– Твоя самоуверенность, Котов, – перестаю смеяться. Смотрю прямо в карие глаза и уверенно чеканю каждое слово: – Ты мерзкая свинья, с которой иметь дело – себя не уважать, – тыкаю указательным пальцем в грудь, отодвигая от себя, и Егор поддаётся. Увеличивает между нашими лицами расстояние, но из ловушки своих рук до сих пор не выпускает. – Нормальный человек никогда не поспорит на другого. Не будет хвастаться дружкам своими победами. Скажи, Котов, мне всегда было интересно, как далеко ты зашёл? Просто рассказал, что я в тебя влюбилась или вы все дружно обсудили, в каких позах ты меня поимел?

Егор поджимает губы, желваки дёргаются. Он в бешенстве. Наверное, мне стоит замолчать – безопаснее будет. Но я, наоборот, ещё сильнее распыляюсь.

– Весело было спать со мной за пятьсот рублей?

Карие глаза распахиваются от удивления. Да, он явно не ожидал, что я в курсе таких подробностей. Он ведь мне сказал всего лишь, что всё было игрой. Шуткой. Да, признался, что поспорил с ребятами, но без подробностей. Мне они и не нужны были. Это уже потом его добрые дружки посвятили меня в детали, когда сам Егор исчез с горизонта.

– Откуда ты знаешь? Про пятьсот рублей?

– Твой дружок рассказал. Дочь директрисы большего не стоит, – дословно припоминаю слова ещё одного говнюка, – только, Егор, дела обстоят наоборот. Это ведь тебе заплатили за секс. Как какому-то проституту.

Пользуюсь его замешательством, отталкиваю мужчину обеими руками в грудь.

– Тебе просто-напросто нельзя доверять. Поэтому между нами не будет никакой сделки.

Из комнаты вылетаю.

Ярость внутри клокочет. Выплёскивается наружу. И, словно нефть в океане, растекается внутри меня, отравляет собою всё.

Когда захожу на кухню, дышу часто, будто пробежала марафон. На мамин вопросительный взгляд лишь мотаю головой. Потом. Иначе сорвусь и наговорю лишнего.

– Мам, мне Регина сейчас звонила, она с родителями на речку сегодня поедет. Можно я с ними?

– Даш, ты же знаешь… – эмоции улеглись после той встречи поздним вечером, но страх всё равно остался.

– Мам! – перебивает дочка. – Так всё лето пройдёт, а я и не покупаюсь! Там же дядя Ренат будет, а его все боятся.

– Я могу съездить с твоей дочкой, если ты так боишься её куда-то отпускать, – раздаётся голос за спиной.

Оборачиваюсь и взглядом натыкаюсь на Котова, расслабленно привалившегося к дверному косяку и наблюдающему за нами.

– Нет! Я бы тебе даже хомяка не доверила, не то что свою дочь.

Делаю глубокий вдох в попытке успокоиться, привести мысли в порядок. Я раньше никогда не позволяла себе грубить кому-либо при дочери. И за это я Егора ненавижу ещё больше.

Поворачиваюсь к дочери, пытаюсь улыбкой сгладить своё настроение:

– Хорошо, Дашуль. Позвони Регине, скажи, что едешь. Только, пожалуйста, держи телефон при себе и отвечай на звонки.

Целую дочь, маму и ухожу на работу. Мужчину старательно игнорирую. Но это был бы не Егор, если бы он не поплёлся за мной.

– Я тебя отвезу.

– Обойдусь.

– Да ладно тебе, Синицына, ничего страшного же не произошло в прошлом, а ты ведёшь себя так, будто я тебя изнасиловал и всю жизнь сломал, – резко торможу, оборачиваюсь, готовая высказать всё про сломанную жизнь, но Котов продолжает: – Нам же двоим было хорошо. Так что кончай строить из себя жертву.

– Какой же ты гад, Котов! Боже, где только были мои мозги, когда повелась на тебя?! Знаешь, в какой-то момент там, в прошлом, я поверила, что ты неплохой парень. Мне казалось, что я увидела в тебе то, что не видели другие. Доброту, заботу, человечность. Но как же я, оказывается, ошибалась! Я тебя ненавижу, Котов. Всем сердцем ненавижу. И единственное, о чём мечтаю, – что ты снова исчезнешь из моей жизни.

Ухожу, оставляя его позади.

Я раньше и не предполагала, что можно вот так гореть ненавистью. Это по-настоящему страшно, когда чернота полностью окутывает тебя. Не оставляет ни единого просвета.

Весь день я сама не своя, на работе сосредоточиться не получается. Всё буквально валится из рук, а ещё ужасно не хочется возвращаться домой.

Не понимаю маму. Зачем она сдала ему комнату? Она ведь знает, что произошло. Слухи о споре на меня быстро расползлись по школе и добрались до директора. А потом моя неожиданная беременность. Родители не спрашивали, чей это ребёнок, и так было очевидно. Кто бы знал, как мне было стыдно смотреть им в глаза. Хотя ни мама, ни папа ни словом, ни взглядом не упрекнули и не осудили меня.

И вот сейчас она зачем-то позволяет Котову остановиться в нашем доме. Словно забыв обо всём. Будто это не он двенадцать лет назад так низко поступил со мной. От непонимания в груди начинает зарождаться обида.

Когда вечером захожу домой, мама встречает меня в коридоре.

– Мам, зачем встала? – как бы там ни было, но я сильно переживаю за её состояние.

– Нам нужно поговорить. О Егоре. Ты не всё знаешь, Ира.

Глава 5

Я хочу сразу поговорить. Закрыть тему бывшего одноклассника раз и навсегда. Достаточно того, что он живёт у нас. Не хватало ещё и обсуждать его постоянно. Но моим планам не суждено сбыться, мама отправляет меня в душ, а сама уходит накрывать на стол.

– За ужином поговорим. Всё равно дома мы одни, и никто мешать нам не будет.

Мне не остаётся другого выбора, кроме как согласиться.

Я не сразу замечаю, как начинаю тянуть время, оттягивая разговор. Потому что догадываюсь: говорить мы будем о прошлом. А мне до сих пор болезненно вспоминать о случившемся.

Наверное, я должна была давно простить и отпустить старые обиды. Не получилось. Так же как и начать заново доверять мужчинам. Котов одним своим поступком перечеркнул всю мою веру в мужчин. В их способность искренне любить.

Я дольше обычного стою под горячими струями воды в тропическом душе. Жду, когда вода смоет с меня всю злость. Мысленно я постоянно возвращаюсь к прошлому. Как Егор нагло мне улыбался, брал за руку, притягивая к себе, и целовал. Целовал так, что все мысли сразу улетучивались из головы, и я могла думать лишь о нём. Я думала, что у нас любовь. Мечтала о белом платье и семье.

Спустя двенадцать лет Котов предлагает мне сделать детскую мечту реальностью: выйти за него замуж. Правда, не по-настоящему, а понарошку. Его предложение – как насмешка над моей детской любовью. Убивает остатки веры в светлое чувство.

Снова злюсь.

Запрещаю себе думать о прошлом и Егоре. К чему это? Всё равно не отмотать назад и не изменить то, что было между нами.

С трудом, но переключаюсь на настоящее. С излишней тщательностью наношу на тело лосьон. И долгое время стою напротив зеркала. Рассматриваю себя. Я самая обычная девушка, вполне симпатичная. Тогда чем заслужила такое отношение? Почему поспорили именно на меня? Из-за того, что была дочерью директора? Тот спор не отпускает меня. Продолжает бить по самооценке. В голове десятки вопросов.

А что, если и сейчас это какая-то игра? Зачем Котову понадобился брак?

И он снова выбрал меня.

Специально или случайность?

Все эти вопросы служат моими спутниками до кухни.

Но когда захожу в светлое помещение, вижу накрытый стол и маму, сидящую в углу с опущенной головой. Котов уходит на задний план.

Сажусь за стол, ловлю неловкую улыбку родительницы.

Никто из нас не спешит начать разговор.

Я кручу вилку в руке, а мама смотрит на меня невидящим взглядом.

Мне нечасто приходилось видеть маму такой взволнованной. Я замечаю, как подрагивают пальцы её рук, когда она теребит кухонное полотенце. Вижу, как отводит взгляд. И как всё не может собраться с духом для начала разговора. Она вроде приоткрывает рот, но тут же закрывает, ещё сильнее начинает перебирать дрожащими пальцами белую ткань.

– Мам, – зову мягко, – может, не нужен этот разговор? Пусть живёт в комнате себе спокойно. Скоро съедет, и мы снова забудем о нём.

Мне не нравится, что она нервничает. Ей нельзя. Что бы она ни хотела сказать, это не стоит её здоровья.

Родительница коротко мотает головой. Улыбается грустно, подаётся вперёд и тёплой, шершавой от сухости рукой накрывает мою. Сжимает ладонь.

– Давно нужно было рассказать, – мама поднимает взгляд на меня, а там вина в глазах, – Егор приходил к нам. Через год после тех событий. Приехал летом, спрашивал тебя.

От этих слов внутри всё замирает. Замораживается, как при анестезии. Я не чувствую ни боли, ни радости. Ничего. Приходил. Возможно, даже извиниться, только разве простых извинений достаточно для оправдания и тем более прощения такого гнусного поступка.

– Я не знаю, что он хотел. Отец не спрашивал его, просто выставил за дверь, – мама снова улыбается, как улыбаются, вспоминая прошлое: – Егор всегда был настойчивым. Он потом ещё несколько раз приходил. Сидел на крыльце нашего дома. Уверенно заявил, что не уйдёт, пока не увидится с тобой. Тогда Саша вызвал полицию: Егора забрали, и после этого он больше не появлялся.

Сглатываю ком в горле, который откуда-то предательски взялся.

– Мам, ну, приходил и приходил. Какое сейчас это имеет значение? Он признался, что всё было ради спора.

– Он раскаивался. Я видела это. И Саша видел. Но тогда нам казалось правильным огородить тебя от Егора. А сейчас я думаю, что мы ошиблись. Может, стоило вам поговорить, и тогда у Дашеньки был бы отец?

Мне нечего ответить маме.

Хотела ли я, чтобы у моей дочери был отец? Да. Но не Котов. Я вообще сомневаюсь, что такой, как он, способен быть родителем. Способен нести ответственность за другого человека.

– Мам, вы с папой всё правильно сделали. Не переживай, ладно?

– Ир, я к чему этот разговор завела. Решать, конечно же, только тебе. Но почему бы всё не рассказать Егору? В конце концов, угрожают его ребёнку, и я уверена, он не останется в стороне.

– Нет. Не хочу быть ему обязанной. Мы столько лет без него справлялись, и сейчас справимся.

По лицу мамы понимаю: она со мной не согласна, но не спорит.

– Делай как знаешь, – говорит с тяжёлым вздохом – Егор предупредил, что сегодня не будет ночевать, поэтому запирай на ночь дверь на верхний замок. Я пошла отдыхать.

Мама целует меня в щёку и уходит.

Я ещё какое-то время ковыряю еду, но аппетита нет.

Убираю всё в холодильник. Запираю дом и ухожу к себе. Я сразу ложусь в кровать, хотя ещё рано.

Запрещаю думать о Егоре.

Включаю телек и даже получается погрузиться в какую-то комедию.

Тихий сигнал сообщения звучит как гром в ясный день.

Открываю и в ужасе застываю.

В сообщении фото Даши с речки.

“Ирина, у вас осталось девятнадцать дней, чтобы вернуть весь долг”.

Глава 6

Как бы я ни пыталась уснуть – всё бесполезно. Всю ночь сознание играет в злые шутки, подкидывает самые ужасные сценарии развития событий, словно режиссёр фильма ужасов, наслаждающийся моей беспомощностью.

Часы до рассвета тянутся мучительно долго.

Несколько раз я подрываюсь выйти из комнаты. Поделать хоть что-нибудь, лишь бы занять себя. Переключиться. Но нельзя: я тогда разбужу маму, и мне придётся ей обо всём рассказать, а лишние волнения моей родительнице ни к чему.

И сколько я бы ни думала о происходящем, понимаю: у меня нет другого выбора, кроме как согласиться на предложение Котова. От одной мысли, что я буду изображать его жену, становится тошно. Будто предаю саму себя.

– Я решила согласиться на предложение Егора, – говорю маме за завтраком.

Родительница улыбается, протягивает руку к моей и мягко сжимает.

– Не зря я тебе вчера всё рассказала, да? Егор хороший человек, Ирочка. Просто наделал глупостей, будучи ребёнком.

Мне не остаётся ничего другого, как согласно кивнуть.

Только восемнадцать лет – это уже не ребёнок, и Котов чётко отдавал отчёт своим действиям. Но маме ничего из этого не говорю. Пускай считает, что я простила Егора.

– Мам, ты только Котову ничего не говори, я сама с ним поговорю.

– Конечно, милая.

Целую родительницу на прощание и ухожу на работу. Всю дорогу постоянно оглядываюсь, но никого подозрительного не замечаю. Что же за профессионалы работают в коллекторской фирме? Им бы в шпионы записаться, а то такие кадры пропадают почём зря. Или за мной никто не следит?

Сегодня я как никогда рада сезону отпусков и объёму работу, который вырос из-за этого в несколько раз. Мне не остаётся времени на переживания.