Спазм пронзил всё тело, я выгнулся дугой, опираясь на пол только пятками и затылком, находился в таком положении некоторое время, как парализованный, а потом вдруг тело резко обмякло, и я шлёпнулся на пол, добавив себе ещё ушибов.

Становилось всё хуже и хуже. Сначала я собирался перетерпеть, что бы это такое ни было. Но теперь мне уже становилось просто страшно. Было ощущение, что когда сюда кто-то придёт, то они найдут только мой остывший труп. В Барбинизаторе есть медики, как я понял. Может быть, они смогут мне помочь? Но для этого нужно как-то позвать на помощь…

С трудом проанализировав ситуацию, потому что вспышки боли затмевали сознание, я пополз в сторону Бориной комнаты. Разумнее всего было попросить его позвать кого-нибудь на помощь.

Комната у меня была большая, и я сумел преодолеть только половину пути до выхода, когда меня вдруг снова скрючило. Но в этот раз ощущение было другим. Вообще, с момента, когда боль началась, она всё время изменялась. Теперь я чувствовал внутри жар, как будто во мне горит огонь. И это не образное выражение. Было полное ощущение, что в меня каким-то образом поместили огненный шар.

По-прежнему стараясь не кричать, я часто дышал, с такой силой стискивая зубы, что они, наверное, уже начали крошиться.

Вдруг огонь начал постепенно ослабевать… точнее, он стал трансформироваться во внутренний свет, который начал растекаться по всему моему телу. От низа живота вверх, через грудную клетку в голову, а также в руки и ноги.

Это трудно описать, но я именно чувствовал свет внутри себя, хотя как его можно почувствовать? Да, может, и не свет это был никакой, а просто мой мозг подобрал самую подходящую ассоциацию возникшим ощущениям.

Я вдруг осознал, что уже не стискиваю зубы, что дыхание ровное, что тело больше не напряжено и что боль практически исчезла.

А потом я с кристальной ясностью понял, что это такое было. У меня наконец-то открылась первая чакра! И как только я это понял, мне вдруг стало так хорошо, легко и свободно, что накатило ощущение всеобъемлющего счастья, и я наконец-то отключился.

3. Сон или явь?

Врата моего сознания распахнулись и в них хлынуло… наверное, всё, что только возможно. Я проваливался в бездну, кишащую моими воспоминаниями и… чужими знаниями! Чужое я сразу отличал, но это притягивало внимание даже больше, чем то, что было моим.

Чужой опыт, чужие навыки, чужие знания – и всё это было очень ценным! Моего сознания не хватало, чтобы объять необъятное, но я пытался.

Падение в эту бездну продолжалось долго, но наконец, я приземлился. Приземлился на коричневый, кожаный, старый диван. Диван стоял посреди тумана. Видимость была метров десять, может, пятнадцать, и в этой зоне кроме меня, сидящего на диване, не было ничего.

Я посмотрел наверх, но того месива образов, через которые я пролетал, видно не было. Теперь там тоже был туман.

«Карман! Петин карман!» – вспыхнула в голове мысль, но я её тут же забраковал. Теперь я помнил карман очень хорошо и это был не он. Во-первых, здесь было тепло, а во-вторых, туман был какого-то другого… качества, что ли! В общем, это был точно не он!

Впереди показалась смутная фигура, которая шла ко мне. С каждым шагом идущего… а точнее идущую, было видно всё лучше и лучше.

– Рита? – сказал я удивлённо, – что ты здесь делаешь?

– А где здесь? – лукаво спросила она.

Я огляделся. Вопрос был, что называется, не в бровь, а в глаз.

– Не знаю! – честно признался я.

– А какие предположения? – по-прежнему улыбаясь, спросила Рита.

Я попытался понять, где я могу сейчас находиться. Я всё помнил. Мы с Борей были в Барбинизаторе, потом я пытался уснуть, мне стало плохо, я пополз к выходу и… отключился?

– Я сплю? – неуверенно произнёс я.

– Возможно… – неопределённо качнула головой Рита, – или фантазируешь, или бредишь, или в трансе… но одно можно сказать наверняка: мы сейчас в твоей голове!

– То есть, я тебя не вижу? – удивился я.

– Как это не видишь, если видишь? – рассмеялась Рита, – и какая разница есть я рядом сейчас или нет? Мозгу всё равно, здесь я или нет на самом деле, главное, во что он верит. Можно видеть меня живой и не верить. А можно вообразить фантом и верить… реальность зыбка и изменчива, найти опору можно только внутри себя. Реши, во что ты веришь, и придерживайся этого решения.

– Вот так, наверное, и сходят с ума, – сказал я.

– Ну почему же? А ещё так видят сны, фантазируют и так далее… почему сразу с ума-то? – пожала плечами Рита.

– Ладно, допустим, я сплю! Что тогда этот сон означает? – спросил я.

– А разве сны всегда должны что-то означать? – удивилась Рита, – может быть, ты просто обрабатываешь информацию, которую получил раньше. Ведь именно это обычно происходит во сне, разве нет?

– Ты говоришь странно, не как Рита, – осторожно сказал я.

– Может быть, потому, что мы в твоей голове? – шёпотом сказала она, наклонившись ко мне поближе, – и слова мне в рот вкладываешь ты сам, используя мой образ для внутреннего диалога, чтобы разобраться в себе?

И откинувшись назад, Рита громко рассмеялась, махая на меня рукой:

– Да шучу я, шучу!

– Ты меня совсем запутала, – вздохнул я.

– А может быть, ты просто сам запутался? – пожала плечами Рита, – при чём здесь я?

– Я не запутался, а потерял память, – сказал я, – сейчас она постепенно возвращается, поэтому у меня в голове каша, да, не без этого. Но когда всё утрясётся, думаю, вся запутанность исчезнет.

– Ты хоть понимаешь, что мы все думаем, будто ты погиб? – спросила Рита неожиданно серьёзно.

– Я догадываюсь об этом. Но такова неумолимая сила обстоятельств. Насколько я понимаю, именно благодаря тому, что я сделал, вы смогли вырваться из ловушки, – сказал я, – мне пришлось за это дорого заплатить, но выбора на тот момент я не видел.

– А потом? – сказала Рита, и в уголках её глаз что-то блеснуло, – ты хоть представляешь, что я пережила?

– Я вернулся бы, если бы была такая возможность. Но её не было. Да я и не помнил до этого момента почти ничего. Так, постепенно накапливались обрывки воспоминаний, но я при всём желании не мог вас найти… даже если бы помнил, что мне необходимо это сделать, – сказал я, – всё непросто, но рано или поздно мы всё равно встретимся! Я приложу к этому все усилия. И даже сейчас я пытаюсь работать на общее дело!

– Находясь в этом женском цветнике? – грустно улыбнулась Рита.

– Ты мне не доверяешь? – удивился я.

– Я шучу, но просто боюсь, что уже слишком поздно, – сказала она, – ты ведь даже не знаешь, жива я или нет. Может быть, тебе уже и не к кому возвращаться…

– Не говори так! – нахмурился я, – я уверен, что ты жива!

– Может, жива, а может, и нет… а может быть, Петя погиб, и мы все, кто остался в кармане, пока что живы, да вот только надолго ли? – сказала Рита.

– Что? – вытаращил я глаза, – Петя погиб?

– Ты не исправим, – вздохнула Рита, – мы же вроде выяснили, что находимся в твоей голове и, следовательно, знаем только то, что ты знаешь. Тебе ничего не известно про Петю, значит, всё, что бы мы здесь ни говорили, это предположения!

– Хорошо! – выдохнул я, – буду считать это просто сном.

– А вдруг это не сон? Вдруг ты на самом деле говоришь со мной? Или с кем-то другим, принявшим мой облик? – снова зашептала, наклонившись вперёд, Рита.

– Ну, хватит уже! – возмутился я.

– Алик, не тупи! – сказала с усмешкой Алиса и откусила яблоко, как она любила это делать, со смачным хрустом.

Я потряс головой.

– А где Рита? – удивлённо сказал я, глядя на Алису, которая почему-то оказалась на месте Риты.

– Ещё раз: Алик не тупи! – и Алиса ещё раз хрустнула яблоком.

– Понятно! Выходит, ни тебя, ни Риты здесь нет, а это просто моё воображение, – сказал я облегчённо.

– По-твоему, это похоже на сон? – спросила Алиса, внимательно на меня глядя.

– Нет, – честно признался я, – но на реальность это похоже ещё меньше.

– А может быть, это реальность, просто какая-то другая? – сказала Алиса жуя.

– Какая? – удивился я.

– Вот скажи, что последнее ты помнишь, перед тем как сюда попасть? – спросила Алиса.

Я задумался.

– Ну, я лежу на полу в комнате… – начал вспоминать я.

– Нет, не то! – покачала головой Алиса, – что ты помнишь яркое и неожиданное, что ты только что узнал?

– Что у меня открылась чакра? – неуверенно сказал я, – но так это тоже может быть частью происходящего бреда.

– А вдруг это не бред? А вдруг чакра открыла тебе проход в какое-то другое измерение? – спросила Алиса.

– Амина ни про что такое не говорила, – скептически сказал я, – думаю, что эффект должен быть другим.

– А что, если эффект для всех разный? – спросила Алиса, – что если чакра может открывать для каждого свои, уникальные возможности?

– Ты думаешь? – озадачился я.

– Впрочем, это всё неважно! – махнула рукой с огрызком яблока Алиса, – главное другое!

– И что же?

– Чего ты хочешь, Алик? – Алиса внимательно посмотрела на меня.

– В смысле? Сейчас? По жизни? – не понял я её вопрос.

– По жизни, – сказала Алиса, – и, следовательно, исходя из ответа, чего ты хочешь сейчас? Ты хочешь стать самым могущественным волшебником? Или может быть, ты хочешь создать с Ритой семью и жить где-то в тишине и покое, вдалеке ото всех? Или может быть, ты хочешь продолжать собирать вокруг себя коллекцию баб? Кстати, есть новые экземпляры? – вдруг оживилась Алиса, – говори, нашёл ещё кого-нибудь?

– Ну… – неуверенно начала я, пытаясь подобрать слова для ответа, потому что формулировка Алисы мне не очень нравилась.

– Я так и знала! – весело хлопнула себя по коленке Алиса и запулила огрызок куда-то в туман, – ну и как? Сколько их? Одна? Две?

– Хватит уже! – раздражённо сказал я.

– Так и знала, что даже не одна! – продолжала веселиться Алиса.

– Нет никакой коллекции, и никого я не собираю! Да, иногда обстоятельства складываются так, что рядом оказываются девушки, но это ничего не значит! – сказал я.

– Ага! Психологу будешь рассказывать, что это ничего не значит! – рассмеялась Алиса, – так чего ты хочешь? Силу, Риту или коллекцию? Или может быть, вообще чего-то другого?

– А почему я должен хотеть чего-то одного? – удивился я, – может быть, я хочу стать могущественным магом, чтобы иметь возможность защитить себя и тех, кто мне дорог. И Риту в том числе, с которой хотел бы поселиться где-нибудь в спокойном месте. И те, кого я считаю своими друзьями, тоже было бы хорошо, если бы находились рядом. И там, заметь, не только девушки. Может быть, я хочу создать свою общину, свой небольшой город, где люди, которые мне дороги, смогут жить счастливо и безопасно?

– Алик, это же утопия в чистом виде! Разве ты сам этого не понимаешь? – развела руки в стороны Алиса.

– Это не утопия, это сверхзадача, – сказал я, – должна быть какая-то большая, далёкая цель, ради которой человек живёт. Программа-максимум, если хочешь! А всё остальное, это кирпичики, из которых достижение этой цели складывается.

– Ну ладно, допустим, – сказала Алиса, – но как достижению твоей цели, например, поможет Барбинизатор? Зачем ты здесь? И ведь тебе нравится в этом царстве кукольных амазонок, верно? Ты себя комфортно чувствуешь среди них, так? – фурия расплылась в хитрой улыбке.

– Да, я хорошо себя здесь чувствую. И помочь девочкам хочу, если это будет в моих силах. А моей цели, это служит тем, что, сражаясь с Пауком, я помогаю и вам. Конечно, я не знаю наперёд всех шагов, и у меня нет заранее готовых решений на любой случай и любое развитие ситуации. Но я делаю, что могу. И это ничем не отличается от того, что я делал раньше, – сказал я.