Дорога домой (страница 10)
Клара сжала губы и сконцентрировалась на художественной репродукции, которая висела на стене лечебного кабинета, обустроенного современно и дорого. Фотография маяка, о подножие которого разбивались волны Тихого океана.
Клара почувствовала второй укол, но не стала смотреть. Она боялась шприцев, что при ее профессии было недостатком.
– Обычно это не входит в мои обязанности. Приложите. – Керник передал ей медицинский тампон для места прокола в локтевом сгибе, затем придвинул к себе табурет на колесиках. Клара сидела на краю кушетки прямо под окном, выходящим на парк при клинике.
– И чему же я обязана такой честью, доктор Керник? – спросила она его.
В такой роскошной обстановке она в принципе даже не удивилась бы, если главврач лично сделал ей укол. Пациенты, которые за двухнедельный курс в «Бергер Хоф» выкладывали сумму, равную стоимости малолитражного автомобиля в полной комплектации, ожидали, что частная клиника ничем не будет напоминать им обычную больницу. Это касалось расположения и архитектуры, от которой у некоторых владельцев пятизвездочных отелей от зависти на глазах выступали слезы.
В получасе езды на машине от Баден-Бадена этот комплекс, как орлиное гнездо, располагался на возвышенности в Шварцвальде. Пациенты, которые находились здесь в основном из-за кризиса в браке, синдрома выгорания или психосоматических нарушений, в промежутках между сеансами групповой или индивидуальной терапии наслаждались открыточными видами с террасы кафетерия на поросшую лесом долину, меню от звездного повара и талассотерапией в спа-центре.
Палатами служили исключительно одноместные номера-сьюты с кондиционером, камином, джакузи и телевизором с выходом в Интернет. Несмотря на все эти излишества и заморочки, клиника в профессиональных кругах пользовалась отличной репутацией, чем была обязана преимущественно ее руководителю, профессору доктору Ивану Корцону.
Родившийся в Барселоне психиатр был автором самого известного учебника по клинической психиатрии и популярным гостем на конгрессах экспертов во всем мире. То, что Кернику разрешили работать его ассистирующим врачом, имело такое же значение для его резюме, как для айтишника-разработчика личная рекомендация от Билла Гейтса.
– Я хотел остаться с вами наедине, фрау Вернет, – сказал врач-ассистент и странно улыбнулся.
Клара наклонила голову и бессознательно принялась играть своим обручальным кольцом. Неужели он пытался с ней флиртовать? У Керника были красивые карие глаза и обезоруживающая улыбка, но он был абсолютно не в ее вкусе. Со своим загорелым лицом, рубашкой La Martina и яхтенными туфлями с кисточками он полностью соответствовал клише играющего в гольф владельца «порше».
– И почему вы хотели остаться со мной наедине, доктор Керник?
– Вы не врач, фрау Вернет. И не можете всего этого оценить. Боюсь, вам нужен мой совет.
Клара поднялась с кушетки и поискала глазами мусорное ведро, чтобы выбросить тампон. Кровь перестала идти. Пластырь ей не понадобится.
Керник тоже встал и поднял руку в извиняющемся жесте.
– Пожалуйста, не поймите меня превратно, я совсем не хочу принизить вашу должность медико-технического ассистента. Я знаю, вы на хорошем счету у себя в берлинской врачебной практике. Ваш шеф считает, что у вас более высокое призвание, и даже хочет поддержать вас в ваших амбициях изучать психологию. Да вы и сами это знаете. Не будь вы такой талантливой и умной, ваш босс наверняка не дал бы согласие на ваше участие в этом.
Если он флиртует, то очень странным способом, – подумала Клара и удивилась озабоченному взгляду Керника. На мгновение она разозлилась, потому что в принципе согласилась на это посещение частной клиники, чтобы хоть несколько дней побыть подальше от мужа. От всех переживаний и страхов. А теперь снова появился тип, который вселял в нее неуверенность.
– Вам нужно уйти. – Керник понизил голос до настойчивого шепота.
– Уйти? Я думала, предварительный разговор с профессором Корцоном состоится здесь.
Клара указала на обтянутые серой искусственной замшей диванчик и кресла. Корцон был веганом и отвергал любые продукты животного происхождения, в том числе и мягкую мебель.
– Вы не понимаете. Вам нужно как можно быстрее бежать отсюда…
В этот момент открылась дверь. Клара затылком почувствовала дуновение холодного воздуха, и по коже у нее побежали мурашки. Или все дело было в словах Керника?
…как можно быстрее бежать отсюда…
Словно застигнутый врасплох ребенок, врач обернулся к мужчине, который только что вошел в лечебный кабинет, служивший также и переговорной.
– Hola, que tai?
Испанец мог бы обойтись и без белоснежного халата, чтобы продемонстрировать свой авторитет. Корцон был ниже ростом, чем можно было заключить по его выступлениям в Интернете и глянцевым брошюрам частной клиники. Коренастый, с выпирающим животом и чуть рыжеватыми волосами и бородой, которая уже давно нуждалась в коррекции. Рядом с ним Керник выглядел одетым с иголочки, и тем не менее харизма у профессора была намного сильнее.
– Soy Ivan, – широко улыбаясь, представился он одним именем, что благотворно подействовало на Клару. После смутивших ее слов Керника она жаждала компетентности, утешения и доверия.
– Muchas gracias рог participar en este importante experi-mento. Con su colaboracion esta hacienda un servicio extraor-dinario a la ciencia.
Клара кивнула с улыбкой. Эксперимент, в котором она согласилась принять участие, действительно был исключительным. Помимо профобразования она три года изучала испанский и в общем и целом поняла, что сказал ей врач. Тем не менее обрадовалась, когда Корцон объявил о переводчике словами «Mi colega actuara de interprete». Радость уступила место разочарованию, когда она поняла, что эту роль должен исполнять Керник.
– Он хочет, чтобы мы оба заняли место на диване, – перевел врач-ассистент слова своего шефа, тон которого не допускал сомнений в том, что это была не просьба, а приказ. На журнальном столике между диваном и креслом стояла пластмассовая шкатулка. Корцон открыл ее и достал предмет, который выглядел как очки виртуальной реальности для компьютерной игры.
– Para inducir los delirios, hay que ponerse estas gafas con auriculares, lo que provoca una sobreestimulacion por merdio de varias senales opticas у acusticas. Un agente intravenoso adicional refuerza los delirios que causan.
– Чтобы вызвать галлюцинации, мы используем вот эти очки, – перевел Керник. – Они будут воздействовать на вас оптическими и акустическими раздражителями. Только что мы внутривенно ввели вам разработанное нами средство, которое усилит галлюцинации, вызываемые очками.
Клара кивнула. Все это было написано в формулярах, которые она получила, когда регистрировалась на ресепшен. И конечно, она подписала документ, освобождающий клинику от ответственности в случае, если во время нахождения здесь у нее разовьется психоз. В этом и был смысл эксперимента.
– No se preocupe, todo se dosifica de tai manera que las halucinaciones persistiran solamente durante unos minutos despues de que las gafas se hayan apagado. Luego seguiremos am-pliando el intervalo lentamente cada dia.
– Этот эксперимент очень опасный и может иметь для вас смертельные последствия, – услышала она абсолютно неверный перевод Керника. На самом деле Корцон сказал что-то вроде того, что ей не нужно переживать, галлюцинации прекратятся через несколько минут после того, как она снимет очки.
– Не морщите лоб. Корцон как раз объясняет вам побочные эффекты, которые преуменьшает, – сказал Керник, еще больше смутив Клару. – Я знаю, что ставлю вас в неловкое положение. – Керник продолжал создавать видимость перевода. При этом использовал максимально деловой тон и интонацию. – Но ни в коем случае не надевайте эти очки. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Он выждал еще три предложения Корцона, потом сказал:
– Не смотрите так испуганно, когда я говорю. Иначе профессор заметит, что я хочу вас предупредить. А сейчас кивните. Корцон задал вам вопрос, нравится ли вам здесь.
Клара сделала, как ей велели.
– Еще раз: я знаю, что ставлю вас в немыслимое положение. И мне очень жаль. Но у вас есть маленький ребенок, как и у меня. – Тем временем у Клары больше не получалось сконцентрироваться на дружелюбном голосе руководителя клиники. Все ее внимание было сосредоточено на Кернике, который сказал следующее: – Я умоляю вас, не надевайте эти очки. Иначе произойдет ужасное. Может случиться так, что вы никогда больше не выйдете из клиники.
Никогда больше?
Клара непроизвольно покачала головой, а Керник недовольно закатил глаза в ту секунду, когда Корцон снова взял в руки очки.
Парадоксальным образом последние слова врача-ассистента вызвали у нее ощущение робкого счастья.
Навсегда в «Бергер Хоф»? Больше никогда не возвращаться к Мартину?
Даже тот факт, что она будет разделена с ребенком, не казался таким значимым, чего она в следующий момент устыдилась. Но в принципе она была уверена, что Мартин будет с любовью заботиться об Амели.
Или она обманывала себя?
Нет.
В его обращении с собственным ребенком ошибок не было. Он никогда бы не поднял руку на свою маленькую девочку.
– Я сейчас сделаю вид, что меня вызвали в отделение, – сказал Керник. – Через пять минут последуйте за мной.
– Но… – начала было Клара, однако пронзительный взгляд Керника заставил ее замолчать.
Корцон подошел к своему письменному столу и начал что-то искать в верхнем ящике.
– Вы сейчас сделаете следующее, Клара! – прошептал Керник. – Скажете, что перед началом первого этапа эксперимента вам нужно в туалет. Мы встретимся в конце коридора на лестничной клетке.
Сразу после этого зазвонил его телефон, и Керник реализовал свою часть плана. После короткого прощания с Корцоном, который с пониманием кивнул от письменного стола, Клара осталась одна с руководителем клиники.
– Comencemos con la primera etapa del experimento, – сказал он и указал на дверь, которая соединяла лечебный кабинет с соседней комнатой, куда он ее и приглашал.
Клара поняла его слова так: «Давайте начнем первый этап эксперимента».
15
Клара ничуть не удивилась тому, что последовала приказу Керника. Раньше она считала себя самоуверенной, эмансипированной и самостоятельной. Но это «раньше» было давно и закончилось – самое позднее – после того, как она ответила «да» и оказалась в браке, в котором с годами привыкла повиноваться мужчинам.