– Вот и я думала, волки. Съедят меня сейчас, косточки по чаще растащат, никто и не отыщет! Ещё сильнее реветь начинаю, себя жалко, и мамку с тятькой ещё жальче, брата Федоску тоже. А из-за куста нос показался, черный, небольшой такой, а следом и мех, белый, пышный, как снег. Лиса! Да не простая рыженькая, а белая! Я стою и думаю, может это я уже умерла? Замерзла в снегу, и такое мне видится? А лиса на меня глядит, носом ведёт и не убегает. Потом лиса повернулась и пошла, а я стою, боязно… Лисичка обернулась, на меня глядит и говорит: «Вук!» Такой вот звук, негромкий, словно зовёт меня за собой. А мне что делать? Хоть и боязно, а я пошла. Иду, лисичка впереди меня бежит неспешно, след свой хвостом метёт, носом по воздуху ведёт. Тут ветер сильнее подул, и мороз словно помягчел, марево пропало, яснули звёзды на небе и месяц ярко так светит. Гляжу – а я на опушке леса, чуть в чащу не ушла, которая возле Кирницких болот! А лисичка так и идёт по снегу, шустро так, и я за нею. Снег засеребрился от месяца, искрами залился, я смотрю – а у лисички той мех тоже искрится, словно серебряный! Вот диво какое! Дошла лисичка та со мной до околицы, обернулась и снова этак: «Вук! Вууук!» Дескать, привела я тебя, ступай домой! А сама обратно к лесу побежала. Стою я у околицы, гляжу как она по полю бежит, хвостиком своим снежную пургу во след себе заметает! Так и ушла в лес, больше не обернулась на меня. А я пошла к бабушке, месяц светит, видать всё хорошо, вот и дом её. А там уж мамка сидит, воет воем, меня потеряла. Бабушка на кровати лежит, еле жива от горя. Думали, волки меня съели, дюже их много было в те года, лютовали по окрестностям, собак деревенских бывало резали, а где-то говорят и ребёнка унесли.

А Ленка уже спала. Положив кулачок под налившуюся и зарумянившуюся на деревенском молоке щёчку, раскидав по подушке русые свои кудряшки, она видела серебряную лису, идущую по снегу. Мех искрился и блистал в свете ясного месяца, россыпь звёзд кружилась над лесом. «Вук, вук» – сказала Ленке лиса и повела черным своим носом, увлекая за собой, туда, в снежную лесную сказку.

Так и жили – не худо, не хуже других. Денег от «северян», как говорила про сына и сноху Капитолина Захаровна, не ждали, сами справлялись. А когда приходил редкий перевод, бабушка покупала Ленке книжку или игрушку, килограмм шоколадных конфет, а остальные деньги клала на книжку. Ленке было невдомёк, как это – «на книжку»… может, в книжку, тогда понятно!

– Вот подрастёшь, в институт станешь поступать, тогда и пригодятся, – говорила бабушка, убирая небольшой синенький блокнотик в батистовый платок и дальше в свою сумку, – Тогда ведь и сапожки, и пальто помоднее захочется… А сейчас что, вон какое я тебе пальтишко перешила, что Алевтинина сестра отдала со своей девчонки. Ничего, проживём.

К жизни в деревенском доме Ленка привыкла быстро, бабушка и оглянуться не успела, как шестилетняя девчонка и печку растопить могла, и кашу в печь наладить. Смышленая внучка, радовалась бабушка, только того не знала, что Ленка этому не просто так выучилась…

Просто девочка хорошо помнила свою жизнь в городе, с родителями. Мать не любила, когда Ленка вообще попадалась ей на глаза, хотя сделать это в небольшой квартире было непросто. Но Ленка, наверное, и вправду была смышлёной – она сама находила себе занятия и старалась мать не раздражать.

– Наташ, а ты чего Ленку ужинать не зовёшь? – удивлялся Сергей, когда приходил домой после смены.

– Сейчас сами поедим, потом её покормлю, – с плохо скрываемым раздражением отвечала Наталья, – Я и так устала на работе, чтоб ещё за ребёнком тут ходить!

– Да чего за ней ходить, поест с нами и всё.

– Вот сама поем, пусть идёт. Сиди сам тут с ней тогда, – ещё больше раздражалась Наталья, наливала себе чай и шла в комнату, выгоняя Ленку из своего угла, – Иди давай ужинать, да не рассиживайся там! Мне ещё за вами всеми посуду перемывать!

Играть шумно Ленке было нельзя, да и вообще как-то беспокоить родителей, поэтому она любила детский сад, и с четырёх лет ходила туда самостоятельно. Мать собирала её утром, ворча про усталость и занятость, выпроваживала за дверь и дальше Ленка уже шла через двор до ворот детского сада. Вечером мать забирала её из группы, когда детей в саду почти не оставалось и они молча шли домой, обратно через двор.

Поэтому у бабушки жить Ленке очень понравилось, она училась всему, что делает бабушка, по мере своих девчоночьих силёнок. Она была полезной! Не просто сидела в углу комнаты, стараясь не шуметь, а была помощницей… Сначала помогала бабушке, а после уже и сама знала, как, когда и что нужно сделать.

– Поспала бы ты ещё, рано ведь, – мягко журила Ленку бабушка, собираясь ранним утром на работу, – Вон на улице темно ещё…

– Ничего, бабушка, я выспалась, – улыбалась Ленка, провожала бабушку и бралась за веник.

А бабушке это было и невдомёк, что в радость внучке такая жизнь, потому и сидит вон в углу, скребёт маленьким ножиком по картошке – готовить учится…

– Ленок, ты поди ведь по маме с папой скучаешь? – осторожно, чтоб не расплакалась внучка, спрашивала Капитолина, – В городе то поди ж вон тебе и булочные, и мороженое можно купить. А у нас тут, в деревне, что?

– Бабушка, в деревне хорошо, – улыбалась Ленка, – А мама с папой… пусть спокойно работают, они ведь на работе устают, чтоб ещё со мной возиться.

Так и жили в деревне Вишняки бабушка с внучкой, Мурка ещё, полосатая и богатая на усы мышеловка, да старенький кобелёк Серко.

Глава 3.

Ленкины родители приехали в отпуск к дочке только через два с половиной года. Летом, когда Вишняки изнывали от зноя так, что даже мухи жужжали лениво и устало, от станции медленно шла пара. Мужчина с двумя чемоданами в руке шагал впереди и почти не оглядывался на плетущуюся позади него женщину с недовольным лицом. Она обмахивалась своей лёгкой косынкой и изредка останавливалась, чтобы из-под руки посмотреть, сколько ещё идти до деревни.

Ленка про приезд родителей не знала, и потому носилась где-то в окрестностях, а точнее на песчаной речной косе, где традиционно пропадала в жару почти вся деревенская детвора.

– Ленка! У тебя там родители приехали! Чего ты тут торчишь? – сказала пухленькая и румяная Варька, живущая по соседству и только что прибежавшая искупаться.

– Врешь, – недоверчиво прищурилась на неё Ленка, а сама подумала, да с чего бы вдруг родителям сюда приезжать.

Это был не первый отпуск её родителей с того момента, как Ленка оказалась у бабушки, но отдыхать они предпочитали не в деревне, а в санатории, и самом собой разумеется – без Ленки. Потому и сейчас она не поверила Варьке, которая вообще иногда любила немного приврать, она это называла – «фантазировать», так может и в этот раз…

Сверкая щедро намазанными зелёнкой коленками, Ленка побежала по тропке, вьющейся над берегом как раз до бабушкиного дома, и уже издалека поняла, что Варька в этот раз не соврала. Над крышей старенькой бани поднимался дымок, а сегодня была вообще даже не суббота!

Ленка влетела во двор и прямо-таки воткнулась носом в маму. Наталья поморщилась, глядя на подросшую и загоревшую на летнем солнышке дочку:

– Боже, на кого ты похожа? – Наталья нахмурилась, оглядывая ободранные Ленкины коленки, расцарапанные о кусты руки и прочие «прелести», – Ты же девочка!

– Мама! – вскрикнула Ленка и хотела обнять мать, но та отстранила её от себя, – Иди умойся, посмотри на свои руки! Ты похожа на кочегара! Куда только бабушка смотрит, ужас какой!

Из двери предбанника показался отец и с плохо скрываемым недовольством поглядел на жену:

– Наташ, ты чего к ней прицепилась? Что, себя не помнишь, когда тебя на лето в деревню отправляли? Ленка! Да как ты выросла!

Ленка бросилась к отцу, тот обняла её, закружил. На крыльце показалась бабушка, она смотрела на Наталью, укоризненно поджав губы, и пока Ленка обнималась с отцом, тихо сказала снохе:

– Девчонка по вам скучала, а ты ей как и не мать вовсе! Неужто ничего в тебе не ёкнуло материнского, сердечко не дрогнуло?! Ведь ты её почитай больше двух годов не видела!

– Ой, хватит! – Наталья скривилась, – Нормальная я ей мать! Ничего не запрещаю, нравоучения не читаю, делает, что сама хочет! Вам чего ещё от меня надо?

Ничего не ответила Капитолина, только головой покачала и снова ушла в дом, невыносимо было смотреть на то, как родная мать устала, только увидев свою дочь за два с лишним года.

– Ну, как твои успехи в школе? – Наталья всё же соизволила принять некоторое участие в жизни дочери, когда все уселись за накрытый стол обедать, – Ты хорошо учишься? Какой там у тебя уже класс?

– Второй, – тяжёлым взглядом окинув сноху сказала Капитолина, – Ты, Лена, если покушала, то поди, внученька, глянь там чтоб куры огород не потоптали. Не помню, закрыла я их или нет.

Ленка сунула в карман пару печенек, для Серко, и шустро выскочила за дверь. Капитолина же перевела взгляд на сына и сноху, от этого взора Сергей как-то сник и втянул голову в плечи, предчувствуя непростой разговор.

– Вы скажите-ка, милые мои, что вы думаете, ведь она ваша дочка! – сказала тихо Капитолина, – Я не вечная, кто знает, сколько Господь мне века отпустит, а вы что думаете? Чего со мной случись, так вы Ленку в детдом поди сдадите?

– Мама, ты чего говоришь! Тебе ещё жить да жить! – испуганно сказал Сергей.

– Капитолина Захаровна, – протянула Наталья, ей этот разговор тоже не нравился, как и вообще само пребывание здесь, – Если вам внучка надоела, вы так и скажите, не ходите вокруг да около. Решим вопрос и всё!

– Можно полюбопытствовать, дорогая сношенька, а как ты, мать, намереваешься этот вопрос решить? Заберёте девчонку к себе на Север? Так сначала школу нужно подобрать хорошую и недалеко от дома, вещей тёплых купить, она за лето вытянется, да обувь надо справить. Портфель прошлогодний можно взять, она аккуратная девочка, бережливая. Да и саму её спросить ведь не помешает, чтобы ребёнок был готов, у неё ведь тут подружки завелись, а тут – переезд!

– Какой переезд! – взвизгнула Наталья, – Я на работе весь день, мне ещё с ней возиться прикажете?!

– Ну, милая моя, а как ты хотела! – пожала плечами Капитолина, – Все матери-отцы так живут, в семье ведь так оно – родили ребёнка, так и любить, и заботиться надо! Устаёт она! Так все устают, а как же. И я вот устаю, но ребёнка приголубить минута-другая найдётся! А ты, мамаша, приехала, и сидишь как чужая, девчонка с тебя глаз не сводит, смотреть больно!

– Ну так и не смотрите! Это вообще не ваше дело! – отрезала Наталья, встала из-за стола и вышла на двор, усевшись на скамейку возле бани одна достала cигapету и закурила.

– Мам, ну ты чего начала! – обиженно засопел Сергей, – Мы кое-как к тебе выбрались, думали, отдохнём, а ты… Тебе что, Ленка надоела?

– Мне-то как раз не надоела, – ответила Капитолина, – А вы, отдыхающие… Скажи, сынок, вы два года, ладно – ко мне, вы к дочке глаз не казали! Мать родная ей строчки не написала, а сейчас вообще сидит, как чужая! А ведь Ленка вас каждый день ждала, сперва, бывало, в подушку ревела. Я сейчас вижу, плохие вы родители и, наверное, ей не за что вас любить, но она ребёнок, детская любовь, она чистая… Ни адреса нет вашего, ничего… Так бы хоть вам письма писала, всё девчонке радость! Да, сынок, не смотри на меня так, ждала я вас, чтобы это всё сказать, потому что другой возможности вы мне и не дали! Ты и в письме своём адреса даже не указал… что, беспокоить вас нельзя ответами? Получается – всё это не моё дело, как твоя жена сказала! Не тому я тебя учила, сынок…

– Мам, ты пойми, – Сергей понизил голос до шёпота, – Трудности у нас с Наташкой… ругаемся, миримся… куда нам Ленку забирать? Только мучать девчонку! А писать… да буду я тебе писать, и адрес отставлю, пишите и сами, кто ж не даёт. Я просто не думал…

– Не думал ты, сынок, когда женился, и когда ребёнка вы рожали, оба не думали! На маету девчонку на свет произвели. Ты глянь, разве это дело?! Очень меня злит это, так бы вышла, да как дала бы Наташке твоей прям промеж бровей!