Я окинула взглядом Энрике, что стоял в нескольких шагах от нас, о чем-то тихо переговариваясь со своим красноволосым другом, который подошел совсем недавно, прихватив с собой очень недовольное выражение лица.

– Ему нравится, как мы играем, – пожала плечами, бросив свое предположение. Я понятия не имела, нравилась ли Энрике наша игра, или же дело было только в его какой-то нездоровой любви к отказам. – Хочет узнать о нас чуть больше.

А вот это даже не было враньем, наверное. По крайней мере, с его же слов: он хотел узнать меня, а я часть их, так что…

– Почему бы и нет? Я уже очень проголодался, – оживился немного Ликос. – И мне, честно говоря, вообще плевать, кто будет платить за еду, которой я буду заполнять свой живот.

– Главное, чтобы не мы, – хмыкнул Финни, и тот щелкнул пальцами:

– Бинго.

– Я не против новых знакомых, – высказал Эван. – Мы их заводим по всему миру, почему должны отказать этому парню сейчас?

– Соглашусь, – Паола купила какие-то простые, недорогие веера, пока они возвращались к нам, и теперь махала себе в лицо одним из них. Второй же был у Ликоса, третий у Роберты.

Тэкито молчал, но его взгляд отслеживал каждый миллиметр моей мимики, пытаясь понять, чего я добивалась, и стоит ли соглашаться. На что уголок моих губ чуть приподнялся не в знак согласия, а чтобы показать, что все под контролем. И он кивнул.

Рати же нервно щелкал семечки, выплевывая лузгу в бумажный стаканчик. По одному лишь выражению лица было ясно, что ему идея совсем не нравилась, и уж точно не внушала никакого доверия.

«Ты, правда, собрался кормить всех этих Бременских музыкантов?» – шепот за спиной неприятно кольнул где-то внутри, но я никак на него не отреагировала.

– Вы определились? А то у меня очень нетерпеливый и немного голодный друг, отчего он может показаться еще более неприятным, – Энрике оказался рядом в одно мгновение, от чего я чуть не вздрогнула, неожидав.

Он не касался, держался на приличном расстоянии, но я будто понимала, что все равно находилась в его поле зрения.

– Две большие мясные барбекю пиццы, и я согласен, – Ликос поднялся и сел ровно, а после, натянул кепку чуть ли не по самые глаза.

– Литр холодного яблочного сока плюс к списку, – добавил Финни.

– И чтоб этот говнюк извинился, – щурится Рати в сторону друга Энрике.

У того же не было и капли сожаления за свои слова, пока Энрике молчал несколько секунд, а потом выдал:

– Предлагаю три большие мясные пиццы, два литра сока и блок «Честерфилда» без извинений этого говнюка.

– Считаешь, что мы похожи на тех, кого можно купить? – нахмурился Тэкито.

– Очень даже, – усмехнулся Энрике без какого-либо смущения.

– Ты чертовки прав, – и папочка-группы в один миг поднялся на ноги, убрав руки в карманы бежевых шорт совсем чуть ниже колен. – У меня, к слову, осталась одна сигарета.

Уже через каких-то сорок минут вся компания, к которой присоединилась «спонсорская делегация», состоящая из добровольца и кросноволосого заложника ситуации, занимали места у самого длинного столика в кафе.

Финни, на пару с Ликосом, лопали пиццу, точно наслаждаясь халявной едой. Все остальные также не стали отказываться, – и даже Рати, который так и продолжал относиться ко всей ситуации довольно скептически.

– Так получается, вы не местные, – взгляд Энрике скользнул по моей семье, сложив локти на столе. – А откуда?

– Риверсайд, – Эван проткнул вилкой пару листьев и помидор из салата, который также безмолвно вошел в список к счету. – Калифорния.

На лице брюнета отразилось секундное удивление, а после, уточнил:

– Все? – на что получил кивок. – Как вы познакомились?

Смешок сорвался с губ Финни, когда он облизывал пальцы от соуса.

– Ну, я бы не сказал, что у нас был великий выбор, но, пожалуй, – прожевывал до конца кусок пиццы. – Мои шесть лет в детском доме стали не такими ужасными, благодаря им, так что, жаловаться здесь на что-то – грех, – и вновь откусил.

Темные брови Энрике поддались мимике и эмоции, – он нахмурился. Я же ожидала увидеть какую-то привычную жалость или услышать сопутствующие вопросы, которые всегда преследовали нас, когда люди узнавали о том, что мы из детдома. Брошенные дети собственными родителями или же жертвы обстоятельств жизни. Но Энрике промолчал, не углубляя тему, а в глазах было только какое-то холодное понимание и больше ничего.

– Мы выросли вместе, отучились в колледжах и универах, а потом у Арлин возникла идея, – Паола вытирала руки салфеткой, а Ликос подхватил:

– «А почему бы нам не купить трейлеры и начать путешествовать?», вот, что она сказала пять лет назад. Всем идея приглянулась, возражений не было.

– Оставалось уладить все вопросы с работой, – Эван отпил свежевыжатый сок из стакана. – У кого-то получилось перевестись на удаленку, а кто-то просто бросил свое дело, решив, что в любом случае, выбирает уехать с нами.

– Мы побросали в Риверсайде не только работу, – присоединилась к разговору Роберта, стащив с тарелки картошку фри. – А вообще все, включая пустые ежедневники с планами на будущее и неприличные слова, пока ждали, когда Ликос и Финни соберут свои чемоданы.

– Просто мы беспечные. Все и каждый поголовно, – хмыкнул Тэкито, потянувшись к блоку новых сигарет, и достал одну пачку. – Да и у нас никогда не было места, к которому мы были бы привязаны. Простые смертные называют это «домом», я прав? – сорвав пленку, одним движением он открыл пачку и сунул сигарету себе за ухо. – Вот только, определение этому слову мы дали другое. Дом – не место. Дом – это мы, все восемь человек. Слащаво и примитивно? Может быть. Но это просто маленький факт о нашей ебучей жизни «Бременских музыкантов», – и взгляд его скользнул к тому, кого, как оказалось, звали Ёрки.

– Извиняться не буду, ибо так и не увидел отличий, – фыркнул тот.

На лице Тэкито не дрогнул и мускул, когда он сказал:

– Не хотите присоединиться? А то у нас в группе петуха и осла не хватает, – и поднялся из-за стола. – Рати, идем курить.

Я же откидывалась на спинку диванчика, сложив руки на груди, пока Энрике сидел напротив. Он и Ёрки проводили взглядами удаляющихся парней, на колкость одного из которых, никак не отреагировали. Не считая, конечно же, усмешки Энрике. А после, он сказал, глядя на меня:

– Хочу спросить, – и увел взгляд на ребят.

Ликос и Финни, как дети, перепачкались пиццей и соусом, но подняли глаза на брюнета.

– Надеюсь, твой вопрос никак не связан с любимой едой, напитками, сериалами, видеоиграми или музыкой, – покачала головой Роберта, протягивая им салфетки. – Ликос и Финни не смогут определиться, и у них начнется эпилепсия, – запихав картошку себе в рот, Финни пихнул ее в бок.

Энрике усмехнулся:

– Нет, я лишь хотел узнать, когда у вас следующее выступление?

– Завтра, – парирует Эван. – Но, если хотите послушать, то можете прийти сегодня на набережную. Мы выступаем не только в пабе.

– Набережная? – брови Ёрки, недавно расслабленные, вновь свелись к переносице. – Это случайно не та, что в Клоф… – и резко замолчал, бросив возмущенный взгляд на Энрике, который сказал:

– Отлично. Мы придем.

– Мы? – удивленные брови красноволосого поползли вверх, чуть ли не пробивая орбиту, на что брюнет ему только улыбнулся:

– Да, именно мы. Разве у тебя были какие-то другие планы?

Ёрки сильнее нахмурился, словно, крича одними лишь глазами, что он не соглашался на подобный БДСМ:

– Вообще-то, я…

И рука Энрике упала ему на плечо, перебивая:

– Рад, что ты не возражаешь.

Энрике

Ёрки сильнее натянул капюшон от кофты, – где на всю спину было изображение Мистера Крабса¹⁷, – себе на голову, накрытую кепкой, вытянул ноги вперед, перекрестив щиколотки, и сложил руки на груди, пока оба сидели на бетонном ограждении. Вид у него был, как у обиженного подростка, который бубнил себе под нос:

– Поверить не могу, ты, в самом деле, псих.

Я поправил Рейбэны на носу, а блики от светящихся кошачьих ушей на голове отражались на экране моего телефона.

– Вчерашние новости, – и поймал взгляд друга, выглядывающий из-под очков в виде желтых звезд, с поджатыми губами.

– Невероятно, – на возмущенном выдохе, выдал он. – Если Рик узнает, я бы предпочел застрелиться прежде, чем его руки доберутся до меня. Меня, знаешь ли, не сильно привлекают камеры пыток и мучительно долгая смерть.

Смешок выскочил из моего рта, и я повернул экран к Ёрки:

– Обладаешь магическими способностями призыва? – прочистив горло, провел пальцем по экрану и поднес к уху телефон под обреченное рядом: «нам пизда». – Слушаю, братишка.

– Ты где?

– Я? – взгляд мой мазанул по набережной Клофорда, проходящим мимо людям, площадке, где должны были скоро появиться музыканты с Арлин, и остановился на Ёрки, уж сильно сейчас напоминающего Рэда из Angry Birds. – С друзьями вот отдыхаю, а что?

– С кем? – послышалось абсолютное неверие и замешательство на том конце трубки.

– С друзьями, ты там че, бухой? – и следом недовольный вздох.

И чего они сегодня все вокруг меня вздыхают? Я мог бы поспорить, что Рик еще и закатил глаза. Точно также, как это делал Ёрки в промежутках от тех злых взглядов, которыми зыркал в мою сторону.

– Ты когда планируешь домой?

– А ты что хочешь взяться за мой контроль? – глаза взглядом споткнулись об компанию, что двигалась прямо в нашу сторону, и не вышло ухмылку довольную сдержать внутри себя, когда заметил среди них женщину своей мечты. – Хороший братик.

– Не ёрничай. Это просто вопрос. Мне нужно понимать, ждать ли тебя сегодня, или мы обсудим предстоящее появление Гоцона у нас дома перед днем рождения Младшего босса уже завтра? В любом случае, у нас еще есть в запасе пару дней.

Опустив взгляд на темно-зеленые кеды с белыми шнурками, фыркнул, чуть поморщившись. Мителло еще не стал мужем Инес, а меня уже от него воротило, как от помойки.

– Почему бы тебе не пойти и не провести хорошо время в Мафорде? – предложил я, больше не способный оторвать взгляда от Арлин, которая была занята подготовкой инструментов прямо напротив нас. – Думаю, тебе нужно расслабиться. Не забудь захватить бутылочку вкусного вина. Разрешаю тебе даже воспользоваться моими запасами. Только виски не трогай, все-таки, подарки не возвращают, правильно же?

– Я тебя понял. Обсудим все завтра.

– Сладких снов, братишка, – сбросив звонок, убрал телефон в карман шорт и накинул максимально, как это позволял капюшон, себе на голову. Ушки же пришлось оставить на свободе, не накрывая. – Ты знал, что у тебя добрая душа? – обратился я к Ёрки, который показательно фыркнул, сильнее укутавшись в широкое худи.

Оно было больше его размера так на три, отчего висело чуть ли не мешком, пряча все результаты тренировок в зале. Он даже стал казаться меньше и сгорбленнее, чем был на самом деле.

– Отвали, пожалуйста.

– И сердце у тебя доброе.

Ёрки зыркнул на меня, опять злобно.

– Отъебись говорю.

А я вздохнул театрально, не все же им только всем вздыхать так, да?

– Хороший ты человек. Я тебя не заслужил.

– Согласен. Вот и не жадничай мной.

– А что? Я же не похитил тебя.

– Но и я здесь не по своей воле, если хочешь знать.

– Вообще-то, не хочу.

– Если не перестанешь жадничать, сядешь в тюрьму, – беспонтовая угроза, и была совсем не серьезно сказана, отчего я усмехнулся.

– Не соблазняй. Там кормят три раза в день и не ебут голову.

Ёрки усмехнулся:

– О, ну голову то, может и нет, а вот ж…

– Эй, вы все-таки пришли! – знакомый голос сбил все неприличные каналы моего личного Мистера Крабса, и мы оба обернулись на звук.

Парень, которого, – если я, черт возьми, не ошибался, – звали Финни, подошел к нам, попутно выбросив огрызок яблока в мусорку неподалеку.