– Это всего лишь стены, Ирусь! – мама возмущённо взмахивает руками, а я, закусив губу, мотаю головой.

Не продадим.

Дашка всё это время сидит с нами и читает. Поднимает голову и задумчиво произносит:

– Вот было бы здорово, если бы сейчас пришёл рыцарь в сияющих доспехах и спас нас от тех злых дядек.

Дочь с мечтательным видом откладывает свою книгу в сторону, а я усмехаюсь её словам.

– Ты нам недавно с бабушкой заявила, что уже взрослая и не веришь в сказки.

– В сказки – нет, – с важным видом говорит дочь, – а в настоящих мужчин верю. И чудеса случаются, вот увидишь!

Как по команде в этот момент раздаётся стук в дверь. Мы с Дашей переглядываемся, подрываемся и бежим в коридор.

Мама окликает Дашку, чтобы та вернулась, но та уже нетерпеливо пританцовывает около двери. Ждёт, когда я открою.

– Вдруг кто-то на объявление решил откликнуться, – произношу с надеждой.

Распахиваю дверь с приветливой улыбкой. Она кривой гримасой застывает на губах, когда вижу, кто пришёл.

Дашка выглядывает из-за меня, и мы вдвоём рассматриваем мужчину с газетой в руках. Я – ошарашенно. Дочь – с интересом.

На мужском лице появляется белоснежная улыбка. Идеальная. Как будто из рекламы зубной пасты. Именно эта улыбка приводит меня в чувства – я со всей силы хлопаю дверью прямо перед мужским носом.

Жаль, что не по нему.

Подпираю спиной дверь. Дыхание сбивчивое, как будто я марафон пробежала. И вот всё пытаюсь восстановить дыхание, но не получается.

– Мам, это кто?

– Никто, малышка, беги к бабушке.

– Мам, у него газета была. Он, наверное, хочет комнату снять, а ты не впускаешь его.

– Ему мы сдавать не будем! – заявляю категорично. – Дашуль, иди к бабушке.

Новый стук в дверь.

– Синицына, открой.

Язык так и чешется ответить: “Нет никого дома”, – но это будет совсем глупо, а выглядеть ещё глупее, чем сейчас, не хочется.

Бах. Бах. Бах.

Дверное полотно буквально сотрясается под моей спиной.

– Синицына!

– Дашка, беги к бабушке, – говорю тихо, а потом уже громче добавляю: – Уходи, Котов.

– Ты всех потенциальных жильцов так прогоняешь? – веселье в его голосе меня не просто злит, оно выводит из себя.

Резко распахиваю дверь и утыкаюсь в крепкую мужскую грудь. Белая футболка не скрывает спортивного телосложения. Наоборот, подчёркивает всю мощь. Мышцы под моим взглядом напрягаются.

И теперь мужская фигура напоминает античную скульптуру древнегреческого бога.

Позер!

– Проваливай, Котов. Я не собираюсь сдавать тебе комнату.

Мужчина игнорирует мои слова. Нагло изучает меня. Буквально ощупывает взглядом.

– А ты изменилась, Синицына. Ничего такая стала. Пригласишь? Поговорим.

Мотаю головой. Снова хочу захлопнуть дверь, но Котов успевает поймать дверь. Отталкивает и уверенным шагом заходит внутрь. Оглядывается как ни в чем не бывало, пока я прихожу в себя от такой наглости.

– Уйди из моего дома, – шиплю на мужчину.

– Нет.

Шаркающие шаги раздаются близко, прерывают наш бессмысленный спор. Мама выходит в коридор. Фирменным взглядом директора школы осматривает обстановку. Останавливается на Котове. Пристально изучает мужчину, прежде чем строго произнести:

– Здравствуй, Егор.

– Маргарита Витальевна, добрый день, – Котов дарит обворожительную улыбку моей матери.

– Ира, не стойте в коридоре, пригласи гостя на чай.

– Мам! – хочу возмутиться.

Мама прекрасно должна понимать, почему я не хочу видеть этого мужчину в нашем доме. Но умолкаю под её строгим взглядом. Зато Котов расплывается в победной улыбке.

– Заходи, только разуться не забудь, – цежу сквозь зубы.

Мама первая разворачивается и уходит.

Мы идём за ней.

Егор продолжает рассматривать наш дом. Задерживается у стены с фотографиями.

– Мило, – комментирует одну из фотографий, где мы с Дашкой дурачимся.

А мне нестерпимо хочется закрыть все фотографии собою. Запретить смотреть. Но Котов сам отлипает от стены и продолжает идти.

– Чай или кофе, Егор? – спрашивает мама, когда мы заходим в кухню.

Незваный гость без приглашения устраивается на одном из стульев за столов.

– Привет, – улыбается Дашке, и та сразу отвечает ему довольной улыбкой. Егор осматривает кухню и, наконец, отвечает моей матери: – Кофе, Маргарита Витальевна, спасибо.

– Мам, садись, – приобнимаю родительницу за плечи и подталкиваю к стулу. Сама иду к кофеварке. – Я налью.

Насыпаю кофе в рожок, устанавливаю в машинку. Та грохочет, пока варит кофе. Ставлю кружку перед гостем, выходит чуть громче, чем требуется. Придвигаю миску с домашним печеньем.

– Говори, – выходит немного грубо, но я не собираюсь с ним играть в любезность.

Котов кладёт газету на стол с обведённым объявлением о сдаче комнаты.

– Хочу арендовать комнату, – и, чуть помедлив, спокойным голосом добавляет: – Вместе с вашей семьёй на лето.

Глава 3

– Что ты хочешь?!

Мне же послышалось?

Что значит «арендовать вместе с семьёй»? Как такое вообще может прийти в голову? Мы ему живые куклы, что ли?!

Егор откидывается на спинку стула, отпивает кофе, отвечать не торопится, в то время как я закипаю. Ещё чуть-чуть и взорвусь. Котов чувствует эту грань и, наконец, удосуживается пояснить:

– Мне нужна фиктивная семья на лето, – переводит взгляд с меня на маму, потом на Дашу и голосом великого благодетеля добавляет: – Твоя мне подходит.

– Подходит?! Да что ты?!

– Ира! – одёргивает меня мама, строго смотрит, пока я не сдаюсь.

Складываю руки на груди, отхожу к окну. Хочет разговаривать с этим мерзавцем – пускай. Лично я не хочу иметь с Котовым никаких дел.

– Продолжай, Егор, – по тону мамы слышу: перед ней не взрослый состоявшийся мужчина, а всё тот же хулиган, чью бабушку она еженедельно вызывала в школу для беседы.

Котов нагло улыбается, кивает благодарно, продолжает:

– Мы заключим брак на лето, поиграем на публику в счастливую любящую семью.

– Как в театре? – глаза Дашки загораются. – Я буду изображать твою дочь?

– Именно, малышка, – этот бабник тянет обольстительную улыбку и подмигивает Дашке.

Ну какой из него папаша? Если он с ребёнком общается так же, как с очередной девушкой, которую пытается соблазнить и в постель затащить.

Дочь пробегается по нему оценивающим взглядом:

– Не о таком отце я мечтала, но сойдёт.

Самодовольная улыбка исчезает с мужского лица, словно рисунок с песка смывается волной. Вот была и больше нет. Даже малейшего следа не остаётся.

На долгих несколько секунд на кухне повисает тишина, пока громкий мужской смех не обрывает её.

– Знаешь, я бы на эту роль тоже мальчика предпочёл. Но приходится иметь дело с тем, что имеем, – гость переводит взгляд на маму, потом на меня: – Мы с Ирой поженимся. Я её познакомлю с деловыми партнёрами. Когда подпишем контракт, разведёмся, и вы получите деньги. Любую сумму.

Мама смотрит с недоверием.

Я тоже.

– Вот прям любую? – усмехаюсь, но Егор с серьёзным лицом кивает. – Даже пятнадцать миллионов?

– Запросто.

Смотрю на него какое-то время. Он на меня.

И мне совершенно не нравится этот взгляд. Слишком наглый и даже какой-то собственнический.

Словно он всю меня покупает.

Воспоминания опасным смерчем влетают в сознание. Из глубин памяти поднимает картинки прошлого. Как самый популярный парень школы мне улыбается. Как защищает от своих дружков, а потом приглашает на свидание. Ему потребовалось жалких пару недель, чтобы я влюбилась. По уши втрескалась в эту ухмылку и блеск глаз. Чтобы доверила себя, а потом…

Потом услышала, что всё это лишь был спор.

“Синицына, не воспринимай так близко к сердцу, это всего лишь была шутка”, – щёлкнул по носу, подмигнул и исчез из моей жизни.

Шутка оказалась с последствиями.

Я хотела поступать в Питер. Мечтала об учёбе в университете имени Герцена, как моя мама. Думала, буду хорошим педагогом. Но незадолго до отъезда в Северную столицу я узнала, что беременна. И все мои планы пришлось пересмотреть.

Вместо переезда в город мечты я уехала в деревню к тётке, где прожила два года. Поступить пришлось на заочку. Вместо учителя начальных классов стала кадровиком на местном заводе.

Я никогда не жалела о своей судьбе, ведь у меня есть Дашка!

Только какое право имеет этот напыщенный индюк заявляться ко мне и как ни в чём не бывало предлагать выйти за него?!

Да ни за что!

– Котов, я не выйду за тебя замуж!

– Синицына, это будет фиктивный брак на одно лето. В конце которого ты получишь пятнадцать миллионов. Глупо отказываться от такой возможности из-за детских обид.

Я себя чувствую спящим вулканом.

По моим венам течёт раскалённая лава ненависти, я готова в любой момент начать извергать всё, что думаю об этой скотине и его “шутке”. Только тогда придётся признаться, что Даша – его дочь. А я не хочу. Не заслужил! Моей малышке не нужен такой отец.

– Ищи другую подходящую семью.

– Ира, – мама говорит спокойно и смотрит так, что я сразу понимаю, что она хочет сказать.

Я и сама прекрасно знаю: это хорошая возможность достать нужную сумму, чтобы рассчитаться с коллекторами. Нельзя обманываться, даже если я буду двадцать четыре на семь бегать по подработкам, забыв о сне, то всё равно не наскребу пятнадцать миллионов за месяц. Точнее, уже за три недели.

– Нет, мам.

Родительница впивается в меня долгим взглядом, но не спорит, лишь качает неодобрительно головой.

– Егор, если хочешь, комнату можешь арендовать. А с остальным, увы, мы тебе не сможем помочь.

Котов не сразу, но кивает.

– Благодарю, Маргарита Витальевна, с удовольствием останусь у вас. Домашняя обстановка всегда приятнее гостиницы.

Мне только остаётся недовольно поджать губы. Вот зачем мама его пригласила остаться? Не нужны нам его деньги! Ни за аренду дома, ни в качестве алиментов. Может быть, моя гордость сейчас неуместна, но я просто не хочу, чтобы нас с Егором что-либо связывало.

– Ир, покажи, пожалуйста, Егору комнату.

– Идём, – кидаю на ходу и не жду, когда он поднимет свою задницу со стула. Догонит.

Догоняет.

Показываю комнату, рассказываю, что и где находится.

Хочу выйти, но он преграждает мне путь: упирается ладонью в дверной косяк. Хочу отступить – не успеваю: вторая мужская ладонь оказывается на стене по правую сторону от моей головы.

Ловушка захлопнулась.

А лицо Егора оказывается непозволительно близко от моего.

Глава 4

– Котов, руки убери и дай пройти.

– Дам, только когда ты признаешься, – этот гад расплывается в широкой улыбке, наклоняется ко мне ещё сильнее, будто собирается поцеловать. Неужели думает, я лужицей перед ним растекусь? Это же каким самоуверенным надо быть! – скажи, ты отказываешься от сделки, потому что до сих пор влюблена в меня?

От такой наглости я просто начинаю задыхаться.

Влюблена в него?!

Серьёзно?

Сначала вырывается один тихий смешок наружу. Потом другой. И я, уже не сдерживаясь, смеюсь прямо в эту самодовольную рожу. Мне доставляет удовольствие видеть, как уверенность слетает с мужского лица. Сначала появляется растерянность, а потом и вовсе злость.

– И что тебя так рассмешило? Позволишь узнать?