Роберт Рождественский: Мы долгое эхо друг друга
- Название: Мы долгое эхо друг друга
- Автор: Роберт Рождественский
- Серия: Эксклюзив: Русская классика
- Жанр: Русская поэзия, Стихи и поэзия
- Теги: Лирическая поэзия, Любовная лирика, Поэты-песенники, Сборник рассказов, Сборники стихотворений, Стихи о любви
- Год: 2025
Содержание книги "Мы долгое эхо друг друга"
На странице можно читать онлайн книгу Мы долгое эхо друг друга Роберт Рождественский. Жанр книги: Русская поэзия, Стихи и поэзия. Также вас могут заинтересовать другие книги автора, которые вы захотите прочитать онлайн без регистрации и подписок. Ниже представлена аннотация и текст издания.
Яркость слова, красота языка, точность формулировок, искренность и умение говорить просто даже о самых сложных вещах помогли Роберту Рождественскому стать народным поэтом, чьи стихи знает вся страна.
Его произведения отличались особой лиричностью и мелодичностью, благодаря которым превращались в песни, звучавшие в самых популярных кинофильмах того времени. Многие строки до сих пор на слуху: «Не думай о секундах свысока», «Мои года – мое богатство», «Я прошу, хоть ненадолго, грусть моя, ты покинь меня», «А эта свадьба, свадьба, свадьба пела и плясала» и др.
Темы стихов Роберта Рождественского актуальны во все времена: это любовь и дружба, верность долгу и честность перед собой, удары судьбы и вызовы, на которые приходится отвечать обычным людям, сильным и слабым одновременно…
Онлайн читать бесплатно Мы долгое эхо друг друга
Мы долгое эхо друг друга - читать книгу онлайн бесплатно, автор Роберт Рождественский
© Р. Рождественский, наследники, 2025
© ООО «Издательство АСТ», 2025
* * *
Стихотворения
Баллада о таланте, боге и черте
Все говорят:
«Его талант – от бога!»
А ежели – от черта?
Что тогда?..
Выстраиваясь медленно в эпоху,
ни шатко и ни валко
шли года.
И жил талант.
Больной.
Нелепый.
Хмурый.
Всего Гомера знавший назубок,
Его считал
своею креатурой
тогда еще существовавший
бог.
Бог находил, что слог его прекрасен,
что на земле таких —
наперечет!..
Но с богом был, конечно, не согласен
тогда еще не отмененный
черт.
Таланту черт шептал:
«Опомнись,
бездарь!
Кому теперь стихи твои нужны?!
Ведь ты, как все,
погибнешь в адской бездне.
Расслабься!
Не отягощай вины».
И шел талант в кабак.
И —
расслаблялся.
Он пил всерьез!
Он вдохновенно
пил!
Так пил,
что черт глядел и умилялся.
Талант
себя талантливо
губил!..
Бог
тоже не дремал!
В каморке утлой,
где – стол,
перо
и пузырек чернил,
бог возникал
раскаяньем наутро,
загадочными строчками
дразнил…
Вставал талант,
почесываясь сонно.
Утерянную личность
обретал.
И банка
огуречного рассола
была ему нужнее,
чем нектар…
Небритый.
С пересохшими губами.
Упрямо ждал он
часа своего…
И строки
на бумаге
проступали,
как письмена, —
отдельно от него.
И было столько гнева и напора
в самом возникновенье
этих строк!..
Талант, как на медведя,
шел
на бога!
И черта
скручивал
в бараний рог!..
Талант работал.
Зло.
Ожесточенно.
Перо макая
в собственную боль.
Теперь он богом был!
И был он чертом!
А это значит:
был
самим собой.
И восходило солнце
над строкою!..
Крестился черт.
И чертыхался бог.
«Да как же смог он
написать
такое?!»
…А он
еще и не такое
мог.
Школьным учителям
Удачи вам,
сельские и городские
уважаемые учителя!
Добрые,
злые
и никакие
капитаны
на мостике корабля.
Удачи вам,
дебютанты и асы,
удачи!
Особенно по утрам,
когда вы входите
в школьные классы,
одни – как в клетку,
другие – как в храм.
Удачи вам,
занятые делами,
которых не завершить
все равно.
Накрепко
скованные кандалами
инструкций
и окриков из РОНО.
Удачи вам,
по-разному
выглядящие,
с затеями
и без всяких затей,
любящие
или же ненавидящие
этих —
будь они трижды —
детей…
…Вы знаете,
мне по-прежнему верится,
что, если останется жить Земля, —
высшим достоинством
Человечества
станут
когда-нибудь
учителя!
Не на словах,
а по вещей
традиции,
которая
завтрашней жизни под стать,
Учителем
надо будет
родиться.
И только после этого
стать!
Он,
даже если захочет,
не спрячется:
на него,
идущего ранней
Москвой,
станут прохожие
оборачиваться,
будто бы на оркестр
духовой!
В нем будет мудрость
талантливо-дерзкая,
он будет солнце
нести на крыле…
Учитель —
профессия дальнего действия.
Главная
на Земле.
* * *
Красивая женщина —
это профессия.
И если она
до сих пор не устроена,
ее осуждают.
И каждая версия
имеет своих
безусловных
сторонников.
Ей,
с самого детства вскормленной
не баснями,
остаться одною,
а значит,
бессильною,
намного страшнее,
намного опаснее,
чем если б она не считалась
красивою.
Пусть вдовы
листают романы
прошедшие,
пусть бредят дурнушки
заезжими принцами.
А в редкой профессии
сказочной
женщины
есть навыки,
тайны,
и строгие принципы.
Идет она молча
по улице трепетной,
сидит как на троне
с друзьями заклятыми.
Приходится жить —
ежедневно расстрелянной
намеками,
слухами,
вздохами,
взглядами…
Подругам
она улыбается весело.
Подруги ответят
и тут же обидятся…
Красивая женщина —
это профессия.
А все остальные —
сплошное
любительство.
Будьте первыми!
Если вы есть —
будьте первыми!
Первыми —
кем бы вы ни были.
Из песен —
лучшими песнями.
Из книг —
настоящими книгами.
Первыми будьте!
И только.
Песенными,
как моря.
Лучше
второго художника
первый
маляр!
Спросят вас
оробело:
«Что же тогда окажется?
Ежели все
будут первыми,
кто
пойдет
в замыкающие?..»
А вы трусливых
не слушайте!
А вы их сдуйте как пену.
Если вы есть —
будьте лучшими!
Если вы есть —
будьте первыми!
Если вы есть —
попробуйте
горечь
зеленых побегов.
Примериваясь,
потрогайте
великую ношу
первых.
Как самое
неизбежное,
взвалите ее
на плечи…
Если вы есть —
будьте первыми!
Первым – трудней.
И легче.
Байкальская баллада
Их напрасно весь день искали.
Вдалеке
от привычных дорог
катерок посадило на камни.
Уходил на дно
катерок.
Экипаж катерочка —
четверо,
да еще пассажирка одна…
Видно, так судьбою начертано,
что вода
чересчур холодна.
Знали все
(зачем утешаться
и надеяться на чудеса?) —
в этом климате можно держаться
на поверхности
полчаса,
а потом…
Да ну его к черту!
Все равно не спасется никто…
Капитан
взглянул на девчонку:
– Парни,
ей-то это
за что?!
Мы
пожили не так уж мало,
а она
всего ничего…
Но ведь есть на катере
мачта!
Это ж —
лодка на одного!..
И не надо, сестренка, плакать…
Мы немножко
обманем смерть…
А она:
– Не умею плавать… —
Он:
– Тебе и не надо уметь!..
Мы привяжем тебя,
спеленаем —
не утонешь во веки веков…
Только ты постарайся, родная,
доплыви за нас,
мужиков.
Может, холод взять не успеет…
В общем,
кончим этот базар!
Передашь наши письма на берег.
Приготовься.
Я все сказал…
…Первый написал коротко:
«Извини за почерк —
холодно.
Извини за кляксы —
мокро.
Так и потонуть
можно.
Если не придет к нам
спасенье,
выйди замуж.
Твой Сеня…»
А второй
на лоб сдвинул шапку.
Передал письмо.
Ножкой шаркнул.
А в письме:
«Натаха!
Рыдать погоди!
Слезы
неполезны для красавицы…
Мы еще поплаваем!
Все впереди!
Все впереди,
кроме задницы…»
Третий
к рубке вздыбленной
плечом привалился,
шевелил губами —
широк да невезуч.
То ли – матерился,
то ли – молился,
то ли – что-то важное
учил наизусть.
«Бывшая жена моя,
кончай свою дележку —
простыни-подушки,
чашки-сапоги…
Сбереги Алешку!
Алешку.
Алешку.
Сбереги мне
сына.
Алешку
сбереги…
Знаю, что меня ты
любила
понарошку.
Но теперь —
хоть мертвому! —
перечить не моги:
сбереги Алешку.
Алешку.
Алешку.
Я тебя прощаю.
Алешку сбереги!..»
А четвертый
буркнул нехотя:
– Некому писать!..
Да и – некогда…
…Письма спрятаны в целлофане.
(Лица мокрые,
будто в крови.)
Помолчали.
Поцеловали.
И сказали глухо:
– Живи… —
Подступившие слезы вытерши,
привязали,
сказали:
– Выдержи… —
оттолкнули,
сказали:
– Выплыви… —
И смотрели вслед,
пока видели…
И плыла она по Байкалу.
И кричала,
сходя с ума!
То ль —
от гибели убегала,
то ли —
к гибели
шла сама.
Паутинка ее дыханья
обрывалась у самого
рта.
И накатывалась,
громыхая,
фиолетовая темнота!
И давили
чужие письма.
И волна как ожог была…
Почтальонша,
самоубийца —
все плыла она,
все плыла.
Все качалась
под ветром
отчаянным,
ослепительным,
низовым…
И была она
Чрезвычайным
Полномочным Послом
к живым!
Долгим эхом,
посмертным жестом,
вдовьим стоном
на много дней…
…А потом
вертолетный прожектор,
чуть качаясь