У стены Танкалин с какой-то девицей, на этот раз рыжей, явно не экзамены тут сдавал. До дела, похоже, не дошло, но и оставалось недолго. Кстати, стоит, наверное, отвернуться, зачем же так пристально на них смотреть? Я слышала, конечно, об экстремальном сексе, но не думала, что любители подобных развлечений рискнут заниматься им прямо в университете.

Девица громко расхохоталась, и только тогда я увидала лицо Танкалина. Нет, инстинкты все-таки вещь отличная, потому что развернулась и бросилась бежать я раньше, чем сообразила, что это стоит сделать. Благо сапоги у меня без каблуков – не люблю на них ходить.

Лестница, на которой ждало спасение, была уже совсем близко, а там попробуй, пойми, куда я свернула. Лучше, наверное, бежать вниз – там народу много. Или в туалет напротив, там защелка. Уже прикидывая, где лучше спрятаться, я почувствовала сильный рывок назад. И просто свалилась с ног, но Танкалин, как ни странно, ронять меня не стал, а даже поддержал.

– Ты что себе позволяешь? – зашипел, нагибаясь к моему лицу. Его возбуждённый вид мне совершено не понравился. Впрочем, как и любой другой.

– А что я себе позволяю? – попробовала я свалять дурочку.

– Ты меня преследуешь?

– Что? – ушам своим не верю: вот это самомнение!

– Хочешь оказаться на ее месте? – вкрадчиво спросил этот хам. Ого, как гормоны играют! Его, пожалуй, стоит отправить назад, к этой его э-э-э даме, пока на нормальных людей бросаться не начал.

– Да пошел ты! – я озверела. – Я, между прочим, не в спальню к тебе ворвалась, а в кабинет, где экзамен должен был идти!

– Не верю, – и еще ближе. Его хищный взгляд вдруг превратился в какой-то оценивающий, и это не просто настораживало, это… пугало! Похоже, мозги у него отключаются, когда он на взводе. Значит, нужно переключать внимание на что-нибудь другое.

– Танкалин, не устраивай сцен. Тут вокруг полно народу. Хочешь всех посвятить в то, что случилось? – ровно прошипела я. Тянуло врезать коленом промеж ног, но сложно врезать человеку, когда он к тебе так прижимается. Кстати… он ко мне прижимается? Я быстро отшатнулась.

– Остынь!

На этот раз Танкалин остался стоять на месте и рук больше не распускал. Разве вообще так нормально, что даже не важно, кто? Точнее, кого? Мерзость какая…

Краем глаза я увидела, с каким интересом на происходящее любуется Цукенина с подругами. В руке одной из них мелькнул смартфон. Нужно быстрее сматываться, пока не засняли, хотя уже вроде и нечего снимать. Эх, Цукенина… И все равно не могу на нее разозлиться!

Зачет я сдала на автомате.

Две недели до начала занятий мы со Стоцким проработали на выставке оборудования для очищения воды. Заплатили, кстати, неплохо – на месяц при моих разумных тратах должно хватить. Да и весело было. Наш павильон явно пользовался успехом. Сергея вырядили в форму из обтягивающих штанов и расстёгнутой на несколько пуговиц рубашки, а меня в короткую юбку и блузку с низким вырезом, поверху – корсет. В общем, посетители ходили, похоже, не столько изучать предложенный товар, сколько глазеть на нас. Но это без разницы, платят – и замечательно.

В последний рабочий день, 12 февраля, на работу я опоздала. Отовралась, что проспала, не говорить же правду? Тем более такую глупую. Просто дело в том, что я сама не заметила, как в переходе метро застопорилась и простояла полчаса, разглядывая цветные открытки на стенде у книжного киоска.

И только потом поняла, почему. Тому безупречному молодому человеку, который появлялся в моем воображении последние несколько лет, стоило мне вспомнить о Косте, сегодня исполнилось двадцать. Как и настоящему Танкалину.

Глава 3. Стоимость жизни

Второй семестр начался одновременно с жуткими холодами. Я доезжала до университета полумертвой от холода и долго отогревалась у батареи. Тем страннее было видеть дефилирующих мимо девушек в тонких сапожках на каблуках и коротких юбках. Хотя в машине с климат-контролем, конечно, хоть голышом можно ездить.

Новостей, как ни странно, не было, кроме разве что одной – компания Б в полным составе запаслась абонементами в бассейн, после чего образовалась очередь из девушек, желающих посещать бассейн в то же самое время.

Эх, я бы тоже не отказалась от бассейна (естественно, не в тот день, когда там появляются Б-шники, чтобы даже случайно лишний раз не пересечься), но мне это не светило. Даже если найти время, денег все равно нет.

Хотя вот еще один момент, который меня очень удивил и даже, думаю, порадовал. Однажды днем мимо нас в фойе прошел Игорь из компании Б, к которому, как обычно, прильнула какая-то мадам в ярких одежках. Мы стояли у стены, ожидая нашу старосту с новостями относительно списка литературы, которую насоветовали по языкам, и Соня, тщательно проследив за парочкой, вдруг сказала:

– С чего они все время к ним так плотно прислоняются? Ноги, что ли, не держат?

О, неужели я дождалась доказательства наличия у моих сокурсниц самоуважения? Нельзя упускать такой момент!

– А вы смотрите внимательно и запоминайте, – говорю, – чтобы если вдруг кто-то из них обратит внимание на вас, вы смогли всего за несколько секунд покрепче к ним приклеиться, как они к тому привыкли. А то мало ли… не оправдаете ожиданий – и пиши пропало!

И Соня, выслушав мой совет, взяла и сморщила нос! Похоже, не все печально в датском королевстве, и у нас с девчонками имеется шанс на взаимопонимание. Мелочь, а приятно. Настя вообще теперь обе компашки игнорировала, потому что завела себе молодого человека, с которым познакомилась на дне рождения бабушки. Когда она рассказала, где, у меня, честно говоря, просто челюсть отвалилась. Сейчас знакомятся где угодно, но так… по старинке, что ли, даже звучит немного нелепо.

Но зато, потеряв интерес к местным звездам, они мне, дуре, объяснили еще кое-что. Внешность и клубы, конечно же, имели немалое значение, но помимо этого частенько девчонкам, которые встречались с Б-шниками, перепадали неплохие подарки. Бижутерка там, камушки, шубку могли купить, на отдых свозить. Как говорится, и приятно, и полезно. Вот так вот… Помнится, в школе одноклассницы часто вздыхали, что джентльменов нынче не осталось. А интересно, откуда им взяться, если вокруг такие леди? В общем, было так противно, будто меня с головой окунули в… ну, в общем, ничего приятного, так что я побыстрее попыталась об услышанном забыть.

Вот так шли дни, дела мне ни до чего не было, потому что холода продолжались и становились все злее и жёстче. Уже не хотелось ничего, кроме повышения температуры. Однако время шло, заканчивался февраль, а зима только зверела.

Однажды утро, кроме мороза, порадовало городских жителей обильным снегопадом. На следующий день я с трудом заставила себя ехать в университет, так как примерно представляла, как будет двигаться транспорт по сугробам. Но все равно поехала. И, как ни странно, простояла в пробках всего около часа, топили в автобусе сильно, и обошлось без отмороженных частей тела.

Заканчивалась четвертая пара, когда в заднем кармане джинсов завибрировал смартфон. Обычно мне никто не звонит – кому, кроме тети и мамы, а они знают, что днем у меня занятия. Номер отразился тети Тамарин, и я ответила, хотя рисковала вызвать гнев преподавателя, который, как и все они, терпеть не может, когда студенты во время лекций болтают по телефону.

Это была соседка баба Аня из квартиры напротив. Постоянно прерываясь, испуганным слабым голосом она сообщила, что тетю только что увезли в больницу с сердечным приступом.

Преподаватель не рассердился, потому что ничего не заметил – я не сказала ни слова. Когда баба Аня положила трубку, я еще минуту прижимала телефон к уху, пока, наконец, дошло, что больше ничего не говорят.

Еще через минуту я выбегала из аудитории со скоростью, близкой к скорости реактивного самолета. Одеться толком не успела, наскоро накинула куртку, шарф болтался в руке, шапка торчала из кармана.

Никогда раньше мне не было так страшно! Тетя ни разу не жаловалась на сердце, хотя перечень припоминаемых ею болезней включал даже самые редкие и экзотические, а также множество выдуманных. Про сердце она, наоборот, шутила, что оно будто отдельно от нее остальной существует – живет и бьется само по себе. Вот вам и добилось…

Залетая за очередной угол по дороге ко входу, я врезалась в Игоря из Б-шников, с силой приложившись носом к его куртке. Они тут все семеро были, и даже если бы получилось уклониться от одного, врезалась бы в другого.

Черт, нос теперь будет ныть, а может, и синяки под глазами появятся. А мне с врачами говорить… Еще примут за оторву какую-нибудь, и тогда точно наплюют на тетино здоровье!

– Эй, – довольно беззлобно вскрикнул Игорь, придерживая меня, будто я пьяная и не могу устоять на ногах.

– Извини, – очень быстро ответила я, порываясь бежать дальше. Меня схватили за рукав.

– И все? – он загадочно улыбнулся. – Слова «извини» мало.

Я настолько была занята тетей и ее здоровьем, что вряд ли смогла бы пошутить в ответ. Или нагрубить. В любом случае, ответить ничего не успела – между нами влез Танкалин, отодвигая Игоря в сторону.

– Подожди, – бросил тому и настороженно на меня уставился.

– Эй… – назвать по имени, похоже, не решился. И правда, как же иначе объяснить, откуда великий Танкалин знает имя какой-то там придурошной первокурсницы? – Что-то случилось?

– Ничего. Мне нужно идти, – на одном дыхании выпалила я, судорожно протискиваясь в сторону выхода и мертвой хваткой сжимая шарф. Он всего на секунду повернулся к остальным, которые с огромным любопытством на нас глазели, но я уже проскочила мимо и понеслась к двери.

Когда автобус застрял на половине дороги к дому, я не выдержала и пошла пешком. Времени, может, и не сэкономила, но хоть какое-то действие в таком состоянии всяко лучше простого ожидания.

Баба Аня долго меня успокаивала. Я рвалась ехать в больницу немедленно, но она не пускала – сегодня увидеть тетю все равно не дадут: все врачи разошлись, кроме дежурного, который в любом случае переправит на лечащего, так что до завтра там появляться смысла нет. Еще был вопрос, который меня жутко мучил – деньги. Во сколько обойдется лечение, ведь бесплатное у нас все только по названию? Но даже если сработает полис, дальше-то что? Ей же нужна реабилитация, лекарства, хорошее питание, и что делать?

Отсутствие денег на вещи, необходимые в нормальной жизни, я переношу стоически и даже с юмором, потому что твердо уверена – не в этом счастье. Но когда случается нечто подобное, когда чье-то здоровье и даже жизнь зависит от этих самых денег, охватывает почти отчаяние. Доказать самой себе, что не в деньгах счастье, довольно легко, но доказать это другим невозможно. Так что придется общаться с людьми, от которых зависит тетя, на их языке и столько «слов» мне негде взять.

В дверь звонят… Только бы она поправилась! Надо успокоиться и дождаться завтрашнего утра. Точнее, обеда – посещения с десяти.

– Пойди, открой, – тихонько тронула меня соседка за локоть. Только пожилые люди могут так прикасаться – нежно и поддерживающе.

Звонят, да… Значит, кто-то пришел, и нужно открыть.

Обычно я смотрю в глазок, но сейчас было не до этого. Я подумала, что пришла одна из подружек тети, и распахнула дверь не глядя.

Лампочка в коридоре тускло осветила высокий силуэт в пальто. Я зажмурилась, чтобы быстрее привыкнуть к свету и понять, кто это…

Чтобы узнать мужчину, мне понадобилась всего пара секунд.

Павел Николаевич почти не изменился, но только сейчас, увидев его глазами взрослой женщины, я поняла, насколько это красивый мужчина. И как… его сын на него похож.

– Дядя Паша…

– Бог мой, Аленка, какая красавица выросла! – бодро заговорил он. В детстве его голос был просто одним из многих. Но, вероятно, на женщин он действовал безотказно уже тогда, ведь как иначе объяснить, что даже у меня по спине мурашки?

Позади у лестницы маячила еще одна фигура с серьезным нейтральным лицом.

– Пригласишь войти?