литературы. В жанре экшен разновидностью высокого искусства служит высокое приключение (как мы увидим в главе 22).

Уточним, что жанры – это оболочка, обеспечивающая истории внешнюю форму. Автор выбирает из разных жанров, как композитор выбирает из классики, джаза, рока, хип-хопа, а потом из вокального или инструментального соло, ансамбля, оркестра, решая, что из этого лучше выразит его мелодию. Для писателя этот вопрос формулируется так: какой из первичных жанров лучше воплотит мою идею? Какой из презентационных жанров лучше всего донесет ее до аудитории?

ЭВОЛЮЦИЯ ЖАНРОВ

Со временем культура развивается, а с ней и подходы к сторителлингу. Авторы, чутко ловя перемены в окружающем их мире, подчиняют, а то и ломают жанровые конвенции под меняющееся восприятие читателя и зрителя. Они адаптируют первичные жанры к меняющимся культурно-политическим условиям. Перестраивают презентационные жанры, находя применение таким инновациям, как интернет. Один из крупных шагов вперед, в частности, – эволюция героини. Поэтому между нынешними историями в жанре экшен и историями всего лишь десятилетней давности на самом деле лежит пропасть.

Освоив структуру и приемы экшена, вы можете использовать, менять, игнорировать его конвенции как сочтете нужным. Экшен допускает любой сеттинг, любой формат, любую длительность, любой голос. Самый важный творческий выбор всегда остается за вами.

В следующих четырех главах мы подойдем к этому выбору вплотную, рассматривая четыре краеугольные составляющие экшена – центральных действующих лиц, центральную ценность, центральную эмоцию и центральное событие.

2
Центральная ценность экшена

Из четырех центральных составляющих первичного жанра (действующие лица, событие, эмоция, ценность) именно ценность наиболее четко определяет этот жанр и отличает его от остальных. Она не только определяет тематическое наполнение жанра и формирует его смысл, но и заряжает энергией повествование.

Ценность истории – это ожившее противопоставление положительного заряда отрицательному: истина/ложь, любовь/ненависть, свобода/рабство. События в истории могут замешиваться на динамическом моральном парадоксе (добро/зло), социальной дилемме (справедливость/несправедливость), личном конфликте (преданность/предательство) или душевном расстройстве (здравомыслие/безумие). На протяжении любой истории самые глубокие эмоции вызывает именно центральная бинарная ценность. По мере того как она меняет заряд с положительного на отрицательный и обратно, персонажи одерживают победы и поражения, страдают и выходят живыми из испытаний, и история движется к кульминации и развязке.

Если аудитория не чувствует пульсацию этой ценности в жизни персонажей, интерес угасает, превращаясь в недоумение, а эмоции – в безразличие. Без центральной ценности события теряют смысл, персонажи не вызывают отклика.

Центральная ценность экшена – жизнь/смерть.

Именно динамикой внутри этой дихотомии вдохновляются все истории в жанре экшен от «Эпоса о Гильгамеше» (2000 лет до н. э.) до фильма «Не время умирать» (No Time to Die). Такие экшен-драмы, как «Одиссея» (The Odyssey), «Моби Дик» (Moby Dick), «Крепкий орешек» (Die Hard), «Звездные войны» (Star Wars), а также экшен-комедии «Стражи Галактики (Guardians of the Galaxy), «Разборки в стиле кунг-фу» (Kung Fu Hustle) и «Люди в черном» (Men in Black) объединяет одна и та же центральная ценность. Испокон веков экшен-историями всех культур во всем бесконечном многообразии подробностей и вариантов движет та самая борьба за еще один вздох.

Историями в криминальном жанре движут юридические последствия нарушения закона; истории об искуплении перекидывают арку главного героя от беспринципности к морали. Однако экшен не заботит ни законность, ни мораль. Его дело – развести по разным полюсам героя и злодея. Герой, даже нарушая закон, остается героем. Злодеи, даже демонстрируя верность друг другу, остаются злодеями. Эта моральная дихотомия позволяет творящему в жанре экшена сосредоточиться на том, что будоражит нас больше всего, – на неотвратимости смерти.

Жизнь/смерть обеспечивает экшену его основополагающий смысл. Там, где речь не идет о жизни и смерти, драйв пропадает, растекаясь скукой. Каким бы вихрем ни неслись события экшен-истории, без дамоклова меча в виде смерти они остаются банальной хореографией.

Вариативность и тонкость положительных/отрицательных зарядов в центральной ценности экшена охватывает весь спектр переживаний от адреналинового выброса эйфории до скорби по любимому человеку, которого уже не вернуть. Поэтому даже без дополнительных ценностей, которые зачастую привносят второстепенные сюжеты, жизнь/смерть вполне способна вытянуть все на себе в одиночку, поскольку ее конфликту разнообразия хватает.

3
Центральные действующие лица экшена

Первичным жанрам для воплощения положенных им событий достаточно минимального набора конкретных ролей.

В идеальном составе не найдется двух персонажей, одинаково относящихся к людям вокруг и даже к самой жизни. По самой своей природе они будут контрастировать друг с другом или даже окажутся диаметральными противоположностями. Поэтому совпадений в действиях и в реакциях на происходящее не возникнет ни у кого. Предстающий в той или иной роли выполняет отведенные ему задачи определенным, свойственным только ему образом.

Вот три хорошо знакомых нам примера.

В любовной истории центральных ролей три – любящий, любимый и антагонистическая сила, препятствующая любви. Встреча любящего и любимого порождает близость, которая стремится перерасти в верность до гробовой доски. Однако в какой-то момент в ход событий вмешивается враждебная сила, устраивающая влюбленным проверку на прочность. Эта третья роль может принимать абсолютно любые формы – от недовольной родни до общества, расы, религии, соперника. Противодействие может возникать и между самими влюбленными – в форме психологической или эмоциональной несовместимости. Так, например, политические разногласия в «Вожделении» (Lust, Caution) не только губят роман, но и приводят к гибели самих влюбленных.

В криминальном жанре центральные роли отводятся полицейскому, преступнику и обществу. Полицейский расследует преступление, стремясь выявить, схватить и наказать преступника и тем самым восстановить справедливость (закон и порядок) в обществе.

Военным историям достаточно двух центральных ролей – воин и противник. Они сражаются до окончательной победы или поражения, и каждый рискует жизнью ради того, чтобы верх одержала именно его сторона. Например, в фильме «Ад в Тихом океане» (Hell in the Pacific) уничтожить друг друга пытаются оказавшиеся на одном необитаемом острове сбитый американский летчик и потерпевший кораблекрушение японский военный.

ЖАНР ЭКШЕН

Центральные роли экшена – герой, злодей, жертва.

На этой триаде и строится сюжетная линия: герой должен спасти жертву, которую злодей подвергает опасности. Каждому из персонажей присущ уникальный дух, не только определяющий его самого, но и противопоставляющий его остальным двум.

ГЕРОИЗМ. ДУХ АЛЬТРУИЗМА

Оттенки героической силы выстраиваются в спектр от супергероя (Супермен) до героя-бойца (Лара Крофт) и простого, «повседневного» героя (капитан Филлипс). Супергерой применяет свои сверхчеловеческие способности, чтобы сражаться с бесчеловечными злодеями. Герой-боец испытывает свои силы в борьбе с обычными злодеями. У повседневного героя никаких особенных способностей, кроме воли и стойкости, нет.

В историях, построенных по классической схеме, главный герой направляет события к кульминации, завершающему поворотному моменту, после которого читатель или зритель уже не сможет представить иной исход. Это испытание для ведущего персонажа на пределе его человеческих возможностей. В экшене центральный персонаж должен не только выдержать все это, но еще и не утратить героического облика.

Термин «герой» подразумевает не только отвагу или владение боевыми приемами. Мы восхищаемся железными нервами хирурга, вытаскивающего пациента с того света, или неравнодушием социального работника, спасающего подростка от наркотической зависимости. Однако в этих случаях собственная жизнь профессионала никак не зависит от жизни пациента или подопечного, тогда как в проявлении подлинного героизма соприкосновение неизбежно: один человек жертвует жизнью, чтобы спасти другого.

В таком напряженном жанре, как хоррор, главный герой сражается за спасение своей жизни от жуткой смерти… но только своей собственной и ничьей другой. Отождествляя себя с жертвой, подвергающейся чудовищной опасности, зритель/читатель дрожит и цепенеет от ужаса.

Спасая жертву от смертельной опасности, герой экшен-истории вызывает сильное волнение у аудитории, наблюдающей, как дух альтруизма доводит его до предельной отваги. Он ставит на кон и при необходимости отдает свою жизнь, чтобы спасти невинного человека. Эта склонность к самопожертвованию помещает героя в имеющийся у истории центр добра.

ЦЕНТР ДОБРА

Нам хочется переживать вымышленные события так, будто они происходят с нами. Но для этого нам нужно перебрать характеристики и свойства действующих лиц истории и отделить плохие от хороших, отрицательные от положительных. Нам хочется вовлекаться не только умом, но и сердцем. И, почувствовав в персонаже проблеск чего-то положительного, мы ощущаем душевное родство, эмпатически отождествляем себя с ним, погружаемся в его жизнь. Эта роль становится центром добра в истории.

Мы инстинктивно тянемся к добру, поскольку каждый из нас считает себя, по сути, хорошим. Мы знаем, что у нас есть недостатки, мы пытаемся совершенствоваться, но в глубине души чувствуем себя «на правильной стороне». И когда история наделяет своего главного героя положительными качествами, а потом окружает его персонажами менее светлыми, более тусклыми, мрачными, даже отрицательными, его сияющий свет вызывает у нас эмпатию и способствует эмоциональной вовлеченности. Эта связь дает нам возможность радоваться или мучиться, переживая все происходящее с героем как происходящее лично с нами.

Угодив в вымышленное пространство истории, зритель/читатель начинает исследовать ее заряженный ценностью мир, отделяя отрицательное от положительного, верное от неверного, добро от зла и подыскивая надежное место для своей эмпатии.