Согласно древним легендам, народ Мирита, расположенного на юго-западе материка, благословили сами ангелы – Творцы – и нарекли жителей детьми дня и солнца. Так Мирит стал королевством, где всегда было светло, местом, где слова «ночь» и «тьма» приравнивались к самым скверным фразам. Творцы подарили мирийцам и великолепные белоснежные крылья. С тех пор их дети рождались золотоволосыми крылатыми малышами, а немногие Избранные, кого коснулись сами ангелы, получили дар света. Потомками этих древних якобы являлись нынешний правитель Мирита и его сын, а также мать Деллы – именно поэтому ее с детских лет выбрали в жены королю.

Но они не были ангелами, лишь их творением. И ни один здравомыслящий мириец не осмелился бы сравнить себя с Творцами. По этой причине королевскому отряду пришлось добираться до Великого Храма по земле: прилететь к главному святилищу Мирита даже для короля считалось неуважением к создателям. А вот другие народы нисколько не волновал подобный факт, впрочем, как и Деллу. В мыслях она всегда называла жителей Мирита «ангелами».

По той же легенде, другой народ проклял Дьявол и нарек его детьми ночи и крови. Так появилась Риналия – место, где царила вечная тьма, королевство, где, по слухам, даже земля была пропитана кровью. Там господствовали демоны, которые для поддержания собственной жизни питались людьми, иссушая их без остатка. Поэтому ангелы сделали кровь мирийцев золотой, чтобы демоны не смогли вкусить ни капли. Поговаривали, что ринальцы отличались неземной красотой, а крылья у них были как у самого Дьявола: уродливые и страшные, похожие на крылья летучих мышей.

Никто точно не знал, где располагалась Риналия. Ее не было на картах, которые видела Делла. По слухам, она занимала северо-восток материка, поскольку оттуда будто веяло древним злом, а само королевство окружал магический купол, делающий его незримым для посторонних глаз.

Как рассказывала няня, именно один из демонов похитил королеву Мирита. Ей удалось сбежать, но вернулась она с ребенком под сердцем.

Делла, рожденная от насилия и смешения крови, была лишена и крыльев, и дара обоих народов. О родословной говорила лишь ее внешность: бледная кожа, волосы, отливавшие на солнце не золотом, а медью, и словно подернутые тьмой глаза.

С древних времен между Творцами, как и между их творениями, существовала вражда. Мирийцы – стражи света – охраняли поднебесный мир от детей ночи, что часто приводило к открытым стычкам, по большей части в землях смертных. Только в этом месяце пришли вести о новых нападениях демонов и десятках растерзанных тел людей.

Но хуже всего для Деллы было другое. Согласно древнему поверью, дитя, рожденное от смешения крови, являлось ключом, который мог отпереть дверь и отправить один из народов к Творцам. Точнее, ключом была не сама Делла, а то, что струилось по ее венам. Если по достижении совершеннолетия пустой испить несколько капель ее девственной крови, над которой требовалось провести соответствующий обряд, то можно было навсегда покончить с детьми ночи и прекратить их бесчинства на земле. И этой великой чести удостоился наследный принц. Избранный. Единственный сын короля, предка которого первым коснулись ангелы. Сила Дарнила проявилась так, как не случалось за многие поколения, а кровь Деллы должна была приумножить его мощь в десятки раз. Удивительно, что ее кровь давала небывалую силу другому, но лишала этой силы саму Деллу. Она не была ни избранной, ни жертвой, лишь временным сосудом.

Она скривилась, посмотрев на свое родимое пятно – яркую красную линию, которая тянулась от безымянного пальца по внутренней стороне левой руки и оканчивалась на груди странным символом, формой весьма напоминающим слегка изогнутую слезу. Никто не объяснил ей, что означает «пятно», которое было с ней с самого рождения.

Видимо, очередное проклятие.

Что ждало ее по окончании обряда, Делла не знала. Ее волновало только одно: как не попасть в ненавистные руки Дарнила. Король заявил, что, когда все закончится, она сможет наконец покинуть Мирит. Но Делла не верила обещаниям.

– Надеюсь, жрецы прольют всю мою кровь, и я больше никогда не увижу твоей мерзкой физиономии, братец.

Дарнил улыбнулся, хотя улыбка его походила скорее на хищный оскал.

Конечно, назвать его уродливым никак не получалось. Он был, бесспорно, красив. Прямой нос, глубоко посаженные золотистые глаза, острые скулы, ежедневно сводящие с ума придворных дам. К его красоте добавлялась еще и суровая внешность воина, который возглавлял сильнейший на материке легион. Но сколь совершенным он выглядел снаружи, столь порочным и омерзительным оставался внутри.

– У тебя всегда был острый язычок. Запомни, сестрица, в нас нет ни капли общей крови. – Он больно схватил Деллу за руку и едва слышно шепнул: – Мне одному плевать, что о тебе говорят в королевстве. Только я все эти годы заботился и любил тебя.

– Я мало знаю о любви, но то, что делал ты, вряд ли можно назвать любовью, – прошипела она, когда Дарнил сильнее сдавил ее руку.

На его лице одновременно отражались желание и отвращение. Он жаждал обладать Деллой, и в какой-то мере ему было ненавистно это чувство.

Сердце заколотилось где-то у самого горла, когда Дарнил кивнул жрецам и отошел назад. В ту же секунду за спиной послышались шаги, и кто-то грубо схватил ее за волосы, заставляя опуститься на колени. Цепи на кандалах громко звякнули, и звук эхом отскочил от стен огромного зала. Теперь болели не только ступни, но и ушибленные колени от соприкосновения с холодным каменным полом.

Делла мельком увидела, как вспыхнули золотистые глаза Дарнила, но он остался стоять на месте. Разве могло быть иначе? Он никогда не вмешивался, если с ней поступали так, как и полагалось обращаться с проклятой.

Напротив замерли трое жрецов. Тот, что находился по центру, приблизился к ней. Яркий луч солнца, просочившийся сквозь стеклянный потолок, ослепил ее, не давая рассмотреть лицо, и так прикрытое капюшоном. Внутри Деллы разлилась жаркая волна горечи, в глазах защипало от боли, унижения и обиды на ненавистную судьбу. Ей действительно было больно, но по большей части не физически.

Кто-то снова грубо схватил ее за волосы, вынуждая откинуть голову и открыть шею. В воздухе блеснул золотой клинок, жрец забормотал на непонятном языке, но речь его мгновенно оборвал резкий голос Дарнила:

– Нет! Мы так не договаривались. – Он с ужасом смотрел на клинок, приставленный к ее горлу. – Вы должны взять ее кровь, а не убивать.

– Не вмешивайтесь, принц. Это приказ вашего отца, – раздался из-под капюшона приглушенный голос верховного жреца. – Даже у вас нет власти, чтобы оспорить волю короля и Творца.

Дарнил умолк и с тем же ужасом перевел взгляд на Деллу, отчего ей захотелось врезать ему. За сочувствие или бездействие? Она не знала.

Жрецы, все это время стоявшие вдоль стен храма, задвигались. Воины из личного легиона принца напряглись и схватились за эфесы мечей. У Дарнила на шее дергалась жилка, но он продолжал молчать, даже когда верховный жрец вновь повернулся к Делле.

Ей не нужно было умирать, чтобы провести обряд, но в планы короля, видимо, не входило оставлять пустую в живых и даровать обещанную свободу. Мало держать ее взаперти восемнадцать лет! Так теперь этот мерзавец решил избавиться от нее, от позора, которое ее рождение навлекло на королевскую семью.

Голова ужасно кружилась, а в ушах звенело. Делла едва слышала слова жреца, пока холодная сталь не коснулась ее теплой кожи.

Быть сильной… Быть сильной…

Она тяжело вдохнула, пытаясь унять дрожь в теле. Делла ни за что бы не показала, насколько ей на самом деле страшно, особенно когда почувствовала острое жжение и горячие капли, заструившиеся по шее. Но подступающая боль вдруг потонула в оглушительном звоне разбитого стекла и криков.

Делла инстинктивно подняла скованные кандалами руки в надежде закрыться от осколков, которые полетели с потолка. В этот миг кто-то резко схватил ее за талию и так же резко рванул к куполу, к зияющей там дыре. Руки щипало – битое стекло успело впиться в кожу. Делла ощущала лишь сильную боль и то, как что-то горячее растекалось на левом боку.

Последнее, что она запомнила, – это яркое синее небо. Затем все окутала темнота.

2

В распространенных легендах говорится, что мирийцев благословили ангелы, а ринальцев проклял Дьявол. Однако в немногих писаниях можно найти истину: повелитель преисподней лишь создал демонов, но именно небесные Творцы прокляли ринальцев, поэтому те не переносят дневного света. Дьявол всего-навсего защитил своих детей, накрыв их земли вечной тьмой.

Дневник неизвестного

Телесная боль вытолкнула ее из сна, но Делла не спешила открывать глаза. Стиснув зубы, она прислушивалась к звукам, которые доносились до нее словно сквозь толщу воды.

– Она вообще жива? – раздался громкий мужской голос.

– Конечно, жива, придурок. Не видишь, дышит? – ответил женский.

– Он, похоже, не к дыханию прислушивается, а пялится на ее большие… Ох…

Новый мужской голос, который звучал более спокойно, внезапно оборвался, и говоривший закашлялся.

Делла сдержалась, чтобы не поморщиться, и ей сразу захотелось чем-нибудь прикрыться. Затем она почувствовала теплое дыхание на лице, будто кто-то в самом деле собирался проверить, дышит она или нет. В памяти промелькнула ненавистная физиономия Дарнила, который тянулся к ее губам, и Делла инстинктивно выставила кулак, попав, кажется, по чьему-то носу.

– Дьявол! – выругался мужчина. – Дьявол, – повторил он. – Почему она такая сильная? По виду и не скажешь.

Делла резко села на подстилке, через которую спиной ощущала мелкие камни. От этого движения закружилась голова, и поэтому у нее не сразу получилось разглядеть, где она находится и с кем. Но то, что она свободно двигала руками, означало одно: с ее запястий сняли кандалы.

Все тело ныло, особенно в области живота. Делла скривилась, попытавшись подняться, и волны боли с новой силой отдались в боку и прокатились снизу вверх. Взгляд на мгновение заволокло белой пеленой.

– Не вставай. Один крупный осколок застрял в левом боку. Мы тебя подлечили, но рана может снова открыться, – услышала Делла все тот же женский голос, который одновременно был и мелодичным, и острым, словно свежая сталь.

Делла оторвала взгляд от земли и медленно подняла его, наткнувшись на пару сапог то ли черного, то ли темно-бордового цвета. Такого же оттенка на мужчине были кожаные брюки, которые очень красиво облегали его бедра. Потом она посмотрела выше и увидела обнаженный торс с безупречной белоснежной кожей. По рельефному животу, мощной груди и рукам тянулись яркие красные линии, как у Дарнила, вот только внутри явно текла кровь, а не золото. В жилах Деллы тоже струилась обычная кровь, не оставляя никаких намеков на материнское наследие. Не говоря уже о даре…

Она вновь потрогала свои медно-рыжие волосы. Не мирийка и не риналец, даже не житель Виана. Никто и ничто. Пустая.

Вианцами называли народ, который сотни лет назад отделился от Мирита и стал самостоятельным государством. Ныне Виан располагался на юго-востоке Единого материка и напрямую граничил с бывшей родиной. Спустя множество поколений после ангельского благословения у мирийцев все чаще стали рождаться дети не только с белоснежными, но и с серыми или почти что черными крыльями. И никаких признаков дара у таких детей не было. Со временем «грязнокрылых» начали считать отбросами общества, они превратились в изгоев и однажды покинули Мирит.

Насколько Делла слышала, сейчас чистокровные «ангелы» сохраняли натянуто-вежливые союзнические отношения с вианскими собратьями, которые подвергались нападениям со стороны демонов не меньше, чем люди, а все потому, что в их жилах текло не золото, а обычная кровь.