– Снимали бы такие репортажи. Чё сюда ехать. Давайте мы с вами договоримся. Я вам всё организую в пределах моей зоны ответственности. А вы покажете работу нашего штаба. Любое интервью с любым солдатом и офицером. Хоть в танке, хоть на БМП. Что скажете? Или сначала в баню? – хлопнул в ладоши Чеботов.

Вот и стала понятна причина его начального скепсиса. Я заверил полковника, что никаких проблем создавать не намереваюсь. И более того, при случае упомяну его имя в статье, но это если цензура пропустит.

– Товарищ гвардии полковник, в штабе мне оставаться никак нельзя. Я исполняю приказ, и Москва не простит, если я вернусь с пустыми руками, потому что комбриг Чеботаев не пустил на передок. Ну а вам, с учётом вашего желания, отметиться в репортаже, не нужно, чтобы кто-то жаловался наверх. Правда ведь?

Замполит за моей спиной чуть кашлянул.

На этих словах полковник перевёл взгляд в сторону. Тяжело вздохнул и встал.

– Хорошо. Колонна так колонна. Только одно условие – без сопровождения, даже в сортир не суйся, Карелин, а то задницей можешь прям на мину сесть.

– Принято.

– Сегодня заночуй на базе. Завтра наша колонна выдвигается на юг. Двое суток будешь с подразделением. В Газни я подскажу, тебя вертолётом доставят в Кабул.

– Спасибо, товарищ полковник.

– Не благодарите. Лучше пишите по совести. Слишком много здесь тех, кто этого заслужил, – вздохнул он.

Гвардии полковник Чеботаев расправил плечи и снял трубку красного телефонного аппарата. Быстро набрав на дисковом цифронаборнике номер, он принялся ждать ответа.

– Ветров, у тебя кто завтра в колонне пойдёт? Пришли одного взводного ко мне. Дело есть, – сказал он коротко.

Спустя несколько минут дверь открылась, и в кабинет вошёл молодой офицер с чуть опухшим, но живым лицом и любопытными глазами.

– Товарищ гвардии полковник, гвардии старший лейтенант Трошин по вашему приказанию прибыл, – отрапортовал он.

– Вот, знакомься. Это Алексей Владимирович Карелин, корреспондент газеты «Правда». С завтрашнего дня пойдёт с вашей колонной. Прикрепляется к твоему взводу. Обеспечить, разместить, экипировать, как родного.

– Есть, – чётко ответил Трошин, коротко взглянув на меня.

Мы вышли из кабинета, а замполит остался о чём-то ещё переговорить с командиром.

– Давай знакомиться. Алексей, можно Лёха, – протянул я руку Трошину.

– Здравия желаю, товарищ журналист. Борис, но можно и Боря, – чуть улыбнулся тот.

Мы медленно шли к модулям, где размещались офицеры бригады. Эти строения – своего рода визитная карточка войны. Сборно-щитовые домики с несколькими комнатами, в которых проживал личный состав подразделений. Солдаты жили менее комфортно.

В воздухе стоял запах солярки, а также готовящихся блюд на кухне. По запаху – макароны с тушёнкой.

– Тут всё просто. Постель найдёшь, вода во флягах. Не царские условия, но, как говорится, у нас тут не Балашиха, – провёл меня до модуля Трошин.

– Что вообще скажешь по обстановке?

– А что ты знаешь? – спросил взводный.

– Немного. Иначе бы не спросил.

Трошин покачал головой и повёл меня дальше. Чего все такие скрытные? Всё равно правда вскроется.

– Завтра выезд. Колонна идёт на Газни через Калат и Шахджой. Последние две колонны разбили в районе Нагаханского поворота. Как правило, духи на востоке не высовываются.

– Не думай, что я паникую, но у любого правила есть исключения, Борь.

Трошин промолчал. Мы с ним как раз подошли ко входу в модуль.

Внутри помещение представляло собой коробку с четырьмя койками и столом.

– Не Метрополь, но жить можно.

В дверь постучались, и на пороге появился солдат со сложенной формой. Это была «прыжковка», которую обычно носили ребята из отдельных отрядов специального назначения. Этот комплект формы был уже почти белого цвета. Настолько выгорел на солнце.

– И откуда такая? – спросил я, намекая, что «прыжковкой» обеспечивались подразделения спецназа.

– Это из моих личных запасов. Досталось от товарища. Правда, по росту это уж как попадёт или не попадёт.

Комплект формы был постиранный и выглаженный. Не стал я спрашивать, где так подготовил свою форму Трошин.

– Оружие только трофейное можем выдать. Есть АКМы, которые у духов забрали. Его и дадим, согласен?

– Вполне.

Трошин оставил меня располагаться, а сам ушёл по служебным делам.

После ужина в столовой, который состоял из макарон, перловки и компота из сухофруктов, Трошин меня познакомил с нашим соседом по комнате – ротным капитаном Артамоновым. Втроём мы пили крепкий чай на вечерних посиделках рядом с модулем.

– Эх, если б не «нитка» на завтра, посидели бы не с чайком. Ты ж подготовился, Алексей? – спросил у меня Артамонов, назвав колонну на местном жаргоне.

– Товарищ капитан, я ж в армии не первый год.

– И в Афгане тоже, – поднял указательный палец Трошин.

– Завтра пойдём сначала через наши заставы. Грузы доставим. Затем уже на Калат. На повороте кишлак, его мы зачищали трижды, так что там теперь голое поле, – объяснил Артамонов.

– Прикрывают чьи «вертушки»? С Калата? – спросил я.

Трошин и Артамонов переглянулись, но не торопились отвечать.

– С этим большой вопрос. Нас «подхватят» только после поворота. До того момента пойдём сами.

Бред какой-то. Если вспомнить карту, то после заставы «Маяк», в сторону города длинный участок без охраны. Чем командование думает?

– Ладно, давай спать, – предложил Артамонов, и мы поднялись со скамейки.

В этот момент недалеко от модуля я услышал громкий разговор. В сторону дальних жилых домиков двигались две фигуры, но между ними была какая-то перепалка.

– Пойдёшь. Иначе, сама знаешь, что будет, – рычал кто-то.

– Пустите… меня. Я не ваша собственность, – прозвучал женский голос.

– Слышь, твои делишки здесь всем известны. Живо пошла!

И тут я услышал шлепок. Похоже, что девушка огрызнулась. Стоять и слушать было уже нельзя.

Я направился в эпицентр конфликта, а вот офицеры не торопились сойти с крыльца.

– Лёха, не лезь. Сами разберутся, – пытался остановить меня Трошин.

– Тварь! – громко произнёс мужчина, схватив девушку сзади за шею.

– Пусти! Больно.

Я ускорился.

Глава 3

Место конфликта было уже близко. В свете пыльного фонаря, подвешенного на перекошенном железном кронштейне, мелькнуло лицо девушки. Это была та самая медсестра, летевшая с нами на вертолете. Веселая, разговорчивая.

Сейчас же её глаза были полны ужаса, губы приоткрыты, дыхание тяжёлое. Она пыталась вырваться, но девушку удерживал за локоть мужик в форме. Явно офицер.

Он был в выцветшей «афганке», расстегнутой на груди, и продолжал удерживать девушку, игнорируя её попытки высвободиться.

– Пошли, я тебе сказал, – продолжал рычать офицер, но медсестра упиралась.

В ту же секунду он рванул на себя девушку. Это было настолько резко, что она вскрикнула.

– Оставь её! – крикнул я, но мужчину было уже не остановить.

Как будто не слышал меня. Он уже замахнулся со всего маха, готовясь ударить медсестру. Я подскочил в два шага.

Совсем немного и он ударит девушку…

– Хватит! – рявкнул я, перехватывая руку.

– Пошёл отсюда… ай! – вскричал мужик, когда я резко дернул его назад, оттаскивая от девушки.

Я пригляделся…, а рожа то знакомая! И тут всё встало на место. Это был начальник политотдела – майор Салихов. Тот самый, что встречал меня и другую девушку – работницу библиотеки на аэродроме. Вполне вежливо вёз в «таблетке», по пути поддерживая дружелюбный диалог.

Похоже, что он совсем морально разложился за время командировки в Афганистане.

Салихов споткнулся, попятился, сделав несколько неуверенных шагов, но удержался на ногах.

Девушка сорвалась с места и побежала, почти вслепую.

Обидчик уже выровнялся и посмотрел прямо мне в лицо мутными глазами. Агрессия читалась очень хорошо.

Теперь замполит стоял передо мной с перекошенной пьяной физиономией. Его лицо было багровым. Вены на шее вздулись, глаза яростно метались.

– Иди куда шёл! Ты хоть знаешь кто я?! – зарычал он, возмущенно хватая воздух ртом.

– Знаю, ты майор Салихов. Заместитель командира 80-й бригады по политической работе, – ответил я спокойно, хотя внутри все кипело. – Не стыдно поднимать руку на женщину, товарищ замполит?

– Ты чё, меня учить собрался, а? Лезешь, куда не надо, гражданин корреспондент!

Я молчал, смотрел ему прямо в глаза. Офицер на секунду завис, видимо переваривая факт того, что разговор в таком ключе с ним в принципе возможен. Затем резко продолжил.

– Ты же ничего не знаешь, Карелин. Думаешь, герой, да?! – прорычал он.

Он метнулся вперед и пытаясь оттолкнуть меня. Я шагнул в сторону, перехватил его руку, развернул корпус и заломил ему локоть за спину.

Он охнул.

– Не дергайся, товарищ майор.

– Отпусти, гад! – зашипел он.

– Спокойно, я не хочу делать хуже, – процедил я.

– Отпусти! Она сама знает за что получила…

Он не договорил, позади послышались спешные шаги. Подбежали Трошин и Артамонов.

– Леха! Пусти его! – Трошин схватил меня за плечо.

– Может лучше напомнишь ему устав? Или честь офицера это теперь пустой звук? – процедил я, не торопясь отпускать Салихова.

Таких, кто поднимал руку на женщин я искренне презирал. И мне было всё равно. Будь у него хоть сколько звёзд на погонах

Я нехотя оттолкнул его от себя.

– Товарищ майор! – Артамонов встал между нами. – Мы все уладим.

Салихов вырвался, пошатываясь. Исподлобья глянул на меня, пыль на его лице блестела от пота.

– Ты запомни, Карелин! – прошипел он, тряся пальцем. – Я тебе этого просто так не спущу. Увижу ещё раз, вылетишь отсюда, как пробка.

Видя, что это может закончиться скорым свиданием Салехова с землей, Артамонов взял его под локоть.

– Майор, вам бы… отдохнуть. Серьезно перегрелись за день. Давайте я вас отведу.

– Сам дойду, не инвалид! – зарычал Салихов. – Я вам тут всем, сука, устрою проверку!

– Да я только за, – бросил я. – В статье так и укажем, что «устроили» проверку.

Он зыркнул на меня с ненавистью, я не отвёл глаз.

Салихов сплюнул в сторону и направился прочь. Мы остались втроём.

– Пошли, – вздохнул Трошин.

Немного постояв, мы двинулись к модулю. Воздух, несмотря на поздний час, был горячий, как из кузнечного горна. Над стоянкой клубился дым от дежурного генератора. Луна едва пробивалась сквозь пыльное небо.

– Что это вообще было? – спросил я.

– Да брось, Карелин, – Трошин нервно засмеялся. – Баба, майор, жара… Афган… Сам понимаешь.

– Не понимаю. Поэтому и спрашиваю, – я посмотрел ему в глаза.

– Ну… может, были у них какие-то дела. А может, и не было. Кто ж ее знает. Она девушка симпатичная, фигуристая. И явно с характером, а он замполит. Сам понимаешь, смесь гремучая! Фронтовая жена, слышал такое понятие? – подключился Артамонов, явно пытаясь сгладить конфликт.

– А вы всегда так? Смотрите и молчите? – спросил я.

– Леш, – устало сказал Трошин. – Мы в Афганистане. Салихов тоже человек. И ты не в курсе, сколько он ребят вытащил…

– Это его оправдывает? – перебил я.

– Не оправдывает, – буркнул Артамонов. – Но объясняет.

Я остановился, посмотрел ему в глаза и медленно покачал головой, но больше не сказал ни слова.

Мы дошли до модуля, у входа которого горел мигающий тусклый свет лампы. Зашли внутрь. Я молча разделся до пояса, бросил вещи на спинку койки и сел.

Пока Артамонов наливал чай, Трошин ковырялся в вещмешке, а я не сводил взгляда с летающих мух и размышлял.

Неожиданно, конечно, что тут такой бардак.

Видимо девчонка майору не подчинилась, вот он и сорвался. И это не «жара» и не «все здесь на пределе». Нет, это самое обычное давление старшего по званию на беззащитную женщину.