– Вы не можете официально отправить агента секретной службы в Норвегию, – заявил он. – В положении о разделении сфер ответственности говорится, что спецслужбы не могут работать на полицию. Из чего вытекает запрет на активные действия БНД. Вам следует ограничиться исключительно сбором и оценкой информации для выявления и предотвращения угроз Германии. – Видимо, он цитировал какой-то параграф. – Так что правдоподобной официальной причины для такого сопровождения нет.

«Хорошее начало, – подумала Сабина. – Мы еще даже не вышли из кабинета, а бульдоги уже начинают метить свою территорию».

– Официально не можем, – с улыбкой повторил агент БНД. – Правильно. Но БНД оказывает поддержку министерству иностранных дел во время кризиса, а убийство нашего посла – это кризис. Так что Кора Петерсен будет сопровождать вас «инкогнито». – Он нарисовал в воздухе кавычки. – Поскольку Норвегия входит в Шенгенскую зону, там нет пограничного контроля и не требуется указывать причину въезда. Поэтому проблем возникнуть не должно. – Он повернулся к Снейдеру: – Но если вас все же кто-то спросит, фрау Петерсен выступает в качестве советника БКА для обеспечения максимальной безопасности. Согласны?

Мужчина был скользким типом – и Сабина знала, что Снейдер ненавидел таких парней. Но, к ее большому удивлению, он улыбнулся своей холодной кладбищенской улыбкой:

– Как скажете.

Глава 11

После того как все покинули кабинет ван Нистельроя, Снейдер тоже поднялся и повращал головой до хруста в шейных позвонках.

– Я плохо спал и нутром чувствую, что это будет дерьмовая работа.

Он хотел было уже уйти, но ван Нистельрой остановил его:

– Задержись на минутку. – Шеф БКА подождал, пока дверь захлопнулась и они остались одни в кабинете. – Я хотел сказать тебе, что у меня нет времени на это дело. Ты будешь докладывать непосредственно Иону Эйсе.

– Эйсе? Этому прилизанному карьеристу?

– Даже если он тебе не нравится, он хороший человек, Мартен.

Да, конечно! Снейдер отлично помнил, как Эйса был назначен третьим президентом. Ребенок из рабочей семьи из Рурского региона, который засучив рукава окончил сначала школу, потом университет и за последние десять лет поднялся на самый верх карьерной лестницы в БКА. В принципе в этом не было ничего плохого, не будь Снейдер убежден, что его коллега считал собственную карьеру важнее работы. А этого Снейдер терпеть не мог. Хотя такая позиция, скорее всего, была безнадежной – иногда ему даже казалось, что он остался последним истинным идеалистом в стенах БКА, который плевать хотел на публичность и репутацию.

– Я знаю, тебе это не нравится, но Эйса – твоя связь с БКА, а в деле с Осло именно он держит контакт с Федеральной прокуратурой в Карлсруэ, которая сопровождает расследование с нашей стороны. Так что придерживайся правил.

– Ты ведь не пытаешься меня запугать?

– Я просто переживаю за тебя.

– Понятно, – сказал Снейдер. – Когда мы вылетаем?

– Через два часа. Моя секретарша купит тебе и Немез билеты на самолет. Проживание будет организовано МИДом.

– А наше служебное оружие?

– МИД уже позаботился о соответствующем уведомлении.

– Тогда что я здесь еще делаю, раз все организовано?

Ван Нистельрой подозвал Снейдера к себе и понизил голос:

– В прошлом году в порту Гааги мы вместе поймали киллера – это была не совсем законная операция.

– Не совсем законная? – повторил Снейдер с едва уловимой улыбкой. «Преуменьшение года».

– Это могло стоить нам обоим жизни, поэтому я хочу, чтобы ты не забывал одного: расследованием на месте руководит норвежская полиция. Ты понял?

Снейдер заскрежетал зубами, в ответ ван Нистельрой схватил его за руку.

– Все твои следственные действия вне посольства должны быть сначала одобрены в рамках официального запроса об оказании правовой помощи. Любой, даже самый незначительный самовольный поступок может привести к тому, что все добытые улики будут признаны недействительными и окажутся бесполезными.

– Тогда зачем ты вообще меня туда отправляешь?

Ван Нистельрой сделал глубокий вдох и ослабил хватку.

– Формально мы занимаемся только перевозкой трупа, которую одобрило министерство иностранных дел. Кроме того, ты консультируешь норвежскую уголовную полицию, предлагаешь свою помощь и составляешь психологический портрет преступника. Больше ничего. Потом ты летишь домой. Это ясно?

– Да, – простонал Снейдер. – И играю роль бебиситтера для Коры Петерсен. Какая пустая трата времени! Разве ты не видишь, что БНД использует нас, чтобы заслать одного из своих агентов в Осло?

– Вот почему я хочу, чтобы именно ты занялся этим делом. – Ван Нистельрой проницательно посмотрел на него. – Потому что если это действительно так, то ты быстрее всех выяснишь причину.

Покинув кабинет и проходя мимо секретарши шефа, Снейдер лишь коротко сказал:

– Бизнес-класс, как всегда дополнительное пространство для ног, без питания и никаких орущих детей в радиусе пяти рядов, – и, не дожидаясь ответа, вышел в коридор.

Вообще, он рассчитывал, что всех, кроме Немез, уже и след простыл, но они полным составом стояли в коридоре и укоризненно смотрели на него. Для начала он проигнорировал взгляды Марка, Кшиштофа, Тины и Хоровица.

– Немез, пакуйте чемодан! Не забудьте служебное оружие и анорак. И поторопитесь, наш самолет через два часа…

Затем повернулся к остальным.

– Что? – буркнул он.

– Целый год успешной совместной работы, и ты вдруг больше не хочешь брать нас с собой, – возмутился Кшиштоф.

– Хоть я и не люблю летать, но норвежские фьорды мне бы понравились, – добавил Хоровиц.

– Я нахожу норвежцев милыми, – заметила Тина.

Марк взглянул сначала на Сабину, затем на него.

– IT-специалист под рукой никогда не помешает.

«И вдобавок небольшой отпуск с Белочкой!»

– Вы тоже собираетесь навязать мне разговор? – обратился он к Сабине.

– Ну, если уж вы меня спрашиваете, – сказала она. – Почему в этот раз вы хотите работать без команды? Вы действительно думаете, что?..

– Если бы я хотел, чтобы вы все знали, что я думаю, я бы вам сказал, – перебил ее Снейдер.

– О, черт, – пробормотал Кшиштоф, повернулся и исчез в направлении лифта. Тина, Марк и Хоровиц последовали его примеру. Только Сабина осталась стоять на месте.

– Почему? – настойчиво спросила она и понизила голос. – Я не хочу начинать новое дело с загадок.

– Большая команда будет меня тормозить. Я хочу как можно скорее со всем разобраться и вернуться обратно.

Сабина пристально посмотрела на него.

– Чушь собачья!

Снейдер вздохнул.

– Ладно. – Он огляделся по сторонам, затем подтолкнул ее к нише рядом с копировальным аппаратом. – Это только предположение, – пробормотал он. – Я познакомился с доктором Катариной фон Тун на одном посольском приеме в Рейн-Майн-Халле^[9] в Висбадене. Две минуты светской беседы.

– Вы и светская беседа? – перебила его Сабина.

– Не получилось избежать. Она была по-настоящему цельной женщиной, красивой, умной и жесткой. Я не знаю, почему она должна была умереть. Да мне и все равно в настоящий момент, но, возможно, ее убийство используют для того, чтобы отделаться от меня здесь, в Висбадене.

Сабина коротко рассмеялась.

– Да кто захочет отделаться от вас, всеобщего любимца? Ну, серьезно? Из пяти тысяч коллег мне спонтанно никто в голову не приходит.

Снейдер поднял вверх палец, затем сжал руку в кулак. Его шейные артерии пульсировали.

– Никогда больше не пытайтесь шутить в моем присутствии, Немез! – Он опустил руку. – Я просто хотел выяснить, кто особенно жаждет отправить всю мою команду за границу, чтобы я здесь, в Висбадене, не продвинулся в одном важном расследовании, которым занимаюсь.

– Даже не буду спрашивать, что это, вы мне все равно не расскажете, верно?

– Ваш талант к комбинированию в очередной раз впечатляет.

Сабина проигнорировала комментарий.

– Предположим, что это правда… – Она ненадолго задумалась, потом покачала головой. – Однако мысль все-таки параноидальная.

– Если бы… – ответил Снейдер.

ПОЧТИ ТРИ НЕДЕЛИ НАЗАД

Суббота, 5 мая

Александер припарковал свою белоснежную «теслу» на въезде на участок рядом с машинами других гостей, которые уже прибыли в Тёнсберг. Радиочастотный ключ он оставил в боковом отделении. Знал, что персонал позже переставит автомобиль за дом, под навес – если тот еще существовал.

Александер давно здесь не был – он вообще не хотел больше сюда возвращаться, – поэтому все показалось ему изменившимся. Уже при въезде он заметил, что Черный баклан, фамильный герб семьи Йоргенсен, на чугунных кованых воротах был отполирован и, как никогда, сиял в лучах предвечернего солнца.

Поеживаясь от холода, Александер поднял меховой воротник кожаной куртки, достал свой маленький чемодан из машины и понес его вверх по лестнице к входной двери. Тут же навстречу ему вышла молодая горничная.

– Добрый день, – улыбнулась она, всем своим сияющим видом давая почувствовать, что это расположенное на возвышенности загородное поместье с видом на боковой рукав внушительного Осло-фьорда было абсолютным раем. Сам Александер тоже имел летний домик с видом на фьорд, но, в отличие от его владения, здесь идиллия существовала лишь на первый взгляд. Он знал, что за фасадом скрывается другой мир. Мрачный и опасный, с множеством темно-серых оттенков.

– Я хотел бы увидеть Хокона Йоргенсена, – сказал он.

– Могу я забрать ваш багаж?

– Спасибо, не нужно.

– Как вас представить?

Александер улыбнулся и хотел что-то сказать, но замолчал, увидев, что из дома вышел датчанин. Эту фигуру невозможно было спутать ни с кем другим. Правая рука Хокона. Как всегда, в темном костюме. Его Александер тоже не видел много лет. Датчанину должно было быть далеко за шестьдесят. Тем не менее он почти не изменился и своим истощенным телом и длинной рыжей бородой напоминал устрашающее, похожее на викинга пугало. Изначально датчанин работал на старого Йоргенсена, но теперь стал телохранителем Хокона и, по слухам, все еще был непревзойденным в своем деле.

Только сейчас Александер понял, что не знает настоящего имени этого человека – в детстве его это не смущало. Он помнил лишь, что они с Хоконом его очень боялись.

На лице датчанина отразилось что-то вроде минимальной радости встречи.

– Александер, – он протянул руку, – заходи, твой брат будет рад тебя видеть.

Поняв теперь, кто он, горничная бросила на Александера удивленный взгляд.

– Возьми багаж и отнеси его в большую гостевую комнату, – велел ей датчанин.

Девушка пошла с чемоданом вперед, а датчанин приобнял Александера за плечи своей длинной рукой и повел в дом.

Как только они вошли внутрь, уже одни запахи пробудили в Александере воспоминания. О детстве, которое он провел здесь вместе с Хоконом, и в первую очередь об их отце, старом Йоргенсене. Будучи сиротой, он в пятнадцать лет приехал с Лофотенских островов в Тёнсберг и обосновался в этом старейшем городе Норвегии в ста километрах к югу от Осло. Здесь он начал свою карьеру карманного вора – под кличкой Черный Баклан. На протяжении десятилетий это была проблемная птица, которая вылавливала всю рыбу в озерах. В конце концов в девятнадцать лет их отец вошел в контрабандный бизнес, в двадцать пять открыл свое первое игорное заведение, а в тридцать владел первыми ночными клубами. Когда родился Хокон, а через четыре года Александер, старик уже заправлял всем на побережье Осло-фьорда.

Проходя сейчас в главном доме мимо лосиных рогов и огромного чучела голубого марлина, которого поймал отец, Александер снова поддался детским воспоминаниям. Когда Хокону было десять, а ему пять, отец уже брал их с собой на охоту на лося, на рыбалку на каноэ и на заготовку дров в лесу. Это было лучшее время в их жизни, возможно, потому, что тогда они еще не догадывались, чем на самом деле их отец зарабатывал деньги.

Их мать рано умерла от инсульта. Абсолютно неожиданно, в спальне их лофотенских апартаментов на севере Норвегии. Хокон обнаружил ее, когда принес ей завтрак в постель.