Русская промышленная революция: Управленческие уроки первой половины XIX века (страница 7)
Включенный личный контроль за множеством вопросов и деталей с высокой вероятностью выигрывает. Теоретически правильное «делегирование полномочий» на практике часто приводит к плачевным последствиям.
В фондах Горного департамента среди крупных вопросов управления заводами и рудниками мы видим дело «О разрешении чиновникам горного и лесного ведомства носить длинные панталоны».
Министр финансов входит с представлением государю о таком разрешении, государь рассматривает и одобряет. Перебор с контролем и личным участием? Возможно. С другой стороны, в том же деле мы видим вполне содержательный для управления мотивацией госслужащих вопрос «О непредставлении к наградам два года сряду одних и тех же чиновников» [РГИА 47–2–82].
Но вот эмигрант Гоголь, сочинивший «довольно грязную фарсу, которой все достоинство состоит в карикатурных портретах провинциальной жизни» [Корф 1838, 505], пишет государю из Рима о своем бедственном положении. И получает от государя лично, не из госбюджета, 5000 руб. серебром.
Это тоже личный контроль, личное внимание и готовность первого лица лично погружаться в «мелкие» вопросы. А личное внимание, и материальное, и в теплой утешающей переписке, к умирающему Карамзину? А материальная помощь нуждающимся семьям декабристов? [Карнович, 12].
Вспомню еще закрытие за госсчет огромных, больше ста тысяч рублей, долгов Пушкина, пенсионное обеспечение его жены и детей и издание за госсчет полного собрания сочинений. Тоже, кажется, проявление личного контроля и личного внимания императора к вопросам, которыми с точки зрения любой рациональной оргструктуры совершенно не обязано заниматься первое лицо государства [Архив опеки Пушкина].
Об отношении императора к членам своей команды биограф говорит:
Император Александр был довольно непостоянен в своих личных отношениях, на благосклонность его нельзя было твердо полагаться. Совершенно иным был император Николай.
У него не было любимца, который имел бы такое влияние, какое имел Аракчеев. Если кто-либо заслужил однажды его милостивое внимание, тот мог рассчитывать на его благоволение до тех пор, пока не лишался по собственной ошибке.
Стоит припомнить выдающееся значение и доверие, которым пользовались в продолжение всего царствования императора Николая князь Волконский, граф Бенкендорф, граф Орлов, граф Дибич, князь Паскевич, князь Меншиков, князь Чернышев, граф Клейнмихель, граф Киселев, граф Нессельроде, граф Канкрин и многие другие государственные деятели того времени [Шильдер, 235].
К характеристике, данной Шильдером, стоит добавить еще возвращение из ссылки такого крупнейшего государственного деятеля, как Сперанский.
Одна из важнейших характеристик лидера и правителя – кого он оставил после себя, кого воспитал себе в преемники. Этот великий исторический экзамен совершенно провалили Петр I и Сталин, оставившие после себя свору бездарностей.
Император Николай Павлович много лет системно занимался воспитанием наследника. В теоретическом плане – литературу преподает Жуковский, финансы – министр финансов Канкрин, законодательство – Сперанский и т. д. [Корф 1838, 92]. Привлечены лучшие в своих областях умы страны.
В практическом плане – две больших поездки по России и Европе, своего рода «преддипломная практика», с обширной программой изучения дел на местах и ежедневной перепиской наследника с отцом [Переписка цесаревича; Венчание с Россией].
В этой переписке наследником, будущим Александром II Освободителем, поднимается множество практических вопросов – Ижевским заводам не хватает персонала, не перевести ли сколько-то людей с Тульских? Здешние купцы-старообрядцы полезны торговле и промышленности, но скорбят от гонений на их веру, можно ли что-то с этим сделать? Вот тут невредные малые декабристы, может быть, их уже уместно помиловать?..
Император Николай Павлович обстоятельно отвечает на все эти вопросы. Сейчас бы сказали – «в стиле коучинга и наставничества». Терпеливо выращивает будущего весьма достойного государя, который реализовал все то, что не успел сделать его отец. Вскоре подключает наследника к участию в заседаниях Госсовета. Назначает его руководителем Комитета по строительству Санкт-Петербурго-Московской железной дороги – крупнейшего инфраструктурного проекта эпохи.
В заключение характеристики императора Николая Павловича как лидера и руководителя нельзя не привести его письмо к 63-летнему на тот момент министру финансов Егору Францевичу Канкрину.
Cегодня только узнал я, любезный Егор Францович, что нехотя я был причиной одного обстоятельства, которое справедливым образом должно было вас огорчить.
Не видав вас столь долго, лишён был я возможности условиться о намерении моём ближе узнать порядок дел Департамента государственных имуществ, для чего полагал начало года самым удобным временем.
Приказав С. С. Танееву уведомить вас о сем намерении, мне и в мысль не приходило, чтобы для сообщения сего стали вас тревожить без всякой нужды среди ночи! – тогда как ничто не мешало исполнить сие в обыкновенное время; но так как начальник отвечать должен за своих подчинённых, то я охотно принимаю грех на себя и винюсь искренно пред вами в невольной вине.