Единение (страница 8)
Я начинаю быстро работать, помня, что девочки могу проснуться в любой момент. Мне хочется закончить сейчас и больше на платформу не возвращаться. Желательно никогда. Поэтому я программирую сообщение, положение станции и ввожу абсолютный запрет стыковки и открывания люков. Снять этот запрет может только главный администратор, то есть я. В целом работа довольно простая, если не считать того, что я фактически ломаю платформу, переписывая протоколы доступа.
Синий экран отображает мои действия, являясь единственным источником света в сером полумраке модуля управления. Вот и все. Я включаю трансляцию передаваемого сообщения и сюда, чтобы проверить, все ли правильно. Некоторое время ничего не происходит, вызывая у меня желание разбить пульт, но затем звучит механический голос:
– Внимание всем! Приближение к планете запрещено! Планета населена крайне агрессивной цивилизацией! – доносится до меня сквозь хрипение отчего-то умирающего динамика.
Удовлетворенно кивнув, поднимаюсь на ноги. В последний раз оглядев модуль управления, быстрым шагом покидаю помещение. Идя по едва освещенным коридорам, думаю о том, что Прародину представлял себе совсем не такой. История химан, получается, врала о том, как была покинута родная планета. Это не очень весело, но как-то уже все равно. Химан больше нет, они остались на Омнии, Варнелии, Астрануме, Линаре и Велласоне, а здесь их уже нет, только дикие звери.
Пройдя переход между кораблем и станцией, кнопкой закрываю внутренний люк, потому что внешний закроется при отстыковке, и намертво герметизирую его, чтобы малышки случайно не открыли, если доберутся сюда. «Лиара» приветствует меня спокойным, чуть желтоватым светом, выглядящим после станции ярким, тихим гулом и теплом.
Оказавшись на жилом уровне, сначала проверяю спящих малышек, а затем уже двигаюсь в рубку. Основной модуль управления звездолетом так называется, вот я туда и отправляюсь, чтобы успеть уйти в первый прыжок, пока дети еще спят. Рубка, кстати, совсем не похожа на модуль управления платформой, но выглядит очень знакомой, хотя это уже не удивляет. Не развились химаны, получается, за три сотни лет, оставив корабли теми же.
Нажав кнопку старта маневровых двигателей, осторожно отстыковываюсь от платформы. Тут важна аккуратность, чтобы не повредить «Лиару». Поэтому медленно, мягко двигая манипулятором, отвожу звездолет, затем разворачиваю его дюзами к планете и только потом включаю оба маршевых двигателя. Планета на малом экране начинает удаляться, а я иду по рассчитанному маршруту, чтобы суметь разогнаться.
Кинув взгляд назад, убеждаюсь в том, что поступаю правильно – в системе обнаруживаются почему-то не видные от планеты обломки какого-то крупного корабля. Если бы я пошел по «стандартному» маршруту, то мог на них наткнуться, а так я довольно быстро покидаю звездную систему, поглядывая на датчик скорости. Разгоняется «Лиара» неохотно, на мой взгляд, но это, наверное, потому что я просто отвык. Ярко-желтый столбик скорости подползает к зеленому сектору, демонстрируя мне, что скоро можно будет прыгать. Увидев это, я запускаю рассчитанную программу прыжка.
Вот наконец скорость в зеленом секторе. Дождавшись оптимального разгона, я резко, не раздумывая, нажимаю кнопку прыжка, одновременно опуская рычажок защитного поля. Изображение на экранах исчезает, что говорит об успешном входе в измененное пространство. Теперь у меня есть несколько часов, поэтому нужно идти к детям.
Сейчас я их еще раз покормлю, а потом будем смотреть экран, пока звездолет не подаст сигнал. Впереди у меня рутина управления кораблем: выйти, осмотреться, опять войти и так до тех пор, пока мы не прибудем в более-менее знакомые места. Это если я, конечно, не ошибся с направлением, а если ошибся – попрыгаем дальше. Раньше или позже мы кого-нибудь встретим, просто обязательно, я верю.
***
Словарный запас у дочек очень маленький, поэтому я рассказываю им сказки, объясняя буквально каждое слово. Мы вместе смотрим фильмы, нашедшиеся на звездолете, явно предназначенном для перевозки детей. Это как раз и странно: мощный звездолет, имеющий запасы питания, одежды, даже развлекательную комнату – для детей. Неужели планировалось эвакуировать, но не вышло? Сейчас это уже узнать не выйдет. Но вот запасы корабля мне сильно помогают.
Судя по времени, близится к выходу второй прыжок, малышки играют в довольно простую игру, предназначенную обучать базовым навыкам именно малышей. Им игра очень нравится, да и оттаивают они понемногу. Главное, не говорить сердитым тоном, слишком они к интонациям чувствительны. Вот они играют, а я вспоминаю… Д’Бола, Брима, Туара и Лиару. Лия и Ния сильно отличаются от старших детей, при этом я понимаю, что Брим и Туар, скорее всего, погибли. Кхраагам для подобных ритуалов нужны были женские особи, таковы были требования их предков – жертвы противоположного пола, поэтому, раз Лиара была в клетке…
Какова вероятность того, что малышу удалось спасти остальных… Пожалуй, высокая. Он уже многое умел сам, поэтому шанс убежать у него был. Вот бы встретить его, но тут шанс совсем уже призрачный, поэтому не буду надеяться. Старшие дети навсегда останутся в моей душе, а младшими я сейчас занимаюсь. Тут я точно не позволю, чтобы они погибли.
Запал должен был сработать, а это значит, что одной-двух планет кхрааги лишились, ну и химаны вряд ли просто так смотрели на жертвоприношение своей девочки. Так что, думаю, какие-то шансы на то, что нам не придется вступать в бой, есть. Главное, с аилин не встретиться, ибо они только выглядят тихими, на деле же очень жестокие существа. И ситуация с моей женой это только подтверждает. Это если я прав, а вот если нет, выходит, загадка. Но с этой загадкой я ничего сделать не смогу, вот и обдумывать ее не стоит.
– Папа, папа, смотри! – совсем освоившиеся доченьки показывают на взлетевшее над игровым полем кольцо.
– Какие вы у меня молодцы, – искренне хвалю заулыбавшихся детей.
Они у меня научились улыбаться! За неделю с небольшим научились и теперь просто сияют постоянно. Ничто моих малышек огорчить не может. Что-то не получается? Они упираются и повторяют до тех пор, пока не выходит. А остальное… Еда им нравится, против режима не ропщут, я с ними постоянно ласково… Нет у них поводов бояться. Взглянув на часы, понимаю: в этот раз надо брать девочек с собой.
– А кто хочет со мной в рубку? – интересуюсь я у Лии и Нии.
– А что такое «рубка»? – сразу же спрашивают уже привыкшие, что их не бьют, доченьки.
– Такое место, откуда папа управляет звездолетом, – объясняю я. – Пошли?
– Пошли! – радостно соглашаются девочки.
Трудно им воспринять понятия «звездолет», «управление», но вот куда-то с папой пойти – это всегда с радостью. Без меня они совсем не могут оставаться, плакать начинают. Со старшими было совсем не так, но старших не мучили. Ну, кроме Д’Бола. Хотя по сравнению с дочками… Улыбаются, их коляски двигаются рядом со мной, я глажу малышек по головам. Поначалу пугались, вздрагивали, а теперь уже привыкли к тому, что не больно. Но как-то очень быстро они меня приняли, как будто… хм… даже и не знаю. Им необходимо ко мне прикасаться, но это логично: страшно, что все исчезнет. Они очень сильно мне доверяют, полностью, без оглядки, и это как раз необычно, учитывая, что с ними делали. Но я не врач, так что, может, это нормально, однако в любом случае мое слово для обеих – истина в последней инстанции.
Необычно, конечно, но на самом деле так очень даже хорошо. И учатся они быстрее, и страха нет совсем, как выключили его. Даже сервисного робота не испугались, легко определив, что он неживой. Да и не похож он ни на что, ими ранее виденное, потому вполне нормально переносят его присутствие. А сейчас мы по широкому коридору с окрашенными голубой краской стенами, по которым, кажется, плывут облака, двигаемся в управляющий модуль.
Едва успеваю войти, как звучит сигнал вычислителя и звездолет оказывается в космосе, полном звезд. Лия и Ния хором ахают, видя такое великолепие, а я, усевшись в кресло, определяю, где мы оказались и безопасно ли прыгать дальше. Прыжок происходит по прямой, поэтому на его пути не должно быть звезд. Вот это мне сейчас надо проанализировать. А доченьки, видя, что я занят, просто рассматривают звезды, даже и не пытаясь меня отвлечь вопросами. Вот чего у них должно быть много…
Необычное для детей поведение, впрочем, я сейчас занят… Итак, насколько я вижу, нужно подкорректировать прыжок. Правильным будет на полградуса левее, но внутреннее ощущение почти заставляет меня взять больше и снизить длину прыжка. Мною движет интуиция, никогда ранее не ошибавшаяся, значит, имеет смысл прислушаться. Вот и все, начинаем разгон.
– Ой, движутся… – тихо произносит не выдержавшая Ния.
– Мы ускоряемся… Бежать начинаем, – пробую я объяснить ей. – Сейчас разбежимся и прыгнем.
– Ага, – кивает малышка, вряд ли поняв мои объяснения.
Маленькая у них понятийная база, но мы это совершенно точно исправим, на звездолете есть все возможности для этого. Пока звездолет разгоняется, я поглаживаю дочерей, сам же размышляя о том, почему интуиция скомандовала поступить именно так. Внутреннее ощущение говорит о чем-то важном, но что может быть для меня важного в глубинах космоса? Разве что Д’Бол?
Это было бы очень хорошо, просто прекрасно, только вряд ли. Не тот характер ощущений. Даже самому себе объяснить сложно… Тем временем столбик скорости медленно вползает в зеленый сектор, и я, улучив мгновение, нажимаю кнопку прыжка. Экраны моментально сереют, вызвав разочарованный вздох малышек. Ничего, насмотрятся еще, не первая и не последняя остановка.
– Вот и все, – информирую я их. – Сейчас пойдем, еще поиграем немного, а потом есть и спать. Согласны?
– Мы с тобой всегда согласны, – замечает Лия. – Потому что это же ты.
– Маленькие мои, – я принимаюсь обнимать дочерей, что им очень нравится, поэтому в комнату отдыха мы отправляемся не сразу.
На самом деле, «Лиара» очень загадочный звездолет. Он как будто предназначался для эвакуации детского сада, роддома, яслей… Причем полной и почти без взрослых. Могло ли такое быть триста лет тому назад? Трудно сказать, потому и загадочен звездолет.
Трансляция Мария Сергеевна, которая для меня тетя Маша просто, приходит в зал, в котором будет трансляция, где-то за час. Она традиционно трансляции проводит, а сейчас не самая простая будет, потому что касается очень нехороших вещей. Считавшихся невозможными вещей, если честно. Поэтому милая моя напоена успокоительным «до упора», да и я тоже. Незадолго до начала сюда введут обоих «героев», они будут находиться в специальном боксе отделенными от нас, но тем не менее.