Часть третья

Понедельник, 4 июня

Вечер

Глава 16

Снейдер, Марк и Мийю до вечера просидели в конференц-зале, и большую часть времени Крамер тоже был подключен по видеосвязи.

Поскольку ответа от польской полиции еще не пришло, Крамер попытался связаться с «Польска-Мобил-Ком» в частном порядке, чтобы в обход получить данные о местоположении мобильного телефона в момент звонка.

– Мне пришлось заплатить за это триста евро…

– Для таких случаев у БКА есть счет, – прервал его Снейдер. – И что узнали?

Ответ Крамера был отрезвляющим:

– Где-то в районе Большого Гданьска.

– И это все, что известно вашему контактному лицу?

– Оно не дает больше никакой информации.

– Хочет еще денег?

– Я уже пытался предложить, безрезультатно.

– Вот черт!

Теперь оставалось только ждать. Пока они не получат точное местонахождение от польской полиции, все остальное будет поисками иголки в стоге сена. И как назло в таком городе, как Гданьск! С населением почти в полмиллиона человек портовый город был шестым по величине в Польше. Здесь имелось много глубоких подвалов, извилистых переулков, задних дворов, старых церквей, а также, учитывая Гданьский залив, практически необозримая портовая зона. Мотлава и Мертвая Висла^[4], которые протекали через Гданьск, разветвлялись бесчисленное количество раз и даже создавали остров в центре города, еще больше усложняли поиски. Сабину могли держать практически где угодно.

Снейдер уставился на карту, разложенную перед ним на столе. Гданьск находился в ста семидесяти километрах от Калининграда. Путь из российского эксклава пролегал вдоль Гданьского залива, а затем через польскую границу. Сабину либо переправили на лодке, либо везли два с половиной часа на машине, чтобы тайными тропами пересечь границу.

Чем дольше длилось ожидание, тем больше косяков выкуривал Снейдер. Его внутреннее отчаяние нарастало, и он чувствовал, что начинает терять самообладание.

Хотя Марк неоднократно убеждал его не принимать расследование слишком близко к сердцу, ему это не удавалось. Он втянул Сабину в это дело и не смог отговорить ее от возвращения на судно незадолго до того, как оно затонуло. Теперь у него был шанс все исправить, и если он потерпит неудачу и снова ее потеряет – уже безвозвратно, – то никогда не сможет себе этого простить.

Снейдер взял себя в руки и задумался. В настоящий момент им было известно следующее: сразу после того, как судно затонуло в порту Калининграда, Сабина, видимо, попала в руки группы мужчин, чьи голоса они слышали на заднем плане во время телефонного разговора.

Номер телефона им сейчас ничего не давал, а времени оставалось все меньше. Поэтому Крамер связался с коллегой из Европола, которая была координатором в России. Она нелегально организовала доступ к записям с камер видеонаблюдения на территории порта Калининграда и немногочисленных дорожных камер в окрестностях в момент аварии судна. БКА никогда бы не смогло достичь ничего подобного официальным путем, потому что отношения между Германией и Россией уже несколько лет были заморожены. Официально Снейдер никогда бы не смог использовать этот незаконно полученный материал – но он и не собирался. Вместо этого он поручил десяти коллегам из отдела криминалистической техники Висбадена проанализировать видеоматериалы. Они отфильтровали номерные знаки в общей сложности одиннадцати проезжающих автомобилей и грузовиков.

Затем начался трудоемкий процесс установления личности водителей этих автомобилей, чем Марк занимался под руководством координатора в России, используя свои хакерские навыки. Как только он выяснял очередную фамилию, снова подключался криминалистический технический отдел и проверял транспортное средство, чтобы определить, направлялось ли оно в указанное время из Калининграда в Гданьск. Им помогали все переводчики русского языка, которых Снейдер сумел найти.

Эта утомительная работа походила на сборку крошечных мозаичных камней. По крайней мере, в течение следующих нескольких часов им удалось исключить одного водителя за другим. Ни одна из машин не была угнана. У водителей либо была безупречная репутация и ни одной судимости, либо они не имели никакого отношения к Гданьску, либо железное алиби доказывало, что они даже не приближались к порту во время своего ночного путешествия через Калининград. В конце концов не осталось ни одного подозреваемого.

«Бессмысленная трата времени!» Снейдер раздраженно грыз шариковую ручку, пока не откусил зажим, и со злостью швырнул ее на стол. К счастью, в этот момент снова подключился по видеосвязи Крамер.

– Надеюсь, у вас хорошие новости, – прорычал Снейдер, – потому что эти видео абсолютно ничего не дали.

Лицо Крамера вытянулось.

– Мне очень жаль. – На этот раз ему было не до шуток. – Что касается звонка… обычно мы довольно быстро получаем данные по местоположению телефона, когда польская полиция обращается с запросом к оператору сети.

Снейдер ненавидел заявления, которые начинались со слова «обычно».

– И что дальше? – вздохнул он.

– «Польска-Мобил-Ком» почему-то противится. Управляющий директор считает, что не обязан предоставлять точную информацию по соображениям защиты данных. Мы знаем только, что звонок поступил откуда-то из Гданьска или окрестностей.

– Этот директор болван! – взорвался Снейдер. – Какие у нас есть варианты?

– Парень хочет сначала дождаться решения польского судьи. На это могут уйти дни.

Снейдер потянулся за ручкой и щелкнул стержнем.

– У нас нет столько времени! Он вообще знает, о чем речь?

– Да, но говорит, что это не его проблема. Он не может передавать личные данные без постановления суда каждый раз, когда исчезает сотрудница полиции.

Снейдер сломал ручку пополам. На мгновение его зрение затуманилось от напряжения, затем взгляд снова сосредоточился на видеостене перед ним.

– Оставайтесь на связи по мобильному телефону! – рявкнул он Крамеру, потянулся за ноутбуком и отключил соединение. Затем повернулся к Мийю и Марку, которые растерянно смотрели на него. – Мы сделаем по-другому, – сказал он. – Марк, нам нужны твои аудиопрограммы.

Глава 17

– Аудиопрограммы? – переспросил Марк, словно желая убедиться, что правильно расслышал.

Вместо ответа, Снейдер разобрал свой старый смартфон, снял заднюю крышку, вынул аккумулятор и извлек карту памяти. Как только тридцать гигабайт на ней заполнялись аудиофайлами входящих и исходящих звонков, старые данные автоматически удалялись. Если только он специально не помечал отдельные разговоры, чтобы сохранить их. Потому что ему было глубоко плевать на Общий регламент по защите данных. В конце концов, он выписывал не штрафы за парковку, а работал в БКА.

Снейдер передал карточку Марку, лицо которого просветлело.

– Понял – и почему мы не сделали так раньше?

– Потому что я не ожидаю от этого многого, – но, возможно, ты все-таки найдешь зацепку.

Марк вставил карточку в свой ноутбук, отсортировал файлы по дате и времени и спроецировал результаты на стену с помощью проектора.

– О, у тебя почти не осталось памяти, – пробормотал Марк.

Он нашел разговор от воскресенья, 3 июня, и открыл его с помощью программы, которая выглядела как интерфейс секвенсора, используемого звукорежиссерами для редактирования саундтреков.

Разговор длился ровно 15,6 секунды. Марк растянул аудиофайл на всю ширину экрана.

Сначала он запустил алгоритм для файла, но несмотря на то, что аудиофайл был очень коротким, процесс занял несколько минут.

– Три самых громких и доминирующих звука – это твой голос и голос Сабины, а также лай и царапанье твоего бассета в дверь ванной, – объяснил он. – Программа сначала извлекает голоса.

– А лай собаки? – спросил Снейдер.

– Одну минутку, я не волшебник… – Марк кликнул мышкой и запустил другую программу. – Для этого у меня есть плагин для звуков животных… теперь лай будет зациклен для обучения алгоритма…

Несколько секунд был слышен один и тот же лай.

– …С помощью частотного фильтра я ограничиваю рабочий диапазон… и вуаля!.. Теперь извлеченные аудиодорожки изолированы… а затем… удалены. – Он снова нажал несколько клавиш. – Готово!

Как по волшебству, и разговор, и раздражающий лай исчезли.

– А царапанье? – спросил Снейдер.

– Я могу извлечь его, но полностью избавиться от этого звука не удастся. Что-то все равно будет слышно.

Еще через минуту остались фоновый шум и помехи в соединении. После того как Марк с помощью плагина отфильтровал шипение, треск и щелчки и уменьшил их контроллером так, что они стали едва слышны, сохранились только чистые фоновые шумы. Но отзвук голоса Снейдера, эхом отражавшийся от плитки в ванной комнате, все еще мешал.

Мийю посмотрела на часы и закатила глаза.

– Одну минуточку… – пробормотал Марк, – от этого мы… тоже… избавимся… – Он запустил другой алгоритм, пока эхо совсем не исчезло.

– Откуда у тебя все это? – спросила Мийю.

Марк поднял на нее глаза, затем бросил быстрый взгляд на Снейдера.

– Э-э… это программы.

– Программы БКА? – не отставала Мийю

Марк снова посмотрел на Снейдера.

– Нет… их используют Федеральная разведывательная служба и Федеральное ведомство по охране конституции. Будет лучше, если ты забудешь то, что сейчас видела.

– Как я могу забыть то, что видела? – абсолютно серьезно спросила Мийю, быстро щелкая шариковой ручкой. – Я…

– Мийю! – оборвал ее Снейдер. – Сосредоточьтесь на шумовой кулисе!

– Именно это я и делаю.

Марк разделил то, что осталось от аудиофайла, на две части. В одной были слышны только фоновые шумы, во второй – только польские голоса.

Среди шумов был гул автомобилей, звучавший так, как будто они ехали по федеральной дороге или автобану, а также торопливые, быстро приближающиеся шаги и эхо голосов.

– Это все еще эхо из моей ванной? – уточнил Снейдер.

Марк покачал головой:

– Нет, его уже почти не слышно. Это эхо у Сабины на заднем плане. Судя по всему, мужчины разговаривают друг с другом в большом помещении, выложенном плиткой, – подвале, зале или складе.

– Это также может быть старая фабрика или пустой бассейн, – добавил Снейдер. Не особо продуктивно. В Гданьске тысячи возможностей. – А голоса?

Марк открыл второй файл и минуту слушал его на повторе на полной громкости. Наконец он нажал «стоп».

– Это действительно польский.

Снейдер кивнул. Хотя он не очень хорошо понимал этот язык, не говоря уже о том, чтобы говорить на нем, но узнавал его, когда слышал. Кшиштоф, входивший в его старую команду, был поляком и время от времени раздражал Снейдера польскими мудростями.

– Давайте еще раз позвоним Крамеру. Пусть он переведет для нас.

Марк покачал головой.

– Это займет слишком много времени. У меня есть подходящая программа-переводчик. – Он нажал несколько клавиш, а затем раздался женский компьютерный голос, напоминавший плохую озвучку навигатора.

«– …Обязательно будем там, если Нико Демус это планирует.

– Ладно… Я позвоню нескольким людям… мой телефон исчез… черт, он у этой сучки!»

Затем голоса стихли, и послышался звук торопливо приближающихся шагов. Через несколько секунд запись закончилась.

– Нико Демус, – повторил Снейдер. По опыту он знал, что чем чаще он будет слышать это имя, тем быстрее его мозг зациклится на одной версии. Вскоре он уже не сможет разобрать никаких нюансов и станет невосприимчивым к другим вариантам.

Поэтому он сразу же ввел несколько из них в свой ноутбук:

Нико Демус

Никко Темус

Нийко Деймус

Нику Темос

– Мийю, проверьте эти имена в наших базах данных. Может быть, мы найдем совпадение и тогда доберемся до этих типов.