– Предчувствие… – Даниэль положил себе на тарелку пару жареных колбасок и немного бобов.

– Обычно с этого у нас и начинаются проблемы, – хмыкнул полковник. – Рассказывай.

Пришлось выкладывать все начистоту.

Выслушав друга, Беккет некоторое время молчал, раздумывая. Потом произнес:

– Что делать – ты знаешь не хуже меня.

– Знаю. Потому и хочу переночевать здесь. Утром сяду на тот самый поезд. Начну с этого.

– Я распоряжусь, чтобы завтра за тобой прислали двуколку. Мэри скоро уходит, передам с нею записку в гостиницу. – Полковник наконец вспомнил про завтрак и потянулся к сэндвичам.

– А добрая самаритянка, которая повесила на твою дверь рождественский венок, совершенно случайно не леди Монтгомери, про мужа которой я в последние две недели собираю сведения? – спросил Даниэль.

– Понятия не имею, – невозмутимо ответил Беккет, воздавая должное сэндвичу с ветчиной. – У меня нет с ней романа, если ты именно об этом хотел спросить. А ее муж меня интересует лишь по одной причине – предпочитаю досконально знать, кому именно сломал нос.

– Ты сломал нос барону Монтгомери? – удивился Даниэль.

– Думаю, что сломал, – не стал отрицать полковник.

– И при этом у тебя нет романа с его женой?

– Нет.

– Ох, Беккет, – вздохнул Даниэль, – даже не знаю, радоваться ли тому, что ты наконец-то начал походить на самого себя, или огорчаться, что ты связался с такой сволочью, как барон Монтгомери. Может, поедем на Рождество в Дал Риад к моему брату?

– Ты когда-нибудь видел, чтобы я прятался от врагов? – приподнял бровь Беккет.

– То были совсем другие враги.

– Верно. Другие. Прежние выглядели куда более достойно.

Даниэль только и мог, что сокрушенно покачать головой. Беккет был в своем репертуаре…

Утром следующего дня капитан де Моле покинул дом друга и в положенное время сел в третий вагон поезда, идущего в Ландерин. На всякий случай Даниэль заглянул во все купе третьего вагона, но незнакомки нигде не оказалось. В третьем купе, том самом, ехала пожилая леди и молодая супружеская чета. Дождавшись в коридоре появления кондуктора, капитан обратился к нему, крутя в пальцах монету номиналом в один кинг и стараясь говорить так, чтобы другие пассажиры, сидящие в вагоне, его не услышали.

– Меня интересует леди, которая до последнего времени ездила в этом купе. – Он кивнул в нужную сторону.

– Не понимаю, о чем вы, сэр, – ответил кондуктор, на мгновение отведя взгляд.

– Прекрасно понимаете. – Даниэль посмотрел на него тем самым взглядом, который вызывал оторопь у провинившихся солдат. – Давайте попробуем еще раз.

– Сэр, я знаю только одно – леди, о которой вы, вероятно, говорите, до недавнего времени по утрам всегда ездила в этом купе…

И опять неосознанная попытка отвести взгляд – врет. Неужели все-таки родственница?

– На какой станции она садилась в поезд? – потребовал Даниэль.

– В Рейнхэме…

– А знаете, мне становится все интересней, – произнес капитан вкрадчивым голосом. – Почему вы постоянно врете?

– Я не…

– Полноте, любезнейший, меня вам не провести, даже не надейтесь. А теперь скажите правду. В моих намерениях нет ничего опасного или предосудительного, можете не беспокоиться об этом, – заверил его капитан де Моле.

– Она садится в Гринхилле, – сдался кондуктор.

– Но вчера ее не было?

– Да.

– Вы знаете, как ее зовут?

– Нет, – вновь попытался соврать бедняга.

– Знаете! – утвердительно заявил Даниэль. – Так как ее зовут?

– Мисс Стаутон.

– Вот видите, как просто и легко говорить правду, – усмехнулся капитан. – И выгодно. – Он вручил монету кондуктору и протянул ему билет. – Я сойду в Гринхилле. Если, конечно, мисс Стаутон не решит порадовать нас своим присутствием. А пока скажите, что еще вы о ней знаете и почему так старательно врали, пытаясь меня провести?

Еще половина кинга и заверение в том, что ничего злого против мисс Стаутон не замышляется, склонили чашу весов в пользу капитана де Моле. Впрочем, дополнительно удалось узнать лишь одно – загадочная леди действительно служила стенографисткой в Ландерине. Немного, но этого было вполне достаточно для начала.

Всего через десяток минут поезд остановился в Гринхилле, и, поскольку мисс Стаутон так и не появилась, Даниэлю пришлось сойти, чтобы предпринять самостоятельные поиски.

С виду Гринхилл ничем не отличался от Хайленда. Те же невысокие, в два этажа, аккуратные дома, те же узкие улочки, те же небольшие лавки и кофейни. Вокруг приметы приближающегося Рождества – венки и гирлянды на домах то здесь, то там.

Спросив у хозяина булочной, в какой стороне почта, Даниэль направился прямиком туда. Идти пришлось совсем недалеко.

В небольшом двухэтажном здании с добротной дубовой дверью пахло чернилами, бумагой и расплавленным сургучом. Почтмейстер разбирал письма вместе с помощником – мальчишкой лет четырнадцати. Даниэль поздоровался, обвел скучающим взглядом помещение, потом лениво произнес:

– Мне бы открытку отправить.

– Рождественскую, с природными видами или романтического свойства? – услужливо поинтересовался почтмейстер.

– Рождественскую, – не задумываясь ответил Даниэль.

Тут же перед ним появился целый десяток различных открыток с поздравлениями. Капитан взял самую забавную из них – с четырьмя лягушатами, у которых жизнь явно не задалась, если судить по позам, в которых они распластались на льду. «Четыре веселых лягушонка, – значилось в подписи, – решили покататься на коньках. Они сказали об этом маме, но мама строго ответила “Нет!” Лягушата ослушались и вляпались в неприятности. Такова рождественская мораль для тех, кто слишком торопится». Написав сзади адрес Беккета, капитан отправил ему открытку и как бы между прочим спросил:

– Послушайте, любезный, а семья Стаутонов не из ваших ли краев? Давненько их не видел, а тут по рассеянности сошел в Гринхилле, дай, думаю, навещу. Но где они живут – не знаю. Подскажете?

– Отчего же не подсказать? – охотно ответил почтмейстер. – Выйдете отсюда и сверните направо, а после ступайте вперед, никуда не сворачивая. Дом Стаутонов в полумиле дальше по дороге за пределами Гринхилла. Вам повозка понадобится?

Даниэль отказываться не стал – решил сэкономить время, к тому же было непонятно, что ждет его на месте. Вскоре он уже правил старенькой открытой двуколкой, в которую запряжена была покладистая мышастая кобылка.

Дом Стаутонов располагался на невысоком холме. Пара раскидистых буков с облетевшими кронами тянули свои голые ветви к чистому голубому небу, по-зимнему ясному и бездонному. В загоне блеяли овцы. Большой индюк с подозрением посмотрел на капитана де Моле и возмущенно затряс своей красной длинной «сережкой». Индейки сгрудились за его могучей спиной.

Молодой мужчина, с виду слуга, чинивший ограду, оставил свою работу и подошел к повозке, в которой сидел Даниэль.

– Заблудились, сэр? – спросил он, с любопытством оглядывая гостя.

– Нет. Мне срочно нужен секретарь со знанием стенографии, – ответил капитан де Моле. – К сожалению, уже нет времени ехать в Ландерин и обращаться в агентство, однако в Гринхилле мне рекомендовали мисс Стаутон как добросовестную стенографистку…

– Пойдемте в дом, сэр! Я позову хозяев, – покладисто ответил слуга, вытирая о штаны грязные руки.

Несмотря на обшарпанный фасад, в особняке оказалось довольно уютно и чисто, пахло свежей выпечкой и старым деревом. Даниэль вручил слуге свою визитку, после чего его отвели в гостиную и предложили чаю.

Ждать пришлось довольно долго, но капитан понимал, что явился без предупреждения, и Стаутоны наверняка сейчас спешно приводят себя в порядок, не желая ударить в грязь лицом перед неожиданным визитером.

В конце концов к гостю вышло все семейство: приземистый, широкоплечий хозяин дома с лихо завитыми кверху усами, пухлая, но миловидная хозяйка, чем-то напоминающая мышку-хлопотунью из детской сказки, и их четверо дочерей, одной из которой и оказалась девушка из третьего вагона. Выходит, ничего фатального с ней не случилось. Неужели интуиция обманула?

– Капитан Даниэль де Моле, – сообщил слуга, представляя гостя хозяевам.

– Сам капитан де Моле из Дорсетширских стрелков! – просиял мистер Стаутон, который, судя по форме усов и остаткам выправки, тоже в свое время служил в войсках Ее Величества. – Наслышан о ваших подвигах при осаде Мафесанда. Вы нынче национальный герой. Безмерно счастлив видеть вас в своем скромном жилище. Чему обязан такой честью?

– Мне срочно потребовался секретарь-стенографист, – пояснил Даниэль. – И нет времени, чтобы искать его через агентство. Добрые люди сообщили мне, будто одна из ваших дочерей в достаточной мере владеет стенографией и служит в Ландерине. Готов назначить ей более высокое жалованье, чем она получает от своего нанимателя сейчас.

Девушка, о которой шла речь, с достоинством склонила голову.

– Вас не обманули. Лорен хорошая стенографистка, – торопливо произнесла хозяйка дома, не дав мужу и рта раскрыть. – Сейчас наниматель платит ей тридцать кингов в год.

– Я буду платить тридцать пять, – пообещал Даниэль, хотя не сомневался – озвученное миссис Стаутон жалованье было бесстыдно завышенным.

Мистер Стаутон бросил на жену укоризненный взгляд, но ничего не сказал. Мисс Лорен Стаутон прикусила губу. Было видно, что ей очень хочется возразить, но как пойдешь поперек родительской воли?

– Когда вы хотите, чтобы я приступила к своим обязанностям? – спросила она, избегая смотреть на Даниэля.

– Если возможно, то немедленно, – отчеканил капитан, не очень пока понимая, какие задания придумать для секретаря, но ему в жизни часто приходилось импровизировать.

– Как скажете, сэр, – с достоинством ответила мисс Стаутон.

– Не желаете ли позавтракать? – предложил хозяин дома.

– Благодарю, но я очень тороплюсь. – Даниэль склонил голову и велел: – Мисс Стаутон, собирайтесь. Я подожду.

Еще несколько лет назад подобное казалось немыслимым – молодая незамужняя женщина ездит в качестве секретаря с неженатым мужчиной. Стыд и позор! Однако в последние годы все больше и больше женщин из небогатых семей устраивались на службу телеграфистками, стенографистками, секретарями и даже помощницами по покупкам. У холостых мужчин и вдовцов последнее было особенно популярным – далеко не все они могли самостоятельно выбрать мебель или обставить дом. И здесь на помощь неизменно приходили женщины. Да, после такой службы им было непросто найти подходящую партию, но, как правило, им на замужество и так рассчитывать не приходилось. В семье с невысоким доходом дочери, особенно младшие, часто оставались старыми девами. И уж лучше быть старой девой с собственными сбережениями, чем содержанкой при брате или каком-нибудь другом родственнике. А там кто знает, не удастся ли скопить и на приданое, ведь далеко не все мужчины разборчивы, если речь идет о невесте с определенным, пусть и очень скромным, состоянием.

Когда сборы были завершены, капитан попрощался с гостеприимными хозяевами и усадил мисс Стаутон рядом с собой в двуколку. Девушка не задавала вопросов, но было заметно – происходящее ее насторожило и даже, пожалуй, испугало.

– Хотите узнать, что на самом деле привело меня в ваш дом? – спросил Даниэль.

Глава 2. Секретарь до Рождества

Настроение Лорен в последнее время было совсем не радужным. Она ухитрилась на удивление быстро лишиться своего места. Два дня назад, едва она сошла с поезда в Ландерине, кто-то сильно толкнул ее в бок. Девушка взмахнула руками, пытаясь удержаться, и в этот миг у нее выхватили папку. Ту самую, красную. Как выглядел грабитель – Лорен не разглядела. Все произошло слишком быстро. Разве что поняла – вор совсем еще юнец. Но и на этом ее неприятности не закончились – в конторе никого не оказалось. Вообще никого. И дверь была закрыта на ключ, и вывеска… исчезла.