– Семьдесят восемь лет, – пробормотала Мийю, не поднимая глаз и печатая что-то в планшете. – Как Сабина Немез заполучила телефон этого человека?

– Понятия не имею. – Крамер поднес документ к камере, и на нем можно было разглядеть седовласого мужчину с залысинами, мешками под глазами и пигментными пятнами на лбу. – Мужчина вдовец, работал в типографии, а затем тринадцать лет наслаждался жизнью на пенсии.

– Наслаждался? – переспросил Снейдер, и его желудок сжался. Он инстинктивно понимал, что ответ ему не понравится.

– Он мертв уже шесть месяцев, – объяснил Крамер. – По всей видимости, украденное удостоверение личности мужчины использовали для регистрации мобильного телефона.

Снейдер мысленно выругался. Он ожидал чего-то подобного.

– Когда был зарегистрирован телефон?

Крамер пролистал документы.

– Первого декабря прошлого года.

– Значит, полгода назад, вероятно, вскоре после того, как мужчина умер, – сказал Снейдер. – Кто-то перепродал его личные данные после его смерти.

Марк скрестил руки за головой и откинулся назад.

– Это значит, что у нас ничего нет.

– К сожалению, – согласился Крамер.

– Есть еще одна возможность, – возразил Снейдер. Крамер подвинулся ближе к камере и оперся локтями на стол, из-за чего изображение задрожало. – Нам необходимо выяснить приблизительное местонахождение мобильного телефона в момент звонка.

Глава 15

Неделей ранее

Ночь на вторник, 29 мая

– Мне нужна ваша помощь, – повторила Сабина, дрожа и направляясь к двум парням.

Они немного опустили фонарики, так что лучи больше не слепили, но теперь они блуждали по ней – от верхней части тела по ногам и вниз к ступням, – как будто она была музейным экспонатом.

«Наплечная кобура! – пронеслось у нее в голове. – Тебе следовало ее снять!» И тут же луч света упал на ее пустую кобуру.

– Кто вы? – спросил один на ломаном немецком.

– Сабина Немез, – повторила она, стуча зубами. – Мне холодно. У вас в машине есть одеяло?

– Подождите, не так быстро, – сказал тот, что повыше. – Вы были на этом корабле?

– Да.

– Почему он затонул?

– Разве это сейчас так важно?

– Думаю, да, может быть, вы преступница… или сотрудница полиции? – настороженно спросил мужчина.

Сабина молчала.

– Кто еще знает, что вы здесь?

Сабина не собиралась отвечать на этот вопрос.

– Я могу воспользоваться вашим мобильным телефоном? – спросила она вместо этого.

– Зачем?

– Чтобы вызвать скорую помощь мне и моему коллеге.

– Коллеге какого профиля?

– Мне нужен ваш мобильный! – настаивала Сабина.

– Можете взять, – сказал другой. – Но сначала вам придется ответить на несколько вопросов.

Сабина потерла плечи, чтобы хоть немного согреться.

– Я больше не буду отвечать ни на какие вопросы…

– Почему вы были на корабле и кто ваш коллега? – спросил парень, который все еще держал луч фонарика направленным на ее кобуру.

Сабина посмотрела на гавань. Колонна автомобилей с синими мигалками только что тронулась с места, но она была еще слишком далеко, чтобы понять, скорая это помощь или полиция. Она также увидела огни патрульных катеров, отплывающих от берега. В следующий момент послышался гул вертолета. Он обязательно полетит к месту крушения и будет прочесывать местность прожекторами.

– Знаете что, – сказала Сабина. – Если не хотите мне помочь, просто забудьте об этом. – Она прошла мимо парней. До гавани было не больше семисот или восьмисот метров. Она справится и без них.

– Не так быстро, юная леди! – крикнул ей вслед один из парней.

«Да, конечно, отвали!» – подумала она, но ничего не сказала. Сжала кулаки и собиралась идти дальше, когда услышала рядом с собой какой-то шум. «Дьявол, тут еще и третий!» Выброс адреналина заставил ее вскинуть руки в защитном жесте, но парень оказался быстрее. Он схватил ее сзади и поднял с земли, так что ее ноги двигались в воздухе. Второй подошел к ней спереди. Сабина попыталась пнуть его ногой в пах, но попала только в пряжку ремня. Затем она хотела ударить парня, который держал ее, затылком по носу, но они уже повалили ее на землю. Тем временем их друг обыскал ее карманы и нашел кошелек.

Краем глаза она увидела, как он изучает ее служебное удостоверение в свете своего мобильного телефона.

– Эта девка из Федерального ведомства уголовной полиции Германии, – сказал он на северонемецком диалекте. – Эй, БКА у нас еще никогда не было!

«Какого черта?»

Один из державших ее что-то крикнул, после чего парень с ее кошельком подбежал и открыл багажник. Сабина уже не могла высвободиться из хватки двух мужчин. Она слишком замерзла, безмерно устала, ее конечности одеревенели, а реакция была слишком замедленной. Она лишь поняла, что третий мужчина угрожал ударить ее поднятым домкратом, после чего полностью обмякла. Ее подняли и грубо запихнули в багажник.

Ее пульс бешено колотился. «Тебе нужно немедленно выбраться отсюда!» Собрав последние силы, она снова поднялась, но они вдвоем почти без усилий затолкали ее обратно. Наконец, они засунули ей в рот тряпку, пахнущую маслом, обмотали голову клейкой лентой и связали руки за спиной буксировочным тросом. Затем набросили на нее одеяло.

Крышка багажника захлопнулась, и мгновенно стало темно. Затем она услышала, как завелся двигатель. После этого глухо зазвучала польская рок-музыка.

1995 год, на востоке Германии…

Лысый тюремный надзиратель в синей форме, сидевший за стойкой, посмотрел сквозь решетку:

– Не думал, что ты когда-нибудь нас покинешь.

Варрава ничего не сказал, просто просунул документы об освобождении в щель.

Лысый мужчина проверил подписи, затем достал серую коробку с надписью W3211 и положил руку на крышку.

– Двадцать семь лет – это чертовски долгий срок, Варрава. Ты уже не узнаешь мир вокруг. Не думаю, что ты справишься.

Варрава молчал, уставившись прищуренными глазами на коробку со своим номером.

– Не провоцируй это животное! – предупредил второй офицер, молодой парень в очках, который привел Варраву к стойке. – Иначе у него сейчас случится один из его приступов агрессии, и тогда последние десять лет примерного поведения пойдут насмарку.

– Ты ведь больше не будешь агрессивным, правда, Варрава?

Варрава молчал.

– Твое выступление перед комиссией было первоклассным, но нас тебе не обмануть, – прорычал лысый старик. – Ты животное и всегда им будешь. У тебя не все в порядке с головой, поэтому ты точно облажаешься.

– Но одно не изменилось. – Очкарик засунул большие пальцы за ремень, на котором висели перцовый баллончик и дубинка. – Маленькие мальчики все так же кричат, когда их насилуют, а тела кровоточат, когда их вскрывают.

Варрава хмыкнул, его веко дернулось.

Лысый ухмыльнулся.

– Это навевает приятные воспоминания, верно? Я уверен, мы скоро увидимся снова. Тюрьма Вальдхайм ждет тебя с распростертыми объятиями.

– И тогда уже навсегда, мой друг, – добавил очкарик. – Могу поспорить, что ты не доедешь и тридцати километров до Хемница, прежде чем сорвешься. Твой мозг перегорит, как трубка сломанного телевизора, когда ты увидишь там всех этих парнишек.

– К тому же сейчас лето, – сказал лысый. – Мальчики в шортах.

Варрава сглотнул.

– Бы божете… прекратить?

– Понятия не имею, что ты говоришь. Тебе следовало исправить свою заячью губу, пока у тебя была такая возможность, уродец. – Лысый просунул в щель бланк. – Подпиши это!

Дрожащими пальцами Варрава потянулся к ручке, висевшей на цепочке. И нацарапал ею свое имя на документе: Хельге Варрава. Но из-за того, что он нажал слишком сильно, ручка переломилась посередине, а пружина выскочила.

– Варрава! Ты только что испортил государственную собственность, – сказал очкарик. – Это может стоить тебе еще пяти лет, если мы тебя выдадим…

– Но мы не такие. – Лысый убрал руку с коробки, которая хранилась в подвальном помещении почти три десятилетия, поднял крышку и вытащил опись. – Что у нас тут? Пара старых кожаных ботинок с ломкими шнурками, ремень с пряжкой в виде черепа, рубашка, старое удостоверение личности, пачка презервативов и двести пятьдесят только что отпечатанных марок Германской Демократической Республики. Однако администрация тюрьмы была настолько любезна, что обменяла твои старые купюры на новые немецкие марки. За эти годы ты скопил еще три тысячи марок. – Из пачки банкнот лысый вынул несколько купюр – около тысячи марок – и сунул их в карман брюк.

– Это за то, что мы не расскажем, что ты сломал ручку, – прошептал очкарик.

– И наконец, твой старый складной нож, – сказал лысый. – Довольно длинный клинок. Ты понимаешь, что мы не можем тебе его выдать.

– У него настоясяя золтая ручка.

– Да, знаю, позолоченная деревянная ручка красивая, но это ради твоей же безопасности, Варрава. Смотри… – Лысый просунул оставшиеся немецкие марки в щель. – На это ты сможешь купить новый нож с еще более длинным, широким и острым клинком. А он тебе понадобится, не так ли? На случай, если кто-то из малышей будет сопротивляться.

Сонные артерии Варравы вздулись, вены на висках бешено пульсировали. Он почувствовал, как его лицо покраснело, когда он посмотрел на нож. Это была единственная ценная вещь, которой он когда-либо владел. Бесконечные годы в тюрьме он почти каждый день думал о своем ноже, и эти мысли поддерживали его. Ручку изготовил его отец – настоящий ювелир старой школы.

Лысый спрятал нож под столом и просунул в щель остальные вещи Варравы. Варрава взял только удостоверение личности, деньги и ремень. И ушел, не сказав ни слова.

За воротами тюрьмы в тени дерева стоял большой черный фургон. Фары мигнули один раз, когда Варрава переходил пыльную дорогу. Длинными медленными шагами он направился к фургону. Мимо проехало всего несколько машин. Местность была пустынной, но здесь все равно чувствовался привкус и запах свободы.

У Варравы в тюрьме было всего несколько друзей. Почти никто не хотел иметь с ним дело. Большинство знали, что одного неверного слова было достаточно, чтобы привести его в ярость. В этом фургоне его ждали парни, которые уже освободились из Вальдхайма до него. Он не был уверен, приедут ли они, но они его не подвели. По его щеке даже скатилась слеза. Теперь они его отвезут в город, и он имел достаточно денег, чтобы снять себе небольшое жилье и купить хорошей еды.

Когда он подошел к фургону, боковая дверь открылась и к нему протянулись две руки.

– Привет, Варрава, старина!

Он ухватился за них и забрался внутрь.

– Спаибо, что… всретили мея. Я… – Варрава умолк.

В задней части салона сидели двое мужчин. Пожилой в берете и странных маленьких очках, держащихся на носу без дужек. Второй – немного моложе, загорелый, с белокурыми волосами и в широких черных подтяжках. Третий мужчина сидел за рулем. Варрава был ошеломлен: он не знал никого из троих.

– Кто вы?.. – пробормотал он, вспомнив слова лысого и очкарика. – Я не хочу сноа в тюрьму.

Двое мужчин на заднем сиденье переглянулись.

– Не волнуйся, ты туда не вернешься, – сказал старик в берете.

– Нет? – Варрава снова улыбнулся.

– Нет! Ты вообще никуда больше не пойдешь.

Блондин сделал Варраве укол в плечо. В это же время старик вонзил ему в бедро вторую острую иглу.

Варрава даже не почувствовал уколов.

– Что… это? – Он посмотрел вперед на водителя и увидел в зеркале заднего вида его прищуренные хитрые глаза.

– Полковник? Что, не действует? – спросил водитель. Его голос звучал странно. Варрава знал акцент по тюрьме – это польский.

Варрава тем временем упал и сильно ударился головой о металлический пол. Позади него закрылась раздвижная дверь, а затем фургон тронулся с места.

Последнее, что он увидел, был старик в берете, наклонившийся вперед.

– Погнали, Кшиштоф!